Другая Вера

Отец. Красовский был отцом. Стрельцов – папой.

Роберт стоял напротив Веры, и за поблескивающими стеклами очков она видела его глаза. Она кивнула ему и отвернулась.

Сын расспрашивал отца о впечатлениях, о свадьбе, потом что-то спросила Лидия, потом заговорили о свадебном путешествии. Оказалось, что тут все совпали – и Вадим, и Лидия, и Красовский были ярыми поклонниками и знатоками Франции.

Вера в разговорах не участвовала, продолжая молча и хмуро разглядывать медленно текущую реку.

Пару раз она оглянулась, надеясь увидеть застрявшего где то супруга. Молодых окликнули, и, извинившись, они поспешили к знакомым.

Роберт стоял в метре от Веры, и от него пахло все тем же парфюмом. Вера пыталась вспомнить, как он называется.

Он курил, и дым шел в ее сторону. Она поморщилась, отодвинулась от него и достала телефон – позвонить мужу.

– Ну как ты? – тихо спросил он. – Зябковато, правда? Это все от воды.

Вера с усмешкой глянула на него:

– О, какая забота!

– Не юродствуй, – оборвал Роберт. – К чему? Сегодня, кажется, вечер прощения. Или не так? Может, хватит, Вера? Жизнь прошла, а ты…

– Что я? – с вызовом спросила она.

– Да все не можешь простить. Я же вижу.

– Чушь! – дернулась она. – Что за чушь, господи? Вот именно – жизнь прошла. У тебя, знаешь ли, мания величия. Неужели ты думаешь, что мне все еще не все равно?

– Я не думаю, я вижу, – грустно улыбнулся он. – Если бы простила, было бы все равно.

– Бред, – бессильно и устало ответила она. – Какой бред. Я сто лет в счастливом браке, да и вообще – при чем здесь ты?

Он подошел к ней и попытался приобнять.

Вера напряглась, как стальная пружина.

Оттолкнуть? Подумает, что точно не безразличен. Да и зачем? Дружеское объятие на свадьбе сына – это нормально.

Вера взяла себя в руки и похлопала его по плечу.

– Все прошло хорошо, правда? Как гора с плеч. А как тебе Лидия?

Он не спешил выпускать ее из объятий.

– Лидия как Лидия. Обыкновенная. Такая, как все. Это ты была другая, Вера. Таких больше нет. А свадьба, – Роберт усмехнулся, – пела и плясала. Пышная и богатая была свадьба. Ну так, наверное, и должно было быть.

Вера высвободилась из его объятий, и их глаза оказались напротив друг друга.

Смутившись, как девочка, Вера подумала: «Какое счастье, что темно и он не увидит, как я покраснела».

– Я была другая, говоришь? – Вера усмехнулась. – Вот интересно! А когда ты это понял?

– Сразу, – тут же ответил Роберт. – Но дурак был. Молодой идиот. Не удержал.

– И слава богу, – усмехнулась она. – Не знаю, какому святому свечки ставить.

Он посмотрел на нее серьезным и долгим взглядом.

– Тебе виднее. – Снова взял ее за руку. – Простила? Я знаю, как я перед тобой виноват.

Вера звонко, по-девчоночьи рассмеялась.

– Господи, Роберт! Ты вообще о чем? Неужели это для тебя так важно: простила – не простила?

– Важно, – оборвал он ее. – Я всегда любил тебя. Всю жизнь. И причинил тебе столько горя.

– Ты не любил, – возразила Вера. – Ты просто не способен на это. Ты любил только себя. Ну и вообще – хватит, Роб! Это уже за гранью, ей-богу! – Вера выдернула руку, резко обогнула его и пошла прочь.

Ее слегка шатало – шампанское, каблуки. Ну и все остальное. Крепко взявшись за перила, она подошла к распахнутой двери.

И в эту минуту оттуда вышел муж. Вера бросилась к нему, едва устояв на ногах, схватила его за руки и потянула за собой:

– Идем, идем, Гена, пожалуйста, поскорее!


Ошарашенный и ничего не понимающий, муж кивал, как болванчик, и едва поспевал за ней.

– Вера, милая! Да что снова случилось?

– Потом, потом. Да ничего – все прекрасно! Просто очень хочу домой! Я жду тебя битый час!

– Какой час? О чем ты? Да и вообще – не беги ты, ради бога! И откуда такая прыть, ты же устала.

Вера обернулась. На галерее, между белеющих колонн, откуда она только что ушла, – нет, не так: откуда она позорно, как семиклассница, сбежала, – маячил знакомый силуэт. Вспыхивал и угасал крошечный маленький красный уголек сигареты. Лица его было не разглядеть, но Вера знала, уверенно знала, что он видит их, смотрит на них и провожает их взглядом.





* * *


Это случилось шесть лет назад. История главного Вериного кошмара и главного позора. История, которую невозможно никому рассказать, – ни Евгеше, ни Томке. Вера пошла бы на все, ей-богу, вплоть до сделки с дьяволом, лишь бы все забыть, а еще лучше – проснуться и понять, что ей все приснилось.

Но нет, не получалось. Увы.



Телефонный звонок раздался под вечер. Вера не сразу узнала голос Красовского – хриплый, простуженный, совершенно больной.

Геннадий Павлович и Вадим были в командировке в Испании. Вера только-только поговорила с мужем, потом списалась с сыном, приняла душ и собиралась ложиться.

Был апрель, неожиданно теплый и ранний. Стоя у раскрытого окна, Вера молча выслушала просьбу и извинения бывшего мужа.

– Подожди, запишу, – прервала его она. – Так не запомню. – И аккуратно, повторяя по слогам, стала записывать названия лекарств. – Роберт, я все поняла и записала, – строго прервала она его. – Часов в семь пошлю к тебе Виталика. Может, еще что-нибудь из продуктов? Ничего не ешь? Ну, это неправильно. Впрочем, как хочешь, ты не ребенок. Может, хотя бы молока? Все, Роберт, – повторила она. – Утром у тебя будет Виталик. Поправляйся! – И нажала отбой.

«Дожил, – подумала она о бывшем муже. – Некого попросить лекарства купить».

Но ночью ей не спалось. Под утро разозлилась на Красовского: «Господи, ну при чем тут я? Вот ведь наглец! Ну кто мы друг другу?»

Она ругала себя за то, что думает о бывшем, крутит в голове эту глупость, переживает за Красовского.

Впрочем, отказывать человеку в помощи было не в Вериных правилах.

В семь утра позвонила Виталику.

Тот с диким кашлем пробухал в трубку:

– Заболел, Вера Андреевна, извините. Кажется, грипп! Но если надо, сейчас буду.

– Не надо, – ответила Вера. – Выход найдется.

Как назло, в доме никого не было, Евгеша гостила у тульской родни.

Вера открыла холодильник: полкастрюли рассольника, тушеное мясо, пюре. Ну и отлично! Мои прилетают через три дня, а я обойдусь.

Разложила все это по контейнерам, прихватила список лекарств и вызвала такси.

Утро было холодным и хмурым, а дорога длинной, почти бесконечной.

Вера смотрела в окно и думала, какое счастье, что они с Генашей уехали из города! Город показался ей неприветливым, серым, мрачным, чужим.

У квартиры Красовского она долго не решалась нажать на звонок, поймав себя на мысли, что почему-то волнуется.

Открыл он спустя минут пять, из-за двери она слышала его надрывный кашель и шарканье тапками.

Они стояли, внимательно разглядывая друг друга. Первой очнулась смущенная Вера.

– Ты очень гостеприимен, – с сарказмом сказала она. – Может, я все-таки пройду?

Роберт горячо закивал и принялся оправдываться: дескать, ругал себя за этот звонок и уж совсем не ожидал, что приедет она.

– Если бы знал, уж точно не позвонил бы.

Смущенно просил прощения, суетился, предлагал какие-то убитые рваные тапки, от которых Вера решительно отказалась. Пытался усадить ее в старое, потертое, доисторическое кресло, но и здесь она сказала решительное «нет».

Прошла на кухню, поморщилась при виде раковины, полной грязной посуды, качнула головой, отметив крошки на клеенке и залитую кофе плиту.

– Не утруждаешь себя бытом, – не удержалась она.