Долина надежды

Не хотела больше играть с нею и мать. Долгими днями она неподвижно лежала на одеяле у небольшого костерка, а сегодня начала задыхаться. Танцующий Кролик крутилась вокруг нее, пока прабабка не велела ей заняться каким-нибудь полезным делом и принести воды в высушенной тыкве. Сама же она достала из мешочка на поясе несколько кусочков коры ржавого вяза и размолола их в порошок. Затем она разбавила его водой и побрызгала ею мать Танцующего Кролика, что-то негромко напевая и смачивая смесью губы матери, чтобы ребенок быстрее появился на свет.

Пока прабабка обхаживала мать и что-то бормотала себе под нос, Танцующий Кролик недовольно хмурилась. Ей хотелось напиться воды из священного источника у подножия горы, где на солнце уже поспела и налилась соком земляника. Она так устала сидеть взаперти! Она подползла к входу и выглянула наружу, высматривая Уктену. Но того нигде не было видно; наверное, он уже ушел. Снаружи было тепло и солнечно и птицы веселыми трелями звали ее на прогулку. Белохвостая олениха с олененком щипали траву на склоне, нежась в лучах весеннего солнышка, и олененок весело помахивал хвостиком.

– Идем с нами! – позвал он ее и отпрыгнул на несколько футов.

Убедившись, что прабабка повернулась к ней спиной, Танцующий Кролик воспользовалась моментом и выскочила из мрачной пещеры на яркий солнечный свет. Олениха с олененком стремглав бросились наутек.

А внутри пещеры вдруг закричала мать Танцующего Кролика и, несмотря на протесты прабабки, с трудом поднялась со своего ложа. Вприпрыжку спускаясь по тропе, ведущей к источнику, Танцующий Кролик оглянулась, радуясь тому, что мать последовала за нею и что теперь они играют в догонялки, которые очень любили обе.

Девочка весело помчалась дальше, крикнув матери, чтобы та поспешила, и тогда они найдут землянику и соберут ее до того, как Уктена съест ее. Обычно мать бегала быстро, как ветер, но сегодня все вышло совсем по-другому. Она с трудом ковыляла по тропинке, и ее юбки из набивного ситца цеплялись за кусты, а сама она хваталась за их тонкие ветки, чтобы не упасть. Она кричала Танцующему Кролику, чтобы та немедленно возвращалась. Но девочке очень хотелось пить, до нее уже доносилось журчание ручья, и потому она притворилась, будто ничего не слышит.

Девочка присела на корточки подле ручья, готовясь зачерпнуть ладошкой воду, как вдруг услышала резкий окрик матери. Обернувшись, она увидела, что к ней приближаются бледнолицые на лошадях, за которыми ехала крытая повозка. Среди мужчин был мистер Драмхеллер; остальные были ей незнакомы. Вот один из них подстегнул свою кобылу и поехал вверх по склону, прямо к матери Танцующего Кролика. Он оказался у нее на пути, прежде чем она успела подбежать к дочери, а потом резко натянул поводья, чтобы остановить коня, и, склонившись с седла, с силой ударил ее по лицу. Танцующий Кролик увидела, как мать споткнулась, тяжело повалилась на землю и осталась лежать неподвижно. Девочка застыла на месте, глядя, как остальные спешились и подошли к тому месту, где лежала мама.

– Что ж… Мы нашли семью Джесси. Дома их не было, в школе тоже, поэтому я догадывался, что они где-то рядом. Наверняка они прятались в пещере наверху.

– Вон та малявка собралась напиться. Хватайте ее первой. Индейская детвора больно шустрая. – Высокий белый мужчина, ударивший ее мать, направился к ней, на ходу разматывая моток веревки, который держал в руках.

Схватив девочку за руку, он резко дернул ее, поставив на ноги. Она стала сопротивляться и изо всех сил впилась маленькими белыми зубками ему в ладонь. Он выругался и схватил ее за волосы, так что она вынуждена была разжать зубы, а потом ударил открытой ладонь по лицу с такой силой, что у нее зазвенело в ушах.

– Индейское отродье! – прорычал он, вновь занося руку для удара. – Мы только что преподали урок твоему папочке, а теперь пришла и твоя очередь. Надо было перебить ваше чертово племя еще несколько лет тому назад, когда у нас была такая возможность. Чем скорее мы от вас избавимся, тем лучше. – И он снова ударил ее.

Из носа Танцующего Кролика потекла кровь, а из глаз посыпались искры. Она впервые узнала, что такое насилие. Индейцы чероки никогда не били своих детей. Мужчина отпустил ее, чтобы размотать веревку, и девочка упала на землю. Что-то заставило ее лежать неподвижно.

– Мой народ – народ воинов, – едва слышно прошептала она на языке чероки слова прабабушки. Себе она сказала, что не чувствует никакой боли.

– Уймись, Сайлас, она же совсем еще ребенок. Оставь ее в покое вместе с ее матерью, пока мы не доберемся до остальных. Они никуда от нас не денутся. Старуха со своими детьми должна быть где-то поблизости.

– Да, не трогай ее, – согласился Драмхеллер. Именно он пытался дать денег ее отцу, а сейчас присел на корточки рядом с ее матерью, лежавшей в пыли. – Нэнси, – сказал он, – перестань притворяться. Ты же понимаешь, что вам придется уйти. Сегодня утром они взяли Джесси и обошлись с ним не очень ласково, но он сам виноват. Он набросился на них троих с мотыгой, и ему еще повезло, что они не пристрелили его на месте. После того как всех вас соберут вместе, ваш скарб привезут на повозках. Так что вы ничего не потеряете.

Он попытался поднять мать Танцующего Кролика на ноги, ухватив ее за руку, но она была очень тяжелой и, застонав, отказалась подниматься, как он ни старался.

– Мы хотели заплатить ему за труды, хотя, строго говоря, вовсе не обязаны были это делать, так что никто не может упрекнуть нас в том, что мы обошлись с вами дурно. Но вы уезжаете.

И тут мать Танцующего Кролика по-звериному завыла от боли и выгнула спину. Высокий бледнолицый отпрянул от нее.

– Я ничего ей не сделал, – сказал он. Остальные молча смотрели на происходящее. – Мы не должны были никого бить, просто согнать их в кучу. Но Нэнси вздумала рожать прямо тут. – Он выпрямился и отступил на шаг. Затем, сняв шляпу, стал вытирать лицо рукавом. Ему явно было не по себе, и он задыхался.

Мать Танцующего Кролика вновь закричала, собрав последние силы, и крик ее жутким эхом прокатился по окрестностям. Бледнолицые неуверенно переглянулись и пожали плечами. Танцующий Кролик подбежала к матери. Бледнолицые – такие невежды во всем. Она знала, что не боль заставляет мать кричать; это было предупреждение тем, кто по-прежнему прятался в пещере, не выходить из нее. И вдруг Танцующий Кролик ощутила под коленями влагу. Опустив глаза, она увидела, что красная жидкость медленно просачивается сквозь материнские юбки набивного ситца, пятная ее собственную одежку из оленьей кожи. Мать вновь закричала, и Танцующий Кролик ощутила, как материнская ладонь судорожно сжимает ее маленькую ладошку, чтобы придать ей мужества. А потом мать вдруг часто-часто задышала от боли, словно раненый олень, глаза ее расширились и закатились, и в ноздри девочке ударил запах горячей темной крови. У Танцующего Кролика закружилась голова, но она повернулась и с вызовом уставилась на бледнолицых. «Никогда не выказывай страха перед лицом врага».

– Мы должны погрузить их на плот, таков приказ. Если они не пойдут сами, мы свяжем их и поволочем.

– Ты же не можешь связать Нэнси прямо сейчас! Какой от этого прок? Насчет рожениц нам ничего не говорили…

Мать Танцующего Кролика громко застонала, вновь выгнула спину и закрыла глаза.

– Похоже, скоро нам придется тащить на двух меньше, – заметил Драмхеллер, не желая прикасаться к Нэнси. Обе его жены умерли во время родов, и он не имел ничего личного против Джесси и его семьи. Но они были полукровками, и теперь, после того как договор был подписан, закон гласил, что они должны уйти на запад вместе с остальными. Так что сегодня утром он с парнями всего лишь исполнял свой долг. Утверждал закон.

Мать Танцующего Кролика начала бить дрожь, и красное пятно на земле стало расширяться. Заметив его, Драмхеллер попятился. Рожать детей – женское дело, и, подобно большинству мужчин, женская кровь вызывала у него тошноту.

– Малявка никуда не денется. Давайте поищем остальных. Старуха справится с этой бедой. У нее наверняка найдутся травы и прочее, пусть рожает в повозке. С Нэнси все будет в порядке. Индианки – выносливые и крепкие создания. Повозка уже здесь. Пойдем искать остальных. Они должны быть где-то там. – Он махнул рукой вверх по склону.

Мужчины исчезли за деревьями. Коленям Танцующего Кролика стало горячо и мокро. Мать ее что-то шептала, и девочка склонилась над нею, чтобы лучше слышать. Дыхание у матери было судорожным и неровным. Она открыла глаза и взглянула прямо в окровавленное лицо дочери с распухшим носом.

– Не бойся, девочка моя. Слушай и делай, что я тебе скажу. Оставь меня и беги, спрячься, – выдохнула она. – Спрячься хорошенько, чтобы тебя не нашли. Мой дух еще не готов отправиться в Края Сумерек. Я останусь, чтобы указать тебе путь и защитить… – Она вновь застонала. – Танцующий Кролик, – прошептала мать, глаза которой были полны любви и смерти, – спрячься, пока они не уйдут, а потом разыщи своего кровного родственника Гидеона Волчью Лапу. Он отец твоей прабабушки. Много лет тому он ушел в горы и до сих пор живет там. Говорят, что он может летать, как птица. Скажи ему, – прошептала мать и крепко зажмурилась, чтобы справиться с болью, раздиравшей ее изнутри, – что тебя послала его дочь, Поющий Ветер, и я оставляю тебя с ним, чтобы вы стали хранителями нашей земли и отомстили за все то зло, которое причинили твоему народу. А теперь беги. – Выпустив ладошку Танцующего Кролика, она слабо взмахнула рукой, показывая на отвесный склон горы, на котором росли редкие всклокоченные кусты, за которые девочка могла уцепиться и обрести опору. Мать легонько подтолкнула дочку. – Беги, пока они не вернулись… беги, и мой дух найдет тебя.

Сверху донеслись крики:

– Мы нашли их!

Через несколько минут бледнолицые продрались сквозь заросли. Тот, кого звали Драмхеллером, тащил седовласую прабабку Танцующего Кролика, руки которой были связаны за спиной, а маленьких братика и сестричку, связанных по рукам и ногам, попросту грубо волокли по земле. Старая женщина плюнула в мужчину, тащившего ее за собой.

– Потише, бабуля, или я брошу Нэнси умирать, – пригрозил тот, разозлившись. – Ты ведь не хочешь, чтобы я это сделал, а?

Прабабушка Танцующего Кролика начала нараспев читать на языке чероки проклятие для бледнолицых и вновь плюнула. Она была невысокой, седенькой и согбенной, но могла брыкаться, и мужчина, волочивший за собой детей, упал.

– Будь ты проклята, старая ведьма. Называешь себя Поющим Ветром, а ведь ты всего лишь чокнутая Рианнон Ванн. Твой отец вон там? – И он дернул головой в сторону гор. – Говорят, что Гидеон до сих пор жив, но никто не может найти его. Отчего же он не придет тебе на помощь, а, Рианнон?

Прабабка Танцующего Кролика вновь пнула мужчину ногой, и он тяжело рухнул на землю.

Выругавшись, он поднялся на ноги и ударил прабабушку открытой ладонью по лицу. Та пошатнулась, но опять ответила ему ударом ноги. Тогда он кулаком опрокинул ее на землю, однако старуха вцепилась ему в ногу и заверещала, отбиваясь от мужчин, которые пытались связать ее веревкой.

И тут мать Танцующего Кролика яростно зашептала дочери:

– Она дает тебе возможность бежать, девочка моя! Отвлекает их. Беги! – И оттолкнула ее от себя.


На сей раз Танцующий Кролик повиновалась и растворилась в кустах быстро и беззвучно, словно крошечный зверек. Десять минут спустя она уже благополучно укрылась за деревом высоко над пещерой. Затаив дыхание, она выглянула из своего укрытия и посмотрела вниз.

Бледнолицые подогнали повозку и развернули ее. Она видела, как они погрузили в фургон грузное тело матери и зашвырнули следом прабабушку. Она слышала, как ее маленькие братик и сестричка, которые были еще слишком малы, чтобы сдержать слезы, громко плакали, когда их закинули внутрь и они с глухим стуком ударились о доски дна. Она заметила, как Драмхеллер, указав на склон горы, что-то произнес, а остальные мужчины отрицательно покачали головами и замахали руками в сторону реки.

– Если ты не покажешься сейчас же, тебя задерет рысь. Она разорвет тебя на куски и сожрет живьем! – прокричал один из них, глядя на гору, и его голос прокатился эхом: – Рысь… рысь… рысь… Куски… куски… сожрет… живьем… живьем.

Они немного подождали, рассчитывая на то, что она испугается и выйдет из укрытия. А потом возница щелкнул кнутом, фургон покатился вниз по узкой дороге и вскоре исчез за деревьями. Показавшись вновь у подножия горы, он повернул к речному причалу. До Танцующего Кролика долетело слабое эхо голоса ее прабабушки, которая принялась нараспев читать заклинание смерти, и девочка поняла, что она прощается с нею. Глядя в просвет между веток, Танцующий Кролик увидела, что причал внизу битком набит людьми. Она смотрела, как из-за деревьев выкатилась крытая повозка, увозившая ее семью. Когда она подъехала к пристани, с плота на берег сошли двое мужчин, чтобы перенести ее мать. Девочке показалось, будто одним из них был ее отец, но она могла и ошибиться. Он хромал. Слишком поздно Танцующий Кролик поняла, почему он заставил их укрыться в пещере, хотя и не могла взять в толк, отчего бледнолицые ведут себя так.

Вот еще несколько бледнолицых прикладами ружей согнали по сходням последних несчастных, и под прикрытием солдат, выстроившихся на берегу с винтовками наизготовку, плот медленно оттолкнулся от берега.

И вдруг сердце у Танцующего Кролика замерло в отчаянной надежде. Одинокая фигурка с огненными волосами в отчаянии металась по причалу, размахивая носовым платком и выкрикивая имена своих учеников. Ветер донес до девочки ее слабый голос:

– Полли, Даниэль, Дора… – Мисс Маури махала им вслед и кричала, пока, похоже, не смирилась с происходящим.

Мужчины с ружьями не обращали на нее никакого внимания. Наконец мисс Маури обессиленно опустилась на колени. Танцующий Кролик понимала, что это означает, – учительница стала молиться. Танцующий Кролик уже знала, что так мисс Маури разговаривает с Господом и что раньше она должна была тихонько присоединиться к ней и открыть свое сердце Иисусу, который любил детей. Мисс Маури говорила, что Господь и Иисус Христос всемогущи и что христиане должны безоговорочно верить в то, что они не оставят их в беде. Иисус Христос всегда слышит обращенные к нему молитвы, особенно детские.

Танцующий Кролик решила, что сейчас она тоже должна помолиться. Ее вместе с родными окрестили в ручье позади церкви миссии, и, хотя сейчас она спряталась высоко на горе и не могла преклонить колени, девочка склонила голову, крепко зажмурилась и прочитала молитву «Отче наш», которой научила их мисс Маури.

Но когда она подняла голову, то поняла, что ни Господь, ни Иисус Христос не услышали ее, потому что не развернули плот и не привели всех обратно на берег. Вместо этого посудина уплывала все дальше, подхваченная течением. Она снова и снова повторяла «Отче наш», так громко, как только могла, но плот неумолимо уплывал вниз по течению, уменьшаясь в размерах.

Воздух вокруг Танцующего Кролика пах горем и разлукой. Внизу, под нею, виднелись опустевшие хижины и сараи, обитателей которых уносила прочь река. А еще поля, где уже подросли и вытянулись бобы и тыквы, ведь погода выдалась на загляденье, а земля была такой плодородной. Отец всегда говорил, что индейцы чероки никогда не обрабатывают плохую землю. И вот теперь поля с их новым урожаем опустели!

Пришло время Иисусу Христу спуститься с небес на землю и развернуть плот, чтобы люди могли возвратиться в свои дома. Танцующий Кролик ожидала, что это случится с минуты на минуту, и потому не сводила глаз с плота, который уже исчез за изгибом реки. Она ждала целый день, чтобы не пропустить тот момент, когда он все-таки вернется, а потом смотрела, как солнце опускается в наступающую с запада тьму, – в ту сторону, где скрылся плот. После захода солнца в долине жалобно замычали коровы, которых забыли подоить, и она смотрела, как на небосклоне высыпали звезды, а внизу залаяли собаки в ожидании хозяев. Она слезла со своего насеста и сжалась в комочек у подножия дерева, а потом заснула, ожидая, что к ней явится дух ее матери.

Когда она проснулась на следующее утро, мир вокруг опустел. Мисс Маури солгала: Иисус Христос не имел власти над бледнолицыми. Мать так и не пришла. Танцующий Кролик решила, что, должно быть, это случилось потому, что она ослушалась материнской воли и не отправилась на поиски Гидеона Волчьей Лапы. Она подняла глаза на скалу, возвышавшуюся над нею. Та выглядела так, словно подняться на нее было решительно невозможно. Девочка долго разглядывала скудную растительность и трещины, пытаясь понять, сможет ли опереться на них. Голова у нее кружилась от голода, но она знала, что должна будет найти дорогу. Дух матери ожидал от нее повиновения.

В прежние времена, как рассказывала ей прабабушка, воины могли несколько дней обходиться без еды. Они не чувствовали мук голода так же, как не чувствовали боли. И Танцующий Кролик решила, что должна стать похожей на них. Пустота и сосущее ощущение в животе не имели никакого значения. Она должна подняться на скалу и узнать у Гидеона Волчьей Лапы, как люди обретали могущество прежде. И когда-нибудь, узнав достаточно, она сама станет уважаемой женщиной. Она выследит Уктену, украдет драгоценный камень с его лба и обратится орлом. А потом она начнет нападать на белых поселенцев, выклевывать им глаза, срывать когтями с земли их урожаи и плевать в их колодцы, чтобы отравить воду, и когда бледнолицые выпьют ее, то заболеют и умрут. Она будет убивать их детей и истребит проклятую расу, пока не останется ни одного бледнолицего, кто мог бы оплакать случившееся.

А потом она взлетит над землей и отправится в Края Сумерек, где найдет свой народ. Они увидят, как в вышине торжествующе кружит над ними орел, и закричат от радости. А когда они соберутся все вместе, она возглавит их и полетит впереди, показывая дорогу к тому месту, где живет солнце. Поведет их домой.

Вот такую клятву принесла она духу матери.

Вцепившись в корень, Танцующий Кролик начала долгий подъем на вершину.





От автора




Написать рукопись и сделать из нее книгу – разные вещи. Мне невероятно повезло в том, что я встретила удивительных людей, которые сумели превратить «Долину Надежды» в настоящую книгу, и я бесконечно благодарна им за поддержку, профессионализм и решимость сделать так, чтобы из моей рукописи получилось достойное произведение. Я была счастлива работать с ними, и если у этой книги будет успех, то он станет заслугой всех нас в равной мере.

Но первой я хотела бы поблагодарить Джейн Дистель, своего агента из литературного агентства «Дистель энд Годрич», за ее поддержку, терпение и дружбу. Джейн – из тех агентов, о которых мечтает любой автор. Ее непревзойденный профессионализм и безусловная поддержка авторов давно уже вошли в поговорку, но Джейн обладает еще и врожденным чутьем, помогая каждому автору раскрыться с наилучшей стороны. В моем случае это означало просто не мешать мне, даже когда мною же установленные сроки нарушались один за другим. Джейн сохраняла олимпийское спокойствие, неизменно приходила ко мне на помощь в нужную минуту и произносила благословенные слова, которые вселяют уверенность в любого автора: «Всему свое время, и спешить здесь ни к чему». Я чрезвычайно признательна и Мириам Годрич из агентства «Дистель энд Годрич» за умение составить и воплотить в жизнь любой контракт, а еще за первую редакторскую правку моей рукописи. Я очень ценю ее поддержку.

Работать же с издательством «Амазон паблишинг», как всегда, одно удовольствие, поскольку они неизменно стремятся представить своих авторов и их книги в лучшем свете. Особую благодарность я хочу выразить Таре Парсон, шеф-редактору «Амазон паблишинг», за ее бесконечное терпение, неиссякаемый энтузиазм и поддержку, которые с первой же нашей встречи убедили меня в том, что моя книга попала в хорошие руки. Хочу поблагодарить ее за лестную оценку моего труда и вклад в редактирование моей рукописи. Наконец, я не могу не упомянуть впечатляющую способность Тары изящно и быстро решить любой вопрос во время конференции, проводимой с помощью многоканальной телефонной связи.

Выражаю искреннюю признательность Джуди Ворсо, старшему редактору издательства «Амазон паблишинг», за ее поддержку, участие и профессионализм, благодаря которому издательский процесс протекает гладко и безо всяких усилий, по крайней мере с точки зрения автора. Мне было очень легко и приятно работать с нею.

И наконец, я бы хотела сказать «спасибо» замечательной авторской команде издательства «Амазон» и особенно Габриэлле ван дер Хейвель, у которой моментально находился ответ на любой мой вопрос.

Мне выпала невероятная удача поработать и с художественным редактором Шарлоттой Гершер. Она способна блестяще и безупречно разобраться в любой, даже самой объемной рукописи и обладает редким даром проникать в самую суть намерений автора. Ее уверенная рука преображает любое творение, а на ее суждение я полагаюсь целиком и полностью.

Я очень ценю тот нелегкий труд, что выпал на долю редактора текста Лауры Петреллы. Стыдно признаться, но редакторская правка является порой жизненно необходимой, особенно если означенный автор застрял где-то на перепутье между британским и американским английским. Лаура проделала безупречную работу с очень объемной рукописью.

Выражаю благодарность и Шасти О’Лири-Судант, которая умеет искать и находить самые характерные образы для любой эпохи, а также подобрать наилучшее воплощение для обложки книги.

И в заключение не могу не сказать о том, что собственная семья не устает изумлять меня своей безусловной и щедрой поддержкой любых моих авторских начинаний. Особенно когда речь заходит о моем супруге, Роджере Лоу, который мирится с моей абстрактной сосредоточенностью на других эпохах, воображаемых людях и временных рамках, не говоря уже об очень поздних ужинах, и который готов с любовью, добродушием и умением справиться с любым кризисом так, как мне и не снилось. Он не находит ничего необычного в замечаниях типа «У меня ум за разум заходит, а голова разрывается на части» и понимает, что в идеале мне требуется для работы уединенное, тихое местечко, которое Вирджиния Вулф называла «своей комнатой», а он именует «строгой изоляцией».

Учитывая, что большую часть своего времени я провожу в этой самой строгой изоляции – в мире, созданном моим воображением, – мне всегда радостно вновь вернуться туда, где живут настоящей, реальной жизнью Роджер, Касс, Мишель, Нильс, Джонни и наши обожаемые внуки – Бо, Поппи и Джейк, причем весьма деятельным образом. Они мои самые верные сторонники и самые невзыскательные критики. Все, что я пишу, я пишу ради них.



Хелен Брайан





Об авторе