Дрейф-механик (СИ)

Сани затормозили, вылез усатый стражник с ефрейторскими нашивками. Он уже открыл рот, собираясь гаркнуть что-то суровое, но я опередил его. Проявив узор на лице, я заговорил с начальственной интонацией:
— Дом Жёлтого Клёна, наследник-по-луне Неждан Солодов. Подвергся нападению двух смутьянов. Применил тягу для самообороны. Склонен рассматривать инцидент как провокацию с целью срыва мероприятий, проводимых в связи с актуальным Дрейфом. Знакомы вам эти двое?
Он разглядел вживлённое серебро у лысого и мгновенно скорректировал линию поведения:
— Никак нет, луноликий! Эти крамольники — не из нашего околотка, головой поручусь. Наш-то контингент наперечёт известен. Тут разве что щипачи и жульё какое. Ну и, само собой, дебоширы по пьяной лавочке, как без них? А вот эти — точно залётные. Вы не сомневайтесь, в участке расспросим со всем пристрастием…
Он защёлкнул браслеты-нейтрализаторы на запястьях у вивисектора, спелёнатого моими «жгутами». Я с облегчением отпустил все линии тяги и начал стаскивать с рук перчатки:
— Благодарю, ефрейтор. Насчёт дознания — мы разберёмся сами. Дом Клёна берёт это на себя.
— Но порядок-то, луноликий…
— Дела касательно Дрейфа — в юрисдикции курирующего Дома. Не беспокойтесь, ваше своевременное содействие будет отражено в отчётности.
Второй стражник между тем приблизился к лысому, лежащему на снегу в отключке. Легонько ткнул его носком сапога в плечо и примерился, чтобы надеть браслеты.
Но лысый вдруг резко зашевелился, вскинулся, а затем совершил нечто невразумительное. Нащупав перчаткой «жгут», он швырнул его зачем-то к реке — так, во всяком случае, это смотрелось со стороны. В следующее мгновение стражник огрел его дубинкой по темени, прокомментировав:
— Не балуй.
Лысый вновь отрубился, стражник нацепил ему блокираторы на запястья. А я, нахмурившись, пытался понять — что это был за странный манёвр? При чём тут река? Или лысый, очнувшись всего на пару секунд, просто не успел сориентироваться? Швырнул тягу наугад? Сомнительно, как по мне…
Дверь в полуподвал приоткрылась, выглянул мастер. Спросил меня:
— Всё в порядке? Мы, к сожалению, не сразу поняли, что здесь происходит…
— Да, всё нормально, — ответил я. — Хорошо, что вы не сунулись в драку. Только помешали бы мне, не владея тягой.
— Вы видели происшествие? — обратился ефрейтор к мастеру. — Вам, сударь, как свидетелю надо дать показания в установленной форме…
— Ещё раз прошу прощения, — сказал я, — но люди в мастерской — под защитой Клёна. Мы их опросим. Соответствующие бумаги я подпишу. А вас, ефрейтор, попрошу предоставить транспорт с сопровождением — нам нужно в резиденцию…
Со стороны реки донёсся протяжный рёв.
Я мысленно выругался, вновь натягивая перчатки. Спросил ефрейтора:
— У вас оружие есть? Ну, кроме дубинок?
— Кой-чего найдётся, — мрачно ответил тот и шагнул к саням.
На секунду повисла полная тишина.
Затем послышался всплеск, и в фонтане брызг, круша балюстраду, из воды ломанулась дикая образина.
Я сначала решил, что это уродливый тюлень-переросток. Туша была массивная, а шкура лоснилась. Но гигантскую пасть усеивали клыки — длинные, словно гвозди; на загривке торчали шипы-наросты. Глаза при этом были не чёрные, а прозрачно-бесцветные, как ледышки. Вместо передних ласт — когтистые лапы с размахом в пару саженей. Мышцы перекатывались под кожей.
«Тюлень» ещё раз взревел, оскалился и двинулся к нам, слегка неуклюже переставляя лапы. Веретенообразное туловище волочилось по снегу.
Я выудил из воздуха два «жгута», метнул их в гиганта — тщетно. Они развеялись, словно дым, и это была не просто метафора — на мгновение «тюлень» окутался мутноватым свечением, лилово-синим, под цвет тех лун, которые я использовал.
Паршивая новость.
Дистанционное воздействие не работало. Нужен был иной метод, более грубый.
Я взглянул на ефрейтора. Он, стоя у саней, таращился на зверюгу. В одной руке он держал усиленный арбалет, в другой — железную булаву с округлым навершием.
— Булаву — сюда! — крикнул я ему.
 
Он вышел из ступора и перебросил мне железяку. Она имела полтора аршина в длину и была полностью из металла — оружие для владеющих тягой.
Я рванулся вперёд и немного вбок, чтобы отвлечь «тюленя». Тот притормозил и чуть развернулся. Щерилась пасть, блестел частокол зубов.
К булаве я притянул сразу три «жгута». Отводя её для удара, шагнул к «тюленю», но тот взмахнул мощной лапой. Гнутые когти мелькнули у меня перед носом — я еле успел отпрыгнуть.
Ефрейтор тоже не терял времени. Используя тягу, он зарядил арбалет за считанные мгновения и выстрелил. Увесистый болт, сверкнув наконечником, ударил чудище в шею. Но нет — толстенная шкура выдержала.
Теперь «тюлень» взъярился всерьёз. От рёва у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. Эхо прокатилось по улице. И мелькнула догадка — предыдущая драка, если сравнивать с этой, была всего лишь разминкой.
  
Глава 13
 
Выплёскивая внутренние резервы, я форсировал темп. Движения ускорялись, становились более точными за счёт лун. Я сделал подряд с полдюжины выпадов, пытаясь достать булавой «тюленя». Но тот успешно отмахивался, не позволяя к нему приблизиться для удара. А его когти ежесекундно грозили отчекрыжить мне голову.
Пока от моих наскоков был единственный плюс — речная скотина на меня отвлекалась. Ефрейтор с помощником, тоже вооружившимся арбалетом, стреляли почти в упор. Однако болты отскакивали от шкуры. А в глаз арбалетчики попасть не могли — тварюга отворачивала башку.
Для стороннего наблюдателя всё это выглядело, наверно, как суетливое мельтешение. Взмахи, выпады, когти, зубы. Щёлканье челюстей, хриплое дыхание, звук спускаемой тетивы.
Мы топтались на проезжей дороге. После каждого неудачного выпада я отскакивал на пару шагов. «Тюлень» сразу надвигался, теснил меня, и наша компания смещалась к мосту. Хорошо хоть, тварь не привыкла бродить по суше, и это её слегка замедляло.
Но уставал и я, причём слишком быстро. Вблизи «тюленя» сбоила тяга, и мои силы растрачивались впустую, утекали бесследно, будто сквозь решето. Шестёрка лун не давала мне преимущества, к которому я привык.
Мне требовалась хотя бы секундная передышка. Я прекратил махать булавой. «Тюлень», почувствовав слабину, тотчас попёр вперёд. Я резко попятился и споткнулся, заваливаясь на спину.
Дальше случилось сразу много всего.
Очередной арбалетный болт зацепил-таки «тюленя» болезненно — ударил не в глаз, но близко к нему. Забыв про меня, водоплавающий обиженно взвыл и развернулся к ефрейтору, стоящему спиной к зданию.
Со стороны моста отчаянно засвистели — к стражникам спешила подмога, тоже на самоходных санях.
«Тюлень» напружинил лапы. Стало понятно — ещё немного, и он с разгона впечатает ефрейтора в стену.
Но мгновением раньше я уловил на юге, во мгле, сгустившейся над проливом, маковый проблеск. Луч июльской луны пробился ко мне — и я рефлекторно подставил руку, в которой уже держал булаву.
Линия тяги с другого материка была, казалось, пропитана жарким солнцем. Даже почудилось, что железо в моей ладони нагрелось, но анализировать ощущения мне было недосуг.
Я размахнулся, привстав на одно колено.
В бросок я вложил все силы — как в тот победный удар на дуэльном поле.
Булава с запредельной скоростью просвистела по воздуху и ударила «тюленя» массивным утолщением в бок.
Это было как полновесный удар тарана.
Туша опрокинулась набок, явив мне светлое незащищённое брюхо.
А миг спустя, пронёсшись мимо меня, в это брюхо врезались сани. Их водитель действовал, видимо, по наитию — с ходу оценил ситуацию и использовал шанс по максимуму.
Конический нос саней угодил не в центр пуза, а ближе к левой лапе. Я представления не имел, какова анатомия у «тюленей», но, похоже, удар пришёлся в одну из болевых точек.
Зверюга жалобно взвизгнула, передёрнулась, словно в судороге, и стала отползать с мостовой, кое-как приподнявшись и припадая на одну лапу. Продолговатая туша жалко елозила по земле. Скотинка поскуливала, как побитый щенок, и, полуобернувшись, косилась бесцветным глазом.