Дань псам. Том 2
Часть 81 из 116 Информация о книге
Однако Ожог удивил его: стрела, мелькнув, вонзилась в грудь нападающего, тот повалился, увлекая того, что бежал следом. Лефф нырнул в сторону и ткнул мечом в смутный силуэт – толстую, крепкую женщину, – почувствовав, как острие пронзило плоть и кость. Слева мелькнули тени – но тут же на их пути вырос Ожог. Началась заваруха. Торвальд Ном уже собирался спускаться, когда черепица под ногами задрожала от топота бегущих ног. Он обернулся и увидел четыре приближающиеся фигуры. Видимо, они не ожидали никого здесь найти – в руках у них не было арбалетов. Торвальд успел рассмотреть ножи, кистени и оплетенные дубинки. Ближайший вдруг покачнулся – из правого виска торчала короткая стрела – и неуклюже упал. Торвальд отпрыгнул в сторону и покатился – прямо через край крыши. Он совсем этого не хотел и, падая, отчаянно извивался в воздухе, хотя понимал, что это не спасет. В поясе у него были две «шрапнели» синих морантов. Торвальд только и мог зажмуриться, падая на плитки двора. От удара его снова подбросило в воздух и пронзило болью; вот только двигался он необычайно медленно и когда открыл глаза – пораженный, что еще жив, – оказалось, что он окружен клубящимся сине-зеленым облаком, густым, сырым. Нет, не облаком. Торвальд находился в громадном, колеблющемся шаре воды. И шар тащил его во двор. Торвальд, увлекаемый водой, увидел, как с края крыши падает в черных брызгах крови убийца – а теперь смотрел, как Мадрун и Лазан Двер, орудуя кривыми саблями, прорубаются сквозь толпу уже бросившихся наутек убийц. В это мгновение двор озарился вспышкой колдовства, которое прокатилось брызжущей, яростной волной по крыльцу главного здания и врезалось в дверь, разбив ее и навес над крыльцом. Взвилась туча пыли, и три смутные фигуры метнулись внутрь дома. Четвертая остановилась у треснувшего крыльца и повернулась, подняв руки в перчатках. Новая магия с визгом метнулась к двум сегулехам без масок и тем убийцам, кто еще стоял на ногах. Удар взметнул их тела в воздух. Торвальд Ном наблюдал все это сквозь мутную воду, чувствуя неодолимую потребность дышать; шар снова повернулся, и Торвальду ничего не стало видно, он только слышал, как вода плещет во все стороны; и плитки оказались прямо перед носом. Он лежал во дворе, промокший насквозь, и отчаянно дышал. Потом перевернулся на спину и увидел, как прямо над головой по небу несется освещенная искрами черная туча – правда, любопытно? Взрывы в усадьбе. Внезапный, резко оборвавшийся крик. Торвальд повернулся туда, где видел Лазана Двера и Мадруна. У стены навалены тела, словно горсть черных костяшек, – они больше не катятся, не прыгают, затихли. Кто-то шел к нему. Медленные, уверенные шаги остановились рядом. Моргая, Торвальд Ном поднял взгляд. – Кузен! Послушай! Прости меня, ладно? Я не хотел, честно! – Да ради Худа, о чем ты вообще, Тор? – Раллик Ном стирал кровь с тжалукских ножей. – Ты прямо как будто боишься меня. – Я не хотел уводить ее, Раллик. Честно! – Тисерру? Торвальд широко раскрытыми глазами смотрел на кузена, а сердце трепетало, как антилопа, которую преследует сотня голодных волков. У Раллика вытянулось лицо. – Тор, ты просто идиот. Сколько нам было – лет по семь? Конечно, она мне нравилась, но, нижние боги, послушай: если мальчик с девочкой в семь лет ходят за ручку, а спустя двадцать пять лет все еще без ума друг от друга – тут уж лучше не лезть… – Но я же видел, как ты смотрел на нас, год за годом – это было невыносимо, я спать не мог, я знал, что ты рано или поздно придешь за мной, я знал… Раллик хмуро посмотрел на него. – Торвальд, на моем лице ты мог прочесть только зависть. Да, она бывает черной, но не у меня. Я смотрел на вас с изумлением, с восхищением. Проклятье, я любил вас обоих. И теперь люблю. – Раллик убрал оружие и протянул руку в красных пятнах. – Рад видеть тебя, кузен. Наконец-то. Торвальд ухватил протянутую руку, и внезапно – годы вины и страха унеслись прочь – все в мире стало хорошо. Кузен легко поднял его на ноги. – Погоди-ка, – сказал Торвальд. – А ты что здесь делаешь? – Помогаю, конечно. – Спасаешь меня… – Ну, честно сказать, это вышло случайно. Я заметил тебя на крыше. Не каждый отважится. И в любом случае ты отлично привлек их внимание. – А стрела у того типа в башке – твоя работа? – С такого расстояния я не промахиваюсь. Они обернулись, когда из разбитой передней двери вышел, хромая, Наученный Замок. Вслед за ним появилась хозяйка дома. Она была в кожаных перчатках по локоть – с прикрепленными ножнами для кинжалов. На смену привычным пышным шелкам и льну пришел облегающий боевой костюм. Торвальд задумчиво пригляделся. Наученный Замок направился к куче тел. Госпожа Варада, увидев Раллика и Торвальда, подошла к ним. Раллик поклонился. – Маг не причинил вам неудобств, хозяйка? – Никаких. На крыше чисто? – Разумеется. – А Сэба? – Наверное, улепетывает со всех ног своей дорогой. – Раллик помедлил. – Хозяйка, вы можете вернуться… – А кто остался в моей Гильдии, Раллик? Из стоящих, я имею в виду. – Пожалуй, Круйт. Я. И даже Сэба сгодится, если дать ему маленькое задание и все. Торвальд не был глуп, и этот разговор помог ему многое поставить на место. – Госпожа Варада, – сказал он. – Э… то есть госпожа Воркан. Вы ведь знали, что так будет? И, видимо, наняли меня, Ожога и Леффа, потому что сочли нас бесполезными, так сказать, расходным материалом. Вы хотели, чтобы они прошли через это, – хотели, чтобы они полегли здесь и вы забыли о них раз и навсегда. Она поглядела на него, подняв бровь, потом повернулась и направилась к своему дому. Торвальд хотел двинуться следом, но Раллик придержал его. – Кузен, – негромко сказал он. – Она была Госпожой Гильдии убийц. Думаешь, она такая, как мы? Думаешь, ей не наплевать, живы мы или нет? Торвальд посмотрел на Раллика. – И кто из нас дуралей, кузен? Нет, ты прав насчет меня, Ожога и Леффа – и вон тех павших сегулехов – ей все равно. Но ты, Раллик, другое дело. Ослеп, что ли? Как только она вышла, сразу уставилась на тебя – и успокоилась, а потом подошла проверить, не ранен ли ты. – Ты это серьезно? – А ты серьезно такой глупый? В это мгновение ворота с грохотом распахнулись, и вошли, покачиваясь, две окровавленные фигуры. – На нас напали! – яростно заорал Ожог. – Мы убили всех, – добавил, дико оглядываясь, Лефф. – Но тут могут быть и другие! Торвальд заметил выражение лица кузена и тихо рассмеялся, привлекая внимание Раллика. – У меня в кабинете есть вино, – сказал Торвальд. – Посидим, расслабимся, и я расскажу тебе кое-что про Ожога и Леффа… – Сейчас не до того, Тор, – не слышишь, что ли? Торвальд нахмурился и постучал кулаком по уху, потом сразу по двум. – Извини, вода в уши залилась. Даже тебя сейчас слышу, как будто из ведра. Похлопывание помогло прочистить, по крайней мере, одно ухо, и теперь Торвальд слышал то, к чему уже прислушивались все. Крики, крики по всему городу. Рушатся здания. Разносится вой. Вспомнив тот огненный шар, который видел, Торвальд посмотрел на небо. Звезд не видно – небо затянуто дымом, подсвеченным пожарами в городе. – Нижние боги! Драсти бежал по дороге. Из порезанных камнями коленей кровь текла по икрам. Швы рубахи натирали бока, и мышцы горели. А Веназ уже так близко, что слышно его тяжелое дыхание – Веназ старше, ноги у него длиннее, и осталось недолго, каким бы усталым он ни казался. Так далеко зайти – и теперь, похоже, всему конец… но Драсти не будет плакать. Не будет молить о пощаде. Веназ забьет его до смерти. Вот и все. И Бэйниск не встанет на пути, здесь не действуют правила лагеря. Драсти больше не крот; он теперь никому не нужен. Такие, как он, большие и маленькие, то и дело умирают. Их убивают – и никому не интересно, что с ними случилось. На улицах Даруджистана он своими глазами видел: от этих сбившихся в кучу фигур его отличает только семья – которая его даже не хотела, как бы он ни старался. Они были родителями Снелла, и Снелла они сделали сами, и ничто на свете не могло порвать эту связь. Именно поэтому они разрешали Снеллу играть с Драсти, и если он в игре пускал в ход кулаки и ноги, если что-то шло не так, ну так всяко бывает? Именно поэтому они так и не пришли за ним. А тот, кто пришел, Остряк, который всегда смотрел на Драсти грустными глазами, теперь мертв; и поэтому Драсти было легко на душе. Он рад отправиться туда, куда ушел Остряк. Он уцепится за громадную, покрытую шрамами ладонь и будет знать, что наконец в безопасности. – Попался! Попался! Рука попыталась схватить его сзади за рубаху, но соскользнула. Драсти бросился вперед – последний рывок – прочь, изо всех сил… Рука все же ухватила рубаху, Драсти оступился; тощая потная рука обхватила его шею и приподняла над землей. Предплечье давило на горло. Дышать невозможно. И тут Драсти расхотел умирать. Он задергался, но Веназ был слишком большой, слишком сильный.