Скрипка для дьявола (СИ)

- Так ты занят в полиции? – удивился светловолосый. Уолтер покачал головой:
- Нет. Я адвокат семьи этого толстосума. И суд состоится в Париже, поскольку истец – француз и, разумеется, не намерен отправляться в Лондон только ради судебного заседания, – он слегка закатил глаза и я понял, что ему смертельно надоела если не его работа, то текущее дело.
- Так ты адвокат...- протянул Линтон, – Что ж, очень сейчас популярная профессия, наряду с предпринимательством... Хотя я тебя всегда представлял во второй роли.
- Этим я и собираюсь заняться чуть позже – возродить дело моего отца, – качнул головой Холлуэл.
- Это прекрасная идея, Уолтер, – улыбнулся Парис.
Я, наблюдая за ними, даже подавился кофе и поспешил прижать к губам салфетку: эти двое с одной стороны казались просто старыми знакомыми, может быть, друзьями, но с другой – между ними как будто пробегала едва заметная, словно костровая искра. Интересно, Эйдн чувствует это?
Вероятно, я своим кашлем выдернул британца из его транса и он поспешил представить меня старому знакомому:
- Познакомься, Уолтер – это Андре Романо, учащийся нашей балетной школы и мой протеже. Андре: Уолтер Холлуэл – мой и Эйдна давний друг и знакомый из Лондона, теперь еще и адвокат.
- Очень приятно, – я обменялся с англичанином рукопожатием. Что мне понравилось и очень удивило – так это ощущение его ладоней: руки Уолтера оказались поразительно гладкими, с тонкой и нежной, почти женской кожей. В сочетании с легкой хищностью взгляда и сформировавшимися чертами молодого мужчины, этот аспект был очень контрастен и вызывал легкое подсознательное изумление.
Мы проговорили еще час и я узнал, что этому парню Холлуэлу двадцать восемь и он окончил Оксфордский университет с отличием по специальности юриста и экономиста, при том, что никогда не учился в школе.
В который раз уже задаю себе вопрос: неужели все знакомые и друзья этой блистательно-ненормальной парочки такие неординарные?! Что ж, каков ты сам, таковы и твои друзья.
После мне с Эйдном пришлось покинуть их, потому что довольно исключительная (и, по моему подозрению, нелегальная) лавочка с различными медикаментами и ядами работала всего лишь до двух часов дня, а нужно было еще добираться до нее добрых полтора часа. Поэтому мы встали и попросили разрешения откланяться. Дегри выразил надежду позже подробнее узнать нюансы жизненного пути Уолтера.
Парис сказал, что они еще немного побудут в кафе, а после отправятся в пансион мадам Гальян, где и будут ждать его и моего возвращения, ведь мы же ненадолго?..
- О нет, это не займет больше двух часов, – заверил их Эйдн и вместе со мной вышел на засыпанную снегом Иль-де-ля-Сите...
- И каким ты находишь Париж? – поинтересовался Линтон, когда он и Холлуэл вышли из кафе на острый морозец, мигом проникший ледяными иглами в ноздри и направились к видневшемуся неподалеку пансиону.
- Каким? – Уолтер огляделся, – Сейчас – прекрасным, а в остальные сезоны – настоящей помойкой. По-сравнению с Лондоном, – добавил он.
- В этом вы с Эйдном сошлись во мнениях, – фыркнул Парис, – Похоже, только меня и Андре все устраивает. – они зашли в пансион и поднялись по лестнице на третий этаж.
- А вы здесь, к слову, какими судьбами? – спросил тот.
- У нас недавно были гастроли, – пояснил Линтон, подходя к квартире и отпирая ключом дверь, – Но Лорану – протеже Андре... нездоровится. Эйдн и Андре сейчас как раз уехали искать лекарство.
- Протеже – вот как это теперь называется...- ухмыльнулся Уолтер, проходя в номер и снимая шляпу.
- Что ты имеешь ввиду? – Парис снял цилиндр и отороченный на воротнике мехом плащ. Уолтер последовал его примеру: под накидкой у него оказались однотонные, черные, скроенные по фигуре сюртук и жилет с атласными манжетами на рукавах и карманах, а также серебряными пуговицами. На шее повязан шелковый изумрудный платок. На фоне Париса, облаченного в кобальтово-синий, камзолообразный костюм, он смотрелся необычайно лаконично и строго. Будь этот черный комплект из твида – завершеннее англосаксонского образа не придумаешь.
 
- Андре – твой протеже. А ты был протеже Эйдна, если не ошибаюсь...
- Не говори глупостей. Между мной и Андре ничего нет. Мы слишком разные, – ответил Линтон, наполняя пару бокалов шотландским виски и пригубляя из своего несколько глотков, опускаясь на широкий, обитый кожей подлокотник кресла Уолтера. – Боюсь, после тебя и Эйдна меня уже сложно чем или кем-либо удивить. А Андре еще наивный мальчишка. Который, впрочем, наконец-то начинает взрослеть.
- Ты всего на пять лет старше его, а уже нос задираешь, – пожал плечами Холлуэл, опустошая стакан и слегка поморщившись.
- Я на три года тебя моложе, однако, ты считал меня сопляком в свои двадцать, – поддел его светловолосый, – Впрочем, ты не сильно изменился – все такой же вредный. Этого у тебя не отнять, похоже.
- Тем неменее, это не помешало тебе соблазнить меня в два счета, – хмыкнул Уолтер, и, подражая ему, продолжил: – Впрочем, подозреваю, что ты не сильно изменился – все такой же суккуб. Этого у тебя не отнять, похоже.
- Боже, Уолтер! Неужели, встретившись со мной спустя столько лет, ты вновь хочешь довести меня до белого каления, дразнясь, как глупый мальчишка?! Я-то думал, ты давно уже из детства вышел...
- Детство из меня выбил университет, – засмеялся Холлуэл, – Пришлось серьезно потрудиться, чтобы закончить его на две специальности с хорошими результатами. А подобное положение дел сможет сделать если не занудой, то заядлым циником. Да и жизнь научить кое-чему успела.
- Вот интересно: почему же тебя – такого образованного и состоявшегося в жизни еще не захомутали в мужья? – ехидно спросил Парис, – Ты неплохо бы смотрелся в роли супруга какой-нибудь дворянской дочки. Тем более, что у них сейчас «мода на юристов». В Англии, по крайней мере.
- Смотрелся бы, и даже не раз шанс такой выпадал, но...даже не знаю, почему не сложилось. Должно быть, у меня слишком высокие запросы и я слишком многого хочу...- задумчиво промолвил Уолтер, крутя стакан в руке и любуясь переливами света на хрустальных гранях. Голос у него стал более низкий и мелодичный, – Однако, несмотря на это, я, как это ни странно, вполне счастлив. Меня устраивает жизнь одинокого волка. Так...свободнее что ли...
 – Тебе всего лишь двадцать восемь. Еще успеешь жениться, – улыбнулся Парис, – Семья должна быть у каждого человека, но в свое время.
- Твоя правда, – согласился Холлуэл, – Однако, ты, по всей видимости, жениться не собираешься.
- Я не хочу загадывать. Никто не знает, как жизнь повернется. Пока что я не встретил человека ближе мне по духу, чем Эйдн...- опершись локтем о спинку кресла, отозвался Линтон. – Мне хорошо с ним, он заменяет всех, кого мне не достает. С ним я счастлив, и это главное. Думаю, пусть все идет, как идет. Жизнь все расставит на свои места.
- Значит, женщины тебя не интересуют? – усмехнулся англичанин.
- Ну почему же. Очень даже интересуют. Не думай, что, имея отношения с мужчиной, я не способен оценить по достоинству нежную прелесть женского существа. Отчасти, у меня та же проблема, что и у тебя – мне будет интересна только умная женщина, с которой можно будет не только делить ложе, но и плодотворно общаться. Мне неинтересны чопорные пустышки. Разве что только на одну ночь.
Уолтер захохотал в потолок и покачал головой:
- Ты явно нестандартный мужчина, Парис. Как правило, мы избегаем умных женщин, поскольку они и так создают кучу лишних забот, а если еще и имеют мозги...
- Вот именно. Создают кучу лишних забот лишь те, кто такового органа не имеет, друг мой. Умная женщина сможет рационально расставить приоритеты, затрачивая при этом как можно меньше усилий – своих и супруга, если, конечно, любит его. Лень всем людям свойственна, согласись. Порой ленивые люди бывают рациональнее энтузиастов.
- В тебе столько философии, что складывается ощущение, будто у тебя было по меньшей мере десять неудачных браков, – протянул с ироничным видом тот. – А как насчет того, что дается всегда что-то одно: либо ум, либо красота? Не противно будет спать с неблаговидной женщиной, будь она хоть умнее ста мудрецов?