Гвардеец его величества

Всего было девять базовых уровней имплантов – больше просто не могло поддерживать сознание обычного человека, а разгонять возможности мозга и восприятия стоило совсем недешево даже для армии. Но с девятого уровня – если штурмовик мог доказать, что его достоин, – «зеленый умный» удалялся, а для воскрешения физической оболочки применялась технология, позволяющая сознанию импульсом покинуть тело в момент смерти, после чего боец возрождался в настроенной только на его сознание капсуле корабля-матки. Нам это пока не светило – одним из условий вживления импланта выше девятого уровня была выслуга более двадцати пяти лет.

«Десант своих не бросает» – в штурмовых частях это выражение приобретало еще больший смысл: чтобы регенерировать бойца, с поля боя необходимо было доставить его блок с загруженным сознанием. Бессмертие не гарантированное – работающее лишь в случае, если тебя найдут, вытащат блок и вставят в регенеративную капсулу.

Мемориальный список ушедших в роте был относительно немалый – за сто двадцать шесть лет существования 303-й роты он насчитывал пятьдесят восемь фамилий. Причем большая часть безвозвратно ушедших приходилась на последние восемь лет – Вторая гвардейская активно использовалась командованием в скаргейльских войнах – находясь, как правило, на самых ожесточенных участках фронта.

Надо сказать, что мысли про безвозвратно ушедших не очень приятны в момент падения на поверхность в первой волне десантных капсул. Планета, на которой споткнулась наступательная операция, оказалась не просто крепким орешком, а очень крепким. Хотя две боевые орбитальные станции и их эскадрильи прикрытия были уничтожены имперским флотом почти молниеносно, на поверхности войска Скаргейла окопались всерьез – там стреляло почти все, что может стрелять. Мажериа-3 была покрыта густыми джунглями с совершенно непригодной для жизни флорой – болота кислоты, если дать примерную и краткую характеристику. Мест, пригодных для жизни, здесь было очень мало – семь относительно небольших плато на просторах кислотного океана с кляксами враждебных лесов. Места для жизни было мало, зато оружейных систем на поверхности было невероятно много – с противоракетными и противокорабельными установками.

Система Мажериа находилась на перекрестке миров, являясь крупным транспортным хабом, и ее требовалось как можно скорее очистить от врага – в недрах планеты могло прятаться сколь угодно много пусковых шахт с системными противокорабельными ракетами, так что поверхность нужно было срочно брать под контроль. И для этой цели здесь собралась полностью вся Его Величества Вторая гвардейская бригада космодесанта – включая две отдельные штурмовые роты бесов, которые оказывались вместе последний раз несколько лет назад.

В первой волне десанта большинство капсул и модулей падали на землю пустые, работая как отвлекающие цели. В остальных были только штурмовики-бесы и боевые дроиды с дронами. По стоимости, кстати, один дроид выходил дешевле единичной регенерации тела для бессмертного – но септиколийские боевые роботы после восстания умников были без искусственного интеллекта, а их электронная начинка успешно глушилась противником в первые минуты боя. Поэтому действия дроидов приходилось координировать непосредственно на месте – штурмовики космодесанта являлись, кроме всего прочего, защитой, не дающей заглушить противнику атакующих роботов, имея в экипировке портативные комплексы радиоэлектронной борьбы.

Ни на ком из нас пятерых, впрочем, подобных комплексов не было – наша задача была проста до безобразия – выжить как можно дольше, максимально подсветив расположение противника, предоставив тем командованию информацию для дальнейшего планирования. Грубо говоря, достигнуть поверхности планеты и немного поработать мишенями.

Во время высадки орать не возбранялось, поэтому я кричал. Все орали, и я орал, выплескивая в крике страх – переговорники на время высадки были заглушены. Прерывая вопли, десантный модуль тряхнуло от близкого разрыва; мерзко, пробирая до дрожи, взвыли гравикомпенсаторы, а после рявкнули последний раз, заткнувшись насовсем. Капсула тут же закрутилась волчком – что-то дрогнуло, затрещало, и кусок обшивки вместе с креслами Фокса и Джея исчез из поля зрения, оставив вместо себя дыру, сквозь которую были видны зеленоватые облака. Почти сразу раздался взрыв тормозных двигателей, и резкий удар.

Попытавшись сглотнуть – так чтобы подступивший к горлу желудок упал обратно, я выпрямился и, освободившись от креплений, поднялся на ноги, балансируя на косой поверхности пола, который уже заливала дымившаяся жидкая грязь. Паром было укутано все место посадки бота – раскаленный после прохождения через атмосферу, он вскипятил кислотное болото вокруг себя. Сейчас, глядя изнутри десантного модуля, можно было представить, будто мы плюхнулись в кипящий гороховый суп.

В ушах раздался резкий щелчок – заработали переговорники, перед глазами расцветились голубые линии тактических экранов оживших визоров.

– Фокс! Саня, ты здесь? – моментально произнес я.

Несколько секунд стояла полная тишина, разбавленная только тяжелым дыханием.

– Не слышит, – робко произнес Юз после паузы.

– Погнали? – поинтересовался я по-русски и, глянув на Юза и Ричи, полез наружу, перехватив винтовку. Обычная штурмовая, без зарядов антиматерии – столь дорогое оружие новичкам не доверяли.

Стоило шагнуть наружу, появившись из рваной дыры в корпусе, как провалился едва не по грудь в жидкую грязь. Следом за мной появился Юз, упав следом, а вот Ричи чуть задержался на изорванном крае обшивки, осматриваясь. Зря – даже воздух рядом взбрыкнул, и верхняя часть доспеха кавианца разлетелась на куски, раскидав кровавые ошметки и части брони. Оставшееся целым по пояс туловище упало внутрь, а я, повинуясь внезапному наитию, просто нырнул в грязь, стараясь уйти как можно глубже. Очень вовремя – наш десантный модуль оказался в центре ненужного внимания.

– Юз, ты здесь? – отчаянно работая руками и ногами, проорал я. Нахождение на глубине болота не доставляло особых неудобств – броня у меня изначально была в глухом режиме с полной автономностью.

Тишина.

Это будет просто прекрасная смерть – под толщей смердящего кислотного болота, подумалось мне, пока продвигался ползком по дну в сторону скального выступа, замеченного поодаль. Меня периодически кидало в стороны – грязевая поверхность ходила ходуном от близких взрывов, несколько раз гудели шиты от попаданий. Но самым плохим были панические мысли о том, что после бесславной смерти здесь нас оставят в небытие. Мало ли что – штурм провалится, импланты не найдут, решат нас недостойными для штурмовиков, да мало ли еще что может слу…

Сильный и близкий разрыв прервал мои размышления на полуслове, и на гребне грязевой волны я пробкой вылетел из болота. Пролетев несколько десятков метров, перелетел торчащий скальный выступ, к которому так стремился, и упал на относительно ровный участок земли. Дроид, который оказался рядом и посмотрел на меня, был не имперским, но нажал на спуск я еще до того, как понял это. Очередь вскрыла внутренности противника как консервную банку, но и у меня почти сразу взвыли генераторы щитов от многочисленных попаданий. Уходя из-под обстрела, я перекатился в сторону, расстреливая все, что вижу. Несколько секунд, и противники рядом исчезли – два стареньких скаргейловских дроида и с десяток местных аборигенов – прямоходящих ящеров, набедренные повязки которых диссонировали с видом современных плазмоганов и винтовок в их чешуйчатых руках. Это все я отметил задним числом – когда бежал от места устроенной бойни в поисках укрытия – петляя, помня о находящемся рядом снайпере – очень уж был характерный звук выстрела, убившего Ричи.

В этот момент небеса разверзлись адом – приземлившаяся первая волна обозначила предварительные цели, и вниз с эскадры поддержки десанта понеслись тысячи ракет и тяжелых бомб. Следом за ковром бомбардировки шла вторая волна высадки – в которой были не одиночные капсулы и модули, подобные тому, в котором приземлились мы, а полноценные десантные боты, со взводом штурмовиков внутри каждого. Кроме этого под облаками зарябило от многочисленных черных точек – один из тактических носителей вывалил из своего нутра имперских дроидов, которые десантировались вовсе без капсул, используя компактные антигравы.

Буро-зеленая кислотная поверхность, перемежаемая зарослями и прогалинами твердой земли, во многих местах вспухла, и воздух прочертили многочисленные серые линии запусков ракет. Казалось, земля с небом поменялись местами и сверху падает сама преисподняя, извергаясь огнем и черным пеплом. Вдруг раздался гулкий грохот, и совсем неподалеку от меня, километрах в трех, из земли поднялась приличных размеров ракета, устремившись в небо, оставляя за собой дымный след. К ней сразу же метнулось несколько противоракет поменьше, но чем закончилось, я не досмотрел – вокруг все гремело, взрывалось, а на горизонте и вовсе поднялся огромный столб ядерного взрыва – видимо, одна из наших ракет прилетела в обозначившую себя шахту запуска. Как завороженный, я смотрел на гриб взрыва несколько мгновений, а после меня подхватило ударной волной и сбросило со скалы.

Кувырнувшись и прокатившись по земле – оказавшись на небольшом пригорке с размочаленными пеньками деревьев, не выдержавших близкого разрыва, я полежал немного, глядя в расчерченное разрывами и нитками запусков ракет небо. Чуть погодя, немного придя в себя, приподнялся и осмотрелся. Противный зеленый оттенок зарослей вокруг был подернут серым пепельным налетом, неподалеку шел бой – в просветах деревьев мелькали черные фигуры имперских дроидов, поодаль виднелись серые скаргейловские боевые роботы и росчерки мелькающих в зарослях местных ящеров. В этот момент один из черных дроидов получил сильный удар в бок и разлетелся по сторонам – целой осталась только одна нога, да голова, утыканная сенсорами, покатилась в сторону. Один из оперативно-командных дроидов, судя по тому, что несколько роботов рядом с ним начали подтормаживать – заработали глушилки.

Я же, прикинув примерно направление выстрела, вжался в землю, высматривая снайпера. Тактическая сеть, кстати, уже почти работала – по периферийному экрану визора периодически проходили рябью помехи, иногда даже вырисовываясь в понятные символы и пиктограммы.

Снайпера я засек – к счастью, он оказался довольно близко, ведь прицельная дальность выстрела снайперских винтовок, состоящих на вооружении армий седьмого и шестого поколений, ограничена только кривизной поверхности планеты – так что он мог и на линии горизонта оказаться. Стрелок, убивший командирского дрона, а возможно, и Ричи до этого, находился от меня на расстоянии менее полукилометра. Как раз на максимуме прицельной дальности для подствольного гранатомета, поэтому для верности я выпустил сразу три гранаты. Небольшая роща скрылась в огне, но тут по земле хлестнуло плеткой разрывов – вторая волна десанта уже приземлилась, и теперь по вскрытым целям работали бомбардировщики, уже входя в верхние слои атмосферы. Мелькнуло несколько хищных силуэтов – с орбиты во враждебное небо нырнули несколько звеньев атмосферных штурмовиков, отрабатывающих крупные очаги сопротивления.

Последнее, что успел заметить – упавший кометой с неба, резко взбрыкнувший торможением десантный челнок со знакомой картинкой в хвостовой части – эмблема нашей роты, и зеленая семерка ниже. Седьмой зеленый взвод. От радости я немного потерял концентрацию, вскочив и махнув рукой, но перед глазами тут же стало темно – снайперов в этом районе оказалось несколько.



Система Мажериа. Фрегат Его Величества «Моро»

В этот раз в себя пришел еще до того, как с шипением открылась крышка капсулы. И сразу же на глаза едва слезы счастья не навернулись. Внутри все ликовало – ведь меня вернули к жизни, значит, достали, блок импланта вывезли на орбиту и…

Радость прервал зуммер личного терминала на запястье, на который уже была скинута задача – мне предписывалось прибыть на палубу Z-3, доложившись лейтенанту Огелли. Когда свернул экран терминала, крышка капсулы медленно поползла вверх, и тут радость нахлынула с новой силой – неподалеку увидел Фокса, Ричи, Джея, а чуть погодя появился и Юз, тяжело мотая головой. В том, что мы появились вместе, ничего удивительного не было – наверняка наши блоки вывезли с поверхности для регенерации в одной партии.

Всего в длинном помещении расположилось пятьдесят капсул – и, судя по многочисленным перемигивающимся огонькам, большинство было занято. Но появились здесь только мы впятером – время восстановления у всех разнилось, к примеру, нам, с имплантом первого уровня, требовалось лишь чуть больше трех часов, а вот какому-нибудь бойцу пятого класса – больше суток.

Быстро облачившись в броню, комплекты которой ожидали нас рядом с капсулами, мы скорым шагом направились по коридору к выходу. Активировав визор, я мысленно присвистнул – с момента высадки до открытия крышки регенеративной капсулы прошло трое суток. Долго же наши нейроблоки на орбиту поднимали.

На «Моро» царила суета – бегали техники, кое-где раздавались отголоски аварийной сигнализации, суетились дежурные офицеры. Несмотря на отсутствие видимых разрушений, по стенам горели яркие красные полосы, означающие, что корабль находится непосредственно в зоне боестолкновения, по полу стелились красные же уголки, образующие многоуровневые стрелки. По ним, если отключится гравитация, можно определять, где относительный низ. Несмотря на то что внутренняя атмосфера была, мы перевели доспехи в режим тревожного ожидания, как того требовала инструкция при красном уровне опасности. Это значило, что только забрала у нас были подняты, и в случае срабатывания корабельных датчиков разгерметизации броня автоматически перейдет в глухой режим.

Пока шли, мимо галопом пробежало по разным сторонам несколько бригад техников с озабоченными лицами. Также в герметичных рабочих скафандрах и также с поднятыми полусферами забрал шлемов.

– Что-то мне эта движуха не очень нравится, – поделился с нами опасениями Фокс.

Я ничего не ответил, но мысленно поежился – вспоминая поднимающуюся с поверхности огромную ракету.

Палубы Z-3 на «Моро» не было, это точно – схему фрегата, на борту которого базировалась 303-я отдельная штурмовая рота, каждый из нас прекрасно знал. Но активный маркер цели в визоре уверенно показывал нам путь по коридорам, приведя нас в одну из шлюзовых камер. Здесь мы сразу окунулись в атмосферу полевого госпиталя на передовой: пол во многих местах был забрызган кровью, бегали по проходам медики, под ногами валялись пустые пакеты из-под растворов, шприцы, кое-где лазурными пятнами выделялись лоскутная пена биогеля. Многочисленные окровавленные, с отсутствующими конечностями пострадавшие лежали в ряд прямо на полу – кто-то кричал, кто-то просто немигающим взглядом смотрел в потолок. Передернув плечами, я с усилием отвел взгляд от тела в летном комбинезоне, у которого вместо лица была пена биогеля, сквозь которую проглядывали красные жгуты мышц, а из шеи раненого торчали пластиковые трубки аппарата поддержки дыхания.

В воздухе витал мерзкий запах содержимого желудков и кишечников, сладковатый запах рвоты и крови, а над всем стоял непрекращающийся крик. Стоны, резкие команды, истошный вой и крики – медиков было немного, а раненым не всем и не сразу хватало обезболивающих. Бросив еще один взгляд по сторонам, я увидел, что из некоторых коридоров то и дело выбегают члены команды «Моро» и уносят пострадавших – видимо, в лазарет.


Мы впятером, не сговариваясь, остановились – маркер цели показывал нам на шлюзовые ворота – за которыми, по идее, должна была быть пустота. Бред же реальный – судя по аварийному освещению, мы находимся в космосе, причем существует опасность разгерметизации отсеков. Но маркер уверенно направляет нас к выходу за борт фрегата – может, просто с системой не все в порядке?

В этот момент перед нами на одной из створок замигал огонек, и сектор шлюзовой створки пошел в сторону. Я было открыл рот удивиться, но безвоздушное пространство в шлюзовую камеру не ворвалось. Зато прибавилось гвалта – внутрь занесли еще несколько десятков раненых – причем один из них был пилотом истребителя, судя по эмблеме на летном шлеме. Который, кстати, был самым сохранившимся элементом из всей экипировки пилота – его занесли вместе с оплавленным креслом, частично перемешавшимся с биомассой тела летчика. Поморщившись от запаха горелой плоти, следом за остальными я двинулся в сторону шлюза. При нашем приближении створки открылись автоматически.

– Ух ты! – не удержался от возгласа Фокс, когда мы вышли на широкий пандус, подобно аэропортовскому автотрапу приставленный к стыковочному модулю фрегата.

– Вот это прикол, – тоже не смог промолчать я, оглядываясь.

Все никак не могу привыкнуть к космическим размерам звездных кораблей Империи – для меня «Моро», являющийся пусть и необычным, но фрегатом с массой всего около пяти тысяч тонн и длиной в сто семьдесят метров, кажется огромным. А сейчас сам «Моро» выглядел мелкой букашкой, находясь внутри одной из шлюзовых камер транспортной палубы Z-3 корабля-носителя «Богомол», как подсказала мне система после пересечения линии поля искусственной гравитации фрегата. Продолжая осматриваться вокруг, я зацепился взглядом за медтехника, который сидел рядом с неподвижным телом и раз за разом вводил трупу стимулятор.

– Не действует, – поднял глаза медик, почувствовав мой взгляд. Белый комбинезон его был девственно чист – фактура материала такова, что на нем никакая грязь не задерживается, зато все открытые участки кожи – лицо и руки – были в крови.

– Не действует, – снова с плаксивыми интонациями повторил медик, возвращаясь взглядом к лежащему на полу телу, у которого относительно целой была только правая сторона торса.

– Кукушку рвануло, – произнес Фокс и, сделав несколько быстрых скользящих шагов, осторожно изъял транквилизаторный пистолет у ошарашенного медика. Быстро поменяв капсулу, Фокс приставил пистолет к его шее и нажал на спуск. Глаза у помешавшегося на мгновенье широко открылись, а после зрачки закатились, и он мягко осел на пол.

– Посиди тут пока, – Фокс, введя медику успокоительное, положил ему на грудь инъекционный пистолет и повернулся к нам. – Пойдем, пойдем, – вывел меня из удивленного лицезрения его оклик, и я двинулся следом за парнями.

Суета здесь не шла ни в какое сравнение с тем, что было на «Моро»: в шлюзовом отсеке «Богомола» царила форменная вакханалия – летели снопы искр холодной сварки, мелькали в воздухе контейнеры, влекомые куда-то гравизахватами, пробегали мимо отделения, взводы, звенья пилотов тактической авиации, штурмовики которой расположились на палубе чуть дальше, мелькали в суете техники, часть из которых занималась экспресс-восстановлением поврежденных машин. Быстро пройдя метров триста, следуя по указанию маркера и обходя крупные очаги активности, мы оказались у десантного бота. Знакомая машина – на боку ухмыляющийся череп и зеленая семерка. Седьмой зеленый взвод – этот челнок я и видел за мгновенье до того, как меня выключило из игры.

– Давай-давай-давай! – неясно откуда взялся мастер-сержант со знаками отличия нашей роты и парой тычков загнал нас в челнок. Здесь уже было довольно тесно – по стенам десантного отделения в ряд стояли все бойцы взвода – около пятнадцати человек. Все в броне, забрала опущены, виднеются лишь едва заметные желтые огоньки визоров. Как глаза демонов.

В этот момент у меня в ухе коротко пискнул зуммер, и маркер активной цели пропал, – видимо, сержант в данный момент обладал подтвержденными полномочиями заместителя командира взвода лейтенанта Огелли, в чье распоряжение мы и должны были прибыть.

– Чего рты раззявили?! Броню вглухую, автономку включить! – рявкнул сержант, когда мы, оказавшись внутри, растеклись по стенам, опуская на плечи крепления. – Не видите, что происходит?

«Аргус» – прочитал я позывной сержанта на нашивке с правой стороны броневых пластин кирасы. Сам сержант место не занял, а остался стоять у открытого люка, высматривая кого-то.

– А что происходит, лэр сержант? – поинтересовался Фокс и добавил: – Мы только из ре-камеры, не в курсе.

Аргус наградил Фокса коротким, оценивающим взглядом, но после все-таки объяснил:

– Кто-то из штабных лопухнулся и вывел эту консерву на орбиту раньше времени. Два попадания противокорабельными ракетами, дыры в бортах шире, чем «Моро» в поперечнике. Четыре звена истребителей в топку, больше тысячи человек экипажа испарило сразу, на третьей и четвертой палубе во внешних секторах медвежий фарш, кишки вместо проводов болтаются, силовая установка в дерьмо…

Мастер-сержант, возможно, и продолжал бы, но тут в десантный бот влетел лейтенант Огелли, выглядевший немного растрепанным. Заняв свое место, он отдал короткую команду, и створки люка тут же сомкнулись, а челнок мягко дернулся, когда пилот повел его к шлюзовой камере выхода.

Лейтенант между тем сделал несколько движений, активируя что-то в личном терминале, и прямо перед нами в воздухе возникла объемная карта участка поверхности. Мгновенье, и я узнал это место – очень уж приметный скальный клык возвышался посередине, как раз тот, на который я и ориентировался в момент первой высадки. Вот только сейчас на вершине клыка была уже установлена многоствольная турель, виднелась штанга радиолокатора, а совсем рядом был организован модульный укрепленный лагерь, рядом с которым виднелось несколько бронемашин.

– Здесь Форпост-один, здесь Форпост-три, – показал на карте лейтенант. – Внимание, ставлю задачу: отделение раз, контроль и патрулирование сектора О-4; отделение два, сектор О-5, разведка боем, возьмешь четвертый стек дроидов, – посмотрел лейтенант на командира второго отделения и повернулся к мастер-сержанту: – Аргус, ты вместе с мясом возьми на себя патруль сектора Р-7, только сам не подставляйся, там еще жарко.

Мясо – это мы, если что.

Взвыли компенсаторы, и на все тело навалилась тяжесть – челнок вылетел из пускового стакана и устремился к поверхности планеты. Не обращая внимания на навалившуюся тяжесть перегрузки, лейтенант продолжал раздавать указания. На объемном изображении перед моим взором сектор Р-7 подсветило светло-красным, реагируя на слова лейтенанта, закрепляя приказ.

Неплохо так воевать – всегда можно отмотать к предыдущему сохранению, мелькнула мысль, когда челнок задрожал, входя в нижние слои атмосферы. Главное только, чтобы папку с сейвами не удалили – сразу же догнала мысль следующая, отрезвляющая.



Система Мажериа, корабль-носитель «Богомол»

Имперский корабль-носитель «Богомол» из состава Седьмого флота был похож на огромную железнодорожную шпалу. Огромный темный прямоугольник в пустоте космоса, усеянный лишь многочисленными посадочными окнами, через которые то и дело влетали-вылетали машины тактической авиации и идущие едва ли не сплошным потоком многочисленные транспорты. На поверхности планеты сейчас шла ротация сил – Вторая гвардейская покидала поверхность планеты, а ее место занимала пехотная дивизия с четырехзначным номером. Две серьезные пробоины на борту корабля-носителя уже видны не были – но на бортах по-прежнему угловато торчали модули пустотных ремонтников, восстанавливающих «Богомол».

Наш челнок болтался неподалеку уже третий час – «Богомол», с выведенной из строя и до сих пор не восстановленной силовой установкой, сейчас стал своеобразным перевалочным пунктом группировки войск. И на нем нам в ближайшее время необходимо было получить полные инструкции о следующей предстоящей миссии, а также направление на соответствующий корабль.

Меня постепенно все больше и больше потряхивало – и совсем не от ожидания. Беспокоясь, я старался не показывать волнения перед подчиненными. Именно так, подчиненными – не далее как три дня назад мне было присвоено звание энсина, и я оказался во главе целого взвода. Не отделения, а именно взвода – то есть по прибытии на «Богомол» бывшему отделению еще и пополнение полагается! Правда, в пополнении ни одного живого бойца не будет – только дроиды.

Назначение, как оказалось, стало сюрпризом только для меня – сам-то я думал, что после боевого крещения командовать отделением станет Фокс, но он мне потом сказал, что несмотря значительно больший опыт, командовать у него душа вовсе не лежит. Не его это, и все. Ну а после я это и сам увидел в его характеристике. Невероятно грамотный по всему железу Юз на командира тоже не тянул, Ричи был даже младше и неопытней меня, а Джей слишком замкнут для командира.

Активировав скрытый режим командирского интерфейса – так что никто кроме меня не мог видеть висящие в воздухе интерактивные экраны, я открыл меню личного терминала. Несмотря на то что мне только предстояло подгрузить знания, необходимые взводному командиру, с экраном тактического управления взводом я был знаком – элементарные навыки командования оперативными единицами отделение-взвод каждый из нас проходил в учебке Второй гвардейской. Так что сейчас, развернув по сторонам экраны, я вздохнул, чувствуя необычайное воодушевление – ощущать себя главным было неожиданно приятно.

Иконки с портретами Джея, Ричи, Юза и Фокса повисли в воздухе – теперь мне были видны их физические характеристики и первичные показатели психоматриц. Снизу был ряд серых, неактивных однотипных иконок – двенадцать дроидов, которые мне только предстояло получить у техника, а чуть сбоку висела объемная модель десантного бота – тоже полагается взводу. И рядом дерево иерархии новосформированного подразделения, где наверху находилась иконка с моим изображением.

Тринадцатый красный взвод. Хорошо, я не суеверный. Ну, почти – да и к тому же цифра тринадцать мне всегда нравилась.

В иерархическом древе горело красным три пустых иконки: первая – место заместителя командира взвода, вторая – специалиста по кибервооружению, а третья – на месте пилота десантного бота. Было еще несколько возможных вариантов для назначений, но эти три – заместителя, пилота и техника по предписанным взводу дроидам – были обязательны к назначению.

Мой взгляд вернулся к находящимся чуть в стороне изображениям моих подчиненных. В принципе, ничего особо неожиданного, вот только Ричи удивил – из многочисленных полос линейной диаграммы его показателей явно выделялась длинная серая шкала способности к высокоточным индивидуальным оружейным комплексам. К снайперским винтовкам, если по-русски. Ну а больше неожиданностей не было – легкое движение пальцами, и все четыре изображения боевых товарищей заняли свои места – Фокс стал заместителем командира, Джей пилотом, Юз специалистом по кибероружию, системам связи и радиоэлектронной борьбы, а Ричи получил должность снайпера. «Утвердить назначения?» – спросила меня система командного управления, и после подтверждения я спиной почувствовал удивленные взгляды на себе. Еще несколько движений – Фокс вдогонку получил должность командира первого отделения, состоящего из пяти дроидов, Юз второго, такого же по численности, а оставшиеся два дроида составили резерв ставки. То есть мой личный.

Согласно тексту полученного сегодня утром приказа, в ближайшие сутки мне необходимо получить все полагающиеся взводу системы вооружений и боеприпасы, принять к эксплуатации десантный бот и быть готовым к передислокации в другой галактический сектор. Причем получать все мне необходимо в службе снабжения бригады, а не на базе отдельной роты – поэтому, чувствую, сражаться придется сейчас с не меньшим ожесточением, чем совсем недавно на поверхности Мажериа.

В этот момент я, поймав за хвост свою мысль, отстраненно удивился – казалось бы, прошло меньше года, как покинул родную планету, а уже так изменился. Раньше деньги за подработки стеснялся просить, а сейчас гляди ж ты – со снабженцами воевать собрался. Но самое главное – я спокойно воспринимаю свое тело как носитель разума, уже не беспокоясь о смерти. В принципе, за последние три недели пришлось привыкнуть – каждый из нас в камере побывал, и не один раз. Вспомнив об этом, я передернул плечами, глянув на темно-зеленую поверхность планеты внизу.

Две недели в мясорубке – так можно было охарактеризовать для нашего, да и не только нашего отделения время нахождения на Мажериа-3, – серьезно укрепленная Скаргейлом планета оказалась крепким орешком. Даже отсюда, из космоса, было заметно, что поверхность нещадно отутюжена многочисленными бомбардировками. В первую неделю штурма там горело все, что могло гореть, а после этого спустившийся десант выжигал оставшиеся локальные очаги сопротивления.

Для меня второй визит на планету закончился благополучно – девять дней непрерывных боев, которые после первых дней ада превратились просто в рутинную работу по подавлению оставшихся отрядов Скаргейла, а перед самым возвращением на «Богомол» меня нагнало сообщением на личный терминал известие о присвоении звания энсина. Пустой щит на плече и лацкане воротника теперь перечеркнула V-образная полоса, а в визоре появились дополнительные пиктограммы возможностей командирского прицельного комплекса. Теперь меня ждала разгонная капсула – требовалось три сеанса загрузки необходимых для младшего командира знаний и навыков.