Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии

* * *
 
 
Я не ношу браслета золотого,
 
Что блещет, как осенняя луна;
 
Я не вкусил стыдливой неги уст
 
Невесты юной; ни перо, ни меч
 
Не заслужили мне бессмертной славы.
 
Я время расточаю в школе ветхой,
 
Уча лукавых, наглых мальчуганов.
 
 
  Дандин  [220]  
* * *
 
 
Богатым не стал я,
 
Ученым не стал я,
 
Заслуги святой не обрел я,
 
И время мое истекло.
 
 
  Неизвестный поэт  
* * *
 
 
Детишки — мертвецы живые,
 
Укоры едкие родни,
 
Кувшин, залепленный смолой,—
 
Терзают меньше, чем улыбка
 
И взгляд язвительный соседки,
 
Когда жена к ней каждый день
 
Заходит попросить иглу,
 
Чтоб залатать свои отрепья.
 
 
  Йогешвара  [221]  
* * *
 
 
Из ячменя размокшие лепешки
 
Сушить, ребят ревущих унимать,
 
Вычерпывать горшком разбитым воду,
 
Солому для спанья беречь от ливня,
 
Дырявое лукошко нахлобучив
 
На голову, в лачуге обветшалой
 
Доводится супруге бедняка.
 
 
  Неизвестный поэт  
* * *
 
 
«Поди сюда, мой маленький, не плачь,
 
На разодетых мальчуганов глядя.
 
Когда отец вернется, он тебе
 
Подарит ожерелье и обновы».
 
Услышав это, горемычный странник,
 
Стоящий за стеной, уходит прочь,
 
И слезы льются по его лицу.
 
 
  Вира  
* * *
 
 
Заплату на заплату класть —
 
Непревзойденное искусство
 
И пригоршню еды делить —
 
Непостижимое уменье,—
 
Мне суждены; ведь я — жена!
 
 
  Неизвестные поэты  
* * *
 
 
Отец и сын схватили за рога,
 
А мать — за хвост, родители отцовы
 
Уперлись в ребра, а сноха — в подгрудок.
 
Ребята с плачем за ноги взялись.
 
Одно у них богатство — дряхлый вол,
 
Что издыхает, лежа на земле.
 
И всем семейством, проливая слезы,
 
Они его стараются поднять.
 
 
* * *
 
 
«Золотой водой польешь тыквенную плеть —
 
Будут у тебя плоды непрестанно зреть».
 
С радостью поверил я слову доброхота.
 
Тыкву круглый год иметь каждому охота.
 
Я просил, и наконец мне богач один
 
Нацедил чуть-чуть воды золотой в кувшин.
 
Я пришел домой, и глядь — нет ее в помине:
 
Просочилась по пути сквозь трещину в кувшине!
 
 
* * *
 
 
Бренное тело твое развалилось бы сразу, бедняк,
 
Если б веревки мечтаний не стягивали твой костяк!
 
 
  Раджашекхара  [222]  
 
* * *
 
 
Ты ноги дал, чтоб ныли от ходьбы,
 
И голос, чтоб вымаливать подачки.
 
Ты дал жену, чтоб от меня ушла,
 
И тело, чтоб дряхлело с каждым днем.
 
Я знаю, ты лишен стыда, создатель,
 
Хоть бы устал дарить, щедроподатель!
 
 
  
Из «Описаний времен года»
 
  Нараяналаччхи  [223]  
* * *
 
 
Вишну и Лакшми объятья разорвало горячее лето.
 
Божественных клонит ко сну, оттого, что валы океана
 
Качают плавучий дворец, где влага струится со стен,
 
Изнутри охлаждая покои.
 
Свирепые солнца лучи! По милости вашей луна,
 
Лишенная чудного блеска, сегодня печется, как блин.
 
Докрасна вы раскалили небесную сковороду!
 
 
  Йогешвара  
* * *
 
 
Воду пру́да нагревает зной
 
Сверху, а внизу — холодный слой.
 
Если водоемы су́хи всюду,
 
Путники приходят в полдень к пру́ду.
 
Буйволы грязнят его: скотине
 
Отдыхать привольно в склизкой тине.
 
Но, руками разгоняя муть,
 
Люди пьют, войдя в него по грудь.
 
 
  Неизвестный поэт  
* * *
 
 
Когда развертывают купы ке́так
 
Блестящие зеленые листы,
 
Свисают кисточки соцветий с веток,—
 
Точь-в-точь ягнячьи белые хвосты!
 
 
  Билхана  [224]  
* * *
 
 
О дивнобедрая! Стрелы Ананги  [225]
 
Время дождей закаляет усердно,
 
Словно железные стрелы — кузнец.
 
Разве не видишь? В угольных тучах
 
Перебегают молний огни!
 
 
  Неизвестный поэт  
* * *
 
 
Кто смел перечить Камадеве?
 
Любимому вернуться к деве
 
Велят немедля гневные уста.
 
Ослушник — путник беспечальный,
 
Что в клетке заключен хрустальной
 
Из струй, сбегающих с его зонта.
 
 
  Йогешвара  
* * *
 
 
Пока слетает с уст хоть слово,
 
Пока стремится сердце выжить
 
И страннику послушны ноги,—
 
Хранит он слабую надежду,
 
До той поры, когда очам
 
Откроются предгорья Виндхьи  [226],
 
Красуясь мокрыми от ливня
 
Кадамбами в густом цвету,
 
И тучи, черные, как змеи,
 
Сменившие недавно кожу.