Взаперти (СИ)

- Мистер Дауни сказал, что ты ухаживала за Томом? – спросил Крис Амалу, когда Роберт покинул палату.
Та только испуганно кивнула головой.
- Послушай, Амала, не нужно меня бояться. Я всего лишь врач. И я хочу помочь этому человеку.
- Мне пришлось работать здесь, – со слезами на глазах прошептала девушка, – у меня пятеро маленьких братьев, а у нашего отца совсем нет работы.
- Я все понимаю, Амала, – уверил ее Крис, – и я обещаю, что поговорю насчет тебя с инспектором Бхаттаром. Попрошу его, чтобы следствие учло твою добровольную помощь.
- С ним хорошо обращались, – произнесла Амала, утирая ладошкой слезы, – госпожа Вайш особо настаивала на этом.
- Почему это было так важно для Джаи? – уточнил Хемсворт.
- Я не знаю. Нам не говорили. Но это очень важный пациент. Ему не кололи сыворотку.
- Сыворотку? – удивленно переспросил Крис.
- Сыворотку. Ее испытывали здесь. Госпожа Вайш знает. Я не знаю ничего. Я просто ухаживала за вашим другом.
- Хорошо-хорошо, – мягко произнес Хемсворт, – я тебе верю, Амала. Ты ухаживала за Томом, да?
- Нам не называли имен, – ответила девушка, – никаких имен, за этим строго следила госпожа Вайш.
- Здесь нет госпожи Вайш больше, – тепло улыбнулся ей Крис, – и я прошу тебя называть моего друга по имени. Его зовут Том.
- Том, – повторила медсестра и попыталась улыбнуться в ответ.
- Ты переведешь мне, что написано в медицинской карте Тома? – попросил доктор Хемсворт.
- Конечно, и еще покажу его снимки.
- У вас в клинике есть аппарат МРТ?
- У нас много чего есть, – почти что с гордостью ответила Амала.
И вскоре после того, как с помощью переводчицы Крис смог прочесть карту Томаса, после того, как он внимательно рассмотрел три снимка МРТ, сделанные сразу после поступления Хиддлстона в клинику и в следующие несколько месяцев, картина болезни Тома была ясна.
Судя по записям в карте и по результатам осмотра, который Хемсворт произвел после того, как закончил с расшифровкой записей, за Томом, действительно, ухаживали очень хорошо. Его многочисленные раны, полученные во время аварии, зажили, переломы срослись, ему даже удалили гематому в лобной доли головного мозга, полученную от удара о воду. Да что там переломы! У Тома даже пролежней не было — так внимательно и профессионально занималась им Амала: массаж, специальные мази и все прочее — девушка старалась на совесть. Но причиной, по которой Хиддлстон находился в коме, была не только проклятая авария. Глядя на снимки МРТ, Крис был абсолютно убежден, что рано или поздно Томас очутился бы на больничной койке: томограф обнаружил в голове Хиддлстона опухоль. И судя по всему, появилась она довольно давно. Но самым поганым было то, что расположена она была таким образом, что одно малейшее неточное движение при попытке удалить ее хирургическим путем могло привести к повреждению зрительного нерва. Даже если Крис попробует избавить Тома от опухоли, тот может прийти в себя, но навсегда остаться слепым. По этой ли причине, или еще почему, но Джая на удаление опухоли не решилась. Или, возможно, ей было легче держать Тома в коме.
В любом случае, сейчас у Криса выбор был невелик. Подарить Тому жизнь, но навсегда лишить его её красок, или оставить его в этом состоянии.
- Что, плохи мои дела? – услышал Хемсворт у себя в голове.
Призрак стоял справа от него. Смотрел не на Криса. На самого себя.
- Прорвемся, – Крис тоже не смотрел на призрака. Он внимательно изучал снимки, думая, под каким углом лучше войти в череп при операции, чтобы снизить вероятность слепоты.
- Только не смей мне врать, Хемсворт, – предупредил его Том.
- Я и не собираюсь, – пожал плечами Крис и честно рассказал призраку то, что он увидел на снимках.
- Я не хочу, – сказал Томас после того, как выслушал его объяснение, – слышишь, я не хочу больше оставаться в темноте.
- Том, мы должны хотя бы попробовать вернуть тебя, – возразил Крис.
- Я сказал. А ты слышал. Это мое тело. Моя жизнь. И я не хочу провести ее в темноте. Ты не представляешь, что это такое, Крис! Ты не вправе решать за меня.
 
- Я обещаю, Том, я все сделаю аккуратно. Я попытаюсь удалить опухоль, не задев нерв.
- А если все же заденешь, что тогда? Я запрещаю тебе, слышишь? Не смей. Оставлять. Меня. В темноте.
- Будешь проставляться за повышение, не забудь пригласить, – с этими словами Роберт пожал руку инспектору Бхаттару, приветствуя его в маленьком традиционном ресторанчике, куда пригласил, чтобы обменяться новостями. На этот раз Дауни выбрал заведение с весьма демократичными ценами, дабы не ставить собеседника в неловкое положение.
Саджу и правда на этой встрече был более раскован. Хотя, вероятно, дело было не в выборе места, а в том, что за последнее время они с Робертом если и не стали друзьями, то уж точно прониклись взаимоуважением. То, что оба они были профессионалами своего дела, не ставилось под сомнение ни тем, ни другим. И то, что теперь Саджу светила награда за раскрытие важного дела, Роберт считал вполне заслуженным. А то, что дело будет раскрыто, англичанин не сомневался. Тем более, что в ближайшее время на помощь индийским полицейским должен был прибыть специалист из Скотланд Ярда — ввиду того, что среди пострадавших и подозреваемых были жители Британии, решено было создать международную группу для расследования столь резонансного дела.
Благодаря стараниям Дауни, дело это, действительно, гремело чуть не на весь мир. Журналисты наперебой придумывали леденящие душу читателей подробности (детали расследования держались полицейскими в тайне даже от газетчиков, так что тем приходилось полагаться на свою фантазию). Заголовки, один другого ярче, украшали первые полосы газет. «Дахау в центре Мумбаи», «Бесчеловечные опыты над людьми» и прочие подобные — они поднимали рейтинги даже самых захудалых новостных изданий. Не говоря уж о том, что среди «подопытных» был обнаружен владелец гигантского фармацевтического концерна, до сего дня считавшийся мертвым. Фотографии Тома, сделанные еще до трагической аварии, разумеется — в палату Хиддлстона никого не пускали — красовались во всех газетах и на интернет-порталах. Иногда эти фото разбавляли портреты доктора Хемсворта, который и обнаружил двойное дно в благопристойной клинике. Правда, мотивы австралийца были газетчикам неизвестны, поэтому они также соревновались, кто кого переплюнет, приписывая Хемсворту то погоню за славой, то за деньгами — якобы Крис рассчитывал получить награду от Хиддлстона за его чудесное спасение. Некоторые пошли дальше других, и чуть ли не поженили двух мужчин — иначе как за любимым никто бы и не сунулся в такую авантюру.
Сам же Крис журналистские выдумки не читал. И давать интервью отказывался. Он практически не покидал территорию клиники, и одна из причин, по которой он этого не делал, как раз и было нежелание общаться с представителями прессы, которые днями и ночами дежурили на крыльце Сайфи. А внутрь их по приказу инспектора Бхаттара не пускали.
Саджу, поприветствовав в с свою очередь Роберта Дауни, решил сразу перейти к делу. Он надеялся, что хотя бы эту ночь проведет рядом с женой, а не в опостылевшем рабочем кабинете или не на очередном допросе.
- Чего мне ожидать от этого англичанина из Скотланд Ярда? – напрямую спросил он Роберта.
- Помощи. Стивен Роджерс толковый мужик, честный. И въедливый. Уж если он взялся за дело, значит доведет его до конца.
- Ты хорошо его знаешь?
- Я проработал с ним пять лет, – признался Дауни, – потом ушел из полиции. Но мужики, которые продолжили работу, отзывались о нем в положительном ключе.
 
- И на том спасибо, – буркнул Саджу.
- Да ладно, расслабься, – и Роберт жестом подозвал официанта, – Стивен не будет на тебя давить. Наоборот, вместе вы размотаете этот адский клубок. Что там, кстати, анализ образцов лекарств из Сайфи, готов?
- Нет, – покачал головой Бхаттар, – эксперты бьются над составом той самой сыворотки, что, по свидетельствам врачей, которых мы уже допросили, кололи пациентам этой «лаборатории». Так они называли секретное отделение своей больницы.