Гробница древних

– Однажды он подарил мне букет зачарованного львиного зева. Когда на них падал солнечный свет, они хихикали, как дети, а когда наступала ночь, сладко сопели, – вспоминала Мать, и ее улыбка стала на мгновение светлой и мечтательной. – В нем тоже была доброта, которая, я знаю, есть в тебе.

– Может, ее и нет, – возразила я, снова закрывая глаза. – Кажется, я не могу перестать убивать.

– Сможешь, Луиза. Когда он уйдет и твой разум снова будет только твоим. Я могу говорить с сердцем деревьев, да, но я могу говорить и с сердцами своих детей. – Она вздохнула и крепче сжала мою руку. – Я только боюсь, что Темнейший попытается использовать твою силу в борьбе с Роэ.

Поппи наклонилась и ткнула пальцем в одну из цепей на моих ногах.

– Если мы их снимем, Луиза нам поможет. Я хочу, чтобы они ушли прочь и перестали угрожать, чтобы мы с Бартоломео могли снова играть во дворе. Ненавижу торчать внутри весь день. Это несправедливо! Мне даже кричать не разрешают, потому что Мэри уехала в этот дурацкий старый Лондон.

Она надулась, соскользнула на пол и присела возле пса.

– Возможно, мне придется его выпустить, – медленно сказала я. – Еще один раз. Если это будет означать, что я смогу дождаться, когда его из меня изгонят, я так и поступлю. Пожалуйста, постарайся не очень расстраиваться. В конце концов, это мои друзья, и я сделаю все, чтобы их защитить.

Улыбка Матери снова стала печальной, но ее теплое прикосновение успело прогнать уже навернувшиеся на мои глаза слезы. Невозможно было плакать, когда она держала меня за руку. Я попыталась вспомнить, проявляла ли когда-нибудь моя собственная, человеческая мать такую же доброту и заботу, но тщетно: моя память сохранила только крики за дверью спальни и вечно пьяного отца, который орал на нее, пока я пряталась под одеялом.

– Проявляй милосердие, где это только возможно, Луиза, – сказала Мать и потянулась отстегнуть первый виток цепей, – потому что в мире его осталось слишком мало.



Утром меня пригласили позавтракать с мистером Морнингсайдом, хотя Мать отказывалась далеко от меня отходить. Он позволил ей присоединиться к нам в гостиной рядом с главным вестибюлем – местом, где он впервые научил меня превращать ложку в то, чего пожелает мое сердце, – но до этого я застала конец его ссоры с Дальтоном.

Ожидая перед высокими французскими дверями гостиной, я не могла не подслушивать, поэтому приложила палец к губам, чтобы Мать не успела ничего сказать.

– Мы заключили договор, – говорил Генри. Его голос звучал убийственно холодно. – И ты его нарушил! В самый ответственный момент ты его нарушил!

– Потому что ты солгал. – Голос Дальтона звучал совершенно бесстрастно.

– ИМЕННО ТАК Я ВСЕГДА И ПОСТУПАЮ!

Дом содрогнулся.

Голос Дальтона прозвучал ближе; он собирался выйти из гостиной. Я метнулась назад, притворившись, что только что спустилась с лестницы, и не слышала окончания их ссоры.

– Я знаю, – ответил Дальтон, открывая дверь, но повернувшись к собеседнику в глубине комнаты. – К моему бесконечному сожалению, я знаю. И я хотел – и сейчас хочу! – чтобы ты делал не только это. Человек – это нечто большее, чем навязанная ему роль, большее, чем то, на что его обрекают его прошлое и его судьба.

Он не нашелся, что еще добавить, и зашагал прочь от гостиной, а затем, перепрыгивая через две ступеньки, поспешил вверх по лестнице. Я секунду помедлила, прислушиваясь к его удаляющимся шагам, и на цыпочках юркнула внутрь. Мистер Морнингсайд стоял спиной к нам, вцепившись в крышку обеденного стола.

– Обсудим нашу сделку за завтраком, – произнес он после того, как Мэри принесла легкую закуску: сыр, свежий хлеб и остатки сушеной оленины. Она вернулась к своей роли в доме почти сразу по приезде. Может, чтобы отвлечься или по привычке. – Пусть мы и в осаде, но все-таки цивилизованные люди. Как ты думаешь, троянцы так же хорошо ели, когда вкатывали в город коня?

– Мне нет до этого дела, – устало отозвалась я. Умиротворяющее присутствие Матери помогло, но спать, будучи прикованной к кровати цепью, было невозможно. – Если вы хотите заключить сделку, Дальтон тоже должен быть здесь.

Мы сели за один из столиков рядом с фортепьяно, недалеко от окон, выходящих на запад. Эта комната располагалась дальше всех помещений дома от поля, принадлежавшего пастуху, и, вероятно, была выбрана не случайно. Отсюда не было видно движения вдоль забора, что заставляло меня нервничать еще больше. Это было похоже на затишье перед бурей. От тревоги у меня кружилась голова, и я непроизвольно нервно притопывала под столом.

– Он уже согласился вернуть книгу, – сообщил мистер Морнингсайд, добавив сахар в чай и ловко размешивая его в чашке аккуратными круговыми движениями. Он чуть не пел от радости. – К этому его подтолкнула твоя ночная выходка. Он пришел ко мне рано утром и сделал предложение.

Мой аппетит оказался хуже, чем я ожидала. Мать ничего не ела, но держала в руках чашку, словно это доставляло ей удовольствие. Я тоже сделала несколько глотков, но не проявила никакого интереса к жесткой оленине.

– Значит, Дальтон найдет книгу, а потом мы отправимся в Константинополь? Как мы будем путешествовать? – поинтересовалась я.

Мистер Морнингсайд чуть не подавился булочкой.

– Луиза, негодница, откуда такие вопросы?

Ага, значит, Дальтон опустил такую мелкую деталь, как свой дневник. Я заставила себя сделать глоток, стараясь выглядеть непринужденно, хотя мои руки заметно дрожали. Я должна была сохранить факт наличия дневника в секрете как можно дольше. Я не сомневалась в том, что мистер Морнингсайд попытается заключить сделку с максимальным преимуществом для себя, и мне был необходим хотя бы один козырь в рукаве – просто на всякий случай. В конце концов, он сам сказал, что я являюсь частью игры, а значит, должна действовать соответственно. «Теперь ты в игре, и в этой игре ты можешь убежать только к краю игрового поля, но никак не выйти за его пределы».

– Вход, место, где можно уничтожить книги… Оно находится далеко на востоке, на соляной равнине. Дальтон мне об этом рассказывал. Как вы с миссис Хайлам ходили туда, когда были намного моложе, сразу после… – я нервно оглянулась на Мать, но ее, похоже, это не беспокоило, – сразу после Раскола.

– Все-таки Дальтон – негодяй. Ну, неважно. И да, и нет, Луиза. Действительно, один вход находится возле соленого озера. Но входов очень и очень много. На самом деле я знаю один, находящийся гораздо ближе. Если вы сейчас отправитесь в путь верхом, то будете там уже к утру.

Я кивнула и нахмурилась, изображая недоумение. И все же в том, что он сейчас сказал, был смысл. Когда я встретила Переплетчика в магазине Кэдуолладера, все происходило в месте, которое находилось «нигде», и, вероятно, это было именно тем местом, куда хотел отправить нас Генри Морнингсайд, – точкой где-то между мирами, скрытой в тени.

– Он также рассказал мне, что там были какие-то загадки, – продолжала я. – В рамках нашего соглашения я хочу, чтобы вы дали мне ответы.

– Конечно, – согласился мистер Морнингсайд. – Дорогая Луиза, нет никакой нужды хитрить и юлить. Мое самое большое желание – чтобы ты вошла в Гробницу древних в целости и сохранности и выполнила условия нашей сделки.

Я не могла скрыть своего интереса. Поставив чашку, я слегка наклонилась через стол. А он уже принялся небрежно намазывать булочку маслом.

– Значит, вы были внутри, – я повторила название этого места, – в Гробнице древних.

– Внутри? Нет. Нет, боюсь, что существуют определенные ограничения, которые не позволяют мне в нее войти, – сознался мистер Морнингсайд. Вздох разочарования, последовавший за этим признанием, показался мне вполне искренним, но, с другой стороны, он был очень талантливым актером. – У тебя, однако, не должно возникнуть никаких проблем с проникновением, коль скоро ты будешь следовать моим инструкциям и используешь свой ум. Я могу помочь тебе только в этом, Луиза, ибо не знаю, что ждет тебя внутри.

– Но книги можно уничтожить?


Мать рядом со мной поморщилась. Теперь я была книгой, знания Отца были заключены в моей голове, и это означало, что я тоже могла там погибнуть.

– Да, именно там создаются книги. Я знаю, что это правда, – произнес мистер Морнингсайд, и я видела, как тщательно он подбирает слова. Он стряхнул крошку с сюртука и одарил меня одной из своих самых широких, чарующих улыбок. На желтые глаза игриво упал завиток черных волос. – Но мы не должны обсуждать это вслух слишком подробно: это место стерегут, и я не горю желанием вызвать его стражей. Я приготовлю для тебя инструкции, так они ничего не узнают.

Я содрогнулась при мысли о том, что какое-то рассерженное существо, похожее на скорпиона, может разрезать кого-то пополам.

– Как вам угодно.

Мистер Морнингсайд изучающе посмотрел на меня поверх чашки, возможно, догадываясь, что я знаю больше, чем показываю, но ничего не добавил и принялся пить свой слишком сладкий чай.

– Тогда решено.

– Я бы так не сказала. Откуда мне знать, что вы выполните свою часть сделки? Я рискую жизнью, чтобы уничтожить эту книгу. А вы можете просто отказаться помочь мне, когда я вернусь. – Я откинулась на спинку удобного кресла, наслаждаясь его мимолетным, но явным недовольством.

Он одернул сюртук и искоса посмотрел на меня.

– Мы, конечно, оформим это в письменном виде, Луиза. И я всегда выполняю свои договоры.

– Меня это не устраивает. – Я потерла пальцем скатерть, пристально глядя ему в глаза. – Если я вернусь из Гробницы древних и вы не избавите меня от влияния Отца, это должно повлечь за собой какое-то наказание.

– Например? – Мистер Морнингсайд наклонился и достал из кожаной сумки перо и чернила. Появившись в гостиной после него, я понятия не имела, что он принес с собой письменные принадлежности, которые просто ждали своего часа.

– Например… – Я сделала паузу, хотя ответ уже был у меня готов. – Например, передачу прав на Холодный Чертополох и все, что в нем находится. Включая Черный Эльбион.

– Не смеши меня! – фыркнул он, разглаживая пергамент, который лежал возле столовых приборов. – Это несправедливо, Луиза. Будь благоразумна.

– Благоразумна? Книга за книгу – это определение справедливости, а этот дом страхует мою жизнь, ту самую, которую я легко могу потерять в Гробнице. Таковы мои условия, но вы вольны отказать мне и найти другой способ уничтожить Белую книгу.

Мне был крайне неприятен его прожигающий насквозь взгляд, и нестерпимо хотелось отвернуться. Но это была проверка, и я была полна решимости ее пройти. Он, конечно, исказил условия сделки в свою пользу, но если это игра, то мной не так-то просто будет манипулировать. Наконец мистер Морнингсайд откинулся на спинку стула, обмакнул перо в чернила и занес его над пергаментом.

– Именно так, как я сказала, – настаивала я. – Я не позволю вам увильнуть от обещания. Если вы не изгоните дух Отца из моего разума, когда я вернусь, уничтожив Белую книгу, права на Холодный Чертополох и Черный Эльбион мои. И я предупреждаю вас, что проверю этот договор десять раз, если понадобится.

– А ты быстро учишься, – пробормотал он. – Даже не знаю, стоит мне злиться или радоваться.

– Не давите на меня. – При этих словах он оторвал взгляд от пергамента. – Я знаю, почему вы заставляете меня ждать, почему хотите, чтобы влияние Отца на меня длилось как можно дольше. Я нужна вам для защиты от пастуха.

– Проницательное наблюдение. – Но я видела, что он меня дразнит. Дописывая контракт, он закатил глаза. Я видела, что он вписал пункт об участии в деле Дальтона, и этот пункт мне тоже предстояло внимательно изучить. – Я знаю, что ты не поверишь, если я скажу, что у меня нет никаких коварных намерений. Дело в том, что твоя невообразимая сила понадобится для того, чтобы выжить в Гробнице. Все, что ты видела и что пережила до сих пор, ерунда по сравнению с тем, что потребуется от тебя там.

Оторванные пальцы… Разрезанное тело… Трещины на коже и льющееся через них золотистое сияние… Безумие…

Я нервно сглотнула и переключила внимание на Мать.

– А ты ничего не знаешь об этом месте? О Гробнице древних? – спросила я.

Ее взгляд смягчился, и она склонила голову набок. Ее длинные розовые волосы были распущены, локоны расчесаны и переброшены через плечо. Она запустила пальцы в эту массу волос и принялась заплетать косу.

– Мое сердце говорит, что я знаю это место и мне нужно туда попасть – как ребенку, только что покинувшему утробу, нужно, чтобы его запеленали. Я это знаю – и все же не знаю; у меня нет воспоминаний, но услышав слова «Гробница древних»… – Она покачала головой и выпустила волосы. – Я никогда об этом не думала. И никогда не стремилась вернуться туда, откуда мы возникли.

Мистер Морнингсайд дописал последнюю строчку, подул на чернила и, передав мне пергамент, снова принялся за свой чай. Взгляд его стал отсутствующим. Холодным.

– Я бы хотел, чтобы ты никогда не видела этого места, никогда к нему даже не приближалась…

Строки, которые волновали меня больше всего, были записаны правильно, и я расписалась рядом с его подписью, даже не заметив, что он замолчал, не закончив свою мысль. И тут в комнату, задыхаясь, ворвался Чиджиоке.

– Они здесь! – крикнул он, прижимая руку к сердцу. – Надмирцы. Они пришли.

– Как же они вовремя, – вставая, проворчал мистер Морнингсайд. Он взял контракт и, свернув его в тугую трубку, положил в кожаную сумку. – Нам понадобится вся твоя ярость, Луиза. Покажи себя с самой страшной стороны. Мы должны заманить сюда как можно больше Надмирцев, чтобы дать Дальтону возможность вернуть Белую книгу. А потом? Потом настанет твое время увидеть Гробницу древних.





Глава 21





1247 год. К западу от Каппадокии


Делать было нечего, нельзя было даже мечтать об отдыхе. Мы сожгли тело Фарадея далеко от дороги, а затем вернулись в лагерь, чтобы забрать лошадей и отправиться в путь. Никому из нас не хотелось спать так близко от того места, где демона настигла кара. Никто не проронил ни слова, но я чувствовал, что Ара с ее поджатыми в тонкую линию губами готовится высказаться, пока мы галопом мчались сквозь ночь.

Мы остановились в нескольких лигах от места назначения, на кромке холмов, сразу после которых местность переходила в неглубокую равнину, на которой лежало соленое озеро. Я выполз из спального мешка и нашел место, где можно было облегчиться. Потом заметил, что в своей бессоннице я не одинок. На краю нашего маленького лагеря, скрестив на груди руки, стоял Генри. С непроницаемым лицом он смотрел на белую долину внизу. Солончаки. Я знал, что он не разделяет моих опасений, но не мог думать ни о чем, кроме предостережения Фарадея. И еще об этом существе… Оно не было обитателем нашего мира, но точно так же, по всей видимости, не было и одним из демонических друзей Генри.