Взаперти (СИ)

Джордж Хиддлстон торчал в больнице постоянно. Как будто поставил своей целью следить за действиями Хемсворта. Он то дежурил в палате у племянника, путаясь под ногами у Криса и Амалы, то вместо него на стуле возле кровати Тома сидела Мирра. И тогда Хемсворт буквально сатанел: от усталости, от невозможности убедить этих двоих в том, что без немедленной операции Том может умереть. Подозрения в том, что сладкая парочка хочет сжить Томаса со свету, только крепли в уставшем от постоянного недосыпа и волнений мозгу Криса. В самый первый раз, когда он пустил Мирру к Хиддлстону, едва тот пришел в себя, доктор строго-настрого предупредил Вайш, чтобы она не смела откровенничать о том, что вскоре они с дядюшкой собираются пожениться.
- Томас не должен сейчас волноваться, слышите? – рассерженно шипел он на Мирру. – Упаси вас господь хоть слово проронить об этом, и клянусь, я вышвырну вас вдвоем с женишком из больницы.
И Мирра послушно молчала. Также, как и Джордж. Все делали вид, что они просто чудесная семейка: любящий дядюшка, любящая невеста и всеми любимый Том.
А тот только улыбался им двоим. Не так, как Крису, вежливо и прохладно. А так, как улыбаются дети: светло и радостно. И Хемсворт тогда выходил из палаты или отворачивался. Не мог видеть этой по-детски наивной улыбки Тома. Этих лицемерных ответных улыбок Вайш и Джорджа. Крис думал о том, что Томасу еще предстоит узнать о предательстве этих двоих, и при мысли об этом ему хотелось что-нибудь разбить, разрушить. Потому что когда Том узнает правду, эта его чуть наивная, но такая добрая и солнечная улыбка померкнет.
Хемсворт часто думал над просьбой призрака рассказать Тому, когда он очнется, все, что произошло с момента его появления в своем бывшем — нынешнем Криса — доме. И понимал, что не будет он ничего рассказывать. Да Хиддлстон просто пошлет его, еще и пальцем у виска покрутит. Кто в здравом уме поверит в то, что какое-то время был привидением? А учитывая обстоятельства: покушение на убийство, предательство Мирры и Джорджа, опухоль — как тут не лишиться рассудка, когда вдобавок ко всему тебе скажут: «знаешь, приятель, ты был прикольным призраком, подмешал мне в шампунь средство для эпиляции». Нет. Он, Крис, точно будет молчать. Незачем взваливать на Тома еще и это.
- Так, я вижу, что наш доктор записался в трезвенники, – Саджу бесцеремонно пихнул Криса локтем в бок, и Хемсворт вынырнул из неприятных размышлений.
- Я пасс, ребята, – виновато улыбнулся Крис, – Бхаттар, я правда рад за вас. Но я, пожалуй, пойду.
- Успеется, – остановил его Роберт, – мы с Саджу еще не рассказали тебе новости.
- Какие? – изобразил заинтересованность Крис. – Разве что прибывший из Лондона полицейский…. Как там его? Роджерс, кажется? Так вот разве Роджерс уже нашел виновных в покушении на Тома?
- Не напоминай! – поморщился Саджу. – Этот зануда вывел из себя весь наш отдел. Но парень профи, спору нет. За дело взялся серьезно. Пока результаты не очень, но все же.
- Расскажи про инспектора Хана! – подмигнул Бхаттару Роберт.
- Это тот самый полицейский, который работал по ДТП, в котором разбился Томас, – пояснил Саджу.
- И что с ним? – спросил Крис.
- Когда Джордж Хиддлстон после того, как ему сообщили об аварии племянника, прилетел в Мумбаи, все бумаги, касающиеся происшествия, ему выдал инспектор Хан. В том числе его подпись стоит на протоколе, по которому позже Джордж получил свидетельство о смерти. Это же свидетельство он предъявил в похоронное бюро, где тело было кремировано.
- Ты хочешь сказать, что бумаги были поддельными? – уточнил Хемсворт.
- Самыми настоящими! – возразил ему Роебрт. – Только вот инспектор Хан пропал без вести сразу же после того, как Джордж, забрав урну с прахом племянника, улетел обратно в Лондон. И теперь не спросишь, почему Хан оформил документы, по которым Томас считается мертвым. Чье тело превратилось в прах и было похоронено в семейном склепе Хиддлстонов? Стивен Роджерс беседовал с Джорджем. Тот только недоуменно разводил руками — за что, мол, купил, за то и продаю. Дали мне бумажку, что Томас мертвее мертвого, выдали закрытый гроб, в котором было изуродованное тело, я его в топку и отправил. Так что с меня взятки гладки и вообще не приставайте к порядочному человеку, не видите, у меня тут радость — племянничек-то живой оказался, так что я и вовсе ни в чем не виноват!
 
- Вот гад! – и Крис все-таки опрокинул в себя на треть полный бокал виски.
- Еще какой! – подтвердил Дауни. – Если он и причастен к покушению на жизнь Тома, то доказать причастность будет ох как трудно! Разве что наш румынский приятель, господин Стэн, расколется. Он уже начал, кстати. Не зря мистер Роджерс ест свой хлеб. Себастиан признался в том, что покушался на Хиддлстона-младшего. Но заказчика упорно не называет. Требует включить его самого в программу по защите свидетелей, намекает намеки, что дескать нанял его большой человек.
- Да все они так себя ведут, – досадливо махнул рукой Бхаттар.
- Тем не менее Стивен весьма заинтересован в том, чтобы допросить мисс Вайш. Якобы Стэн обмолвился, что сообщение о том, каким именно маршрутом Томас будет добираться до Мумбаи, он получил с телефона Мирры.
- Ее телефон уже изъяли для экспертизы? – Крис подался вперед. – И телефон Себастиана?
- Стэн не дурак, – задумчиво ответил Бхаттар, – на каждое дело с одним и тем же аппаратом он ходить не будет. Одноразовые трубки выкидывают сразу же, чтобы не оставлять следов. А до телефона мисс Вайш мы еще доберемся.
- Но самое интересно вот что, – проговорил Роберт, – Роджерс уже распотрошил телефон сестры Мирры, Джаи.
- А это не тайна следствия? – усмехнулся Крис.
Дауни только выразительно закатил глаза, как будто хотел сказать, что для него нет никаких тайн.
- Так вот когда, действительно по счастливой случайности, мужик из поселка рядом с пещерами садху привез Тома в больницу Сайфи, Джая, узнав в переломанном пациенте жениха своей младшей сестры, написала ей об этом, та попросила спрятать Томаса в отделении их клиники.
И на удивленный взгляд Хемсворта Роберт самодовольно заявил:
- У меня есть распечатка их переписки.
- Дай! Дай сюда! – взволнованно попросил Крис. И через секунду держал в руках эту самую распечатку.
Почти два листа мелким шрифтом, прочитав которые, Хемсворт понял, почему именно Том оказался в клинике Сайфи, спрятанный от всего мира. То, что для Мирры покушение на Тома не было неожиданностью, было ясно. То, что она боялась того, что узнав то, что Хиддлстон жив, его придут добивать, тоже было понятно. Именно по этой причине она просила сестру спрятать Томаса в лаборатории Сайфи.
- Ты уверена? – спрашивала ее Джая. – Уверена, что здесь лучшее место для него?
- Абсолютно, – отвечала ей Мирра. – В лабораторию он (кто этот таинственный «он», о котором Вайш часто упоминала в своих сообщениях, прямым текстом не говорилось) не сунется. Ты же знаешь — самое темное место всегда под свечой.
Закончив читать, Крис брезгливо отодвинул от себя листы бумаги. Как будто ему было противно к ним прикасаться.
- Спасибо, что держите в кусе, ребята, – поблагодарил он Саджу и Роберта, – но я все-таки пойду. Не хочу оставлять Тома надолго одного.
Действительно, мысль о том, что прямо сейчас рядом с Томом может находиться Мирра, пугала до чертиков. Да, в палате Хиддлстона постоянно дежурил полисмен, да, судя по только что прочитанному, Мирра как раз пыталась спасти Тома, пусть таким диким способом, но она хотела уберечь его от повторного покушения. Но почему не обратилась в полицию? Почему предпочла молчать о том, что Томас жив? Чего или кого она боялась? И существует ли все еще эта опасность?
 
Вопросы без ответов роились в голове у Криса, когда он чуть ли не бегом бежал назад, в клинику. И успокоился он только тогда, когда, оказавшись в палате у Тома, не обнаружил там никого, кроме стража порядка.
Том спал. Но, видимо, Крис, ворвавшись в палату, разбудил его. Хиддлстон сонно моргнул, раз, другой, потом, глядя на Криса мутным ото сна взглядом, прошептал, медленно, но внятно: