Добровольно проклятые

— Температурных изменений нет, в комнате движение не зафиксировано, — сообщила она, изучив данные с монитора.

— Но это снова происходит, — слегка ошарашенно протянул Долгов.

— Что именно?

Он развернул к ней экран своего ноутбука, на котором выводились изображения с камер, и включил звук. По кухне тут же разнеслось постепенно нарастающее ритмичное клацанье старинных кнопок.

— Она печатает.



15 июля 2016 года, 23:10

Ужин с Ольгой прошел в гнетущем молчании и оказался куда легче, чем Дементьев привык. Впрочем, это было объяснимо: писательница явно внимательно следила за внешностью, в том числе за фигурой, а кормить ужином здорового мужика не рассчитывала. Да и не привыкла.

Зато сам Дементьев давно привык есть по возможности, а потому не особо огорчился. Спать он все равно планировал вполглаза, а набитый желудок только больше клонил в сон.

После еды Ольга отстраненно пожелала ему доброй ночи, но Дементьев никак не мог отделаться от мысли, что она уже не здесь, что по дому бродит только ее бренная телесная оболочка, а сама Ольга унеслась мыслями в один из своих вымышленных миров.

Хоть ему снова выдали комплект постельного белья, на котором он спал в предыдущую ночь, Дементьев кинул на надутую кровать только подушку и плед и лег, не раздеваясь, не желая в случае нового происшествия тратить время на одевание. Чтобы скоротать время, он достал смартфон, немного потыкал пальцем в экран и через минуту уже открыл в приложении-читалке «новую старую» книгу Марины Врановой. «Добровольно проклятые: ужас ночи». Он по-прежнему считал, что название у нее, как у третьесортного ужастика, но был вынужден признать, что оно его заинтриговало.

История затянула его довольно быстро, он сам не заметил, как пролистал треть книги, когда в тишине, окутавшей коттедж после того, как Ольга перестала лить воду в ванной и бродить по коридору, раздалось приглушенное металлическое клацанье. Дементьев не сразу среагировал на звук, очнулся, только когда тихонько пиликнуло переговорное устройство, которое он положил рядом с кроватью прямо на пол.

Осознав, что машинка снова печатает, Дементьев в пару движений вскочил на ноги и оказался у двери комнаты с уже надетой на ухо гарнитурой.

— Что вы видите? — спросил он у Долгова.

— В комнате никого нет, но машинка печатает, — лаконично отозвался тот.

— Я сейчас посмотрю поближе…

Он уже шагнул в коридор, но на секунду замер, когда скрипнула дверь второй спальни. На ее пороге показалась абсолютно не сонная Ольга. Создавалось впечатление, что сегодня она тоже решила не ложиться, как минимум не переодеваться в пижаму. Она просто сменила узкие джинсы на просторные, удобные домашние штаны.

Дементьев жестом велел ей оставаться на месте, и Ольга без лишних вопросов послушалась. Однако его тоже остановили.

— Подожди, не входи в комнату, пока она не закончит, — велел в наушнике голос Долгова. — Иначе можем получить неполный текст.

Дементьев нетерпеливо поморщился, но послушался, признавая правоту «старшего следователя». Он только подошел к двери кабинета и прислушался к происходящему внутри. Ольга выжидающе смотрела на него, отчего нетерпение и напряжение нарастали.

Оба застыли на своих местах и непроизвольно вздрогнули, когда внизу что-то внезапно громыхнуло: то ли дверь хлопнула, то ли окно распахнулось. Ольга дернулась, как будто хотела спуститься и проверить, но Дементьев вновь удержал ее безмолвным жестом.

— У нас внизу камер нет? — уточнил он в наушник, хотя прекрасно знал, что они брали под наблюдение только комнату с машинкой.

— Нет, а что? — заинтересовалась Лиля.

— Какой-то звук внизу. То ли дверь, то ли окно… Мне проверить?

Он лишь успел задать вопрос, когда за дверью кабинета смолкло металлическое клацанье.

— Кажется, она выдохлась, — прокомментировал напряженный голос Долгова. — Посмотри сначала, что она там напечатала.

Дементьев кивнул, хотя Долгов не мог его видеть, и осторожно нажал на ручку двери, как будто все равно опасался спугнуть кого-то невидимого.

Однако в комнате, конечно, было пусто. Это прекрасно ощущалось даже в темноте, а когда он щелкнул выключателем на стене, стало очевидно. Пишущая машинка стояла все на том же месте, каретка — строго по центру. Только лист бумаги, вылезший дальше, чем его заправляли, свидетельствовал о том, что несколько минут назад машинка печатала.

Дементьев торопливо шагнул к столу, прокрутил валик, вытаскивая листы, чтобы открыть нижний, на котором через копировальную бумагу отпечатывался текст. И заскользил глазами по строчкам:

«Ночная темнота здесь не была похожа на городскую, постоянно разрушаемую светом машинных фар, уличных фонарей и неоновых реклам. Нет, здесь она была абсолютной, плотной. Казалось, ее можно резать ножом. А если не резать, то она обвивается вокруг тебя удушливым коконом.

Воздух был по-летнему теплым и пах далекой грозой, но рыхлая земля, поднятая со дна могилы, осыпалась с холмика сырыми холодными комьями. Она забивалась под ногти, наполняла рот, затыкала нос и застилала глаза. На время освободиться от нее уже казалось счастьем. Даже если понимаешь, что счастье это недолгое.

Деревья тревожно перешептывались, пока он шел по тропинке между оградами. Они предупреждали друг друга о неправильности происходящего. Еще никто самовольно не уходил отсюда. Но его позвали — и он пошел.

Тяжелые кованые ворота впереди были едва различимы на фоне скудных огней поселка. Лишь при приближении стало понятно, что массивная металлическая цепь тяжелой змеей сползла вниз и улеглась на земле, свернувшись кольцами. Освобожденная створка ворот с едва слышным скрипом отъехала в сторону, выпуская его в мир.

Путь, ставший уже привычным и хорошо знакомым, прервался внезапно запертой дверью. Как будто здесь его уже никто не ждет. Зато соседняя калитка поддалась с легкостью. Что ж, он подождет здесь…»

— Это как будто страница книги, — раздался прямо над ухом голос Ольги, отчего Дементьев дернулся: настолько не ожидал, что кто-то заговорит. Она приблизилась и заглянула ему через плечо совершенно бесшумно.

— Да, книги вроде ваших, — добавил он к ее наблюдению. — Страшилки.

— Что там написано? — поинтересовался в наушнике голос Долгова. — Прочитай вслух, а то нам не видно.

Дементьев уже собирался выполнить его просьбу, но внизу кто-то вдруг громко заголосил. На этот раз нервно дернулись оба, оборачиваясь к дверному проему. Голоса нарастали, сопровождаемые адским грохотом.


— Проклятый телевизор, — процедила Ольга сквозь зубы и вновь бесстрашно шагнула к выходу из комнаты. — Хотела же из розетки его выткнуть, да забыла…

Она исчезла в полутьме коридора, и после секундного колебания Дементьев последовал за ней, бросив коллегам в наушник:

— Подождите минуту.

— Что у вас там происходит? — обеспокоенно спросила Лиля. — Что за шум?

Дементьев не ответил. Торопливо спустившись вниз, он на мгновение замешкался, заметив распахнутую входную дверь. Она качалась, жалобно постанывая и тихонько стучась о стену, а за порогом шумела кладбищенскими соснами летняя ночь. Дементьев хотел закрыть ее, но в это мгновение в гостиной вскрикнула Ольга.

Вскрикнула — и мгновенно замолкла. Он торопливо метнулся к комнате и обнаружил Ольгу у самого порога. Она стояла, зажав рот рукой, и, не шевелясь, смотрела на что-то впереди. Дементьев подошел ближе и тут же выдохнул сквозь сжатые зубы:

— Твою мать…

Он инстинктивно обнял Ольгу за плечи и попытался спрятать за собой, но ему это не удалось: они оба словно впали в ступор при виде мужчины, сидящего на диване перед безмятежно работающим телевизором. Свет от экрана падал ему на лицо, поэтому были хорошо видны закрытые глаза, безвольно отвисший подбородок, перепачканные землей волосы и одежда. И изменения в цвете кожи тоже были достаточно хорошо заметны тому, кто раньше видел несвежие трупы. А Дементьев повидал их немало. Да и запах говорил сам за себя.

— Володя? — позвал в наушнике Долгов, но его голос прозвучал невозможно далеко. — Что у вас происходит?

— Николай нашелся, — хрипло пробормотал Дементьев, завороженно глядя на деловито сидящий на диване труп. — Он мертв.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно. Кто-то притащил его тело сюда, в дом Ольги. Надо вызывать полицию.

— Понял, сейчас сделаем. Не трогайте там ничего.

— Ты меня еще поучи, — раздраженно огрызнулся Дементьев, срывая с уха гарнитуру и убирая в карман.

— Это безумие какое-то, — пробормотала рядом Ольга.

И он только сейчас понял, что так и обнимает ее за плечи, а она совершенно не сопротивляется, только мелко дрожит не то от страха, но то от нервного перевозбуждения.

— Спокойно, Оля, это просто чья-то злая шутка. Его принесли сюда. У вас входная дверь нараспашку…

— Я ее запирала! Как и калитку… Она хотела, чтобы он вернулся. Вот он и вернулся… Как там написано…

— Он мертв, — с нажимом напомнил Дементьев, не в силах отвести взгляд от мужчины.

Ему все казалось, что тот сейчас откроет глаза, как мертвецы, которыми, словно марионетками, руководил питерский некромант. Но мужчина — Николай, с которым они только накануне пили вино, — сидел неподвижно и казался окончательно и бесповоротно мертвым.

Из телевизора раздались пальба и грохот взрыва. Его мельтешение и шум мешали сосредоточиться и очень раздражали. Трогать, конечно, было ничего нельзя, но выключить телевизор или хотя бы звук отчаянно хотелось.

Словно в ответ на его мысли экран на мгновение погас, а потом на нем сменилась картинка. Вместе с каналом вещания. Ольга вновь вздрогнула всем телом и шумно втянула в себя воздух.

— Так он тоже делает? — настороженно уточнил Дементьев.

— Нет, никогда, — шепотом ответила она.

— А где пульт?

Он зашарил взглядом по столику у дивана и по полу, как будто не желая признавать очевидное. Но шепот Ольги заставил его это сделать:

— У него в руке.





Глава 10




15 июля 2016 года, 16:15 (17:15 по Мск)

д. Хабрувка, Чешская Республика

Музыку было слышно еще с улицы. Она пробивалась даже сквозь рокот двигателя, а когда тот смолк, Саша и Войтех удивленно переглянулись, убедившись, что им не показалось. Судя по всему, пока их не было, коллеги решили устроить вечеринку. Впрочем, Войтех подозревал, что решил это один человек — его неугомонный братец. Отчасти его догадка подтвердилась, когда они вышли из седана и направились к фургону, стоявшему с приветливо открытой дверью: звучала не абы какая музыка, а одна из песен Карела Дворжака. Кажется, та самая, которой он открыл выступление в собственном ночном клубе три с небольшим года назад. Саша улыбнулась, узнав ее, а Войтех недовольно нахмурился: он не любил, когда расследование превращали в балаган, но его брат умудрялся превратить в балаган все что угодно.

Строгость и хмурое выражение лица моментально слетели, когда они оказались у двери в комнату для совещаний. Песня звучала именно там, доносилась из динамиков телевизора, но примечательным оказалось не это. На крошечном свободном пространстве, стоя плечом к плечу, Ваня и Карел танцевали под быструю задорную мелодию. Точнее, танцевал Карел, пытаясь научить Ваню соответствующим движениям бедрами и плечами. Те выглядели весьма зажигательно в исполнении бывшей рок-звезды и невероятно вызывающе в Ванином варианте. Но тот заметно старался.

Войтех и Саша остановились у двери как вкопанные, глядя на происходящее. Даже нижние челюсти у них слегка отвисли, а потом губы растянулись в широких улыбках: выглядело это все ужасно забавно.

Ваня заметил их не сразу. У него почти получилось красиво прогнать по телу «волну от бедра», когда он вдруг встретился взглядом с Войтехом, сбился с ритма, чертыхнулся и, схватив пульт, торопливо выключил музыку.