Холодное блюдо

Хесс снова ухмыльнулся, и Леван кивнул:

– Точно. Боятся, аж до дрожи! И поправились. Что с ними будем делать, учитель? С ними вместе уходить?

– Позови их сюда. – Ангус довольно откинулся в кресле, потер натруженный палец, в котором отпечаталось гусиное перо. Отвык уже так много писать. С самых школьных времен не писал такие длинные тексты. Но… впереди еще половина. А потом надо сделать копию. Одну спрятать, другую с собой. А может, обе с собой? Одну дать Левану? Или Хессу? А можно и в пеленки младенцу спрятать. Усиленный колдовством пергамент не рвется, не мнется, не горит и не размачивается. Хотя… если ЭТОТ ребенок на него надует – может и раствориться в его моче! От этого мелкого зародыша человека чего угодно можно ожидать!

Все-таки интересно, как работает заклинание, которое сделало мальчишку магом. В той книге, из которой Ангус вычитал заклинание, сказано, что, возможно, этим заклинанием маг подсаживает в тело человека демона. И колдует не человек, а демон! Который и управляется человеком. И в то же время управляет им.

Сложно как-то все и запутанно. Древние вообще любили все запутывать, мол, знания о магии – это не для всех. Только для избранных, для тех, кто достоин!

А кто достоин-то? Кто определяет, достоин человек или нет? Чушь и бред! Зачем вносить мистику туда, где быть ей совершенно не положено? Где ее и быть не должно? Есть некое деяние, назовем его «заклинание», после которого человек обретает магические способности. Вот и все! Чего еще-то?! Кроме магических способностей, как оказалось, пациент получает еще и ускорение реакции, и силу, какой нет у обычного человека. Может, и еще что-то, но пока по этой розовощекой младенческой физиономии ничего не скажешь. Ест, пьет, пачкает пеленки – вот и все, что можно видеть. Способность к магии у него заблокирована, так что – обычный мальчуган, только чуть более быстрый и сильный, чем его сверстники. Но и в этом ничего нет странного.

Кстати сказать, когда снова погружался в его сознание и закладывал знание о древнем языке, на котором написана рукопись, не видел никаких демонов, якобы овладевших телом младенца. Чушь все. И мистика. Для устрашения простого народа! Хотя… кто знает? Может, его, Ангуса, умений не хватает, чтобы как следует разобраться с вопросом… все может быть.

– Господин! Хозяин! Хозяин!

Рабыни упали на колени, уткнулись в пол головами так, что раздался стук, будто кто-то ударил в половицу поленом. Ангус даже поморщился – разве можно так обращаться с вместилищем разума?! Бить в пол лбом – это для фанатиков! И для императорских приближенных. А он не император. И вообще, меньше церемоний – больше прока.

Посмотрел на согбенные спины, на зады, задранные к потолку и обтянутые тонкой тканью, и вдруг с удивлением ощутил прилив крови к чреслам. Неужели?!

Еще раз посмотрел на рабынь, приказал:

– Поднимитесь, не надо передо мной валяться! Тем более что пол пыльный, и вы испачкаете волосы. А я не люблю грязнуль!

– Прости, господин! Прости, хозяин! – заголосили хором, стоя на коленях. Перепуганные и… на удивление молодые и красивые. Да, когда он их лечил, и посмотреть было не на что. Кости, обтянутые кожей. Едва-едва сил набрали. Пришлось лечить отсроченным заклинанием, которое растягивает процесс на несколько дней. Очень, очень ювелирная работа! И сложная! Никто бы не смог это сделать – кроме него, Ангуса!

Хорошие девки. Сочные… вишь, как груди налились! И бедра округлились… Снова почувствовал прилив крови в пах и, чтобы отвлечься, строго спросил старшую – по виду старшую:

– Как ребенок? Все ли с ним в порядке?

– Все в порядке, хозяин! – радостно выдохнула девушка, которой на вид было лет девятнадцать, не больше. Две другие еще младше – пятнадцать-шестнадцать лет. Впрочем, сколько им лет на самом деле – неизвестно. Ангус тоже не выглядит на свои тридцать лет. Правда, по другой причине…

– Очень славный ребеночек! – подхватила чернявенькая невысокая девушка. – С ним вообще никаких проблем! Ест, спит, гуляет! Все бы дети такие были!

Ангус с интересом посмотрел в лицо этой девушке. Странное ощущение – раньше он никогда не разговаривал с рабами. Нет, разговаривал, но… не разговаривал. Что значит «разговаривать» в общепринятом понимании слова? Это значит вести беседу, приводить аргументы, выслушивать ответы. То есть равный говорит с равным. Ангус же просто отдавал приказы, инструктировал и… все. Ему никогда не были интересны лица рабов, он с трудом их различал – какое Ангусу дело до этих лиц? Есть управляющий, который ведет его домашнее хозяйство. Управляющий купил рабов, рабы делают работу по дому и в саду.

Рабы – инструмент, как вилы, грабли, молотки. Мы же не разговариваем с граблями! Впрочем, если только не встаем на зубья лежащих грабель… вот тогда можно с этими граблями и поговорить. И громко!

В общем, Ангус никогда не отличался сентиментальностью и так же, как и все нормальные люди, не разговаривал с домашним инвентарем.

Кстати, вдруг пришло в голову: а что сталось с управляющим? С Деделем? Оказался в пыточной? Как и его хозяин? Увы, вполне вероятно. Нужно ведь инквизиции соорудить заговор, так кто лучше всего подходит на роль заговорщика, как не управляющий поместьем самого злостного бунтовщика?

Жаль Деделя, хороший человек. Один из немногих, кому Ангус верил. Бывший вояка работал не за страх, а за совесть. И рабов не тиранил, и дела шли. Поля, что сдавали в аренду, приносили прибыль. Сады давали массу фруктов. Две фермы, что Ангус некогда выиграл в кости у одного придурковатого аристократа, тоже давали прибыль, а еще – мясо и молоко к столу хозяина. Эх… жить бы да жить! Но хотелось-то большего… намного большего! Человеку всегда мало…

– Иди сюда! – неожиданно для самого себя приказал Ангус и поманил старшую рабыню. Девушка подошла, испуганно косясь на хозяина, ожидая удара или пинка. Съежилась, скривилась, став на миг не просто некрасивой, даже уродливой. Но только на миг. Красивая девушка, очень даже красивая, – Ангус криво усмехнулся. Глаз у Хесса – как у самого лучшего стрелка. Разглядеть в страшных больных дурнушках эдаких вот красавиц – это надо уметь!

– Как твое самочувствие? – неожиданно мягко спросил Ангус, сам себе удивляясь. Разговаривать так, будто это не рабыня, а настоящая свободная родовитая девушка, – когда он стал таким терпимым?! Неужели после того, как с него полосками сняли кожу? Через боль приходит понимание?

– Спасибо, хозяин, все хорошо! – снова поклонилась та, и рубаха обтянула ее худую спину с выпирающими позвонками. Все-таки худоваты еще рабыни, не набрали должного количества мяса и жирка.

– Как тебе живется у нас? Не обижают ли тебя?

Девка как-то странно то ли пискнула, то ли кашлянула, может, засмеялась? Голову не подняла и глухо, в пол, ответила:

– Господа Леван и Хесс очень, очень добры ко мне! Не обижают!

Ангус вдруг ненадолго задумался – «добры» поодиночке или оба сразу? Или это значит только то, что значит? И никакого двойного смысла? Ох уж эта придворная жизнь! Везде ищешь двойной и тройной смысл! Интриги, интриги, интриги…

– Скажи… как тебя звать? Как твое имя? – Ангус вдруг понял, что не знает имени этой девчонки. Как и имен других рабынь. По той же причине – разве человек дает имена столам или стульям? Он просто ими пользуется, вот и все.

– Мое имя Исира, господин! – снова глухо выговорила девушка, и Ангусу это надоело:

– Встань! Не надо каждый раз, когда ко мне обращаешься или когда я к тебе обращаюсь, кланяться в пол!

– Нас так научили, хозяин… – Девушка, уже вставшая с пола, дернулась, чтобы поклониться, но, помня прямой приказ Ангуса, остановилась. – Нас секли, если мы так не делали.

– А теперь не будут сечь, – пожал плечами Ангус. – Я вообще против телесных наказаний. И вот что… Исира… я хочу отпустить тебя на волю. И вас тоже!

Он обвел взглядом застывших, выпучивших глаза от удивления девушек, и добавил, слегка ворчливо:

– Мы скоро уходим из этого дома, и мне не нужно, чтобы нас вычислили по вашим рабским ошейникам. Мы будем выглядеть… хм… совсем по-другому. Потому – нужно обучить вас хорошим манерам, правильной речи, умению одеваться так, как одевается свободная женщина. А для того я применю магию. Очень сложную магию, после которой у вас будет очень сильно болеть голова. Согласия вашего не спрашиваю – вы ведь все-таки мои рабыни. Да что вы так глаза-то таращите, будто я предложил вам прыгнуть в пропасть?! Обычное колдовство! Поболит голова и пройдет! Зато станете грамотными, манерам обучитесь! Умения полезные приобретете! Поняли?

– Поняли, хозяин! – Девушки были так перепуганы, что у какой-то из них даже заклацали зубы.

– Раз поняли, кыш отсюда! Идите, занимайтесь делами! Я позову вас, как все будет готово.


Девушки стремглав бросились бежать прочь, а Ангус же остался сидеть, чувствуя, что оставшиеся на месте парни хотят что-то сказать. Но он не стал им помогать. Пускай сами начнут.

Начал, само собой, Леван – он и официально старший, и возрастом вроде как чуть старше.

– Учитель… ты на самом деле решил их отпустить? И… скажи, а как ты им в головы заложишь эти сами знания? Это что получается, ты в любой момент мог вложить нам в головы все знания, что… нам были нужны? Все заклинания? Растолкуешь нам?

– Да, учитель, растолкуй, пожалуйста! А то просто-таки голова идет кругом! – поддержал Хесс и недовольно покосился на дверь, за которой шумели, громыхали посудой и что-то бубнили девушки, готовившие обед. – Эй, вы там, курицы, потише!

Шум сразу стих, но через минуту возобновился снова – впрочем, все-таки стало немного потише.

– Ребята, магии обучить вот так, вкладывая в голову знания, нельзя. Нельзя обучить быть воином. Можно научить языку, дать манеры, вложить знания о предметах. Но все постепенно, в ограниченном объеме, и после каждого сеанса магии голова будет трещать так, будто по ней молотили палкой. И между сеансами перерывы – самое меньшее неделю. Иначе кровоизлияние в мозг и смерть. Или человек останется дураком. Поняли?

– Нет, не поняли! Почему нельзя сразу заложить в голову заклинания? Мы бы сразу, быстро стали сильными магами! Теперь, когда мы вместе с тобой, учитель…

– А я не пойму, почему нельзя заложить знания о воинском искусстве?! И кстати, учитель, я никогда не слышал о таком колдовстве. Никогда!

– Ты много о чем не слышал, так что же? Многое в мире существует без нашего участия – как ни странно. Хотя… есть и такие мнения: мол, все, что мы видим, суть иллюзия, создание нашего мозга. Вот, например, я вишу где-то в пространстве и придумываю себя и все вокруг себя. И вы тоже – фигуры, придуманные мной. А на самом деле вас нет!

Ангус посмотрел в лица слегка ошеломленных собеседников и двинул кистью правой руки, будто что-то отметая от себя:

– Забудьте. Не ломайте голову. Это ересь, преследуемая Храмом. И вообще – станете часто задумываться – с ума сойдете! Хе-хе… А что касается воинских умений – тут надо вам пояснить отдельно. Можно заложить память о том, как называется оружие, как выполнить тот или иной прием обращения с оружием или прием рукопашного боя. Но есть еще и память тела, память мышц. И только они, мышцы, тренированные годами и десятилетиями, могут дать нужный результат. То есть – заложи вам в голову знания о единоборствах, и все равно придется идти тем же путем – месяцы и годы тренировок! Вы ПОМНИТЕ, как надо сделать то или иное движение, но НЕ МОЖЕТЕ его как следует сделать. Мышцы отказываются. Правда, насколько я понимаю, путь этот будет тогда гораздо короче. Вам не надо будет запоминать движения, вы уже их помните – достаточно обратиться к своей памяти. Опять же, сразу все загружать нельзя, только частями, иначе может случиться кровоизлияние в мозг. И тогда все будет печально. Очень. Что касается заклинаний – вы меня просто рассердили! Я вас чему учил?! Неужели вы такие тупые?! Я сколько раз вам говорил: процесс «запоминания» заклинаний совсем другой! И не запоминание это вовсе! Фактически вы пропитываете свой мозг этими самыми заклинаниями. Или тело. Или душу – не знаю, куда эти заклинания идут. Куда бы они ни шли, заклинания формируют вашу сущность, они вас пропитывают, входят в структуру вашей души. Становятся частью вас. И заклинания нельзя внести вот так, скопом, за один раз. И даже за два, три раза! Только по одному, только пытаясь вобрать его в себя, только маленькими шажками! Да вы что, забыли, как Леван свалился в кому после ОДНОГО заклинания высшего разряда?! А тут их десятки! Эдак можно было бы прочитать сразу все – и вот ты готовый великий волшебник! Получите!

Ангус криво усмехнулся, посмотрел на серьезных парней, прислушался к шуму на кухне, к лепетанию Конора, вздохнул:

– Ребята, не все так просто. Или, вернее, все сложно. И вот еще что – откуда взялось заклинание, позволяющее обучать разом, скопом: все из тех же запретных книг. Какой-то болван посчитал, что и ЭТО знание запретно! Ну можете себе представить?! Убить ТАКОЕ знание! Этот мир, похоже на то, населен идиотами. И вообще, мне кажется, это ад. Чего вытаращились?! А что, здесь хорошая жизнь? Что, скажете, здесь мало страданий, боли? Мы просто не знаем, а на самом деле – это то место, в которое Создатель, если он есть, ссылает проштрафившиеся души. Нагрешил – вот тебе хреновый мир! Живи, искупай! А если и тут ты нагадишь, снова в плохой мир, снова отбывай наказание – только в еще более худшем варианте миров. И в плохом теле. Здесь ты был магом – там стал рабом. И тебя хлещут плетьми. Вот так, парни… Ну что опять вытаращились? Никогда не слышали такого?!

– Не слышали, учитель, – вздохнул Леван. – Вообще-то очень интересно. Да когда нам было слышать? Нас учили, да, да так, что кости трещали. Только не магии. И не наукам. А потом… работа. И с кем общаться? И о чем говорить? Нас научили всему, что нужно «тени», – мы умеем прятаться, маскироваться и самое главное – убивать. Большего нам не нужно. По крайней мере, так решило Братство. А Братство – это ВСЁ!

– Братство – это еще не все, что бы вам там ни внушали. В мире есть столько интересного, вы и не представляете! – вздохнул Ангус. – Я когда-то очень хотел переделать этот мир. А для того мне нужно было подняться на самый верх. И я использовал все средства, чтобы влезть, – ведь цель моя велика, цель моя хороша, я хочу сделать жизнь людей хорошей, чтобы они не жили в аду! А через какое-то время я вдруг понял, что главная цель моя не эта. Главная цель – чтобы я не жил как в аду. А все остальное вторично. И я сам не помню, в какой момент это все осознал. Вот только остановиться уже не мог… Но о чем я? Вам это не нужно. Пойдемте, парни, разомнем кости, берите мечи. Сдается мне, скоро наступят жаркие дни, и нам придется несладко. И лучше, чтобы мы были к этому готовы.

– А мы всегда готовы, – лениво пожал плечами Леван. – Всегда. Нас так учили.

– Зато я не готов! – фыркнул Ангус. – Пойдемте, поднимайтесь, хватит зады просиживать! После тренировки позанимаемся наукой. Я кое-что вам расскажу и покажу. Новые заклинания. И вот еще что: возможно, что придется одного из вас отправить в столицу. Нужно будет укрыть свиток – я сделаю дубликат того, что писал. Даже два дубликата. И тот, кто поедет, их возьмет. Если даже мы не выживем – такие знания не должны уйти в Пустоту. Люди тысячи лет по крупинке собирали эти заклинания, а какие-то болваны взяли и одним росчерком пера их уничтожили. Это неправильно. И возможно, я последний из хранителей древних знаний. Да, я хочу отомстить моим недругам, но больше всего я хочу уберечь знания. А что касается недругов – мы вот как сделаем: я заложу вам в мозг их имена, их образы, и когда-нибудь вы их уничтожите. Если получится. Вот так.

– Чего бы не получиться… получится! – усмехнулся Хесс. – Это до императора не добраться, слишком уж сильно охраняют, а в остальном… все люди смертны. Все!



– Что показали наблюдатели?

– Наблюдение ведется месяц, объекты не обеспокоены, никаких намеков на то, что они собираются бежать, нет. Главный объект ведет размеренную жизнь, работает со снадобьями, тренируется в мечном бою, что-то пишет.

– Пишет? Что именно пишет?

Вопрос повис в воздухе, и Белый Веер, почувствовав его глупость, слегка разозлился:

– На какой бумаге пишет? Каким языком? Что-то вы смогли рассмотреть?

– Ничего, Старший Брат. Кроме того, что пишет он на свитке пергамента. Какой язык и какие чернила – неизвестно. И даже то, что это был именно пергамент, удалось рассмотреть единственный раз, когда объект сел писать на скамье под деревом, воспользовавшись хорошей погодой. Тогда стал виден свиток и то, что он почти весь покрыт письменами.

– То есть объект работу почти закончил? Хм… интересно! А что с другими объектами? Что делают наши братья, попавшие под влияние главного объекта?

– Ничего особенного. По очереди ездят в город за продуктами, сидят за столом с главным объектом и тоже что-то пишут – видимо, учатся. Тренируются на лугу – часто вместе с главным объектом. Кстати, он великий мастер меча. При его хромоте… я бы не схватился с ним один на один без использования специальных приемов!

– А что ты хотел? Победитель турнира в столице! Он мастер фехтования. Что, впрочем, ему не поможет.

Белый Веер замолчал, молчал и его собеседник. Потом Старший заговорил:

– Наблюдайте тщательно, и не дайте боги они вас заметят – испортите всю операцию! Я выбрал вас потому, что вы лучшие в этом деле! Вам предоставлены лучшие амулеты, лучшие снадобья – ночного зрения и дальнозоркости! Не обманите моих ожиданий! Когда объект прекратит написание своего… хм… трактата, доложите мне. Убедитесь, что он больше не пишет. И если кто-то из его охранников поедет не в Ангор, а дальше – в столицу, например, – следите за каждым его шагом. Не приближаясь, не показывайтесь! Они одни из лучших, если только не лучшие, их так просто не возьмешь. Узнаете, кому посланец передаст свиток. И доложите мне. Срочно, голубиной почтой – через нашего агента в столице. Скорее всего, гонец пойдет именно в столицу. Что-то еще имеешь сказать?

– Вроде бы все, Старший… есть еще рабыни – так они просто готовят еду, стирают да, похоже, спят со своими господами. С них сняли ошейники.

– Ошейники сняли?! Вот так… Надо подумать, зачем они это сделали.

– Осмелюсь предположить, господин… чтобы затеряться в толпе. Если они разделятся на группы по два человека, то их будет труднее заметить. Рабыню узнать легче – хотя бы по ошейнику. Его никак не спрячешь. Можно нарядить их в мужчин. Или наоборот – всем нарядиться в женщин. Ну это я так… предполагаю. Мотивы могут быть и совсем другими – например, главный объект вдруг сделался сентиментальным противником рабства, их в наше время стало почему-то очень много. Взял да и отпустил девок на волю.

– Или же он знает заклинание, которое может привязать рабынь к нему почище железной цепи… Ладно, продолжайте наблюдение и докладывайте обо всем странном, непонятном и о том, о чем докладывать я не приказывал, но что привлекло ваше внимание. Свободен!



– Где?

– На горе, вон там. Я чую его!