Скрипка для дьявола (СИ)

Меня облачили в шелка и алый бархат, словно принца перед коронацией, а после, погрузившись в незнакомый мне экипаж, мы направились в обитель ордена.
«Запомни: ни при каких обстоятельства ты не должен раскрывать событий той ночи, – говорил мне еле слышно Вольтер, – иначе убьют нас обоих. Ты должен будешь притвориться, что ничего подобного с тобой ранее не случалось и что тебе больно. Ничто не должно выдать твоей искушённости в этих вещах, ты понял, Лоран?»
«Да», – отвечал я, – «Но зачем? Что они со мной собираются сделать?»
Валентин промолчал, а после сказал:
«На самом деле ты должен был лишиться невинности не со мной, а с прежним Антихристом, чтобы перенять дар у него. Это часть церемонии. Но ты не должен владеть этим даром. Он разрушителен и ужасен. Он убьёт тебя».
«Значит, ты сделал это...»
«Я сделал это ради твоего тела и ради твоей души. Я хотел, чтобы твоя первая ночь прошла в любви и наслаждении, а не в насилии и боли. Их не будут волновать твои чувства и ощущения. Ты для них – лишь марионетка ордена, вместилище духа Люцифера. Ни крики, ни мольбы не заставят их прекратить. Они уже давно потеряли человечность, а ты ещё даже не эфеб. Это могло бы нанести непоправимый урон твоей неустоявшейся психике».
«Теперь всё будет представляться не таким страшным?» – я в беспокойстве заламывал пальцы, пытаясь свыкнуться с мыслью о неизбежном ужасе, что мне предстоит пережить в ближайшие часы. Валентин накрыл мои пальцы своей ладонью, удерживая их от очередных манипуляций.
- Осторожнее с ними, Лоран. Тебе ведь ещё играть на скрипке, – слабо улыбнулся он.
Когда мы прибыли в резиденцию, мне там сразу же ужасно не понравилось. Мне было ещё страшнее находиться там, чем ощущать в темноте нашей старой, жалкой лачуги голодные, грубые и нетерпеливые поцелуи брата.
Кругом сновали люди в красных плащах. Ни у кого из них не было лиц – их заменяли маски. Только тускло блестели глаза в прорезях.
Валентин, как я заметил, тоже надел маску и набросил на голову капюшон. По сути, один я был с непокрытой головой и открытым лицом, чем тут же привлекал взгляды собравшихся.
«Вот он...»... «Неужели ребёнок, быть не может...»... «Антихрист...», – слышался шелест со всех сторон, пока я, за руку со скрипачом, шёл к алтарю. Каждый из безликих присутствующих старался дотронуться до меня или моих волос, и мне от ужаса хотелось зарыться в складки алого плаща Вольтера. Он, заметив мою скрытую панику, набросил одну сторону полы мне на голову, тем самым пресекая попытки членов ордена коснуться меня. Воистину, это был один из самых страшных дней в моей жизни.
Когда мы достигли жертвенника, откуда-то появился первосвященник – высокая худощавая фигура в серебристых одеяниях и красном плаще. Золотая маска с острым носом-клювом на верхней части лица.
Подойдя, он оглядел меня с ног до головы, а после, взяв один из моих локонов, внезапно взмахнул рукой. Я лишь успел различить сверкнувшую холодным огнем вспышку – и часть волос оказалась отсечена. Должно быть, острым, как бритва кинжалом.
Внезапно человек запел какие-то протяжные молитвы и, повернувшись к нам спиной, направился к огромной золотой чаше, полной какой-то чёрной жидкости. Бросив туда мои волосы, он – продолжая взывать к кому-то на латыни, взял поднесённую ему кем-то из лакеев золотую мешалку и сделал получившуюся смесь однородной.
А после повернулся и застыл, глядя на меня.
«Иди к чаше», – выдохнул мне в ухо Валентин и слегка подтолкнул вперед. Я исполнил его волю, наблюдая, как первосвященник берёт с подноса украшенный драгоценными камнями и золотом кубок и зачерпывает им чёрную жидкость, после этого протягивая его мне.
- Пей! – сказал он зычным, каким-то тяжёлым голосом.
Я принял кубок и нерешительно поднес ко рту, а попробовав, подавился. Это же кровь!
- Пей всё!
Давясь, я с горем пополам опустошил кубок, хотя там было меньше половины. Соленая, вязкая, с металлическим привкусом кровь сворачивалась в горле комом и вызывала тошноту. Допив, я согнулся пополам, пытаясь подавить рвотные спазмы. Пока я приходил в себя, сатанинский падре читал молитвы, делая какие-то знаки руками. Их я различал плохо – слёзы застилали глаза.
 
- Приведите Антихриста! – провозгласил он, гулко ударив золотым посохом по полу.
В одном из угловых дверных проёмов капеллы появились двое, которые придерживали под руки третьего – человека лет сорока, с открытым лицом и головой, как и у меня. Медные, с красным отливом волосы до скул с искромсанными кинжалом прядями разной длины. Истощённое, словно съеденное смертельной болезнью лицо. Этот несчастный умирал.
- Да возрадуется Тёмный Властелин новому рабу своему! Да примет он новую жертву в лице прежнего раба! – пропел первосвященник, глядя, как сажают слабо сопротивляющегося оракула на трон с высокой спинкой, привязывая ему руки к подлокотникам.
Все присутствующие преклонили колени перед сидящим на троне человеком.
Первосвященник же, взяв меня за плечо, потянул туда. Я знал, что будет. Я должен был принять дар оракула. Я должен был заменить этого больного, истощённого злым духом раба. Когда-то он был таким же свежим и полным сил, как я. Через несколько лет я должен был бы превратиться в такого же живого мертвеца, как этот несчастный одержимый. Но я не стану таким, и не умру. Благодаря Валентину.
Не прекращая своих бесконечных молитв, человек в серебристом облачении подвел меня к трону и в считанные секунды раздел догола, приподнимая и сажая сверху на оракула. Я закрыл лицо руками. Мне было так плохо, что я не мог сказать точно – нахожусь в сознании или нет. Дикая духота с тошнотворной смесью запахов ладана, крови и пота от умирающего невольника и словно разрывающие уши песнопения... Сейчас я должен был отдаться этому полумертвецу только ради того, чтобы всё поскорее закончилось, чтобы меня не заставили силой, чтобы не убили ни меня, ни Валентина.
Оракулу развязали руки и я почувствовал, как моё тело обхватили ледяные и влажные, дрожащие пальцы. Он был возбуждён – должно быть, его накачали афродизиаками, поскольку в подобном состоянии желать добровольно чего-либо ещё, кроме хорошего самочувствия, невозможно.
Я сцепил зубы, чувствуя, что по лицу у меня невольно текут слёзы – это было выше моих сил. Я не мог допустить этого по собственной воле, не мог. Я должен буду притвориться, что...
«...что ничего подобного с тобой ранее не случалось и что тебе больно...».
Ничто не должно выдать моей искушённости.
Пульсирующее проникновение органа в тело и я, сжавшись, закричал.
После, меня – уже обессиленного и почти без сознания, отнесли на алтарь и там, под молитвы первосвященника, исчертили кровавыми полосами и знаками, также изобразив большой крест – отличающийся от христова – на груди.
Затем меня перевернули на живот и крепко привязали конечности ремнями. Внезапно что-то острое и тонкое вонзилось в мою шею, в районе третьего позвонка, вызывая невольный крик.
- Ты должен будешь слушать меня...слушать...слушать...слушать... – монотонным и неожиданно негромким голосом затянул священник, раз за разом вонзая иглу в то же место. Несмотря на боль, я почувствовал, что проваливаюсь в подобие сна.
- Д-да... – произнесли мои губы. Мне казалось, что моё тело и моё сознание расслоились и теперь плоть говорила сама за себя.
- Сейчас в тебе сидит наш господин, Люцифер, Сатана, Аполлион, Аваддон, Мефистофель. Позволь ему заполнить твоё тело, заставь его проснуться. Ты должен заставить его проснуться... – снова игла и я чувствую, как моё измученное тело содрогается в агонии.
- Ты заставишь его проснуться...
Игла.
- Ты пустишь его в своё тело и кости...
Игла.
Удушающий запах благовоний и человеческих выделений...
- Пробуди в себе дьявола...
Игла.
- Дьявола...
Игла.
- Дьявола...
Игла.
Расползающаяся по всему сознанию темнота.