Долина надежды

«О, так это опасно?» – спросила я.

«Понимаете, это самое сердце индейских владений. И корона стремилась удержать поселенцев от захвата принадлежащих индейцам земель в этой части страны. Но, полагаю, с краснокожими был заключен какой-то договор, если уж у вас есть дарственная. Англия всегда стремилась заключить соглашение с этими дикарями. А вот я говорю, что они могут убираться к дьяволу и что земля должна принадлежать тем, кто умеет извлекать из нее профит. Одно время я держал нескольких дикарей в качестве рабов, но их очень трудно заставить делать что-либо. В результате они умерли. Черными управлять куда легче, – продолжал разглагольствовать он, пытаясь навалиться на меня, и тогда я отступила на шаг, потому что более не могла выносить его зловонного дыхания. – Но вам достался огромный и лакомый кусочек земли, который стоит целое состояние!» Облизнув губы, он вновь с вожделением уставился на меня и продолжил: «Говорят, этот малый, Баркер, назвал его „Лесными дебрями“. Полагаю, там целая куча строевого леса. Англии нужен лес из Вирджинии. Он очень дорог. Жаль, что у меня его мало». – «Собственно говоря, моя плантация называется „Лесная чаща“. Ой, как же мне хочется увидеть ее собственными глазами!» – «Если бы вы будете хорошей девочкой, я отвезу вас туда. Полагаю, этому дому нужна женская рука, а?»

Он снова придвинулся ко мне, а я ускользнула от него. Впрочем, сколь бы он ни был мне отвратителен, я не осмеливалась дать ему решительный отпор. Попасть на свою плантацию я могла только с помощью Томаса, хотя подобная перспектива отнюдь не вызывала у меня особого восторга. Посему я прикинулась недотрогой и пискнула: «Ой, сэээээр!» Делая вид, что кокетничаю, я отстранилась от него. Томас громко расхохотался и отпустил меня.

На следующий день он зажал меня в углу и без обиняков сделал предложение. Дескать, если уж мне так хочется взглянуть на плантацию, то лучше сделать это в качестве его супруги, поэтому мы должны пожениться. Я возразила, заявив, что тело Анны еще не успело остыть в могиле. А он лишь ухмыльнулся в ответ и посоветовал мне подумать о собственной репутации. Теперь, когда Анна мертва, не думаю ли я, что мне предосудительно находиться с ним под одной крышей, оставаясь незамужней девушкой?

«А мы непременно поженимся, – продолжал Томас, – как только я вернусь с весенней сессии судебных и парламентских слушаний. Объявление о нашей помолвке и свадьбе я лично размещу в газете Вильямсбурга».

Я сделала вид, будто согласна, и стала умолять его взять меня с собой, чтобы мы могли обвенчаться в тамошней церкви, поскольку поблизости от плантации Томаса нет даже часовни. Сама же я, если бы только удалось добраться до Вильямсбурга, собиралась броситься к губернатору и рассказать ему обо всем. Но Томас, очевидно, полагая себя самым хитрым и умным, заявил мне в ответ, что в Вирджинии принято, чтобы девушки выходили замуж вдали от дома, а потому я должна буду остаться здесь, чтобы заняться приготовлениями к свадьбе. Он попытался было поцеловать меня, но я выскользнула из его объятий и убежала.

Тот человек, что прибыл больным, выздоровел, и я подслушала, как Томас сказал ему: «Можете поздравить меня, сэр. Я снова женюсь, и моя будущая супруга очень богата. Так что вы получите свои деньги».

Но затем корью заболел второй его гость. Первый же, по примеру своего друга, следил за Томасом, не выпуская из рук пистолет. День ото дня Томас злился все сильнее, пока не заявил наконец, что сегодня они втроем должны отбыть в Вильямсбург, хотя второй мужчина выглядел так, что краше в гроб кладут, и едва смог подняться в седло. Томас должен вернуться в следующем месяце со священником, чтобы тот обвенчал нас. Слава богу, что здесь оказались вы! Отвезите меня с Венерой на мою плантацию, прежде чем он вернется. Мы не отваживаемся уехать одни… Анри? Вы меня слушаете?





Глава четырнадцатая

Избавители




Анри с трудом разлепил веки.

– Софи… какая жуткая история! Но я ничем не могу помочь вам. Мы с моим спутником должны добраться до Нового Орлеана. Причем как можно скорее, а ведь мы и так изрядно задержались. Мой товарищ ждет меня ниже по течению с несколькими проводниками-индейцами и толмачом.

– Вы не можете оставить меня здесь одну после всего, что я рассказала вам, – с негодованием заявила София. – Вы не посмеете!

Анри очень устал, к тому же объелся. В довершение ко всему у него разболелся живот. Солнце уже скрывалось за деревьями, и в лагерь ему предстояло возвращаться в полной темноте. Дорога наверняка будет нелегкой и опасной. Но спорить он был явно не в настроении.

– Я вернусь за вами, как только… э-э… как только покончу со своими делами в Новом Орлеане. Клянусь.

– И сколько времени вам понадобится?

– Не очень долго, Софи, неделя, может быть, две. Во всяком случае, это произойдет до того, как Томас вернется из Вильямсбурга. Разумеется, я не позволю этому человеку жениться на вас. Даю вам слово, – пообещал он.

София вздохнула и с благодарностью взглянула на него. Анри всегда мог сказать, о чем думает женщина, и сейчас с облегчением понял, что она ему поверила. Правда, оттого что он лгал, ему было немного не по себе, но ведь он уже не в первый раз обманывал женщину. Ему часто приходится лгать им, бедняжкам.

– Ах, Анри! – выдохнула она. – Я знала, что могу положиться на вас! По крайней мере, я могу снабдить вас припасами в дорогу. У нас есть еда – окорока в коптильне и сухофрукты, оставшиеся с прошлой осени, а сыр я сделала сама. Нам не понадобится много времени, чтобы принести их. Томас со своими друзьями уехал, и потому я могу дать вам лошадь. Конюшня – единственное, о чем Томас заботится на плантации, поскольку он или выставляет своих лошадей на бега, или продает. Только с ними на плантации обращаются хорошо.

– Сыр? И лошадь? – Право слово, это было великодушно со стороны девушки, которую ему, увы, придется бросить на произвол судьбы. Вспомнив опостылевшее вяленое мясо, Анри подумал, что готов продать душу дьяволу за приличную еду, однако было уже очень поздно, ему нужно было возвращаться. – Это очень мило с вашей стороны, Софи, но мне пора…

– А еще, по-моему, у нас в кладовой лежит целый пирог с цукатами и орехами.

– Мне нужно спешить, – сказал он. Казалось, живот у него уже болел не настолько сильно. Он встал и протянул Софии руку, чтобы помочь ей встать.

Она улыбнулась и приняла ее.

– Ну конечно! Чем скорее вы уедете, тем быстрее вернетесь за мной. И за Венерой, разумеется.

– И за Венерой. – Нечего было и думать о том, чтобы он взял с собой беременную рабыню. Только этого еще не хватало! Он даже улыбнулся столь абсурдной мысли.

– Идем, Венера, – сказала София, подбирая коробочку с красками и стеганое одеяло.

Анри зашагал вслед за Софией и Венерой по заросшей тропинке, что вела от реки через лес. За деревьями вскоре показались расчищенные поля и обветшалый дом, окруженный надворными постройками. На поле трудились рабы, выкорчевывая из земли большой пень. На другом пне стоял надсмотрщик и наблюдал за ними, держа в руке кнут. На поясе у него висели пистолеты, а у ног стоял кувшин – такие обычно используются для домашнего приготовления горячительных напитков. Надсмотрщик сплюнул, сделал долгий глоток и поудобнее перехватил хлыст.

– Эй ты, Сет! – угрожающе крикнул он. – Копай глубже.

Огромный негр выпрямился во весь рост.

– Земля еще твердая, масса. – Но при этом он заработал своей мотыгой куда усерднее.

– И ты, Нотт, – прорычал надсмотрщик, обращаясь к еще одному рабу, который тоже распрямился и теперь потирал спину. – Не вздумай сачковать, иначе я дам тебе попробовать этого хлыста.

София протянула руку и остановила Анри, прежде чем они вышли из-за деревьев.

– Не показывайтесь ему на глаза. Это Макленд, главный надсмотрщик, – негромко проговорила она. – Он настоящее животное, злобное и жестокое. Это ведь он надел клетку на голову Сент-Питеру, а еще, подобно Томасу, охотится на негритянских женщин и девушек. Томасу нет никакого дела до того, от кого рождаются новые рабы, – сердито сказала она. – Про Макленда говорят, что, когда ему не удается заполучить себе рабыню, которая ему нравится, он готов удовлетвориться домашним животным. – Девушка содрогнулась от отвращения. – Он непредсказуем и опасен, особенно когда пьян. И он ненавидит Сета, все время подбивает Томаса продать его. Полагаю, он просто боится его.

За их спинами Венера прошипела нечто нечленораздельное, что можно было принять за выражение согласия или проклятие. Анри быстро обернулся и успел заметить, как в глазах Венеры вспыхнула ненависть. Но в следующий миг рабыня постаралась придать своему лицу непроницаемое выражение.


– Вон в том амбаре, – негромко заговорила София, – держат коров. И там же стоят фургоны. А рядом – конюшня. – Она показала на полуразрушенное здание, находившееся в центре грязного скотного двора, к которому приткнулся хлев. Какая-то рабыня неспешно брела от дома к утопающей в грязи постройке, напомнившей Анри курятник. – Помещения для рабов, – прошептала София. – У надсмотрщиков есть ключ, и на ночь они запирают их там, за исключением приглянувшихся им нескольких несчастных женщин. А Венеру я оставляю на ночь с собой, и мы подпираем дверь сундуком.

Макленд закричал что-то, глядя в сторону дома:

– Лейзер! Лейзер! А ну-ка, бегом сюда! У нас тут Сет хочет попробовать кнута, да и Нотт тоже. Если мы не посадим табак к возвращению де Болдена, он сократит нам жалованье.

– Нет, масса, мы работаем, – наперебой загомонили рабы.

Но тут из дома донесся крик, и на пороге показался молодой мужчина. Шляпа на голове у него сидела набекрень, он слепо шарил рукой в поисках свернутого хлыста, висевшего у него на поясе, и нетвердо стоял на ногах.

– Это второй надсмотрщик, Лейзер. Когда Томаса нет, они совершенно бесцеремонно обращаются с его ромом, после чего перед возвращением хозяина разбавляют напиток водой. Томас знает об этом, но, поскольку с рабами они обходятся жестоко, обеспечивая выполнение работы, он смотрит на их шалости сквозь пальцы, – сказала София.

Лейзер, конечно, был пьян, но вот он резко взмахнул рукой, и до них донесся громкий щелчок сыромятного кнута, за которым последовал крик боли Сета, который повалился на землю, закрывая руками голову. Вновь свистнул кнут, а потом еще раз, и еще. Лейзер свернул хлыст в кольцо. Поддернув штаны, он сильно ударил Сета пару раз ногой. Затем, обернувшись, стегнул хлыстом Нотта, после чего, пошатываясь, направился в дом. Загремели кандалы, и раб по имени Мешак, скованный, как теперь разглядел Анри, одной цепью с Сетом, помог тому подняться на ноги.

– Ох, Сет, – прошептала Венера. Анри обернулся, чтобы взглянуть на нее, и невольно отступил на шаг. Прищурившись, она смотрела на Лейзера. – Дьявол заберет его с собой в ад, где ему самое место. Он умрет страшной смертью. Я вижу, как это будет… – негромко проговорила рабыня. – Он откроет глаза и увидит, что за ним пришла Смерть, а за ее спиной стоит дьявол. Я знаю. Я все вижу.

– Тише, Венера, помолчи, – шепотом сказала София. – Скоро совсем уже стемнеет. Они запрут рабов и продолжат пьянствовать.

Солнце уже готово было скрыться за горизонтом, и надсмотрщики, щелкая хлыстами, начали сгонять рабов в их жалкую деревянную лачугу, напоминающую курятник. Гремели кандалы.

– Лезьте внутрь, да поживее! – рявкнул Макленд, с грохотом захлопнул дверь и, заперев ее, нетвердой походкой направился к дому.

София затолкала Анри в амбар.

– Я постараюсь вернуться так быстро, как только смогу. Дайте мне свои грязные обноски. Я их сожгу, а вам принесу что-нибудь из одежды Томаса.

– Но, Софи, в доме полно людей, как вы справитесь одна? – пробормотал Анри, быстро раздеваясь. Бедная Софи делала все, что в ее силах, дабы помочь ему, а он в ответ собирался бросить ее одну на растерзание убийце и двум жестоким скотам. Разумеется, его мучила совесть, но что он мог поделать?

– С помощью вот этого. – Она сунула руку в украшенный вышивкой мешочек с рабочими принадлежностями, который носила на поясе, и извлекла оттуда маленькое оружие великолепной работы. – Дамский карманный пистолет, – холодно произнесла она. – Мой отец приобрел его в Испании и привез домой в качестве забавной безделицы. Видите, здесь есть небольшой кинжал, который выдвигается вот с этого конца. Его можно смазать ядом из пузырька, закрепленного здесь. Это мавританское оружие. Просто прелесть, не правда ли?

Анри перестал раздеваться и замер.

– Он заряжен?

– Разумеется, заряжен! В чем вы едва не убедились сами, пока я не узнала вас. В противном случае он был бы бесполезен. В Вильямсбурге я приобрела некоторый запас пуль и пороха, после чего стала тренироваться, чтобы набить руку. При этом я постаралась сделать так, чтобы Макленд и Лейзер убедились, что я постоянно ношу его при себе. А теперь давайте остальные ваши вещи!

София и Венера удалились. Голый и продрогший до костей, Анри зарылся в сено, чтобы хоть немного согреться, пока не вернется София.

В сарае было темно, но сено оказалось теплым и мягким. Впервые за много месяцев ему стало по-настоящему удобно и комфортно. Он задремал. Ему снилось, что он вновь оказался во Франции и что девушка, лежащая рядом, зовет его… Он с улыбкой повернулся к ней, чтобы обнять, и тут услышал, как кто-то властно окликает его. Вздрогнув, он очнулся, не в силах сообразить со сна, где находится и почему его окружают какие-то незнакомые люди. Но потом он понял, что это всего лишь София, державшая в одной руке лампу, а в другой – узелок с одеждой.

– Ну наконец-то, Анри! Вы спали так крепко, что я испугалась, подумав, уж не умерли ли вы. Надевайте вот это, – распорядилась она.

Протирая глаза, Анри взял рубашку, которую она ему протягивала, а потом отвернулся, дабы соблюсти хотя бы видимость приличий, и принялся натягивать какие-то штаны.

– А я уже начал бояться, что вы забыли обо мне… Ааах! – Он блаженствовал, ощущая прикосновение чистой льняной материи и сукна к своему телу. Брюки Томаса оказались ему чересчур велики, но их наверняка можно будет подвязать найденной тут же веревкой.

– Который час? – осведомился он, пытаясь подпоясаться веревкой, как ремнем. – И еда… Вы не забыли пирог?

– Я никогда и ничего не забываю, – отрезала София. – Но сейчас уже десять часов. Позже, чем я планировала, и приготовления заняли куда больше времени, нежели я рассчитывала. А теперь идемте.

– Что? – Подпоясавшись, Анри повернулся и увидел, что София надела костюм для верховой езды. Стоявшая рядом Венера куталась в дорожную накидку. Позади нее сумрачными тенями высились Сет, Нотт и Мешак. Анри буквально кожей ощущал разлитые в воздухе возбуждение, страх и отчаяние.

– Какие приготовления? И почему вы одеты для охоты, Софи?

– Не для охоты, а для верховой езды. Потому что мы едем с вами.

– Что?

– Мы все едем в «Лесную чащу». Я забрала сундучок с документами из кабинета Томаса. Там есть карта, и мы будем ориентироваться по ней. Нет ничего легче.

– Это невозможно, Софи! Надсмотрщики бросятся за нами в погоню.

– О них я позаботилась. Я добавила в ром старое лекарство Анны, а бутылку оставила на видном месте в буфете. Полагаю, она спала все время, потому что в лекарстве содержались опиаты. Макленд и Лейзер выпили ее, и теперь бесчувственными валяются на полу в столовой. Мы с Венерой крепко связали их и отдали Мешаку, Сету и Нотту их сапоги, оружие и кнуты. Затем мы отперли помещение для рабов, и Нотт спилил с мужчин кандалы, а с головы Питера снял клетку. И теперь рабы свободны и могут идти, куда им вздумается.

– Вы едете со мной? – не веря своим ушам, вскричал Анри. – Вы освободили рабов Томаса? О чем вы только думали, ради всего святого? Макленд и Лейзер скоро освободятся от пут и приведут с собой милицию.

Но София осталась непреклонна.

– Сомневаюсь, что это случится так уж скоро. Мы очень хорошо связали Макленда и Лейзера. Но если им все-таки удастся освободиться, они будут думать, что это ром и собственная неосторожность позволили рабам связать их и сбежать. К тому времени мы будем уже далеко, так что в первую очередь они подумают о том, каким образом обезопасить себя от Томаса, а не о том, чтобы преследовать нас. К тому же они наверняка сочтут, что мы двинулись на юг, через индейские территории, ведь именно там и находится моя плантация. Макленд был совсем еще ребенком, когда его родителей скальпировали. Он куда больше боится индейцев, чем Томаса, а Лейзер не отважится преследовать нас в одиночку. Кроме того, у них нет оружия: я забрала из дома все, что нашлось, и раздала рабам, в том числе порох и пули. Правда, кое-что я приберегла для нас. К тому времени как Томас вернется – а это случится не раньше, чем через месяц, – надсмотрщики исчезнут. Он, конечно, предупредит местную милицию, но она здесь очень малочисленна, да и Анна жаловалась, что ополченцы ленивы и проявили себя самым худшим образом даже в лучшие времена.

Большинство рабов намерено отправиться во Флориду, к испанцам. Рабы из Чарльстона рассказывали об одном местечке в испанской Флориде, Форт-Мосее – или что-то в этом роде, – где они могут получить свободу, если примут католичество и согласятся служить в испанской армии. Они рассчитывают пройти через болото в восточной части колонии. Охотники за рабами едва ли отважатся преследовать их там, поскольку кое-кто из сбежавших рабов нашли себе жен и мужей среди индейцев. Кроме того, там водятся аллигаторы и змеи, а еще попадаются зыбучие пески, способные засосать человека с головой. Я надеюсь, что с рабами Томаса ничего не случится.

– Софи, это безумие!

Но София лишь покачала головой.