Хочешь умереть? Спроси меня, как

— Что девушку с такими показателями лучше отправить на станцию номер один…

— Я не об этом, — с досадой произнесла Карина, мысленно отметив, что заказчик у Петера — женщина. — Девушка что ответила?

— Она сказала, что хочет получить ранение в живот. Чтобы кишки лопнули и вылезли наружу… Говорю почти дословно, офицер.

Несмотря на то, что примерно такой ответ Карина и ожидала услышать, суть данной затеи плохо укладывалась у неё в голове.

— Твои вопросы были импровизацией? — спросила она. — Или это уже заготовленные шаблоны?

— И то, и другое, — ответил Петер.

— Какой шаблонный вопрос был основным?

— Ну, их несколько…

— Подробнее, подробнее.

— Во-первых, что касается происхождения. Чандрасекар — планета иммигрантов со всех краёв Вселенной, так что я обязательно должен задать вопрос о родине девушки. У меня имеется список предпочтительных планет в плане вербовки. Кстати, самого Чандрасекара в нём нет.

— Почему?

— Не я составлял этот перечень.

— Ладно. Что ещё?

— Всё зависит от поведения вербуемого… Хотя, конечно, есть вопрос, смысл которого требуется передать точно при любой беседе, независимо от девиаций, которые есть у потенциального виктима.

— И какой же?

— Звучит он в общем случае примерно так: «Представьте себе, что у вас есть много жизней. Согласны ли вы испытать реальные ощущения, ведущие к вашей смерти, с учётом того, что они будут чрезвычайно мучительны? Но так же и с учётом того, что смерть окажется не настоящей, и ваше тело не будет повреждено?» Не слово в слово, но девушке я задал этот вопрос примерно так. И ответ был такой, как я уже сказал.

— И что, многие соглашаются?

— Да, конечно! Когда начинаешь проникать глубже в женские фантазии, то такие изощрённые подробности вылезают, что даже мне, привыкшему ко всему, дико становится. Среди моих клиенток половина, если не больше, фантазирует о смертельных травмах живота. Кому-то просто вспороть его надо, кому-то проткнуть в нескольких местах, а кому-то раздуть так, чтобы кишки лопнули… Одна женщина мечтала о том, чтобы ей в брюшину подсадили паразитов, и те медленно поедали её внутренности изнутри.

— Что, и это возможно? — Карина знала о таких паразитах не понаслышке, но не представляла, что их кто-то мог бы использовать намеренно.

— А почему бы нет? Вместо паразитов можно ввести десятка два микроботов с квазиметаболизмом, чтобы не только кусали, но и выделяли какую-нибудь гадость… Некоторые хотят испытать ощущения казнимого на колу. Это как бы немного другое направление, но поскольку повреждаются внутренние органы, данную тему тоже перевели на станцию номер один… Наконец, кто-то хочет своеобразного спорта — помахаться саблей, но в итоге всё равно упасть с распоротым животом.

Карина вспомнила своё увлечение времён студенчества — фехтование. И какие у неё были проблемы, когда кто-то донёс, что она выезжает на состязания с такими же отчаянными молодыми людьми, чтобы биться настоящим оружием, без защиты. Как она тогда на полдюйма погрузила шпагу в живот этому парню, как его… Саулу, так его звали. И как потеряла после этого бдительность, а он — раз! и проткнул ей грудь под левым соском. Этот Саул у неё стал десятым или около того сексуальным партнёром в жизни, но, надо признать, первым среди особенно изобретательных…

С некоторым неудовольствием отметив растущее возбуждение, навеянное не только воспоминаниями юности, но и рассказом Шванзингера, Травиц задала ещё один вопрос:

— Но ведь довести человека до такого состояния нереально? Если вспороть живот или — хуже того — искромсать внутренности микроботами, выжить же невозможно?

— Мне кажется, это всего лишь имитации, — произнёс Петер. — Но очень реалистичные. Наведённые ощущения при подключениях напрямую в мозг. Ведь невозможно быть убитым несколько раз. Имеется какая-то тонкая аппаратура, скорее всего, принудительно сращиваемая с нервной системой виктима. Но это лишь мои предположения. Подробности мне неизвестны.

— Ты работал только с виктимами? А их, так сказать, партнёров кто вербовал?

— Об этом меня уже спрашивали. Не моя тема. Да и «вербовать» их не надо, они сами слетаются.

— Если не секрет, куда именно?

— Есть такие места… Но туда просто так не добраться. Только по протекции.

— Названия?

— Кроме Боргеса, слышал о планете Форс-Мажор. И ещё о какой-то, забыл название. Но там филиалы. Основная деятельность ведётся на Боргесе.

Полиграф сказал: да, это так. Травиц произнесла:

— Хорошо. Но вот ты работал себе, работал… И тебе вдруг стало интересно, что же именно происходит на этой станции номер один. И ты обратился к своему работодателю — хочу, значит, побывать там и посмотреть, что чувствует женщина, которой вспарывают живот. Пусть даже и с имитацией.

Петер усмехнулся.

— Я спрашивал. Надо мной только посмеялись. Если там действительно что-то подобное происходит, то это доступно лишь элите. Собственникам планетных систем или межзвёздных транспортных линий. На тот же Боргес обычным людям билет почти невозможно заказать.

— Взаимодействие отрицает само понятие собственности, — произнесла Травиц.

— Я знаю, — ответил вербовщик. — Для нас с вами — да.

Разговор со Шванзингером не слишком много добавил к тому, что Травиц уже прочитала в рапорте капитана Крайски. Но Карина определила пол непосредственного работодателя Петера, выяснила вероятное количество и общую характеристику притонов, а также уточнила детали переговоров между вербовщиком и Электрой. Об этих последних деталях она умолчала в последовавшем разговоре с Крайски, но охотно поделилась прочей информацией. В свою очередь, капитан назвал дату суда над Петером и имя куратора от службы судебных исполнителей. Звали его Джером Кренц.


Осталось повстречаться с Чезаре Мартинелли. С аналитиками до сего времени Карине доводилось общаться лишь посредством туннельной связи, теперь же предоставлялась возможность увидеться с одним из шефов лично.

Мартинелли носил форменную одежду с той элегантностью, которой мало кому удавалось достичь. Карине элегантности тоже было не занимать, и она сразу же отметила эту особенность в красивом, статном брюнете с тонкими чертами лица. Отметила и лёгкое, приятное замирание внутри, которое обычно у неё появлялось при виде мужчины или женщины, кого она с первых же секунд знакомства представляла рядом с собой в постели.

— Чем могу быть обязан? — спросил Чезаре.

Бархатистый баритон аналитика добавил вожделения. Карина непроизвольно повела бёдрами, но изложила цель своего визита как полагается на службе — чётко и по делу.

— Значит, решили добраться до странной компании, которая занимается подозрительными делами? И для этого хотите понять, где же находятся punctum contactus между эмиссией денег и имитацией убийств?

— Verum, Caesar, — немедленно откликнулась Карина. Мартинелли удивлённо поднял тонкие брови.

— Я — офицер Мермэйд, — сообщила женщина. — Мы с вами уже общались, и не один раз.

Чезаре рассыпался в витиеватых комплиментах. Карина не могла не улыбнуться и не ответить аналитику тем же. Взаимная приязнь у обоих офицеров возникла одномоментно и собралась перерасти в нечто большее. Травиц села в кресло рядом со столом Мартинелли, отметив, что в случаях, когда собеседник ей особенно симпатичен, юбка словно бы это тоже понимает и открывает коленки выше, чем при беседе в той же позе с человеком, к которому не испытываешь подобного чувства.

— Судя по всему, организация устраивает очень дорогое удовольствие, — сказал Чезаре. — Для весьма и весьма солидных клиентов. Тем, кому планетка-другая по выслуге или в виде награды досталась, на вечеринку доступ закрыт. Видимо, организация демонстрирует клиентам некое уникальное техническое достижение, по степени влияния на общество сопоставимое с репликацией. Возможно, вы знаете, что универсальный репликатор в своё время едва не стал монополией группы заговорщиков, и она тоже запускала эмиссию собственных денег. Однако в группе начались разногласия, и авантюра быстро закончилась, а репликация демонополизировалась и стала доступной повсеместно. Но сейчас, согласно имеющимся данным, ситуация немного иная. Основное отличие между репликацией и «технологией X» в том, что первая подразумевает использование всеми возможными социальными группами, включая младенцев и ограниченно способных. Пусть косвенно. Доступ же к «технологии X» даже при неизбежной её реализации в будущем планируется осуществлять только для элиты. Либо в лучшем случае для тех, кого элита сочтёт достойными этого доступа.

— Или тех, кто будет обладать медиальным средством для бартера.

— Совершенно верно. Деньгами. Как бы ни пытались представители Домов искоренить расчётно-финансовые институты, универсальный эквивалент то и дело пытается вернуться. Как говорили на Матери-Земле, eam persecutus ad ostium, et ipse ascendit fenestram.

— Признаюсь, что смысла в последнем афоризме я не уловила.

— Его гонишь в дверь, он лезет в окно. Назойливо и упрямо, несмотря на все усилия.

— Если эти усилия искренние, — произнесла Карина.

— Не нам решать, действительно ли это так; нет и доказательств, что какой-либо из Домов саботирует основы Взаимодействия.

— Хорошо. Какое отношение ко всему этому имеет аттракцион имитации мучительных смертей? В первую очередь, как я понимаю, смертей женских?

— Есть ещё одно архаичное изобретение человечества — сексизм. Которое искоренить тоже не удаётся, несмотря на условные границы в наши дни между полами и причудливые отношения между ними.

— В разных регионах и традиции разные, — возразила Карина. — Я бывала в таких местах, где гомосексуалистов лечат электрошоком, а трансгендеров вешают.

— Я тоже знаю, что в мире есть такие места, — сказал Чезаре. — В основном это колонии начала Экспансии, ведущие политику самоизоляции. Кое-где, кстати, местные короли и президенты с успехом чеканят или печатают собственные деньги.

— Но даже такие локальные проявления эмиссий немедленно пресекаются, — сказала Травиц. — Ведь они подрывают устои Взаимодействия.

Она хорошо помнила, как её в составе специальной комиссии высадили на полузабытую планету Страйк для переговоров с одним из «царей», решившим устроить монетарную казну. Возле ворот в его дворец были установлены один напротив другого два высоких кола, на которых дрожали, корчились и протяжно кричали две стройные девушки, изо всех сил прижимавшие ноги к гладкой поверхности шестов в тщетных попытках удержать неумолимое сползание вниз. Делегация была должна пройти между ними, как и любые другие посетители дворца. Кто-то спросил тогда, за какие преступления полагается такое жестокое наказание. Ответ Карину шокировал: живые инсталляции обновлялись каждый день, для устрашения подданных. Женщин выбирали рандомным способом, но в некоторых случаях место на колу мог занять и мужчина, если находился такой, кто предложил бы заменить выбранную женщину собой. Денежные отношения на Страйке представители Взаимодействия прекратили проверенным способом: установили полсотни репликаторов в доступных местах. Естественно, это привело к неизбежной гражданской войне, ожесточённой, но скоротечной. Репликация сделала своё дело. Борьба за кусок еды стала ненужной, страшные колья ушли в историю, а последним человеком, испытавшим на себе простую, но ужасную экзекуцию, стал тот самый царь, чьё имя Карина даже не подумала запомнить. Она почти сутки с небольшими перерывами провела рядом с ним в одной из потайных комнат, пока экс-правитель миллиметр за миллиметром оседал на колу, протыкавшем его кишки. Травиц получала изысканное наслаждение, наблюдая за мучениями свергнутого царя, пока того искали по всему городу, чтобы справедливо осудить и сослать на окраины сектора Форд… Вначале самодержец пытался острить, думая, что красивая женщина просто решила глупо подшутить над ним. Потом он страшно бранился на местном языке, но вскоре вполне предсказуемо сорвал голос подобно своим недавним жертвам. Самый сладкий оргазм Травиц испытала, когда чуть притуплённое остриё кола наконец пробило свод прямой кишки экс-монарха, и его тело несколько минут билось в почти невозможных пароксизмах. На следующий день все решили, что бывший автократор каким-то образом покинул планету под чужим именем, и прекратили поиски.

— Совершенно верно, — согласился Мартинелли. — Даже на мелких планетах мы стараемся не допустить этого. Сейчас же всё говорит за то, что готовится поистине глобальная эмиссия.

— И в каком виде будут новые деньги?

— Пока сложно сказать. Ясно, что не в материальном и не в электронном. Это архаизм. Но накопительные абстракции, возможно, будут, как и в старину, привязаны к комплексу биометрических данных. А вся денежная масса будет кварковым способом распределена между избранными. Есть такое понятие — «кварковый коин», по сути — нематериальная монета, которая в определённый момент времени становится средством расчёта. Способы передачи денег при этом могут быть весьма разнообразными, как при помощи медиаторов, так и без таковых, при личном контакте. Хоть по туннельной связи.

— Неприятно это всё, — покачала головой Травиц.

— Да, хорошего мало, — согласился Мартинелли. — Но вернёмся к сексизму. И к телесной эксплуатации.

— К пыткам или их имитации, — добавила Карина.

— Именно. Если человек, получающий заведомо смертельные ранения, не умирает, это говорит о чём?

— Об искусной имитации ощущений.

— Верно. Хорошо. С виктимами мы разобрались. Не такие уж они и виктимы, коль скоро остаются живы и целы. Теперь надо понять, какой интерес у противоположной стороны. Подобные развлечения и без особой конспирации можно найти во многих космопортах… Но вот денежную эмиссию на банальном садизме организовать невозможно.

Карина хорошо помнила, как была вынуждена дважды принять участие в «банальном садизме», дабы заработать билеты на звездолёт. Конечно, это дикие злоупотребления и коррупция. Но до эмиссии денег — Мартинелли прав — тут дойти невозможно. Хотя бы потому, что все эти портовые развлечения зачастую курируются и прикрываются одной рукой той же самой полиции, которая другой рукой истребляет мелких деспотов, рисующих свои физиономии на золотых кругляшах и цветных бумажках.

— Но как можно организовать создание денег на одной лишь имитации? — спросила Карина.

Аналитик поднял взор к потолку, затем встретился глазами с взглядом Карины.

— Послушайте, — сказал он. — Время уже позднее, а мы в отделе слишком любим свою работу… Наверное, есть резон вспомнить о том, что по вечерам можно встречаться в местах чуть более романтичных, чем служебные кабинеты?

— А вы романтичны, Чезаре? — спросила Карина, протягивая пальцы к руке Мартинелли и едва заметно разводя колени.

— Рядом с вами — безусловно, — с готовностью произнёс аналитик, нежно беря кисть руки женщины в свою руку и поднося её к своим губам.