Ее нежеланный лорд

Не слишком горячая и не холодная.

Бьянка закрыла глаза, откинула голову на бортик ванны.

Ей нужно было думать – о том, как быть дальше, как отвоевать свободу, как заставить Сандора отпустить ее… Но мысли разбегались, катились во все стороны, словно бусины с разорванной нити. Зато тело очень хорошо помнило, как Сандор прижимал ее к себе и жадно пил ее дыхание, ласкал губами и языком.

«И совсем не страшно», – с удивлением подумала Бьянка.

Вовсе не так ужасно, как она себе все это представляла.

«А я-то думала, что со мной что-то жуткое случится. Почему маменька никогда мне не рассказывала, как это бывает? Как это бывает правильно?»

И загрустила. Вспомнила родные, мягкие руки. Тихий голос. И, наконец, «как ты могла?».

Снова всколыхнулась злость на Сандора. Это ведь он во всем виноват. Он все сломал, испортил. Гадкий мужлан.

Тихо скрипнуло кресло, прогибаясь под чьим-то весом. Бьянка приоткрыла глаза, чтобы посмотреть, какое белье принесла Дора, и тут же, сдавленно охнув, нырнула в воду по самый подбородок.

«Не поминай лихо».

И вот оно, стоило вспомнить – сидит себе, смотрит насмешливо и молчит. Желание вскочить на ноги и убежать было почти необоримым, но Бьянка напомнила себе, что леди не бегают голышом, и, прикусив губу, уставилась на своего мучителя.

Он вальяжно устроился в кресле, закинул ногу на ногу. Бьянка отметила про себя, что еще ни разу не видела его таким – расслабленным, в расстегнутой на груди рубашке, в свободных шароварах и пестрых домашних туфлях, расшитых какими-то легкомысленными бусинками. Темные волосы свободно падали на плечи, а вот бороды не было, и старый шрам через щеку, а заодно и черные, с изломом, брови придавали Сандору совершенно разбойничий вид.

– В-вы, – прошипела Бьянка. – Какого Темного?!! Извольте выйти!

Ухмылка на лице Сандора стала еще шире.

– С чего бы мне выходить? Я у себя дома, дорогая. Пришел справиться о вашем здоровье.

Она опешила от подобной наглости.

– Да вы… и у вас еще совести хватает мне это говорить? Вы, вы… хотели уморить меня голодом и жаждой в вашем проклятом подвале! Вы меня опозорили перед прислугой…

– Равно как и вы меня.

– И теперь вы пришли?!! Да вы, вы… Да и вообще, извольте выйти! Где ваше воспитание, чтобы находиться здесь, когда я не одета?

Сандор лишь бровь приподнял, как будто в удивлении.

– А что, разве я чего-то еще не видел?

– Вы циничный мерзавец, – прошептала удрученно Бьянка и сложила руки на груди, потому что вода была прозрачной, а он как раз сидел так, чтобы все видеть.

– Я специально пришел сейчас, чтобы у вас не было шанса сбежать, – спокойно произнес мужчина, а в темных глазах так и прыгали демонята. – Вы же не выскочите из ванны голой, верно? И швырнуть в меня нечем, так?

– Вы просто невыносимы.

– Как и вы, мое сокровище. Давайте спокойно поговорим. Вы же вроде бы взрослая женщина.

– А нам есть о чем говорить? – Она хмыкнула.

– Думаю, да. – Сандор устроился удобнее в кресле. – Неужели вам не интересно, почему я на вас женился? О, только не надо тешить себя мыслью о собственной уникальной и неповторимой красоте. Она ведь далеко не самое главное в женщине, эта красота. От нее вообще одни беды.

– Интересно, – процедила Бьянка. – В самом деле, зачем я вам, лорд Сандор? Многие бы с радостью отдали вам свою дочь. Почему именно я?

Расслабленное лицо Сандора вдруг приняло хищное, опасное выражение. Он резко оперся на подлокотники и поднялся.

– Хорошо. Я думаю, вы вправе знать, почему я решил жениться на вас. Но сперва… Пожалуй, начнем переговоры с того, что я помогу вам вымыть голову.





* * *


Что?!!

Бьянка затравленно посмотрела на приближающегося Сандора.

Всеблагий, да что ж это такое? Что он вытворяет, гад?

А вода была прозрачной, без пены. И поблизости ни одного полотенца, чтобы прикрыться. К щекам прилил жар. Съежиться, подтянуть колени к груди? Эта суета будет выглядеть смешно. Дать ему себя рассмотреть? Претемный, но ведь мужчина не должен вот так на нее глазеть, это совершенно неприлично и неприемлемо для леди.


С другой стороны, Рой Сандор – все-таки муж.

Но в своде правил поведения для благородных девиц написано, что даже выполнять супружеский долг следует в длинной, до пят, сорочке со скромным вырезом.

Растерявшись, Бьянка упустила те драгоценные мгновения, когда можно было что-то исправить. Например, выскочить из ванны и в самом деле рвануть к себе в спальню, подальше отсюда.

Она вздрогнула всем телом, ощутив, как пальцы Сандора зарылись в ее волосы и легонько помассировали кожу головы.

Кажется, он вздохнул.

Потом она услышала, как подвинул к себе табурет и уселся на него, оказавшись точнехонько у нее за спиной.

– Ну же, Бьянка, расслабьтесь. Да что ж вы сидите так, словно я чудовище какое-то.

– У вас нет даже намека на совесть, – она пожала плечами, – два дня назад вы меня выпороли и бросили в подвал, чтобы я там умерла. Наверное, это вам было выгодно. А теперь вы хотите, чтобы я изображала радость при виде вас.

Сандор помолчал, черпнул можжевеловым ковшом воды и аккуратно начал поливать ей голову. Бьянка прикрыла глаза. А потом услышала:

– Я не хотел оставлять вас на два дня в подвале. Я вышел из дому, встретил Фредерика Ларно, потом мне вручили пакет, якобы от королевы, и он взорвался у меня в руках.

– Как это? – не сдержалась Бьянка. – Разве такое может быть?

В воздухе разлился сладковатый аромат жидкого мыла.

– Такого раньше не случалось, но теперь придется быть настороже.

– Но вы… – она с трудом подбирала слова, – вы живы.

– Мне повезло, меня защитил артефакт, который сделала королева. И она же восстановила меня. – Сандор хмыкнул и принялся намыливать ей голову. – А вам бы хотелось видеть меня мертвым?

Бьянка помолчала. Ее разрывали очень противоречивые чувства. С одной стороны – презрение, обида. Ненависть, но уже не жаркая, испепеляющая, а какая-то вялая, словно подсохшая дынная корка. С другой стороны, Бьянка чувствовала, что Сандор не лжет сейчас. И если у него в руках что-то взорвалось, наверное, он и в самом деле не мог вернуться домой и ее выпустить.

– Нет, – она с деланным безразличием пожала плечами, – я не желаю вам смерти, лорд Сандор, невзирая ни на что. Пожалуй, единственное, чего бы мне хотелось, это чтоб вы просто исчезли из моей жизни. Отпустите меня.

– И куда же вы отправитесь, леди Бьянка? – в его голосе прорезались смешливые нотки.

– Я могла бы уехать на север и устроиться учительницей в школу, – нерешительно пробормотала она. – Я обучена грамоте, я хорошо рисую и умею вышивать. Я могла бы учить девиц в пансионе.

Пальцы Сандора замерли на миг, а потом продолжили неспешно массировать ей голову.

– Хороший план, – заметил он, – возможно, если у нас с вами ничего не получится, я вас когда-нибудь и отпущу.

– Но не сейчас?

– Не сейчас, – задумчиво ответил он.

Воцарилось молчание. Бьянка, сжавшись в комок, подтянув колени к груди, размышляла о том, долго ли Сандор будет возиться с ее волосами. Он же, казалось, наслаждался процессом: долго смывал мыльную пену – она поплыла по воде пышными островками, – затем аккуратно разложил мокрые волосы по бортику ванны.

Бьянка поймала себя на том, что тишина тяготит.

– Вы обещали рассказать, отчего решили жениться на мне, на девушке с дурной репутацией, – напомнила она хрипло.

– Хорошо. Но голову я вам уже вымыл. Если хотите послушать, придется помыть еще что-нибудь.

Она мысленно застонала. Нет, он просто невыносим. И этого следовало ожидать.

И, конечно же, она могла обойтись и без всех этих откровений.

Но узнать правду очень хотелось. Очень.

– Только… помыть? – уточнила она на всякий случай. – Поклянитесь, что ничего больше… не сделаете.

– Почему вы так этого боитесь? – тихо спросил Сандор, все еще оставаясь вне области ее видимости. – Вы ведь не меня боитесь. Вы боитесь того, что произошло… между вами и узурпатором Ксеоном? Что такого он вам сделал?

– Ничего такого, – буркнула Бьянка. – Да какое вам дело? Не хотите рассказывать, не рассказывайте. Как-нибудь переживу.

– Моемся дальше? – усмешка в голосе.

И Бьянка, зажмурившись, решительно кивнула.

В самом деле, с ее репутацией уже терять нечего.

– Вам довелось застать в живых вашего деда, Малколма Эверси?

Намыленная губка легко коснулась горла и скользнула вниз. По коже побежали мурашки, а губы внезапно пересохли, пришлось их облизнуть.