Гвардеец его величества

– Кэп, я уже слышал от вас все о себе, о космодесанте и этой планете. Какое это имеет отношение к небольшим тепловым пятнам на поверхности… а, это…

– Дерьмо.

– Понял, дерьмо.

– Вы удивительно сообразительны, энсин.

– Вы незаменимы как учитель, капитан, лэр.

– О чем ты думаешь, энсин, когда глядишь на это дерьмо?

– О бабах, лэр капитан.

– Почему о бабах? – обернулся ко мне Харрис, наверняка вопросительно подняв бровь, хотя за непрозрачной полусферой забрала летного шлема видно этого не было.

– Я всегда о них думаю, лэр капитан.

Харрис понял не сразу, но через пару секунд хмыкнул – он уже начинал понимать терранский юмор.

– Понимаешь, энсин, мы несем им цивилизацию, – снова повернулся Харрис к тактическому экрану. – Вот смотри, до того, как мы сюда пришли, они срали там, где спали, а сейчас? Они уже научились закапывать свое дерьмо! Ну, пока не все…

Легкий шелест, и две ракеты, мягко скользнувшие с направляющих, на мгновенье зависли в воздухе, а потом на их хвостах выросли ярко-оранжевые огненные стрелы выхлопа и смертоносные штуковины, сорвавшись с места, понеслись к подножию холма.

– Вот только эти джарги были из тупиковой ветви, – прокомментировал Харрис, когда внизу вспух огненный ком, – уже не научатся.

В этот раз вызова от миссии галактов не последовало, но после ночной разведки, в которую сходили мы с Ричи и Фоксом, на месте этой уничтоженной замаскированной стоянки обнаружили остатки стрелковки.



Планета Каргат. Пешее патрулирование

«Сбрасывали ракеты» с истекшим сроком действительной годности мы с постоянной периодичностью, и в основном на маршрутах наркокартелей. Вообще, с парнями из легкодрагунского иногда даже было немного весело.

В смешанных патрулях от моего взвода участвовали все, кроме Юза – он в реальности появлялся редко, так и зависая в ангаре техников, пропадая в вирткапсулах и разбираясь со знаниями, полученными от техник-сержанта Гвинкайна. Захаживал в ангар техников иногда и я, только по другой причине – посмотреть на боевые машины. Здесь находились состоящие на вооружении эскадрона шаты седьмого поколения – техника, которую на планете нельзя было использовать согласно резолюции Галактического Совета. Эти машины кардинально отличались от тех шатов, на которых мы летали в патрулирование, – в них чувствовалась смертоносная сила; легкодрагунский полк прибыл в Каргаррат два года назад по ротации, а до этого находился в алом секторе Фронтира, будучи частью экспедиционного корпуса Империи, который в составе армии Конфедерации свободных миров противостоял экспансии терапторов.

Стоящие на консервации машины были заметно потрепаны в схватках – принцип сражений армий, состоящих из гуманоидов, и ведение боевых действий с терапторами кардинально отличались. Если в первом случае каждый солдат выступал самостоятельной боевой единицей, а любая техника была замечательной мишенью и уничтожалась на раз, то с артроподами – членистоногими, это не работало. Большинство особей-солдат терапторов были предназначены для ближнего боя, поэтому для сражений с ними в большинстве использовались бронекавалерийские части, а тактика основывалась на действиях в системах укрепрайонов и использовании бронированных машин кавалерии. Космодесант в сражениях с терапторами практически не участвовал – с этим врагом Империи и всего людского рода воевала мобильная пехота.

Все же кавалеристы не так уж и зря пытались задирать нос перед космодесантом – мол, мы почти такие же крутые, решил я, бродя среди застывших в ангаре машин и буквально кожей ощущая ауру ярости минувших сражений. На обшивке техники виднелись отметины от громадных когтей, зубов, проплавленные кислотой участки. Практически на каждой штурмовой машине были прикреплены трофеи – на харрисовском командирском штурмовике, к примеру, рядом с блоком РЭБа за турелью с носовой многоствольной автоматической пушкой висел череп гончей – опасной и большой твари, размером раза в четыре больше человека. А в гарнизонном кабаке по стенам были развешаны трофеи с других, менее опасных солдат терапторов – к примеру, над тем столом, где в основном обедали мы, был закреплен вытянутый череп с огромными фасетчатыми глазами, похожий на муравьиную голову, только без жвал. Череп принадлежал всего лишь одному из рядовых солдат малой стаи, но внушал уважение. С таким мне точно не хотелось бы встретиться один на один.

Вскоре – на седьмой день пребывания на планете, мое относительно беззаботное существование командира подразделения, приданного к легкодрагунскому эскадрону, прервалось. Случилось это на ночном патрулировании – когда мы пролетали неподалеку от поселения местных, расположившегося у подножия огромной плотины. В этот раз мы были вдвоем с Фоксом, формально являясь усилением для отделения мобильных пехотинцев, расположившихся вместе с нами в десантном отсеке шата.

У меня в терминале пискнул зуммер вызова, и, оторвавшись от созерцания панорамного экрана проплывающей снизу местности, я поднялся, направляясь в кабину. После приглашающего кивка Гельвии – командира первого крыла, в машине которой мы сейчас находились, занял пустующее кресло наводчика.

– Посмотрите, энсин, – кивнула она на один из экранов, транслирующих картинку. Лейтенант, очень привлекательная девушка, выглядела сейчас не лучшим образом – ее миловидное лицо застыло в напряженной гримасе, а сжатые губы превратились в тонкую нить, практически побелев.

Несколько секунд я не мог понять, что наблюдаю, но включился как-то разом, вдруг. На черно-белом экране, транслирующем картинку с камер, четко просматривалась панорама деревенских улиц, приземистых коробок домов и метавшихся среди них полуодетых людей. В тот момент, когда понял, что вижу, по спине прошелся холодок; на экране практически одновременно вспухли несколько цветков разгорающихся пожаров. Среди заметавшихся по селению отсветов бегали в панике люди, а между ними с хозяйственным спокойствием прохаживались нападавшие – однообразно одетые воины одного из горных кланов джаргов. И я даже знаю, какого, – еще вчера смотрел изменившийся расклад по их бандам после уничтожения нами крупного перевалочного центра.

– Почему мы не вмешиваемся, лейтенант? – стараясь говорить так, чтобы голос не дрогнул, поинтересовался я. В этот момент как раз на экране один из нападавших прямо на моих глазах вскрыл мечом от горла до промежности пойманную женщину. Мимо бежал другой, протащив свою пленницу по пыльной утоптанной земле, и, двумя кольями пришпилив ее руки к земле, принялся срывать с жертвы одежду.

– Вон висят, ублюдки, – кивнула на тактический экран Гельвия. Оторвавшись от изображения разорения поселка местных, я заметил маркер чужого летательного аппарата на масштабной сетке.

– Наблюдают, – с ненавистью прошептала Гельвия.

– Так мы же можем вмешаться, там же… – начал было я, но переведя взгляд на экран, все понял.

– Согласно резолюции, принятой ассамблеей Галактического Совета, вмешиваться мы можем, только если насилие совершается с применением оружия несоответствующего уровню развития цивилизации, – глухим голосом процитировала лейтенант.

Наш шат между тем сменил курс и двигался сейчас, по окружности огибая уничтожаемое селение. Несколько минут мы с Гельвией просто наблюдали за происходящим, а после оказались совсем близко с машиной галактов. Длинная и вытянутая яхта длиной метров тридцать, с большим логотипом миссии на борту – схематическим изображением глаза.

– Их работа, – со жгучей ненавистью глядя на транспорт галактов, едва не прошипела Гельвия.

Я не стал уточнять – и так все было ясно. Хотя Галактический Совет являлся межнациональной организацией, пропагандирующей единство мнений и позиций, ставящей во главу угла галактическое спокойствие, перегибы на местах присутствовали повсеместно. В системе Каргаррат большинство мест в наблюдательной миссии принадлежало гражданам Джеламана. Бывшим гражданам – при вступлении в Совет Галактики каждому его члену приходилось отказываться от предыдущего гражданства. Но сложно было представить, что, даже отказавшись от гражданства, члены верховной организации смогут судить или действовать непредвзято. В общей политике Совета сохранялся некоторый паритет – Империя и Конфедерация имели примерно равное количество мест с государствами Торгового альянса, в число которых входил откровенно враждебный Империи Джеламан. Поэтому никаких явно направленных против Империи решений Совет не принимал, как не принимал он подобных решений и против Джеламана с подачи Империи. К тому же заседания Совета проходили раз в пять лет, к ним готовились загодя – как к серьезному сражению, а во все остальное время разворачивались локальные небольшие схватки или подковерная борьба за сферы влияния – как, к примеру, здесь и сейчас, в системе Каргаррат.

– Почему так происходит, лэр лейтенант? – негромко спросил я. На ответ не надеялся, но лейтенант неожиданно прочувствовала мои ощущения.

– Престиж не может позволить Империи отступить со своих территорий. Но Император далеко, а в какой позе стоят его подданные в отдаленных секторах, правителя мало волнует, – негромко произнесла Гельвия. – И здесь мы ничего не можем сделать.

– Это мы еще посмотрим, – вырвалось у меня вдруг.

– Я тоже так говорила, – покачала головой и грустно усмехнулась лейтенант. Впрочем, в ее коротко брошенном на меня взгляде насмешки не было.

Отвернувшись и увеличив изображение с камер, я вывел картинку с одной из улиц, где меня привлекло не очень понятное шевеление. Лучше бы не увеличивал – прислонившись спиной к одному из глинобитных заборов, извивалась молоденькая девушка, даже девочка – практически без одежды. Она двигалась неестественно, странно, я и картинку увеличил из-за этого. Но по мере приближения стало ясно, в чем дело – кто-то воткнул девочке в живот копье, пришпилив ее к забору.

Когда девочка затихла, я повернул картинку и наблюдал за тем, как понемногу банда налетчиков удаляется от пылающего селения, ведя за собой вереницу связанных пленников. Неожиданно от колонны отделился высокий человек с широкой бородой. Выбежав на пригорок, зажав подмышкой топор, он поднял полу своей хламиды и начал потрясать гениталиями, обращаясь к ночному небу. Этот урод нас не видел – но наверняка знал, что за ним сейчас наблюдают. Не отводить взгляд мне стоило больших усилий.


Следующие несколько дней я провел, не вылезая из комнаты кроме как на патрулирование, все остальное время буквально поглощая информацию о планете – по статусу офицера мне полагался довольно серьезный доступ к документам в таксети с момента колонизации. Сутками я изучал историю и традиции различных народов Каргаррата – пытался понять, что можно сделать, чтобы изменить мир.

Выбранная задача была на раз плюнуть – особенно такому значимому и опытному парню, как мне, – но увиденная беспощадная резня потрясла настолько, что ничего не делать я не мог. Конечно, и до этого я подспудно знал, что подобные сцены происходили на планете повсеместно, но одно дело знать, и совсем другое – наблюдать вживую, имея возможности помешать, но не имея возможности прекратить.

Когда голова начинала раскалываться от информации, я выходил на улицу, забирался на стену Форпоста и смотрел вдаль, отрешенно разглядывая выжженную землю и скалистые отроги на горизонте. Периодически до меня пытался достучаться Юз – глаза у взводного техника горели, он пытался мне что-то объяснить на пальцах, но я постоянно перенаправлял его на Фокса. Этот поглядывал за мной, пару раз пытался поговорить, но видя мое состояние, не давил. Зато как заместитель командира принял на себя всю рутину по отчетам, за что я был ему благодарен.

Впрочем, забот было немного – двенадцать дроидов взвода сидели консервами в ангаре, Юз пропадал в технической службе эскадрона, Джей не вылезал из ангара с челноком, а Ричи, наоборот, ошивался в основном в пустошах за стенами. Получив снайперскую винтовку и экипировку призрака, после моего согласованного представления он прошел курс первичной подготовки и теперь оттачивал мастерство. Не только в стрельбе – система прицеливания была такова, что обеспечивала поражение по принципу «выстрелил-забыл». Одной из основных задач снайпера было умение выбирать позицию и укрываться на местности, чем Ричи и занимался.

Через четыре дня, прошедшие после состоявшегося на моих глазах разорения местного селения, я имел дело с гарнизонным психологом – Харрис, заметив мое состояние, отправил меня к нему. Местный доктор на удивление подготовился к беседе – понимая причину моей отстраненности, он завел разговор о моей планете, задавая много наводящих вопросов. После этого я прослушал долгую лекцию на тему того, что у нас на Земле никто ведь не поднимает панику по поводу того, что одни животные уничтожают других, стоящих ниже в пищевой цепочке. Мне предлагалось провести параллели между людьми и менее развитыми популяциями существ, а к насилию среди местного населения относиться как к обычным выражениям форм жизни эндемичной фауны.

Какой-то частью разума я с доктором согласился. И, наверное, представителя более развитой цивилизации ему было бы проще убедить – те же наблюдатели миссии галактов, к примеру, вовсе не кровожадные изверги – они именно с такой позиции относились к резне среди мирного населения. Но проблема была в том, что я всего год назад жил на Земле, где большая часть населения недалеко ушла от развития каргарианцев. И для меня они не были милыми коровками животноводческой фермы, которым можно улыбаться, когда они забавно мычат, а потом с удовольствием жевать вкусные котлеты, не держа в сознании промежуток жизни скота на бойне. Для меня каргарианцы были не составной частью эндемичной фауны, а разумными существами – и у меня не получалось отстраненно относиться к происходящему.

Решение пришло само. Причем не в мыслях пришло, а оформленное в форме приказа. Согласно личному распоряжению генерал-губернатора, меня выводили из подчинения капитана Харриса, с предписанием, используя наличные силы, организовать пешее патрулирование означенных квадратов с целью прекращения участившихся случаев проникновения малых групп наркоторговцев джаргов в города умеренных.

Сначала я даже не совсем понял, в чем дело, – но, когда меня вместе с Фоксом позвал к себе Харрис, в его кабинете я столкнулся с озабоченными лицами самого капитана и присутствующей здесь же Гельвии. И понемногу начало приходить осознание. Заставив себя включиться, я мысленно сосредоточился на тексте приказа, который предписывал мне начать пешее патрулирование.

– Пешее патрулирование квадрата два восемь, – увеличил масштаб на карте Харрис.

Отображенная на карте территория находилась в зоне влияния одного из самых сильных кланов континента – тесно связанного с самой влиятельной группировкой джаргов. Пешее же патрулирование означало экипировку систем индивидуальной защиты и оружейных комплексов четвертого поколения. То есть экипировка, в принципе, как у солдат современных армий нашей родной Земли. Причем формулировка «используя наличные силы» подразумевала, что нас будет всего четверо – в самой глубине территории непримиримых.

Судя по нескольким замечаниям Харриса и сдержанным комментариям Фокса, все присутствующие понимали, что моему взводу предстоит коллективное самоубийство.

– Ты точно ничем Мальозу не злил, старичок? – поинтересовался Харрис, посмотрев мне в глаза. – Ну, не предлагал ей «перьепьехнуться» между делом?

Даже не обратив внимания на подначку, я покачал головой.

– Не обозвал дамой, не ковырялся в носу во время аудиенции?

Я задумался ненадолго, вызвав в памяти недавний визит в личные покои генерал-губернатора.

– Да нет, не было ничего. Я у нее не больше десяти слов произнес: да, нет, так точно.

– За что же она хочет тебя убить? – спросила Гельвия.

Лейтенант выглядела более встревоженной, чем Харрис. В мобильной пехоте она совсем недавно – и судя по откровенно взъерошенному и озабоченному виду, в отличие от капитана, еще не знала о том, кто такие бесы.

– Не только меня. Весь взвод, если быть точным, – задумчиво глядя на предполагаемый район патрулирования, произнес я.

– Эта дама, леди то есть, настолько взбалмошная и экспансивная, что готова из-за мнимой обиды отправить на смерть пять человек? – спокойно поинтересовался Фокс.

Некоторое время висело молчание, а после Харрис с Гельвией переглянулись.

– Я бы не сказал, что генерал-губернатор взбалмошная и экспансивная леди, – произнес капитан.

– Если генерал-губернатор вполне в своем уме, надо понять, кому выгоден отданный ею приказ сходить нам в качестве мальчиков для битья вот по этому коридору, – кивком показал Фокс на полоску перевала.

– Капитан, – посмотрел я на Харриса, – когда нас там завалят, каковы будут последствия?

– Вряд ли вас даже в эквипе четвертого уровня смогут завалить с помощью камней и палок, – пожал плечами Харрис. – Поэтому после того, как тебя и твоих парней шлепнут из оружия поколения два-три, наверняка будет объявлен красный уровень тревоги, сектор объявят закрытым, а мы будем не оглядываясь на галактов шерстить его в поисках плохих парней.

– На какой технике? – чуть кивнул я в ту сторону, где находился ангар с боевыми машинами седьмого поколения.

– Если сектор закроют по красному уровню тревоги, генерал-губернатор может принять решение о введении чрезвычайного положения в провинции, – кивнул Харрис, – и в этом случае ей не надо будет ждать разрешения миссии для использования всего потенциала имперских вооруженных сил.

– И после нашего жертвоприношения она наведет порядок в секторе, – подытожил Фокс.

Действительно, если третий зеленый эскадрон поднимется на патрулирование местности на своих машинах, то на территории его ответственности в считаные часы исчезнут незарегистрированные стоянки и скрывавшиеся на любой глубине толщи гор джарги – сенсоры и оружейные системы современных машин не чета тем, которые используются на шатах четвертого поколения.

– Так, может, миледи расстроилась не из-за меня? Вернее, не из-за меня лично, – оформил я в слова сформировавшуюся догадку, – ей нужен был многоразовый и опытный взвод смертников, а прибыло всего четыре нелепых существа, пусть и с таким опытным командиром?

Харрис громко заржал под неодобрительном взглядом Гельвии, когда я покосился на свое левое плечо с сиротливой полоской одного года службы под щитом.

– Как вы можете? – вскинулась вдруг неожиданно покрасневшая Гельвия. – Вам же на смерть предстоит идти, а вы так спокойно рассуждаете о…

Харрис вскинул руку, бросив взгляд на своего заместителя. Думаю, после нашего ухода капитан объяснит ей, кто такие штурмовики и почему.

Гельвия замолчала, а я повернулся к Харрису.

– Капитан Харрис, прошу включить в план сегодняшнего патрулирования точку маршрута в квадрате два-восемь для высадки патрульной группы из состава моего взвода, – произнес я, коснувшись двумя пальцами браслета личного терминала на запястье.

– Принято, энсин Стэн, – также коснувшись терминала, провел он приказ по сети. – Кто пойдет? – спросил он уже неофициально, отключая командирский канал.

– Я пойду.