Дарующий звезды

– В этом не было… ничего необычного. Думаю, ни для кого не секрет, что наш папа любил приложиться к бутылке. Мне кажется… шериф… должен был его хорошо знать. – (Шериф кивнул, крайне неохотно.) – Сэр, можно мне сесть? Мне что-то нехорошо.

Судья дал знак секретарю суда принести стул. Заседание суда ненадолго прервалось. Верна Маккалоу села. Кто-то подал ей стакан воды. Лицо Верны было едва различимо за барьером места для свидетеля, и публике на галерее пришлось наклониться вперед, чтобы лучше видеть.

– Итак, когда он не вернулся домой… двадцатого декабря, мисс Маккалоу, вы не увидели в этом ничего подозрительного?

– Нет, сэр.

– А когда ваш отец уходил из дому, он сказал вам, куда направляется? Наверное, в бар?

Верна впервые замялась, задержавшись с ответом. Она покосилась на Марджери, но та сидела, уставившись в пол.

– Нет, сэр. Он сказал… – Она нервно сглотнула и повернулась к судье. – Он сказал, что собирается вернуть библиотечную книжку.

Галерея для публики буквально взорвалась то ли удивленными возгласами, то ли несдержанным смехом, то ли и тем и другим, так точно не скажешь. Марджери, сидевшая на скамье подсудимых, впервые за все время подняла голову. Иззи впилась побелевшими пальцами в руку Элис.

Адвокат защиты повернулся лицом к жюри присяжных:

– Мисс Маккалоу, я, случайно, не ослышался? Вы сказали, ваш отец отправился вернуть библиотечную книгу, так?

– Да, сэр. В последнее время он брал книги в Конной библиотеке и был этим ужасно доволен. Он тогда закончил читать чудесную книжку и сказал, что его гражданский долг вернуть ее поскорее, чтобы кто-нибудь еще мог получить удовольствие.

Мистер Ховард, прокурор штата, наклонился к своему помощнику, устроив срочное совещание, после чего поднял руку, но судья от него отмахнулся:

– Продолжайте, мисс Маккалоу.

– Мы с сестрой советовали ему в самых сильных выражениях никуда не ходить, уж больно погода была плохая: снег, лед и все такое, говорили, что он может поскользнуться и упасть, но он уже успел принять на грудь и нас ни в какую не слушал. Не хочу, говорит, задерживать библиотечную книгу. – Она обвела глазами зал суда, ее голос теперь звучал ровно и уверенно.

– Итак, мистер Маккалоу пошел один пешком, прямо в снежную бурю, да?

– Он так и сделал, сэр. Взяв с собой библиотечную книгу.

– Чтобы пешком дойти до Бейливилла, так?

– Да, сэр. Мы предупреждали его, что это глупая затея.

– И после этого вы его не видели и ничего о нем не слышали, так?

– Да, сэр.

– А вам не пришло в голову отправиться на его поиски?

– Сэр, мы с сестрой не выходим из дому. После того как ушла наша мама, наш папа больше не разрешал нам ходить в город, а мы боялись его ослушаться, зная его характер и все такое. Мы обошли двор с наступлением ночи и покричали его на случай, если он вдруг, грешным делом, навернулся, но, вообще-то, он привык являться домой, когда ему заблагорассудится.

– Итак, вы просто сидели и ждали его возвращения?

– Да, сэр. Раньше он, бывало, грозился нас бросить, а когда он не вернулся, мы подумали, что он, может, исполнил угрозу. Ну а потом, уже в апреле, приехал шериф и сказал нам, что он… умер.

– И… мисс Маккалоу? Могу я задать вам еще один вопрос? Вы проявили немалую отвагу, спустившись вниз и дав здесь крайне тяжелые для вас свидетельские показания, за что я вам премного благодарен. Наш последний вопрос: вы помните, как называлась книга, которая настолько понравилась вашему отцу, что он чувствовал себя обязанным ее непременно вернуть?

– Ну конечно, сэр. Очень хорошо помню.

И тут Верна Маккалоу обратила взгляд своих бледно-голубых глаз на Марджери О’Хара, а на ее губах появилось нечто напоминающее едва уловимую улыбку:

– Книжка называлась «Маленькие женщины».

Зал накрыло взрывной волной оглушающего шума, так что судье пришлось шесть или восемь раз стукнуть молотком, чтобы утихомирить людей, прежде чем они сумели это заметить или, по крайней мере, услышать. Со всех концов зала суда доносились смех, недоверчивые возгласы и злобные выкрики, и судья, грозно насупивший брови, побагровел от ярости:

– Тишина! Я требую уважения к суду! Вы меня слышите? Если хоть кто-нибудь из вас прямо сейчас нарушит тишину, я обвиню его в неуважении к суду! Тишина в зале!

Публика сразу притихла. Судья выждал секунду, желая удостовериться, что все усвоили предупреждение.

– А теперь, советники, не могли бы вы подойти ко мне?

Были проведены короткие переговоры, основные моменты которых на сей раз ускользнули от ушей публики, в результате чего шепотки в зале снова приблизились к опасной черте. Мистер Ван Клив, казалось, вот-вот воспламенится от злости. Элис заметила, что он несколько раз порывался подняться с места, однако шериф буквально силой усаживал его обратно. Мистер Ван Клив грозил пальцем и точно рыба раскрывал рот, явно не в силах поверить, что такой большой человек, как он, не имеет права подойти к судье, чтобы поспорить с ним.

– Ну давай! – бормотала Бет, вцепившись в край скамьи. – Ну давай! Давай!

А потом, спустя целую вечность, стороны защиты и обвинения вернулись на свои места, и судья снова застучал молотком:

– Будьте добры, пригласите в зал заседаний врача.

Под взволнованный шепот публики на свидетельское место вернулся врач. Присутствовавшие в зале суда нетерпеливо заерзали, бросая друг на друга выразительные взгляды.

С места поднялся адвокат стороны защиты:


– Доктор Таскер, еще один вопрос. По вашему профессиональному мнению, велика ли вероятность того, что повреждения на лице погибшего вызваны упавшей на него тяжелой книгой в твердой обложке? Например, он поскользнулся и упал на спину. – Адвокат взял у секретаря суда экземпляр «Маленьких женщин». – Книгой такого же размера, как эта, например? Вот… можете проверить лично, сколько она весит.

Врач взял книгу в руки и, прикинув ее вес, на секунду задумался:

– Что ж, вполне возможно. Полагаю, это довольно разумное объяснение.

– Больше вопросов не имеется, Ваша честь.

Судье потребовалось еще две минуты на завершение процессуальных вопросов. Он стукнул молотком, чтобы успокоить зал, затем положил голову на руки, оставаясь в таком положении не меньше минуты. Наконец он поднял голову и обвел зал бесконечно усталым взглядом:

– В свете открывшихся обстоятельств я склонен согласиться со стороной защиты, что мы не можем с уверенностью рассматривать дело как умышленное убийство. Все доказательства, похоже, свидетельствуют в пользу того, что имел место несчастный случай. Добрый человек собирался сделать доброе дело, но в силу обстоятельств непреодолимой силы – как бы это выразиться? – преждевременно скончался. – Судья сделал глубокий вдох и сложил ладони. – Учитывая, что штат представил исключительно косвенные доказательства, построенные лишь на найденной на теле книге, а также четкие и не вызывающие сомнения показания свидетельницы защиты относительно ее предыдущего местонахождения, я склоняюсь к тому, чтобы закрыть дело, признав, что смерть произошла в результате несчастного случая. Мисс Маккалоу, благодарю вас за ваши усилия по выполнению… вашего гражданского долга и хочу еще раз публично принести вам мои самые искренние соболезнования. Мисс О’Хара, вы свободны и можете покинуть зал суда. Приставы, освободите заключенную.

На сей раз зал действительно взорвался. Элис тотчас же окружили подруги, они с радостными воплями прыгали от счастья, слезы текли у них по щекам, руки, локти, груди слились в одном гигантском объятии. Свен перескочил через барьер, бросился к пребывающей в шоковом состоянии Марджери. Когда сняли наручники, он подхватил ее, чтобы она не упала, после чего на руках вынес через заднюю дверь; помощник шерифа Даллес, пользуясь всеобщей неразберихой, прикрывал их отход. На фоне общего гула выделялся зычный голос мистера Ван Клива, кричавшего, что это пародия. Абсолютная пародия на справедливость! И люди с хорошим слухом отчетливо слышали, как миссис Брейди парировала:

– Ты когда-нибудь закроешь свой поганый рот, старый козел?!

И в суматохе никто даже не заметил, как София, незаметно покинув загородку для цветных галереи для публики, с сумкой под мышкой вышла из здания суда и направилась в сторону библиотеки, постепенно прибавляя шаг. Ну а люди с особенно острым слухом наверняка услышали бы, как Верна Маккалоу, которая с выражением мрачной решимости на лице прошла, все так же держась за поясницу, мимо библиотекарш, тихо пробормотала: «Туда тебе и дорога!»





* * *


Конечно, в такой момент Марджери нельзя было оставлять в одиночестве, поэтому подруги привели ее в библиотеку и заперли обе двери, памятуя о том, что репортеры из самых популярных газет Кентукки и, наверное, полгорода неожиданно воспылали желанием пообщаться с бывшей заключенной. Она практически не проронила ни слова по пути в библиотеку и шла, едва передвигая ноги, как тяжелобольной человек. Правда, потом Марджери поела фасолевого супа, который принес из дома Фред, но при этом не поднимала глаз от миски, словно сейчас еда была единственной реальной вещью на свете. Женщины тихо обменивались замечаниями по поводу неожиданного вердикта, бессильной злобы мистера Ван Клива и того факта, что Верна и впрямь сдержала свое обещание.

Ночь накануне решающего заседания суда Верна провела в хижине Кэтлин, которая помогла ей добраться туда, посадив на Пэтча. Однако Верна была настолько напугана предстоящей встречей с жителями города, что Кэтлин не знала, застанет ли утром свою гостью. И только когда Фред заехал за ними на своем грузовичке, в груди Кэтлин затеплилась надежда, что у них, возможно, появился малюсенький шанс. Но поскольку Верна, с ее странностями, отличалась некоторой непредсказуемостью, девушки не могли быть до конца уверены, что именно она собирается сказать.

Марджери слушала рассказы подруг рассеянно, с безразличным лицом, как будто после долгих месяцев одиночества вся эта суета ее утомляла.

Элис безумно хотелось обнять подругу, но что-то в ее манере держаться не позволяло этого сделать. Девушки не знали, что сказать Марджери, поймав себя на том, что говорят с ней, словно с чужим человеком. Может, принести ей воды? Или еще чего-нибудь? Право, Марджери, тебе стоит только сказать.

А потом, примерно через час, в дверь отрывисто постучали, и Фред, услышав знакомый низкий голос, пошел открывать. Его лицо расплылось в широкой улыбке, и он сделал шаг назад. На пороге появился Свен с Вирджинией на руках. Малышка была в бледно-желтом платьице и ползунках, глаза-пуговки ярко блестели, крошечные пальчики крепко вцепились в отцовский рукав.

Увидев Вирджинию, Марджери вскинула голову и зажала руками рот. По ее щекам покатились слезы.

– Вирджиния? – Марджери медленно поднялась; ее голос дрогнул.

Свен передал Марджери девочку, и та заглянула в глаза матери, словно пытаясь в чем-то удостовериться. А затем, к удивлению окружающих, малышка сунула в рот большой палец и уткнулась в шею матери, а Марджери зажмурилась и начала тихо всхлипывать, ее грудь тяжело вздымалась, словно пытаясь освободиться от боли, лицо мучительно исказилось. Свен сделал шаг вперед и, опустив голову, прижал к себе любимую женщину и крошечную дочь. Фред с девушками, понимая, что стали свидетелями чего-то очень личного и их присутствие нарушает границы приличия, на цыпочках удалились по направлению к дому Фреда.

Да, библиотекари Конной библиотеки Бейливилла были командой, причем очень спаянной. Но бывают такие моменты, когда кого-то из команды лучше оставить одного.





* * *


И только спустя несколько дней библиотекарши обнаружили гроссбух, который шериф считал утерянным, бесследно сгинувшим в черных водах во время Великого наводнения. Гроссбух аккуратно стоял рядом с другими на полке слева от двери. Итак, запись, датированная 15 декабря 1937 года, гласила, что мистеру К. Маккалоу, проживающему в Арнотт-Ридже, выдана на руки книга Луизы Мэй Олкотт «Маленькие женщины» в твердом переплете (одна страница вырвана, задняя обложка слегка повреждена). Только хорошенько приглядевшись, можно было заметить, что запись втиснута между двумя линейками, а чернила слегка отличаются от других. И лишь очень циничный человек удивился бы, почему рядом с этой записью стоит только одно слово, написанное теми же чернилами: Не возвращена.





Глава 27




На этих возвышенностях легко дышится, душа наполняется уверенностью и легкостью. Человек просыпается там утром с мыслью: «Именно здесь мое место».

Карен Бликсен. Из Африки. Перевод А. Кабалкина



К величайшему разочарованию торговцев и барменов, Бейливилл опустел меньше чем за день. После того как статьи с кричащими заголовками «НЕВИНОВНА – ШОКИРУЮЩИЙ ВЕРДИКТ» сменились заметками на тему растопки и конопачению щелей, последние из домов на колесах прогромыхали по сельским дорогам прочь из города, а прокурор, у которого самым необъяснимым образом оказались разрезаны три шины, сумел получить из Лексингтона новый комплект шин и благополучно уехать, Бейливилл быстро вернулся к нормальной жизни, и о громком процессе напоминали разве что разбитые дороги да обертки из-под еды вдоль обочин.

Кэтлин, Бет и Иззи, посадив Верну на норовистого Пэтча, проводили ее до горной хижины. Путешествие заняло у них чуть ли не полдня, и они расстались, взяв с Верны обещание, что ее сестра Нита непременно найдет кого-нибудь из них, если Верне понадобится помощь при родах. Никто не рискнул спросить, кто отец ребенка, и, когда они подошли к двери хижины, Верна странно притихла, словно иссякнув от переизбытка общения.

Если честно, девушки особо не рассчитывали, что Верна когда-нибудь даст о себе знать.