Черный талант

— Около десяти лет, — сразу ответила та и, не дожидаясь дальнейших расспросов, принялась выкладывать о себе всю подноготную: — До этого профессионально бегом занималась, в трех марафонах участвовала. Марафон — это около сорока двух километров. Но я не на время бежала, так, для себя. Собственные силы проверить, поэтому ни о каких результатах речи и не шло. Так-то я на спринтерские дистанции в основном бегала, поэтому марафон для меня — непривычная нагрузка.

— И как ощущения? Трудно было? — поддержала я разговор.

— Ну, конечно, — кивнула инструктор. — Шутка ли — сорок два километра, когда максимальная дистанция спринтеров — километр. Готовилась серьезно, по правилам. Хотя сорок два километра — не самая большая дистанция. У нас в клубе летом благотворительный марафон проходил, бежали сто километров, пятьдесят и двадцать пять. Сто — один человек одолел, Алексей Солнцев. Но он, конечно, профессиональный спортсмен, хотя дистанция — не из легких.

— Да, в жизни бы столько не пробежала, — заметила я. Элла усмехнулась.

— Конечно, чтобы такой марафон выдержать, нужна и выносливость, и серьезная подготовка, ежедневные тренировки. Но, как говорится, упорство, труд и терпение. Человек может все — мы сами себя загоняем в рамки, ограничиваем. А наши возможности безграничны, важно поверить в это и, естественно, трудиться.

— Элла, а мы куда сегодня? — вклинилась в нашу беседу Валя. — В березки?

— Нет, в «Швейцарию», — возразила инструктор. — Туда быстрее дойти, и вечером там красиво. В березки лучше утром идти, сейчас-то что толку.

— В «Швейцарию»? — недоуменно переспросила я. — Что это такое?

— Так мы одно место называем, — пояснила Элла. — Думаю, вам понравится. Очень красивый вид открывается, оттуда и название. Даже не могу сказать, когда его придумали, но мы так и зовем — «Швейцария».

Примерно спустя час после нашего выхода из клуба я заметила, что лес начал редеть — деревьев становилось все меньше и меньше, и что-то подсказывало мне, что скоро мы дойдем до конечной точки нашего пути. Вскоре мы и вовсе вышли на полянку, поросшую оставшейся с лета травой. Я осмотрелась — вдали виднелись разноцветные огоньки домов, словно затерянных в густой лесной чаще. Не знаю, какой район города был виден с этого холма, но Элла оказалась права — ночной пейзаж выглядел сказочным и чем-то и в самом деле напоминал европейскую горную долину. Поэтому, видимо, и называлось место «Швейцарией». У меня возникло ощущение, что я очутилась не в родном Тарасове, а где-то в альпийских горах или подобной местности.

— Ну как? — повернулась ко мне инструктор. — Нравится вид?

— Ага, — кивнула я. — Здорово, я тут раньше не была! А где это мы? Что за дома? Я вроде в Тарасове прекрасно ориентируюсь, но сейчас даже предположений нет, что это за район.

— Внизу дачные поселки, — пояснила Элла. — И санаторий, который как раз посреди леса расположен. Мы туда тоже иногда ходим, но сейчас будем возвращаться в клуб — поздно уже, а идти до санатория отсюда не меньше часа.

Про себя я порадовалась, что мы никуда дальше не пойдем, а следовательно, оздоровительная прогулка скоро закончится. Элла объявила, что мы возвращаемся, и вся наша маленькая группа послушно тронулась за инструктором.

Я старалась смотреть под ноги, чтобы не наткнуться на какую-нибудь корягу. Сейчас мои глаза уже привыкли к темноте, и фонарик Эллы только мешал. Мы шли по той же дороге, по которой следовали в «Швейцарию», и я уже неплохо ориентировалась в лесу. К числу моих достоинств следует отнести и практически фотографическую память — я легко запоминаю как лица людей, так и улицы и маршруты. Поэтому, если я пройдусь по незнакомому пути хотя бы раз, то уже точно не заблужусь.

К клубу мы подошли около восьми вечера — как и говорила инструктор, прогулка длилась примерно два часа. И Юля, и Валя отправились в помещение «Ласточки» вслед за Эллой, я же поблагодарила нашего руководителя за прогулку и пошла к своей машине. Элла на прощание поинтересовалась, приду ли я еще. Я пообещала зайти, как только представится возможность — мол, извините, свободного времени не так много. Элла пожелала мне всего самого наилучшего, и мы расстались.





Глава 4




Утром следующего дня я, как обычно, выпила несколько чашек кофе и решила позвонить Ладе. Я пренебрегла правилом вежливости, согласно которому звонки следует начинать с девяти утра. Мне не терпелось поговорить с женщиной — расследование, увы, несмотря на все мои усилия, так и не продвинулось ни на шаг. Несколько дней подряд я шла по ложному следу и так и не определила возможного недоброжелателя Владислава, если таковой, конечно, имелся. Я представить не могла, что стану делать, если моя новая зацепка окажется провальной, поэтому набрала номер супруги писателя, едва часы показали половину восьмого.

Ладу я не разбудила — голос женщины звучал бодро, из чего я сделала вывод, что она уже давно проснулась и привела себя в порядок. Она говорила со мной тихо и попросила немного подождать — дома находился муж и Лада не хотела обсуждать расследование в его присутствии. Наверно, она вышла на лестничную площадку — спустя некоторое время женщина стала говорить уже громко.

— Да, Татьяна, вы хотели меня о чем-то спросить? — осведомилась она. — Кстати, вы допросили Аньку? Это она виновата, да?

— Я побеседовала с бывшей любовницей вашего мужа, — подтвердила я. — Но Аня давно вычеркнула Владислава из своей жизни и даже не знает, что он прославился благодаря своей книге. Более того, девушка готовится к свадьбе и в скором времени собирается уехать из города. Мстить вашему супругу у нее нет причин — похоже, она занята приготовлениями к свадьбе. Я вчера ездила в клуб ходьбы и бега, думала, может, там кто имеет зуб на Владислава. Но, как сказала инструктор по ходьбе, ваш муж ни с кем не ссорился и не конфликтовал, и ни администратор, ни другие посетители клуба не знают, почему Владислав больше там не появляется.

— Неужели расследование зашло в тупик? — огорчилась Лада. — У вас больше нет подозреваемых?

— Я собираюсь проверить коллег вашего супруга, писателей, — заявила я. — Помните, вы рассказывали, что раньше Владислав посещал какие-то собрания? Где стихи и рассказы читают?

— Да, все верно, — подтвердила женщина. — Думаете, мужу кто-то позавидовал? В принципе, писатели — они люди сложные и зачастую эгоистичные, чужого успеха не потерпят. Правда, сложно представить, что кто-то из наших друзей мог подложить Владу свинью.

— Пока я ни в чем не уверена, — заметила я. — Вы мне очень поможете, если сообщите контакты тех друзей вашего мужа, с кем он общался. Я хочу поговорить с ними.

— Знаете, мне кажется, я вам могу посоветовать лучший вариант, — сказала женщина. — Сегодня в пять вечера как раз планируется своеобразный светский раут в клубе поэзии и прозы «Диалог», куда раньше ходил Владислав. Знаете, нечто вроде банкета с чтением собственных произведений. Туда может прийти любой желающий со своим рассказом или стихотворениями. Раньше муж очень любил подобные встречи. Его вчера пригласил на раут руководитель клуба, Леонид Сергеевич Андреев, но Влад, как всегда, отказался.

— А не подскажете, где находится этот клуб? — Я приготовилась записать адрес.

— «Диалог» располагается в здании главной библиотеки Тарасова, — тут же пояснила Лада. — Знаете, на площади Грибоедова? На втором этаже как раз лекционный зал, там и проходят все встречи и собрания.

— Хорошо, я вас поняла, — сказала я. — Сегодня, в пять вечера?

— Да, — подтвердила Лада. — Там вроде и Курчаковы будут, и Казаковы, да и прочие сочинители нашего города. Вы подойдите к руководителю клуба, скажите, что вы начинающий писатель, и все, вас пропустят. Правда, надо какое-нибудь произведение принести, чтобы его прочитать. Лучше неизвестное. Вы сможете что-нибудь сочинить?

— Постараюсь, — пообещала я, про себя подумав, что написать рассказ или стихотворение я вряд ли смогу, а вот найти чье-нибудь творение и переделать — почему бы и нет.

Лада пожелала мне удачи, еще раз поблагодарила и попросила держать ее в курсе дела.

— Я боюсь, что Владиславу снова кто-то прислал либо записку с угрозами, либо что-то подобное, — сказала она. — Он сегодня проверял почтовый ящик — я не успела застать сам момент, только проснулась и услышала звук отпираемой двери. Он в последнее время втайне от меня и от дочери спускается, чтобы первым взять корреспонденцию. У него был просто жуткий вид, но на мои расспросы он не ответил, опять заперся в своей комнате. Боюсь, у него нехватка кислорода скоро начнется или он с ума сойдет. Столько взаперти сидеть — это кто выдержит? То ли преступника искать, то ли психиатра, даже не знаю. Но если окажется, что никто Владу не угрожает, я буду настаивать, чтобы он к врачу обратился — значит, у него с головой непорядок, какое-то психическое расстройство.

— В лечении и диагностике заболеваний я, увы, вам не помогу, а вот если преступник имеется, то найти его я в силах, — заверила я Ладу. — По крайней мере, я сделаю все возможное, чтобы разобраться во всем этом деле.


— Я очень на это надеюсь! — сказала женщина. — Я знаю, что вы прекрасный специалист, но даже не знаю, что лучше — шантаж и угрозы или психическое расстройство. Это просто ужас какой-то!

— Главное — не отчаивайтесь! — произнесла я. — Уверена, я выясню, почему ваш муж так странно себя ведет.

Мы попрощались, и я принялась готовиться к предстоящему рауту. Для начала забила в поисковик запрос «короткие рассказы», а затем принялась за выбор наиболее подходящего произведения. В конце концов я остановилась на самом маленьком эссе, которое переделала на скорую руку. Не скажу, что рассказ мне понравился — чем-то он напоминал чей-то пересказанный сон, но зато произведение было коротким и подходило для начинающего прозаика. Пускай другие писатели думают, что я хотела этим сказать. В конце концов, чем непонятнее рассказ, тем лучше — сразу видно мое нестандартное мышление. К тому же вряд ли кто догадается, что я не сама придумала текст. Ну а в крайнем случае скажу, что, возможно, не только мне в голову пришла такая идея — вон сколько писателей, все уже написано до нас.

Я распечатала рассказ — вышла одна страничка печатного текста, — и, довольная собой, принялась за изучение своего гардероба. Интересно, как в писательской среде принято одеваться на светские рауты? Мне нужно выглядеть так, чтобы по мне сразу было видно, что я — писатель. Да, легче выдать себя за художника — изляпал краской джинсы и готово, всем понятно, что ты — живописец. А вот что делать писателю? Изрисовать ладонь шариковой ручкой? Не вариант, все давно пользуются компьютерами и ноутбуками. Ладно, надену черное вечернее платье с длинными рукавами — оно прекрасно подчеркивает талию и изящную линию бедер, — а в сумочку положу свой незаменимый блокнот и авторучку. Вроде как записываю удачные мысли. Думаю, этого вполне достаточно.

Ровно в четыре вечера я вышла из дома и села в свою «девятку». Днем на улице светило яркое солнце, хотя по-прежнему было холодно и ветрено. Скоро уже закат, и погода изменится в худшую сторону, это сейчас в окна обманчиво льются яркие лучи, а когда солнце скроется за горизонтом, станет по-зимнему зябко и морозно.

Несмотря на то, что я ехала по центральной улице, заторов не было — они начнутся ближе к пяти-шести часам, поэтому до центральной библиотеки я доехала очень быстро. Сверилась с часами. Ладно, зайду в здание пораньше, главное, что не опаздываю. Хотя уверена, большинство писателей заявятся в клуб в начале, а то и в половине шестого — насколько могу судить, творческие люди не ставят пунктуальность на первое место.

Да, в библиотеке я не была давно. Когда появился великий Интернет, в библиотеках необходимость отпала. Удивляюсь, что сейчас еще кто-то посещает подобные заведения, — разве только люди, у которых по какой-то причине не имеется компьютера или смартфона. Хотя трудно себе представить такого человека. У пенсионеров и то подключен Интернет, что уж говорить о молодежи. Прошли те времена, когда студенты готовились к сессии по библиотечным справочникам и учебникам, а любители художественной литературы брали книги на дом.

Однако на входе в библиотеку сидела женщина, выдающая пропуска, а в гардеробе — гардеробщица. Я вежливо поздоровалась и сказала, что направляюсь в писательский клуб «Диалог». Женщина за стойкой кивнула и выдала мне пропуск, на котором следовало написать свою фамилию и имя.

— Верхнюю одежду сдайте в гардероб, после поднимитесь на второй этаж, — проинструктировала меня она. Я кивнула и, отдав свое полупальто полной гардеробщице, отправилась вверх по лестнице.

Помещение, в котором проводилось собрание, было довольно просторным, с ровными рядами удобных стульев. В середине зала находился длинный стол, на котором стояли коробки сока и всевозможные бутерброды и пирожные. Никаких алкогольных напитков, естественно, не было — все-таки клуб размещался в здании библиотеки, и сомневаюсь, что администрация одобрила бы возлияния. Кроме меня, в зале находились еще двое — мужчина лет пятидесяти и женщина приблизительно такого же возраста. Мужчина был одет в официальный брючный костюм, женщина (видимо, его супруга или помощница) — в такого же цвета пиджак и юбку. Седые редкие волосы мужчины были зачесаны на косой пробор, цвет глаз было сложно определить из-за очков — наверно, он страдал близорукостью или дальнозоркостью. Чисто выбритое лицо, черты непримечательные. Увидишь такое в толпе — внимания не обратишь. Женщина чем-то была похожа на него — тоже с поседевшими волосами, забранными в пучок, и в очках. Все-таки, наверно, они близкие люди, подумала я про себя. И, скорее всего, супруги — обычно люди, долгое время состоящие в браке, становятся похожими внешне.

Когда я вошла в зал, оба — и мужчина, и женщина — повернулись в мою сторону.

— Добрый вечер, — заговорил представительным басом мужчина в сером. — Вы в клуб «Диалог»? Что-то я вас не помню…

«А вдруг тут вход по приглашениям», — подумала я про себя, но что делать, придется выкручиваться.

— Да, я вот рассказ свой принесла, — я продемонстрировала распечатанное эссе. — Хочу прочитать его и послушать других писателей. Я — хорошая подруга Курагиных, может, знаете, Владислав и Лада? Владислав мне очень советовал показать свои рассказы Леониду Сергеевичу Андрееву, председателю клуба.

— Ах, вот оно что! — улыбнулся мне мой собеседник. — Да-да, Владислава я хорошо знаю, а его жена, Лада, прекрасно разбирается в литературе и дает очень дельные советы начинающим писателям. Правда, давно ни его, ни ее в нашем клубе я не видел. Ах да, я же не представился. Давайте познакомимся, меня зовут Леонид Сергеевич, как вы верно осведомлены, я — организатор клуба писателей и поэтов Тарасова «Диалог». А это — моя супруга, — он кивнул на женщину. — Маргарита Александровна, поэтесса, автор сборника стихов «Вдохновенье» и моя незаменимая помощница. Прошу любить и жаловать! Простите, как к вам обращаться?

— Я Татьяна, — сказала я. — Татьяна Иванова. Не могу назвать себя писательницей — никаких публикаций у меня пока нет, но я к этому стремлюсь. Вот, рассказ мой, — я еще раз продемонстрировала свой лист. — Мне интересно узнать ваше мнение.

— На нашем вечере и прочитаете! — улыбнулся Леонид Сергеевич. — Вы, главное, не стесняйтесь! Все мы когда-то начинали, то, что вы здесь — само по себе замечательно! Если будете посещать наши еженедельные встречи по четвергам и станете следовать рекомендациям более опытных коллег, то несомненно добьетесь успеха!

— Замечательно! — откликнулась я и одарила супругов обворожительной улыбкой. В ответ и Леонид Сергеевич, и его жена тоже лучезарно улыбнулись.

Все дальнейшее больше походило на светский прием у английской королевы. Разве что поклонами мы не обменивались да ногами не расшаркивались.

Постепенно зал стал наполняться людьми. Глядя на вновь пришедших, я поняла, что не ошиблась, выбрав для раута изысканное черное платье. Все дамы — в основном супруги кавалеров в возрасте — были одеты в вечерние наряды, их мужья — едва ли не в смокинги. Помимо семейных пар на раут пришли несколько молодых людей — скорее всего, студенты. Однако и выглядели, и держались они представительно, едва ли не с пафосом. На меня люди внимания не обращали, в основном подходили к Леониду Сергеевичу и его жене, а семейные пары общались друг с другом.

Примерно в десять минут шестого председатель клуба вышел на середину зала и, откашлявшись, попросил присутствующих усесться на стулья. Вместе со мной на собрание пожаловали десять человек, помимо Леонида Сергеевича и его жены. Итого нас было двенадцать — три семейные пары, трое молодых людей и я. В руках у всех гостей были папки со вложенными листами альбомного формата — наверняка распечатанные рассказы и стихи собственного сочинения. Мой скромный листочек по сравнению с увесистыми талмудами остальных казался жалким и неказистым.

Леонид Сергеевич дождался тишины и провозгласил:

— Итак, я рад приветствовать всех гостей клуба «Диалог» на нашем собрании! Сегодняшняя наша встреча отличается от обычных, так как у моей драгоценной супруги Маргариты Александровны недавно вышел сборник стихов «Вдохновенье», который мы все с нетерпением ждали. И в честь такого знаменательного события мы приготовили для вас фуршет. Ну и как всегда, наша встреча пройдет в формате чтения ваших произведений и их обсуждения. Итак, начнем нашу встречу!

Теперь понятно, по какому поводу здесь накрыт стол. Я-то думала, просто председателю клуба взбрело в голову устроить банкет, чтобы слушать стихи и рассказы было не так скучно. Оказывается, нет, празднуется издание стихов его жены. Ладно, поглядим, что собой представляют присутствующие…

Дальше присутствующие читали самые разные произведения. Мне повезло, что выходившие люди сразу представлялись — я теперь знала, что на рауте присутствуют и упомянутые Ладой Казаковы, и Курчаковы, и еще одна семья — Свиридовы. Вечер открыла сама поэтесса Маргарита Александровна — она зачитала вслух несколько своих стихотворений из сборника. К поэзии я отношусь прохладно — никогда ее не понимала и в школе учила стихи из-под палки. В то, что читала поэтесса, я даже не вслушивалась, меня больше интересовало содержание тихих разговоров присутствующих. Рядом со мной как раз сидели Ирина Александровна и Павел Анатольевич Курчаковы, у которых, по словам Лады, они с мужем были в гостях в прошлую пятницу. Видимо, супруги, как и я, Маргариту не слушали — перешептывались по поводу своих собственных опусов, в частности рассуждали, какой рассказ лучше — «Метель» или «Рождение». Раз уж я сидела рядом, стоило воспользоваться возможностью и завести беседу с Курчаковой, так как по другую сторону от меня расположился слишком полный для своего роста студент с жуткими усиками, напыщенный и занятый исключительно собственной персоной.

— Простите, — прошептала я, обращаясь к Ирине, сидевшей слева от меня. — Мне про вас рассказывал Владислав Курагин, писатель. Советовал, если что, обратиться к вам или к Павлу Анатольевичу как к опытным прозаикам и поэтам.

— Да-да, дорогая, слушаю вас! — ослепительно улыбнулась мне Ирина Александровна, эффектная блондинка с округлыми формами, которые подчеркивало ярко-красное платье с декольте. Мне она чем-то напомнила героиню романа «Война и мир» Элен, которая, по описанию Толстого, слыла настоящей красавицей. Про таких женщин, как Ирина Александровна, еще говорят, что у них нет возраста.

На груди Курчаковой сверкал крупный золотой кулон, который притягивал взгляд, а уши украшали золотые серьги, очевидно, из того же набора.

— Владислав говорил, что вы давно занимаетесь писательской деятельностью, — продолжала я. — Скажите, а где можно найти ваши произведения? В каком книжном магазине они продаются?

— Пока ни в каком, — опять улыбнулась моя собеседница. — Но я надеюсь, у нас с супругом все впереди. Мы обязательно издадим свою прозу и поэзию!

— А Владислав Курагин вроде уже издал свой роман, — подначила я Ирину Александровну, ожидая услышать что-нибудь вроде завистливой фразы или сомнения в его профессионализме. Однако женщина снова одарила меня улыбкой.

— Ах да, я слышала о том, что его книга стала бестселлером! Правда, руки все никак не дойдут прочитать ее. Знаете, мы с супругом постоянно заняты собственными рассказами. Представляете, целыми днями и он, и я пишем, ни на что другое времени не остается! Я и забыла, когда в последний раз читала что-то, написанное другим писателем. В основном я читаю свои произведения — ведь каждое можно усовершенствовать!

— А, то есть вы не читали книгу Курагина? — уточнила я.

Ирина Александровна покачала головой:

— Нет, да и самого Владислава что-то давно не видно. Они с супругой были у нас в гостях, когда же это… Ах да, в пятницу. С тех пор от них ни слуху ни духу. Наверно, Владислав занят, как и мы, что-нибудь сочиняет. Жаль, что он не пришел — может, прочитал бы отрывок из своей книги, хоть какое-то представление мы бы составили.

— Уважаемые гости, прошу тишины! — раздался громкий голос Леонида Сергеевича. Похоже, мы слишком громко разговаривали и мешали его супруге читать свои стихи. Мы послушно замолчали, точно пристыженные школьники, нарушающие дисциплину. Я решила дождаться перерыва, дабы завести разговор с другими писателями. Исходя из нашей короткой беседы с Ириной Курчаковой, им с мужем абсолютно наплевать на успех Курагина. Конечно, с моей стороны глупо было бы ожидать, что женщина с ходу мне признается, что, видите ли, ее и мужа сильно напрягает то, что выпустили роман их коллеги, вот она и занимается шантажом и угрозами. Однако в разговоре должна была почувствоваться хотя бы зависть к Курагину, или недовольство, или пренебрежение по отношению к его бестселлеру, но ничего из вышеперечисленного я не услышала.

Следующим на сцену Леонид Сергеевич вызвал некоего Антона Ивановича Синельникова. Им оказался как раз тот напыщенный толстяк-студент, сидящий по другую сторону от меня. Он буквально раздувался от осознания собственной важности и, выйдя на середину зала, провозгласил: