Чужой своим не станет

Сапоги с Рыжкова уже сняли: вещь ходовая, в хозяйстве нужная, кому-нибудь и послужат. Зачем же оставлять их врагу, пусть даже мертвому. На тыльной стороне ладони Тимофей увидел наколку с поднимающимся из-за горизонта солнцем. А немного выше крупными буквами было написано «Север».

Вот он, значит, какой этот насильник… Посчитались сполна!

– Товарищ капитан, документы убитого: военный билет, удостоверение сотрудника СМЕРШ, предписание, выписка из госпиталя. В общем, полный комплект!

Тимофей открыл военный билет капитана военной разведки СМЕРШ Одинцова. Внимательно пролистал. Ничего такого, к чему можно придраться: все секретные знаки на своих местах. Документы сработаны добросовестно. Можно сказать, со вкусом. С таким надежным аусвайсом можно безбоязненно передвигаться по тыловым частям.

Нужно сообщить об идеально изготовленных документах командованию. Пусть выясняют, кто их так справно изготавливает. Возможно, подошло время поменять документы и добавить новые секретные знаки?

Уложив документы в папку, капитан Романцев подошел к гауптштурмфюреру Штольце, продолжавшему копать яму. Работал он основательно, аккуратно, зачищая стенки ямы, выбрасывая со дна лишний мусор. Такое впечатление, что он собирался там жить, а не лежать бездыханным.

– Ты бы еще лапник на дно постелил, – усмехнулся Романцев.

Штольце посмотрел на капитана:

– Не хотел бы лежать в грязной могиле. Теперь хватит для двоих.

– А если хватит, тогда взяли покойничка за руки и за ноги и давайте его в яму!

Гауптштурмфюрер взял Рыжкова за руки, радист – за ноги. Слегка пригибаясь под тяжестью, они потащили тело к яме. Без особого почтения скинули его на гладкое глинистое дно. В следующую секунду Штольце вдруг дернул радиста за гимнастерку, мгновенно перехватил его шею предплечьем правой руки и принялся душить. Ганц тщетно пытался вырваться – рука командира давила все сильнее.

– Разнять! – закричал Романцев и бросился на Штольце.

Увернувшись от Тимофея, Штольце повалился на землю и, продолжая сжимать в смертельных объятиях радиста, покатился по склону. Радист засипел, пытался отцепить руку, сжимавшую горло. Тщетно! Подскочившие бойцы навалились на гауптштурмфюрера, вцепились ему в плечи, попытались оттащить в сторону. В какой-то момент радист стал уже обмякать, подбежавший Романцев, не мудрствуя, ударил гауптштурмфюрера сапогом в лицо. Голова Штольце откинулась назад, только после этого он разжал смертельные объятия. На разбитом в кровь лице диверсанта запечатлелась кривая улыбка.

– Ты живой? – подошел Тимофей к хрипевшему радисту. – Ну, слава богу! Никогда не думал, что немца придется защищать… Как же вы так? – в досаде посмотрел Романцев на бойцов. Хотя понимал, что в первую очередь в произошедшем следует винить себя. – Просмотрели! Ладно, обошлось… Становись на край, – приказал капитан гауптштурмфюреру.

Штольце встал на самый край ямы лицом к Тимофею. Ни страха, ни волнения – ничего такого, что должно присутствовать в такую минуту. Немец принимал исход, к которому шел всю жизнь. Как человек военный, он осознавал, что может погибнуть в любую минуту. Это могло случиться вчера или месяц назад. За время службы его могли убить несколько десятков раз, вот только Ангел-хранитель оказался расторопнее смерти, но, видно, и он крепко подустал и сейчас был просто бессилен. Значит, судьбой предначертано, что умереть он должен именно в эту минуту. Так зачем же понапрасну лить слезы?

– Приготовиться!

Старший сержант Коваленко с двумя автоматчиками отделился от группы бойцов и остановился в нескольких метрах от Штольце. Передернули затворы, вскинули автоматы. Терпеливо ждали приказа капитана, который в этот момент являлся и судьей, и исполнителем смертного приговора.

Штольце приготовился к смерти: застегнул на все пуговицы мундир, заметно распрямился, приподнял острый подбородок, отчего его осанка стала непростительно гордой.

– Отставить! – неожиданно приказал Романцев. – Мы с ним в другом месте потолкуем. Засыпать труп, чтобы звери не растащили. И – к машине!





* * *


Весь следующий день прошел в допросах. Не давая Штольце отдохнуть, его поочередно расспрашивали полковник Русовой и капитан Романцев. Гауптштурмфюрер охотно рассказывал о погибших диверсантах, называл их прежние клички, раскрывал операции, в которых они принимали участие; поделился воспоминанием о своих прежних делах, включая Югославию, Польшу, Северный Кавказ… Поведал, когда именно и при каких обстоятельствах он познакомился с диверсантами Рыжковым, Курбановым и Феоктистовым. Подробно рассказал о некоторых заметных операциях дивизии «Бранденбург-800», в том числе о захвате Львова, в котором он лично принимал участие. Поведал о некоторых секретных методиках подготовки диверсантов в разведшколе при соединении «Бранденбург-800». Но категорически отказывался называть командиров подразделений и преподавателей разведшколы.

В целом задача была выполнена: группа диверсантов ликвидирована, нанести урон фронту они уже не смогут. Но к гауптштурмфюреру оставалось еще много вопросов: какое именно задание он должен был выполнить, с кем должен связаться в советском тылу, где располагаются блиндажи повстанцев, кто именно из немецких агентов легализовался в частях Красной армии. Но Штольце упорно молчал. Для того чтобы его разговорить, требовалось время, но о результатах следовало доложить немедленно. Фронт не ждал!

Подняв трубку «ВЧ», Тимофей произнес:

– Капитан военной контрразведки СМЕРШ Романцев. Соедините меня с начальником Третьего отдела Главного управления контрразведки СМЕРШ полковником Утехиным.

– Соединяю, – отозвался приятный женский голос.

Еще через минуту мембрану потревожил мягкий интеллигентный голос полковника:

– Слушаю тебя, Тимофей. Удалось что-нибудь узнать?

– Штольце играет в молчанку. Точнее, он говорит, но только то, что нам давно и так известно.

– О цели заброски сказал что-нибудь?

– Ничего!

– Какое твое общее впечатление о нем?

– Хорошо подготовлен. Идейный, такого просто так не разговорить. Может, пришло время применить какие-нибудь специальные меры?

– Если он хорошо подготовлен, где гарантии, что он не придумал все это в камере. Тут нужно придумать что-нибудь похитрее и понадежнее. А нам его признания ой как нужны! В расположении фронта удалось выявить еще три подобные группы. К сожалению, взять живыми их не удалось. Отстреливались до последнего патрона. Двое оставшихся в живых пустили себе пулю в лоб. Так что на тебя у нас большая надежда. У меня тут возникла кое-какая идея. Вышли все его документы, записи до самого последнего листочка!

– Отправлю самолетом. Через несколько часов документы будут лежать на вашем столе.

– Договорились.






* * *


Через несколько часов полковник Утехин пролистывал папку с документами гауптштурмфюрера Штольце. В отдельном пакете помещался материал по убитым диверсантам.

Следовало отдать должное Романцеву: он отличался редкой аккуратностью в работе с документами, умел делать грамотные и обоснованные выводы, очень часто его прогнозы сбывались. После просмотра полученных бумаг полковник уже в деталях представлял все перипетии задержания диверсионной группы.

Из прочитанного складывалось впечатление, что гауптштурмфюрер Штольце – весьма крупная фигура. Такой матерый волк попадается не каждый день, а то, что его удалось взять живым, – и вовсе редкая удача!

Полковник Утехин не без основания считал себя хорошим физиономистом. Во всяком случае, впечатление, которое у него складывалось после первого знакомства с человеком, в дальнейшем полностью подтверждалось. В зависимости от своих ощущений он выстраивал с новым знакомцем отношения, вырабатывал приемлемую линию поведения.

Про человека, который был запечатлен на фотографии, сказать можно было немного. Сфотографирован он во время допроса, что накладывает дополнительные погрешности на запечатленный образ. А еще – немецкая форма, явно мешающая объективному анализу. Следовало абстрагироваться от всего лишнего, чтобы составить более объективное впечатление.

Итак…

Во время допроса Штольце вел себя свободно, насколько позволял ему Романцев, сидящий напротив, и два караульных у дверей. Спину диверсант держал прямо, как если бы не восседал на расшатанном, наспех сколоченном табурете, а стоял на плацу. Вот она – немецкая гордыня! Такого перековать в свою веру невозможно. Тот самый случай, когда подходят радикальные меры.

Георгий Валентинович аккуратно пролистывал документы, внимательно рассматривал многочисленные фотографии. Послужной список Штольце выглядел впечатляющим. Свою военную биографию он начал еще во Франции, продолжал в Польше, в Югославии, отметился в Италии, даже побывал в небольшой командировке в Африке, а вот прервалась его карьера в прифронтовой зоне Первого Белорусского фронта. Надо полагать, этот список – далеко не полный перечень его боевых заслуг, многими своими подвигами немец делиться просто не пожелал, между тем след его прослеживался и на Украине, и на Ленинградском фронте, а также в Прибалтике.

Служба Штольце началась еще задолго до войны.

Основные черты характера: идейный, мотивированный, не знающий пощады. Но даже у таких людей имеются слабости, на которых можно сыграть.

Как хороший биатлонист гауптштурмфюрер Штольце был привлечен Абвером к оперативной работе и после серьезной проверки попал первым набором в роту специального назначения, сформированную Абвером-2 в городе Бранденбурге. Отсюда и название отряда, который впоследствии вырос в целую дивизию «Бранденбург-800». Тренировки курсантов велись по специальной, строго засекреченной программе. Их учили владеть всеми видами оружия. Главная задача – диверсионная работа в тылу противника. Свою пригодность они не однажды успешно демонстрировали в серьезных операциях.

Задачи соединению ставились масштабные: захват стратегически важных объектов и обеспечение их сохранности до подхода основных сил немецкой армии. Организация повстанческих движений. На Северном Кавказе с приходом немцев произошел всплеск антисоветских выступлений, что напрямую связано с деятельностью отдела «Бранденбург-800». Во многих успешных операциях фигурирует офицер с внешностью Штольце. Правда, каждый раз он имел другую фамилию, но это обычная практика диверсионных подразделений.

Полковник Утехин пролистывал документы…

Гауптштурмфюрер Штольце рассказывал о себе скупо. Но за каждым словом ощущалась насыщенная биография. Последнее место службы Вильфрида Штольце – полк «Курфюрст», что тоже весьма интересно. О нем мало что известно. Создан сравнительно недавно. Некоторое время дислоцировался в городе Каменец, прямо на территории учебного аэродрома, имевшего большую площадь. Затем неожиданно перебрался в местечко Вальцбург, расположенное в Тюрингии в районе города Цигентрюк.

В каких-то записях полковнику уже попадался этот городок, только он никак не мог вспомнить в каких.

Вальцбург, Вальцбург…

И тут полковник Утехин припомнил: полгода назад военная контрразведка Первого Украинского фронта уничтожала группу диверсантов, заброшенную в прифронтовую зону. Уцелеть посчастливилось лишь одному. Его удалось перевербовать. Как потом выяснилось, он проходил подготовку в школе Вальцбурга. В задачу уничтоженной группы входило проведение диверсии против командующего фронтом Конева. Каким-то образом немцам стало известно о прибытии командующего на передовую, им удалось узнать предполагаемый маршрут его передвижения. Военной разведкой было инсценировано нападение на командующего фронтом, а далее в эфире открытым текстом было передано, что командарм тяжело ранен.

Немецкое руководство сочло операцию успешно выполненной и потребовало возвращения группы. Оставалось разработать спецоперацию, по которой следовало провести завербованного агента обратно к немцам. Решили остановиться на переходе линии фронта: типичный случай, всегда труднопроверяемый. В час, когда должна была проходить группа, устроили стрельбу полковыми минометами и артиллерией (ее было слышно далеко за пределами прифронтовой зоны, что должно было убедить немцев). Из всего состава по замыслу военной контрразведки должен был уцелеть только перевербованный агент. Добравшись до Абверкоманды, он рассказал об операции и потерях группы. После положенного карантина и тщательной проверки его определили в разведшколу преподавателем в Вальцбург, где дислоцировался полк «Курфюрст».

Такое неожиданное везение следовало использовать….

В состоявшейся операции блестяще проявил себя полковник Александров. Намечаемая задача будет ему вполне по силам. Следовало отправить шифрограмму в военную контрразведку Первого Украинского фронта, которая поддерживает с агентом тесную связь. Наверняка в военной контрразведке Тринадцатой армии есть и другие каналы, через которые можно выведать подробности биографии гауптштурмфюрера Штольце.

Взяв ручку, он некоторое время обдумывал текст сообщения, потом уверенно написал:

Совершенно секретно

Начальнику отдела

контрразведки СМЕРШ

Тринадцатой армии

Первого Украинского фронта

полковнику Александрову Т. Н.

Распоряжение

Нас весьма интересует человек, запечатленный на фотографии (снимок прилагается). По предварительным данным, это гауптштурмфюрер Вильфрид Штольце. Служил в подразделении «Бранденбург-800», затем был переведен в полк «Курфюрст». Очень важны факты его биографии: откуда родом, есть ли у него семья, близкие родственники, дети. Иными словами, нас интересует все, что могло бы подвигнуть его на откровенный разговор с военной контрразведкой. Для получения необходимых данных предлагаю подключить зафронтовую разведку.

Судя по произношению, Штольце родом из Баварии. На выполнение распоряжения вам дается максимум три дня.

Начальник Третьего отдела

государственного управления

контрразведки СМЕРШ

полковник Утехин Г. В.