Дурная кровь
Часть 91 из 141 Информация о книге
– Да нет, недели на две-три. Но не больше. Когда пропала Марго… ну, тут уж им не до романов стало. Сами понимаете. Однако недели на две-три Айрин, эта-а, потеряла голову. Эдди она не разлюбила, поймите… он тем более постарше был, ей льстило, что такой состоятельный мужчина жениться на ней хочет, да вот только… смешно, правда же? – понизила голос Дженис. – Если шелуху убрать, все мы животные. От Пола Сетчуэлла она просто с ума сходила. Недели две-три. Бегала за ним хвостом, шпионила… Могу поспорить, он уже шугаться ее стал, – трезво рассудила Дженис, – тем более она сама мне потом признавалась: он ее в постель затащил только назло Марго. Кроме Марго, никто ему был не нужен… а до Айрин это не сразу дошло. Ею попользовались – и все. – Значит, эта история о больном зубе Айрин, – сказал Страйк, – которая затем переродилась в историю о походе за покупками… – Ну да, – тихо сказала Дженис. – В тот день она была с Полом Сетчуэллом. А магазинный чек потом у сестры взяла, чтобы следователям предъявить. Я только потом узнала. Прибежала она ко мне домой, вся в слезах, и ну давай душу изливать. А с кем еще ей было поделиться? Уж конечно не с Эдди и не с родителями! Она до смерти боялась, как бы это не выплыло на свет: узнай об ее проделках Эдди, он бы точно ее бросил, а ей никто другой и не нужен был. Глаза-то у нее к тому времени открылись. Понимаете, Сетчуэлл на последнем свидании, считай, сам ей выложил, что путался с ней лишь в отместку Марго. Та, видите ли, ему сказала, что послушать его музыку пришла чисто из любопытства, а потом ощетинилась, когда он стал ее к себе зазывать. Ну дак вот, в последнюю их встречу он ей всучил деревянную фигурку викинга, которая у него в кармане завалялась. Рассчитывал, что Марго, как говорится, оттает и к нему вернется, и прости-прощай, Рой… Ага, сейчас, она тебе и ребенка бросит, и семью разрушит из-за этой крашеной деревяшки… Каких только гадостей он потом не наговорил Айрин про Марго… Самое мягкое выражение было – «динамщица». В общем, после исчезновения Марго, когда за дело взялась полиция, Сетчуэлл звонит Айрин и просит, чтоб она помалкивала о том, как он на Марго злился и бранился, а Айрин умоляет, чтоб он про их связь никому ни слова, на том и порешили. Ни одна живая душа, кроме меня, об этом не знала, а мне тоже не резон было языком трепать, потому как… ну кем ты тогда будешь, если подругу под монастырь подведешь? – Значит, когда Чарли Рэмидж заявил, что видел Марго в Лемингтон-Спа, вы были в курсе?… – Что Сетчуэлл оттуда родом? Нет, тогда еще не знала. Но вскорости в газетах напечатали, что какой-то старый пень из Лемингтон-Спа у себя в саду плакат вывесил: «Белые люди против нашествия цветных» или как-то так, жуть, да и только. А мы с Ларри как раз были в ресторане с Эдди и Айрин, и когда мы с Айрин вышли попудриться, она мне и говорит: «Лемингтон-Спа – это же родной город Пола Сетчуэлла». А ведь она долгие годы о нем не заикалась. Врать не буду: когда я это услыхала, мне дурно сделалось. Вдруг Марго с бывшим любовником сбежала? Боже правый, а вдруг Чарли и вправду Марго там видел? Но потом я так рассудила: если Марго добралась только до Лемингтон-Спа, как вышло, что ни до, ни после никто ее не засек? Не дальний свет, не Тимбукту какой-нибудь, правда же? – Чистая правда, – подтвердил Страйк. – И это все, что Айрин когда-либо рассказывала вам про Марго и Сетчуэлла? – Разве ж этого мало? – возмутилась Дженис. Ее бело-розовый цвет лица померк с появлением Страйка, круги под глазами потемнели. – Вы только не мучьте Айрин. Очень прошу. С виду не скажешь, но у нее душа чувствительная, а всякая ерунда – это напускное. Она нервничает, понимаете. – Не вижу решительно никаких оснований ее мучить, – сказал Страйк. – Ну что ж, вы нам очень помогли, миссис Битти. Благодарю вас. Теперь для меня многое прояснилось. Дженис откинулась на спинку дивана, исподлобья глядя на Страйка. – Вы, как я понимаю, курите? – резко спросила она. – По запаху чувствуется. Разве вам после ампутации не запретили курить? – Пытались, – ответил Страйк. – Очень вредная привычка, для вас – особенно, – заявила Дженис. – С годами неизбежно скажется на двигательной активности. Плохо влияет и на кровообращение, и на кожные покровы. Бросайте это дело. – Я знаю, давно пора. – Страйк с улыбкой опустил блокнот в карман. – Хм… – Дженис прищурилась. – Дела у него были в этом районе, как же. 51 …Себе не льсти, совет даю. Чудовище убить иль укротить Никто не сможет в праведном бою. Оно сомнет и сталь, и мощь твою. Эдмунд Спенсер. Королева фей Из-за грязно-желтой кирпичной стены лондонского Тауэра показались угловые башенки с купольными навершиями, но Робин было не до того, чтобы рассматривать старинные памятники архитектуры. Через полчаса у нее начиналась встреча, назначенная без ведома Страйка, да к тому же находилась она очень далеко от того места, где планировала оказаться в час дня, причем в совершенно незнакомом районе Лондона. Робин пустилась бежать, сверяясь с картой на экране мобильного. Через несколько шагов у нее задребезжал телефон. Увидев, что звонит Страйк, она ответила. – Привет. Я только что от Дженис. – О, здорово, – сказала Робин, стараясь дышать ровно и высматривая на пути либо станцию метро, либо свободное такси. – Что-нибудь интересное есть? – Полно, – ответил Страйк, шагая назад по Найтингейл-Гроув. Невзирая на предостережения медсестры, он только что закурил «Бенсон энд Хеджес». При каждом выдохе прохладный ветер срывал с его губ облачка дыма. – Ты сейчас где? – На Тауэр-Бридж-роуд, – сказала на бегу Робин, тщетно озираясь в поисках вывески метро. – Я думал, ты сегодня работаешь по Боссу Жука, разве нет? – Уже отработала, – ответила Робин и решила, что лучше будет ввести Страйка в курс дела прямо сейчас. – Я только что оставила его на Тауэрском мосту с Барклаем. – Когда ты говоришь «оставила с Барклаем»… – Не знаю, сейчас, возможно, они уже беседуют. – Не в состоянии нормально разговаривать на бегу, она перешла на быстрый шаг. – Корморан, похоже, БЖ собирался броситься с моста. – С Тауэрского? – удивился Страйк. – А почему бы и не с Тауэрского? – На оживленном перекрестке Робин свернула за угол. – Ближайшее высокое сооружение. – Но его офис совсем не… – Он, как обычно, доехал до станции «Монумент», но на работу не пошел. Пару минут, запрокинув голову, смотрел на здание, а потом отправился куда-то прочь. Я подумала, ему просто захотелось размяться, но потом он дошел до середины Тауэрского моста, остановился у перил и стал смотреть на воду. Сорок мучительных минут Робин наблюдала за БЖ, который под грохот транспорта, бессильно покачивая кейсом, смотрел вниз, на цементно-серую реку. Вряд ли Страйк мог представить, каких нервов ей стоило дождаться Барклая, которому предстояло ее сменить. Станции метро поблизости не было. Робин опять перешла на бег трусцой. – Я хотела с ним заговорить, – сказала она, – но побоялась, как бы он от неожиданности не сиганул вниз. Ты ведь представляешь его габариты – я бы его не удержала. – По-твоему, он в самом деле собирался?… – Да! – воскликнула Робин с плохо скрываемым торжеством: через разрыв в потоке транспорта она увидела красное кольцо – знак метро – и вновь начала ускорение. – Вид у него был совершенно безнадежный. – Ты что там: бегом занимаешься? – Стук ее подошв по асфальту был слышен даже сквозь уличный шум. – Да, – коротко ответила Робин, а потом: – К зубному опаздываю. Она пожалела, что утром никак не обосновала свой отказ от поездки к Дженис Битти, и теперь на всякий случай держала про запас уважительную причину. – Ага, – сказал Страйк. – Ясно. – Короче… – продолжала, огибая прохожих, Робин. – Меня сменил Барклай… Он согласился, что БЖ собирается прыгнуть… и сказал… – у нее закололо в боку, – сказал… что попробует… его уболтать… только тогда я ушла. – Задыхаясь, она умолкла. – Но это значит, что Барклая теперь придется отстранить: БЖ знает его в лицо, – указал Страйк. – Ну да, я понимаю. – Робин опять замедлила шаг: она уже находилась близ спуска в метро и массировала бок. – Но, учитывая, что БЖ, по нашему с Барклаем мнению, собирался покончить с собой… – Принято, – сказал Страйк, остановившийся в тени у станции «Хизер-Грин», чтобы докурить сигарету. – Я всего лишь прогнозирую. Конечно, нам очень повезет, если он выложит Барклаю весь компромат, собранный Жуком. У человека, доведенного до крайности, иногда возникает потребность… – Корморан, я должна заканчивать, – сказала Робин при входе в метро. – Увидимся вечером в офисе – расскажешь, что узнал от Дженис. – Лады, – сказал Страйк. – Надеюсь, больно не будет. – Почему мне должно быть бо… А, ты про зубного? Нет-нет, это плановый осмотр, – сказала Робин. «Хилая отмазка, Робин», – досадуя на себя, подумала она, положила мобильный в карман и побежала вниз по ступенькам на платформу. В поезде метро, разгоряченная от бега, она сразу сняла куртку и кое-как пригладила волосы, вглядываясь в темное и грязное оконное стекло напротив. Слежка за БЖ, оказавшимся, судя по всему, на грани самоубийства, собственная ложь, неубедительная отговорка, риск предстоящей встречи – от всего этого нарастала нервозность. Пару лет назад уже был случай, когда Робин решила проработать одну версию втайне от Страйка. В результате Страйк ее уволил. «Но это – совсем другое, – внушала она себе, убирая со лба потные пряди волос. – Если все срастется, он не будет возражать. Он и сам к этому склоняется». Через двадцать минут она уже вышла на станции «Тотнэм-Корт-роуд» и, набросив куртку на одно плечо, заспешила к центру Сохо. И только при виде вывески над дверью кафе «Звезда» у нее в сознании зафиксировалось неожиданное совпадение имен. Отгоняя прочь мысли об астероидах, гороскопах и знамениях, Робин вошла в кафе, где на красно-кирпичном полу стояли круглые деревянные столики. Стены были увешаны старомодными жестяными табличками, одна из которых рекламировала «СИГАРЕТЫ „РОБИН“». Прямо под ней – видимо, так и было задумано – сидел старик в черной ветровке с капюшоном; его обветренное лицо избороздили прерывистые вены, а напомаженная седая шевелюра была уложена по моде пятидесятых годов прошлого века. Сбоку от себя он прислонил к стене трость. По другую руку от него сидела девочка-подросток с длинными неоново-желтыми волосами, не отрывавшаяся от телефона. – Мистер Такер? – спросила Робин. – Он самый, – хрипло отозвался старик, обнажив кривые прокуренные зубы. – Мисс Эллакотт? – Просто Робин, – сказала она, с улыбкой пожимая ему руку. – Это внучка моя, Лорен, – представил Такер. – Здрасьте. – Лорен на миг подняла взгляд и снова уткнулась в телефон. – Я только возьму себе кофе, – сказала Робин. – Можно вам что-нибудь предложить? Они отказались. Заказывая для себя кофе с молоком, Робин спиной чувствовала взгляд старика. До этого они общались всего один раз, и то по телефону: Брайан Такер четверть часа без умолку говорил об исчезновении старшей дочери, Луизы, в семьдесят втором году и о своих многократных попытках доказать, что ее убил Деннис Крид. Рой Фиппс сказал о Такере: «Совсем ополоумел». Сегодня Робин воздержалась бы от таких резких суждений, однако было совершенно очевидно, что мыслями старика полностью завладели Крид и поиски справедливости. Когда Робин вернулась с чашкой кофе и села за столик к Такерам, Лорен отложила свой мобильный. Ее отросшие неоновые пряди, татуировка-единорог на предплечье, вызывающие накладные ресницы и облезлый лак на ногтях составляли разительный контраст с невинным личиком и ямочками на щеках, едва заметными под толстым слоем агрессивного контуринга. – Я с дедушкой, – объяснила она Робин. – Он ходит плоховато. – Она у нас хорошая девочка, – сказал Такер. – Очень хорошая. – Большое вам спасибо, что согласились со мной встретиться, – обратилась к ним обоим Робин. – Я искренне это ценю. Распухший нос Такера, покрытый угревой сыпью, вблизи смахивал на клубничину.