Касимора. Не дареный подарок
его хищной натуре.Я кракоту тихо завидовала. Мое хищное имя так и осталось для меня недостижимой мечтой.
На робкое предложение илистого кота последовать примеру умных людей и подобрать ему имя получше, Тайс только раздраженно отмахнулся.
Нас таких несчастных, несправедливо обозванных было аж двое, что лично меня немного мирило с происходящим беспределом.
— Значит, вас можно поздравить с первым зачетом, — даже расставшись с Илисом, Ная предпочитала есть за нашим столом.
— Можно, — Керст отсалютовал ей полупустой кружкой, — кстати, Илис, я немного удивлен. Мне казалось, что ты обязательно приведешь на зачет свою подружку. Где она, кстати? Почему не обедает с нами?
Прекратив выгребать из миски овощи, я замерла, уставившись на Керста. Недожеваный лист капусты несолидно торчал из приоткрытой пасти, но мне было не до него. Занимало меня нечто более важное.
Какую подружку?
— Какую подружку? — спросил хозяин, словно прочитав мои мысли.
— Морру, — с улыбкой произнес мое имя белобрысый провокатор, — раз уж тебе разрешили привести ее в виварий, то с зачетом не должно было возникнуть никаких проблем. Покрасовался бы перед хорошенькой первокурсницей. Она ведь первокурсница? Раньше я ее точно не видел.
Капустный лист с поразительной скоростью скрылся в моей пасти. Я активно работала челюстями. Морра это я. Я это рагра. Никаких посторонних девиц. Беспокоиться не о чем.
— Первокурсница? — оживилась Ная. — А как же та…
Оборотница замялась, имени моего она не знала, как и не знала кто я вообще такая.
— Что за первокурсница? — оживился Тайс.
— Хорошенькая, — охотно ответил Керст, игнорируя хмурый взгляд хозяина, — ума не приложу как Илис смог заприметить ее первым. За четыре месяца я ее ни разу не встретил, а тут, представляешь, привел он ее в виварий, а я грязный, весь в паутине и пахну отвратительно. Не лучший вид для знакомства.
— А выглядит как? — Ная вновь подключилась к разговору, бросая на Илиса осуждающие взгляды.
— Аккуратненькая, немного бледная, как на мой взгляд, но какие у нее глаза, вы бы только видели. Такие… — покрутив головой, нашел меня, и совершенно некультурно ткнул пальцем, — точно как у его рагры. Большие, желтые и наивные.
Мои большие и наивные глаза полезли из орбит. Так меня еще не оскорбляли.
Ничего они у меня не наивные!
— Золотые, — азартно встряла Ная, — скорее золотые, чем желтые. И волосы длинные и такие белые-белые, но не как снег, а как-будто с серебристым отливом?
— Таких подробностей я не рассматривал, — хохотнул Керст, — но да, она беленькая.
— Почему все видели эту таинственную Морру кроме меня, — проворчал Тайс.
Илис отмалчивался, опасаясь сболтнуть лишнего.
— Так значит, ее Моррой зовут, — Ная отчего-то тихо рассмеялась, — и она правда первокурсница?
Три пары любопытных глаз уставились на хозяина. Недолго думая, я присоединилась к ним. Интересно же, что он врать будет.
— Не первокурсница, — неохотно отозвался Илис, и замолчал, посчитав свой ответ исчерпывающим.
— А что делает в академии? — удивился Керст. — А главное, как сюда попала?
— Все вопросы к моему отцу, — врать Илис не хотел, а сказать правду не мог, потому и решил послать друзей. Послать туда, куда они точно не пойдут, — он все в подробностях вам расскажет. Если захочет.
Ная разочарованно застонала.
— Ну хоть что-то ты о ней сказать можешь?
Незаметно покосившись на меня, хозяин наткнулся на мой злорадно-выжидательный взгляд и мстительно сказал:
— Она не первокурсница, но в следующем году будет поступать.
Нае новость понравилась, Керсту, кажется, тоже, и только Тайс остался к ней равнодушен.
— Она твоя, или я могу… — осторожно начал Керст, но был оборван сразу с двух сторон.
— Его! — громко возмутилась Ная.
— Только попробуй, — сдержанно пригрозил хозяин.
А я сидела и тихо офигевала от происходящего. А что если я хочу, чтобы Керст мог? Это ж тогда бы я, скорее всего, его волосы в любое время смогла бы трогать. И даже руками. А на человеческих руках вон сколько нервных окончаний. Это вам не лапы рагры.
А они так сразу взяли и все за меня решили. Вот и кто они после этого?
Глава четырнадцатая. Прощательная
Пока Илис страдал на своем первом, в этом учебному году, экзамене, я проверенным способом выскользнула из комнаты, которую хозяин продолжал по привычке запирать, даже после того, как узнал, что запертая дверь для меня не преграда. И прямой наводкой направилась в директорский кабинет.
Бодро прогуливаясь по пустым коридорам, я шла прощать директора. Аррануша впору было жалеть.
Велы в приемной не обнаружилось. Как и все студенты, она готовилась к сессии (а может, уже даже сдавала), ей было не до своих секретарских обязанностей.
— Никаких препятствий, — пробормотала я, неуверенно приблизившись к двери в кабинет Аррануша.
После недолгих сомнений скрестись или не скрестись, я решила, что лучше не наглеть и дождаться пока дверь мне откроют. Перемещаться в директорский кабинет отчего-то было боязно.
Дверь Аррануш открыл быстро и сразу очень удивленно уставился на меня.
— Каси?
— Она самая, — деловито согласилась я, проскользнув в кабинет, — серьезный разговор у меня к вам.
— Слушаю, — дверь вновь закрылась.
— Я, так уж и быть, готова вас простить.
— Что?
— Говорю, согласна я превращаться, хоть вы и не заслужили таких жертв с моей стороны.
— Неужели одумалась? — хмыкнул Аррануш, проходя мимо меня к столу.
— Меня очень попросили, — вспомнив злого хозяина и ведро с мясом, добавила, — можно сказать, слезно умоляли.
— Тогда превращайся.
— Что?
— Превращайся.
— Вот прямо так? Прямо здесь?
— Тебя что-то смущает?
— Ну… — я была почти уверена, что меня ничего не смущает, но все равно медлила.
— В таком случае, превращайся.
— А вы тогда отвернитесь, — нагло потребовала я.
С насеста послышалось недовольное совиное копошение. Илли своего хозяина любила и не терпела, когда над ним издевались.
— Каси…
— Ничего не знаю. Я стесняюсь.
Закатив глаза, совсем как Илис, Аррануш послушно отвернулся.
И пока этот большой и взрослый дядя стоял носом к стенке, я успела не только превратиться, но и порадоваться, что ковер в директорском кабинете есть, и он мягкий.
Арранушу пришлось поднимать меня с пола и лично усаживать в кресло.
— Что-то я странно себя чувствую, — превращение произошло быстрее прежнего, что радовало, но сопровождалось слабостью, что закономерно огорчало.
— Превращаться надо чаще, — подала голос недовольная сова, — чтобы избежать ненужных проблем. Со вторым обликом ты определилась, но он едва ли мог укрепиться так быстро. Процесс все еще идет.
— А какой вообще смысл превращаться часто в какую-то Морру? Вот если бы я стала Касиморой, тогда бы…
— Касиморой не назвали ни