Грань / The Brink (СИ)

— Это так, — согласилась миссис Одли. — Но сейчас, вспоминая об этом, я понимаю, что в этом его решении не было особой радости.
Маргарет виновато опустила плечи. Ее глаза заблестели. Стэнхоуп почувствовал неловкость от того, что привел разговор к такому исходу. Он оглядел кухню в надежде найти нечто отвлеченное, о чем можно поговорить.
— Миссис Одли, так вы — гончар? — спросил Чарльз, приметив обилие нестандартной керамики вокруг.
— Можно и так сказать, — кивнула Маргарет. — Но керамика — не единственное, с чем мне приходится работать. У моих заказчиков бывают разные запросы: керамика, дерево, текстиль. Я и рисую иногда, если приходится.
— Теперь ясно, откуда это у Кевина, — задумчиво сказал он.
— Ну нет, — возразила миссис Одли. — У нас с ним совершенно разные уровни. У меня хорошие навыки, но у него настоящий талант. Вы уже видели его работы?
Стэнхоуп припомнил школьные рисунки и эротические наброски из скетчбука и неуверенно кивнул. Маргарет, видимо, неудовлетворенная таким ответом поднялась с места.
— Пойдемте-ка со мной, — она поманила его, загадочно улыбаясь. — Вам должно это понравиться.
Они прошли по коридору, и вышли в мастерскую, расположенную в самой большой комнате в доме. Большую ее часть занимали гончарный станок и цилиндрическая печь для обжига. Рядом со станком располагался стол, заставленный смесями и составами, поверх которых были сложены задания и наброски. В другом конце мастерской, находился еще один стол с красками, на котором сушились несколько небольших фигурок львов с красно-синими флагами. На полу, рядом со столом для росписи, накрытые брезентом, стояли полотна на подрамниках.
— Думаю, мне понадобится ваша помощь, — сказала Маргарет, берясь за брезент с одного края. — В последнее время моя спина не позволяет мне так много, как мне хотелось бы.
Они сняли защитное полотнище, и взору Чарльза предстали полтора десятка картин, написанных его подзащитным. Здесь были в основном портреты людей разного пола и возраста. Самый первый портрет, что попался ему на глаза, изображал молодую брюнетку в ярко-желтом платье. Стэнхоуп видел Элеонору Квинси лишь на фото, но все равно узнал ее. Хотя портрет передавал совершенно иной характер. Черты лица были более мягкими, а взгляд добрее и приветливее. Она улыбалась одними лишь уголками губ, как обычно улыбался сам Кевин, и ее красота и таинственность завораживали. Чарльз подумал, что, наверное, именно такой видел ее сын: доброй и красивой. Стэнхоуп ощутил, как ком подступил к горлу. Он спешно отвел взгляд.
Помимо портретов здесь были и сюжетные полотна. На одном из них Чарльз заострил особое внимание.
— Что скажете? — с гордостью и волнением спросила Маргарет.
— Ох, я в этом не силен, — выдохнул Стэнхоуп, не сводя глаз с персонажей на картине.
— Тут и не нужно быть экспертом, чтобы понимать, что они красивые, — сказала миссис Одли. — А вас, похоже, эта зацепила? Несложно, в общем-то, понять почему.
На полотне, что держал в руках Стэнхоуп, был изображен рыцарь в кольчуге и доспехах, преклонивший колено перед своим господином, юным королем в пурпурной мантии.
— Этот мужчина похож на вас, — заметила Маргарет, коснувшись его плеча, и разворачивая полотно к себе.
Чарльз прищурился, мысленно с ней соглашаясь.
— Хотя, думаю, в этом нет ничего удивительного, — продолжила она. — Кевин попытался изобразить типичного брита: краснощекого, рыжеволосого и голубоглазого.
— «Рыжий, уродливый британец», — пришло в голову Чарльзу. — Так обычно описывала его мачеха, цитируя фразу из какого-то фильма.
— Привлекательного, одним словом, — подытожила миссис Одли. — А церемония, что изображена здесь…
— Это оммаж, — отвернувшись, закончил за нее Чарльз.
Маргарет радостно кивнула.
— Кевин прочел много исторической литературы. И больше всего его возмущало то, что посвящение в рыцари, пусть и недостоверно, но нашло отражение в массовой культуре. А о таком важном событии в судьбах королевских подданных, как оммаж, несправедливо забыли.
Стэнхоуп не ответил. Он размышлял о том, как странно сложились события. Он по случайности оказался похож на персонажа с картины, и не вполне здоровый Кевин принял его за рыцаря. Чарли произнес клятву только для того, чтобы расположить к себе клиента. Но в итоге, сам того не желая, проникся к нему симпатией и искренне захотел защитить его от неприятностей.
— Возьмите ее, — Маргарет протянула ему картину.
— Я не могу принять ее, — покачал головой Стэнхоуп.
— Если она и вправду впечатлила вас, то берите, — настаивала миссис Одли. — Кевин будет счастлив, что кто-то, помимо меня, оценит его работу.
Стэнхоуп смиренно вздохнул и принял подарок.
— Я упакую вам ее, — улыбнулась миссис Одли.
— Маргарет, вы ведь хотите увидеться с ним? Я постараюсь получить для вас разрешение.
Адвокат вернулся домой усталым и опустошенным. Не снимая оберточную бумагу, он сунул подарок Маргарет в щель между стеной и диваном. Из поездки он не узнал ничего существенного, что смогло бы помочь разыскать Кирка или вытащить Кевина. Он был разочарован в себе, и ни алкоголь, ни секс не смогли бы сейчас помочь ему справиться с этим чувством. Оставалось просто принять его и смириться.
Чарльз, прихлебывая кофе из покрытой бурым налетом кружки, навис над плитой. Масло в сковороде уже достаточно разогрелось и начало издавать приятный шкворчащий звук. Он разбил пару яиц и бросил скорлупу в мусорку. Предвкушая желанный завтрак, он оглянулся на сушилку для посуды в поисках чистой тарелки. Та оказалась пуста. Стэнхоуп бросил тоскливый взгляд на переполненную грязной посудой раковину. Обреченно вздохнув, он убавил газ и открыл воду.
Чарльз едва успел отмыть пару ложек и кружку, как в дверь позвонили. Было утро субботы. Он никого не ждал, а потому решил проигнорировать, списав звонок на рекламных приставал. Но звонивший оказался настойчивым. Не дождавшись реакции, он начал барабанить в дверь. Стэнхоуп раздраженно закрыл кран и вышел в прихожую. На нем были лишь майка и трусы, но его это не смутило. Тот, кто явился без приглашения, не имеет права жаловаться.
— Почему так долго? — воскликнула Джуди, едва он отпер.
Чарли с трудом преодолел желание захлопнуть дверь перед ее носом. Он отступил назад, давая ей войти.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовался он, оглядевшись по сторонам в поисках какой бы то ни было одежды.
— Решила навестить брата, — ответила Джуди, проходя в гостиную. — Я звонила тебе, но ты не брал трубку.
— На время заседаний я обычно выключаю звук, — произнес он слегка раздраженно. — Я поздно вчера вернулся и забыл про телефон.
— Ты мне не рад?
— Не то чтобы, — сказал Чарльз, натягивая спортивные штаны.
Он сгреб в охапку одежду, разбросанную на диване, и запихнул ее в шкаф. Джуди присела на освободившееся место. Он покосился на ее раздосадованное личико. Она хоть и вела себя приветливо и беззаботно, все же была чем-то расстроена.
— Магдалена знает, где ты? — спросил он, присаживаясь на стул напротив.