Свет новых звёзд (СИ)
«Вернулся, холера такая! — он кружил по квартире, не зная, то ли на стены бросаться, то ли в окно. — Надышаться перед смертью захотел, поностальгировать! Доностальгировался, блядь. Нет бы подумать, экспромт свой проанализировать — и тихо сдохнуть за полсотни километров отсюда. Как теперь расхлёбывать будешь, а, извращенец со справкой? Он же единственный, кто с тобой, как с человеком, а ты...» На последней мысли Лён наконец-то затормозил, сжимая кулаки, и с ненавистью посмотрел на своего двойника в тёмном балконном окне. Тот ответил не менее волчьим взглядом.
— Хорошо, — процедил Лён. — Пусть я извращенец, пусть со справкой, пусть мне стоит давным-давно гнить в земле, но. Я обещал, что у него всё будет хорошо. А я всегда держу свои обещания.
========== Луч третий. Чудо ==========
В тот вечер Лён вернулся домой поздно. Формально пьяным в стельку, однако по факту шесть виски вошли в него, как вода. Поэтому когда он на что-то налетел в темноте прихожей, списать это на потерю координации и направления было нельзя. С трудом удержавшись от падения, Лён шёпотом выматерился и полез в карман за мобильником, желая осветить неожиданное препятствие. Однако в этот момент люстра над его головой вдруг вспыхнула всеми четырьмя плафонами. Ослеплённый, Лён рефлекторно зажмурился, а когда открыл глаза, то прямо перед ним в широкой арке зала стояла Катя. Полностью одетая и совершенно не сонная. Тогда Лён посмотрел себе под ноги — обо что же он споткнулся? — увидел две собранные дорожные сумки и до хруста сжал челюсти. Да, плохие новости разносятся быстро, но настолько быстро — только если кто-то специально хочет их разнести.
Хотя, ещё оставался исчезающий шанс, что у сумок есть другое объяснение. Лён выпрямился и скрестил руки на груди.
— Объяснись, — приказал он.
Против обыкновения, Катя не обиделась на командный тон.
— Я всё знаю, — пустым голосом сказала она. — И больше не хочу жить с тобой в одном доме. Завтра я подаю на развод.
Это было, как удар берцем под дых, когда от болевого шока даже воздух в лёгкие не заталкивается. Лёну и близко в голову не приходило, что Катя может так отреагировать — она же его жена! Она же клялась про «в здравии и в болезни»!
Ну да, а ты клялся «хранить верность», холодно заметил внутренний голос. Какие теперь претензии?
— Квартиру не забудь продезинфицировать, — Лён услышал себя словно со стороны и поразился, сколько яда можно вложить настолько короткую реплику. — Понадобится моя подпись под бумагами — номер ты знаешь.
Не прикоснувшись к сумкам, он развернулся на каблуках, чеканным шагом вышел на лестничную клетку и так шарахнул дверью, что с потолка посыпалась штукатурка. Под заметавшееся по этажам эхо сбежал вниз и с не меньшей яростью хлопнул дверью в подъезд. Больше он в этом доме не появлялся.
***
Лён давным-давно перестал ждать чудес от Нового года. Его даже несколько раздражали предпраздничная суета и тематические песни из каждого утюга, особенно, если на улице никакой зимой и близко не пахло. Однако в этом году погода расщедрилась и всю последнюю неделю декабря засыпала город снегом. Каждое утро Лён не ропща разгребал нападавшее за ночь, посыпал дорожки песком, вытряхивал сугробы из урн. Физическая работа рождала в голове свежие идеи, и проект датчика всё неуклоннее приближался к стадии прототипа. Проведённые через интернет изыскания в базах ФИПСа говорили о патентной чистоте полезной модели, что, естественно, давало дополнительный стимул — Лён по-прежнему любил быть первым. И хотя почти по всем фронтам жизнь задвинула его в аутсайдеры, было приятно получить подтверждение, что талант изобретателя от этого никуда не делся. В последнее время Лён частенько вспоминал сказанную в сердцах фразу Оби-Вана «Скайуокер в совершенстве умеет делать только две вещи — изобретать и трахаться». И ему было любопытно: если насчёт первого друг детства не ошибся, то как насчёт второго? Впрочем, толку гадать — проверка на практике Лёну не грозила в любом случае. Здесь он старался довольствоваться малым: тем, что Саша умудрялся вопреки всем переработкам выбираться к нему в гости. Приходил поздно вечером, с серым от усталости лицом, но уже к концу ужина светлел и начинал улыбаться. Смотреть на него было сладко и мучительно одновременно, эта пытка выматывала до такой степени, что оставшись один, Лён гасил в квартире свет, ложился на пол и часами пялился в потолок, не имея сил пошевелиться. В такие минуты он очень хотел загнать джинна правды обратно — и вместе с тем благословлял его, потому что даже в жесточайшие приступы телесной боли не чувствовал себя настолько живым.
Как-то раз Саша приехал почти в десять — Лён подозревал, что если бы не опрометчиво данное по телефону обещание поужинать вместе, то гостей бы у него сегодня не было — и едва не уснул в тарелке с супом.
— Слушай, когда у вас эта страда закончится? — Лёну категорически не нравилось видеть его в таком состоянии.
— Обещали, что после корпоратива распорядок вернётся в норму, — Саша подавил зевок. — Но верится с трудом: в прошлом году мы так до тридцать первого вкалывали.
— Совсем страх потеряли, — пробурчал Лён. — Они хоть в курсе, что крепостное право отменили полтора века назад?
Растиравший переносицу Саша пожал плечами: — Не уверен. Лён, скажи, а ничего, если я сегодня у тебя переночую? Боюсь за рулём вырубиться.
Лёна бросило в жар, и жарче всего было, естественно, в паху. Согласиться нельзя отказать — где поставить запятую?
— Ночуй, — Так легко и беззаботно самоубийца шагает с крыши. — Чай будешь или сразу баиньки?
— Сра-а-зу, — этот зевок Саша не удержал.
— Тогда сейчас выдам тебе полотенце.
В жизни у Лёна было много разнообразных ночей, но такой он не припоминал. Мерно текли минуты, двигалось по обоям пятно лунного света, то урчал, то замолкал холодильник. Лён вслушивался в ночные звуки, безошибочно улавливая среди них тихое Сашино дыхание. Особенно глубокий вздох и скрип пружин заставили его насторожиться: опять кошмар? Лён поднялся со своей пенки и неслышно подошёл к спящему. Мягко опустился перед креслом-кроватью на одно колено, заглянул в лицо обнимавшему подушку Саше — нет, не кошмар. Лён зачарованно смотрел, как подрагивают во сне длинные Сашины ресницы, как на его губах то появляется, то исчезает лёгкая улыбка, как он смешливо морщит нос — что же за сон ему снится? Тут Саша заворочался, меняя позу, и Лён обратился в камень. Досмотрелся, бухнуло сердце. К счастью, вскоре спящий снова затих, и тогда Лён осторожно поправил сползшее с него одеяло и на цыпочках ушёл на кухню. Прислонился пылающим лбом к ледяному оконному стеклу — холера, да что с ним такое происходит? Даже когда он ухаживал за Катей — первой своей настоящей любовью, — он не испытывал такого трепета, такой нежности, такой горько-сладкой смеси отчаяния и радости. И такой благодарности за то, что ему позволено жить и переживать все эти чувства.