Давай возьмем паузу (СИ)
- Выкиньте это дерьмо из моего дома! – приказал Четвинд-Толбот, сверля обоих непрошеных гостей ненавидящим взглядом. Его красивое лицо сейчас пошло красными пятнами, он тяжело дышал, а в глазах, несмотря на присутствие нескольких громил, призванных охранять его светлость, читался самый настоящий страх.
Охранники тут же поспешили исполнить приказ. Подталкивая Тома и Криса в спины, они заставили их двигаться в сторону выхода.
- Стойте! – как будто бы вспомнил о чем-то Джеймс.
Вся процессия остановилась.
- Я хочу, чтобы ты знал, Том, – ровным голосом — мерзавец уже успел взять себя в руки — заявил будущий граф, – что я не имею никакого отношения к пропаже детей. Если ты считаешь, что я настолько низок, чтобы связаться с детьми, то подумай еще.
- Ты даже представить себе не можешь, каким ничтожеством я тебя считаю! – презрительно скривил губы Хиддлстон.
- И тем не менее, я понятия не имею, где твой ублюдок и маленькая шлюшка Хемсворта, – все так же спокойно продолжил Джеймс, с явным удовольствием глядя на то, как при упоминании его дочери Крис дернулся в руках удерживающих его громил. – Но я хочу, чтобы вы оба знали. Я уничтожу вас. По очереди. Сначала тебя, Хемсворт! Я похороню твою и без того жалкую сейчас карьеру и с радостью забью в её гроб последний гвоздь. Тебя даже в провинциальный театр «кушать подано» говорить не возьмут. Эта же участь ждет и тебя, Томас. Это и еще многое… многое другое. Уж поверь.
- Ты не посмеешь! – выкрикнул Том, так же, как секундой ранее Крис, пытаясь вырваться из стального захвата двух дюжих охранников.
- Увидишь! – пообещал граф и кивнул своим людям, чтобы те увели нарушителей спокойствия его светлости.
Том не помнил, как они оказались в машине. Когда их выводили из дома, когда вели по аккуратной дорожке к автомобилю, его сознание как будто отключилось, а тело двигалось исключительно на автомате. И только когда хлопнула дверь Ауди, когда послышалось сытое урчание двигателя, тогда только Хиддлстон пришел в себя. От злости и унижения хотелось закричать, разбить что-нибудь. Но он только крепко сжал кулаки, боясь, что злость эта выплеснется на Криса.
Какой же он идиот! Зачем? Чего ради поперся к Джеймсу? Но он должен, обязан был убедиться, что Фрэнки не грозит встреча с будущим графом. Похоже, что его бывший любовник не врал – к пропаже детей он непричастен. О! Том слишком хорошо знал того, кто испоганил его жизнь. По крайней мере он изучил все оттенки его лжи. И сейчас, хвала всем богам, граф был с ним честен. И это хоть как-то примиряло Тома с тем, что они с Хемсвортом только что пережили.
Покосившись на водителя, Том заметил, что руки Криса, сжимающие руль, чуть подрагивают. Тот был в бешенстве. А Том не хотел попасть в аварию. Не сейчас, когда им надо найти детей.
- Крис, остановись! – велел он.
Но так его и послушались.
- Хемсворт! Стоять! – рявкнул Том. Так, как он умел. И Крис послушался. Ударив по тормозам, он резко остановил автомобиль. Слишком резко, пожалуй — обоих мужчин бросило вперед, и только ремни безопасности удержали их, не позволили удариться одному грудью о руль, а второму лбом о панель приборов.
- Посмотри на меня! – попросил Хиддлстон. – Пожалуйста, Крис, просто посмотри!
И когда тот повернул к Томасу лицо, тот едва не отшатнулся, увидев, какая ярость сейчас плещется на дне ставших вдруг темно-темно-синими глаз.
- Ничего! – Том, опасаясь того, что его оттолкнут, осторожно взял лицо Криса в свои ладони. – Джеймс ничего нам не сделает, слышишь? И он точно ничего не сделает детям.
- Ты сам не уверен в этом, – Крис замер, когда Том качнулся ему навстречу и выдохнул в самые его губы:
- Не уверен. В нем. Но я уверен в тебе.
И накрыл губами губы. В попытке почувствовать тепло Криса. Или поделиться своим. Это и поцелуем нельзя было назвать — не было в этом касании губ нежности. И страсти тоже не было. Одна лишь ярость. И злость. И боль.
Крис ответил на поцелуй — отчаянно, голодно. Прокусил губу до крови. Вломился языком в рот. Черт его знает — то ли хотел наказать этим кусачим, больным поцелуем, то ли наоборот — излечиться от собственной боли. Он терзал рот Тома, положив руку ему на затылок, крепко прижимал к себе, дышал загнанно и, отстранившись наконец, крепко выматерился. Однако почувствовал, как отпускает ненависть. Как расслабляются сведенные судорогой мышцы. Только закончив целовать Тома, Хемсворт почувствовал, что снова может дышать.
====== Часть 15 ======
- Я… Прости, я… – прошептал Хиддлстон, когда Крис отпустил его губы и позволил им обоим вздохнуть.
- Если скажешь, что не хотел — получишь в глаз, – Хемсворт смотрел на Тома очень серьезно. И немного обиженно. Его полные, зацелованные губы так и манили прикоснуться к ним еще раз, и Том с трудом удержался от того, чтобы пойти на поводу у своих желаний.
Крис, тоже будучи не в силах оторвать взгляд от тонких, раскрасневшихся от поцелуев губ Хиддлстона, с трудом сдерживал порыв повторить то, что только что произошло между ними. Только на сей раз ему хотелось нежности. Хотелось хорошенько распробовать, каков Том на вкус. Хотелось ласкать и нежить. Долго, чтобы тот потерял контроль, чтобы расплавился под его поцелуями теплым воском. Чтобы стонал Крису в рот и гладил в ответ по щекам своими тонкими длинными пальцами. Так многого хотелось. Того, чего — Крис точно знал — Хиддлстон ему не позволит.
Хемсворт не был знатоком человеческих душ, плевать он хотел на всякую там психологию и прочую муру, но он точно знал, что этот поцелуй, отчаянный и яростный, случился потому лишь, что Тому было нужно почувствовать, что он не один. Что рядом есть кто-то, кому также больно и паршиво, как и ему самому. Также как и Крису нужен был кто-то, готовый разделить с ним тревогу за собственного ребенка. И лишь краем сознания Хемсворт... не понимал даже, нет, это ощущение было таким расплывчатым, таким эфемерным, что едва ли он осознавал до конца то, что чувствует, но Крис смутно догадывался: было в этом поцелуе что-то еще. Что-то очень для них обоих важное. Некая потребность друг в друге.
Нет, Крис не был наивным идеалистом, чтобы полагать, что вдруг, где-то между тем, как Хиддлстон срывал на нем свое раздражение, явно пребывая не в восторге от его актерской игры, и тем, как его бывший любовника вышвырнул их обоих из дома, да еще вышвырнул таким унизительным образом, зародилось что-то светлое и теплое. То, что люди обычно зовут любовью. Но что-то точно было. То, что хотелось сберечь.
Крис хотел сказать об этом Томасу. Но, никогда не считавший себя мастером красиво говорить, сейчас он, теряясь в огромных серых глазах, все еще чувствуя во рту металлический привкус крови после этого злого, кусачего поцелуя, Хемсворт отчего-то вообще не мог подобрать слов.
- Я… Ты… Я того… – промямлил Крис.
- Ты как всегда весьма красноречив, Хемсворт, – поморщился Томас и отвернулся.
Крис вздохнул, глядя на аккуратное ушко Хиддлстона, над которым слегка торчал кокетливый медно-рыжий волнистый локон, подумал о том, что ему хочется заправить этот завиток Тому за ухо, а потом чуть прикусить мягкую мочку, и, вздохнув еще раз, завел автомобиль.
До прихода помощника Валландера оставалось каких-то полчаса.
Крис высадил Тома у его дома, и тот слова не сказал ему на прощанье, лишь рукой махнул.
Увы, Валландер не предупредил, к кому из них первому нагрянет полиция, иначе Хемсворт ни за что бы не оставил Томаса одного. Но сейчас он вынужден был отправиться домой в одиночестве и был абсолютно прав, что не увязался за Томом, потому что, едва он загнал Ауди за ворота, как услышал, что снаружи остановился автомобиль.
Их было трое — двое мужчин и женщина. Крис даже не ожидал, что для того лишь, чтобы снять отпечатки и осмотреть комнату его дочери, Валландер вышлет целый десант.
- Моя фамилия Мартинссон, – представился долговязый субъект, самый молодой из этой троицы, и Крис, пожимая протянутую для приветствия ладонь, даже рот приоткрыл от удивления.