Икабог

Впрочем, один раз они всё же свернули в сторону: Дейзи настояла на том, чтобы задержаться возле приюта. Хотя входная дверь, разумеется, была заперта на замки и засовы, великану хватило одного удара, чтобы она слетела с петель. Икабог осторожно помог Дейзи спуститься на землю, и девушка метнулась в дом, чтобы забрать всех детей. Через несколько минут началась страшная неразбериха: малыши карабкались в повозку, Хопкинсы обнимали своих близняшек, а старшие дети вливались в толпу. Мамаша Брюзга орала, бушевала и пыталась загнать всех обратно, но увидев огромную волосатую морду Икабога, который с любопытством разглядывал её через окно, она тут же грохнулась в обморок.

Когда все дети были освобождены, довольный Икабог вернулся на главную улицу Цинандала. К его спутникам присоединялись всё новые и новые горожане, и никто из них не замечал, что за происходящим из-за угла следит Джон-Молотилка – он как раз смаковал пиво в местной таверне, когда Икабог вошёл в город. Молодой человек не забыл, как Родерик Саранч расквасил ему нос, а затем вместе со своим приятелем отобрал у него ключи от входной двери. Он сразу сообразил, что если эти нарушители спокойствия, возглавляемые волосатым страшилищем с болот, дойдут до столицы, то любому, кто наживался на слухах о зловредном Икабоге, не поздоровится. Поэтому, вместо того чтобы возвратиться в приют, Джон-Молотилка отвязал чью-то лошадь, стоявшую у дверей таверны, и что есть духу помчался по южной дороге, чтобы предупредить лорда Никчэма об опасности, надвигающейся на Эклервилль.



Глава 60. Восстание





Иногда так случается, что люди, живущие за тридевять земель друг от друга, вдруг одновременно понимают, что пришло время действовать. Поверьте, я не знаю, как это происходит. Вполне может быть, что мысли могут переноситься от человека к человеку, как пыльца между растениями. Как бы то ни было, в дворцовом подземелье заключённые, прятавшие под матрацами и в стенных нишах ножи и стамески, тяжёлые кастрюли и скалки, наконец почувствовали, что их час настал. В тот день, когда Икабог уже находился на подходе к Брынзбургу, бледные и настороженные капитан Добрэй и господин Паркетт с раннего утра сидели на кроватях и ждали. У них возникло ощущение, что сегодня они освободятся или погибнут.

Лорд Никчэм, спальня которого находилась несколькими этажами выше темницы, тоже проснулся рано. Не подозревая о том, что где-то внизу зреет бунт (и уж точно не зная об Икабоге, который в этот самый момент приближался к Эклервиллю в окружении постоянно растущей толпы раздольцев), Никчэм умылся, надел свою мантию главного советника и отправился в конюшню – в ту самую запертую пристройку, которая уже неделю находилась под строгой охраной.

– В сторону, – приказал Никчэм караульным и отпер дверь.

Посреди пристройки в окружении целой оравы усталых и измученных швей и портных стояло чучело чудовища размером с быка. Его плотная кожа была усеяна шипами, искусно вырезанные ноги заканчивались страшными когтями, изо рта торчали громадные клыки, а злые глаза сверкали зловещим янтарным блеском.

Мастера со страхом наблюдали за тем, как Никчэм медленно обходит их творение, разглядывая его со всех сторон. Присмотревшись к чучелу повнимательнее, всё-таки можно было заметить, что на шкуре остались аккуратные швы, глаза сделаны из стекла, шипы – это на самом деле гвозди, которыми проткнули шкуру изнутри, когти и клыки вырезаны из дерева и искусно раскрашены, а если бы кто-то пнул зверя как следует, то через разошедшийся шов посыпались бы опилки. Тем не менее, в полумраке конюшни Икабог казался вполне живым, и его создатели очень обрадовались, когда увидели, как на лице лорда появляется улыбка.

– Ну, по крайней мере, при свечах должно сработать, – заметил он. – Просто надо будет сделать так, чтобы наш дорогой король любовался им с некоторого расстояния. Можно, например, сказать, что шипы и клыки до сих пор ядовиты.

Чучельники обменялись облегчёнными взглядами. Они работали с утра до ночи целую неделю, и теперь, наконец, им разрешат вернуться домой к своим семьям...

– Солдаты, взять этих людей! – скомандовал Никчэм, повернувшись к стражникам, которые ожидали во дворе. – Попробуй только пикнуть – и тебе конец, – спокойно добавил он, глядя в упор на одну юную швею, которая как раз собиралась возмутиться такой несправедливостью.

Пока солдаты хватали и уводили в темницу создателей чучела Икабога, Никчэм, насвистывая, поднялся наверх, в королевские покои. Там за столом уже сидели Фред в шёлковой пижаме и со специальной парикмахерской сеточкой поверх усов и Треплоу с салфеткой, заправленной за воротник (впрочем, на салфетку свешивалось столько лордовских подбородков, что её почти не было видно).

– Доброе утро, Ваше Величество! – сказал Никчэм с поклоном. – Надеюсь, вы хорошо спали? А у меня для вас сегодня сюрприз: чучело одного из Икабогов! Я помню, что вашему величеству очень хотелось на него взглянуть.

– Это же прекрасно, Никчэм! – воскликнул король. – А потом мы провезём его по всем городам королевства, чтобы показать людям, с какими страшными чудовищами приходится иметь дело!

– Я бы не советовал этого делать, ваше величество, – всполошился Никчэм: он боялся, что если кто-нибудь увидит чучело Икабога при дневном свете, то наверняка распознает подделку. – Зачем нам пугать простой народ? Я понимаю, что ваше величество – настолько отважный герой, что запросто может без вреда для себя смотреть на...

Но прежде чем Никчэм успел закончить свою мысль, двери в королевские покои распахнулись и в комнату влетел грязный и потный Джон-Молотилка, вращая ошалелыми глазами. По дороге его задержали разбойники (причём не одна, а сразу две шайки); перескакивая канаву, он свалился с лошади и потом не сумел её догнать, а после всего ещё и заблудился в лесу. Из-за всех этих приключений Джон-Молотилка добрался до дворца очень поздно, лишь ненамного опередив Икабога. Потеряв голову от страха, он забрался во дворец через окно комнатушки, где трудились посудомойки, и теперь двое стражников гнались за ним по всему дворцу, размахивая мечами.

При виде незнакомого оборванца Фред вскрикнул и спрятался за Треплоу, а Никчэм вскочил на ноги и выхватил свой кинжал.

– Там... Икабог... задыхался Джон-Молотилка, падая на колени. – Настоящий... живой... Икабог. Он идёт сюда... с ним куча народу... Икабог... настоящий...

Разумеется, Никчэм не поверил ему ни на грош. В этот момент в комнату вбежали стражники.

– Отвести его в темницу! – прорычал лорд.

Солдаты немедленно скрутили отчаянно сопротивляющегося Джона-Молотилку, вывели его из комнаты и закрыли за собой двери.

– Прошу прощения, ваше величество, – выдохнул Никчэм, не выпуская из руки кинжал. – Этого человека высекут кнутом – как и тех стражников, из-за недосмотра которых он попал во дво...

Но не успел Никчэм договорить, как в покои короля ворвались ещё двое. Это были эклервилльские агенты Никчэма, которые заметили, как через северные ворота в столицу входит Икабог. Король их никогда прежде не видел, поэтому в комнате тут же раздался ещё один испуганный вопль.

– Милорд, там... там Икабог, и он... он идёт сюда! – сообщил запыхавшийся шпион, кланяясь Никчэму.

– А с ним... целые толпы... – пропыхтел второй. – И он настоящий!

– Ну конечно же, Икабог настоящий! – воскликнул Никчэм (а что ещё ему оставалось говорить в присутствии короля?). – Срочно поднять по тревоге Противоикабогскую бригаду! Я скоро выйду во двор к моим доблестным солдатам, и мы убьём эту тварь!

Никчэм подтащил своих агентов к двери и вытолкнул их наружу. Ошарашенные шпионы не сопротивлялись и лишь тихо бормотали, что Икабог и вправду настоящий, что они видели его собственными глазами и что он действительно нравится людям.

– Мы прикончим чудовище! Его постигнет судьба всех остальных Икабогов! – громко заявил Никчэм так, чтобы услышал король, а затем еле слышно добавил, обращаясь к шпионам: – Вон, сейчас же!

Плотно закрыв за шпионами дверь, Никчэм вернулся к столу. Он был встревожен, но старался не показывать этого. А Треплоу тем временем продолжал набивать рот беконстаунской ветчиной. Лорд был уверен, что появление всех этих людей, которые врываются в комнату и что-то там лепечут о живых Икабогах, – это часть какого-то хитрого плана Никчэма, поэтому он ни капельки не испугался. Фред, напротив, дрожал, как осиновый лист.

– Что же это за чудовище такое, которое нападает при свете дня, Никчэм? – проскулил он. – Я-то думал, что оно появляется лишь ночью.

– Да уж, осмелел он, ваше величество, осмелел... – протянул Никчэм. Он понятия не имел, откуда взялся этот так называемый настоящий Икабог. Он мог лишь предположить, что кто-то из простонародья состряпал грубую подделку, чтобы добыть еды или ограбить соседей. В любом случае всё это безобразие надо было прекращать. На свете мог существовать только один настоящий Икабог: тот, которого придумал сам Никчэм. – Идём, Треплоу, не дадим этому зверю войти в наш родной Эклервилль!

– Ты такой смелый, Никчэм... – с надрывом простонал король Фред.

– Ну что вы, что вы, ваше величество... – смущённо потупил глаза лорд. – Да я за Раздолье жизнь отдам, не сомневайтесь!

Никчэм уже взялся за дверную ручку, как вдруг услышал, что по коридору опять кто-то бежит. На этот раз до ушей лорда донеслись чьи-то крики, а также стук и лязг металла. Вздрогнув от неожиданности, Никчэм приоткрыл дверь и выглянул, чтобы посмотреть, что происходит.

В его сторону неслась целая толпа оборванцев, в которых он к своему изумлению узнал заключённых. Впереди всех мчались седовласый господин Паркетт с топором и здоровяк Добрэй, который держал в руке пистолет, явно отобранный у дворцового стражника. Сразу за ними, легко размахивая огромной кастрюлей, быстро семенила госпожа Беззаботс, её волосы развевались за спиной, как знамя; от неё не отставала Миллисента, горничная леди Эсланды, со скалкой наперевес.


Никчэм еле успел захлопнуть дверь. Через несколько мгновений топор господина Паркетта пробил тонкое дерево.

– Треплоу, уходим! – крикнул Никчэм. Оба лорда промчались через всю комнату и выскочили наружу из другой двери, за которой находилась лестница, ведущая во двор.

Фред оцепенел от неожиданности; он не понимал, что происходит, потому что до сих пор не знал, что в темнице под дворцом сидит столько народу. Увидев через дыру, выломанную Паркеттом, разъярённые лица бывших узников, он вздрогнул и метнулся к двери, через которую сбежали лорды, но те, думая только о собственной шкуре, закрыли дверь с другой стороны на засов. Вжавшись спиной в стену, перепуганный король Фред, облачённый лишь в пижаму, наблюдал, как сбежавшие заключённые пробиваются в его покои.



Глава 61. Второй выстрел Треплоу





Когда лорды выскочили в дворцовый двор, они обнаружили, что вооружённые бойцы Противоикабогской бригады уже выстроились шеренгами, как и приказывал Никчэм. Однако майору Пробойцу было как-то не по себе (если вы забыли – это был тот самый военный, который несколько лет назад похитил Дейзи; его поставили командовать после того, как Никчэм застрелил майора Саранча).

– Милорд, – обратился он к Никчэму, который в этот момент торопливо карабкался в седло, – там во дворце что-то странное творится... мы слышали шум...

– Да и чёрт с ним! – прошипел Никчэм.

Сверху донёсся звон разбитого стекла, и солдаты одновременно запрокинули головы, пытаясь разглядеть, что происходит.

– В спальню к королю кто-то забрался! – рявкнул Пробоец. – Мы должны помочь его величеству!

– Забудь о короле! – процедил лорд сквозь зубы.

В этот момент в окне королевской спальни появился капитан Добрэй. Бросив взгляд во двор, он яростно взревел:

– Лучше сдавайся, Никчэм! От нас всё равно не сбежишь!

– Да что ты говоришь! – огрызнулся лорд. Пришпорив своего тощего буланого жеребца, он пустил его галопом и через несколько мгновений промчался через дворцовые ворота. Майор Пробоец даже не подумал о том, чтобы ослушаться приказа страшного лорда Никчэма; он тут же отдал команду Противоикабогской бригаде, и солдаты отправились в путь вслед за его светлостью. Рядом с ними ехал Треплоу; он как раз забрался на своего жеребца и теперь трясся в съехавшем назад седле, подпрыгивая и пытаясь нащупать ногами стремена; чтобы не упасть, он изо всех сил цеплялся за гриву бедного коня.

У любого правителя могли бы опуститься руки, если бы дворец захватили вырвавшиеся на свободу узники, а по стране путешествовал и собирал восторженные толпы фальшивый Икабог. У любого – но только не у лорда Никчэма. Он по-прежнему оставался главным командиром целого отряда вышколенных и хорошо вооружённых солдат, в его загородном доме были спрятаны целые кучи золота, а в изобретательном мозгу лорда уже рождался новый план. Для начала он решил расправиться с теми наглецами, которые осмелились смастерить поддельного Икабога; после этого, рассчитывал он, люди перепугаются до смерти и будут слушаться его во всём, как и раньше. Затем он отправит майора Пробойца и его солдат обратно во дворец, чтобы они перебили всех взбунтовавшихся узников. Конечно, к тому времени заключённые могут прикончить короля, но это было бы только к лучшему: по правде говоря, без Фреда ему ничего не мешало бы управлять страной. Мчась во весь опор, Никчэм с горечью размышлял, что если бы ему не приходилось разыгрывать комедию перед королём, он, пожалуй, и не совершил бы некоторых ошибок: например, он никогда не допустил бы эту коварную кондитершу к ножам и кастрюлям. Ещё он сожалел, что не нанял больше шпионов: тогда ему наверняка доложили бы, что кто-то пытается без разрешения соорудить чучело Икабога (причём, если судить по слухам, ненастоящее чудовище оказалось гораздо более правдоподобным, чем то, которое он утром видел в конюшне).

Тем временем солдаты Противоикабогской бригады промаршировали по удивительно безлюдным мостовым Эклервилля, вышли на широкую дорогу, ведущую в Брынзбург, – и вдруг остановились: вся дорога была забита людьми. Вот почему улицы были так пустынны, понял Никчэм, скрежеща зубами от злости. Когда эклервилльцы услышали, что к городу в сопровождении огромной толпы идёт настоящий Икабог, они чуть ли не всей столицей поспешили ему навстречу, чтобы поглазеть на диковинное создание.

– Прочь с дороги! ПРОЧЬ С ДОРОГИ! – заорал Никчэм, направляя коня прямо на людей; его бесило, что они радуются этому событию и совсем не боятся встречи с Икабогом. Он пришпоривал своего жеребца, пока бока бедного животного не стали мокрыми от крови; за ним едва успевал лорд Треплоу с позеленевшим от тряски лицом: его завтрак отчаянно просился наружу.

И тут Никчэм и солдаты заметили впереди вторую огромную толпу, которая медленно двигалась в сторону города. Присмотревшись к ней, лорд так удивился, что даже выронил поводья, и его измученный конь встал на пути как вкопанный. Тысячи раздольцев смеялись и пели на ходу, не обращая внимания на Никчэма, а посреди всего этого скопления народа возвышалось гигантское существо. Ростом оно было раза в два выше лошади, глаза его горели, как фонари, а тело было покрыто длинными зеленовато-бурыми волосами, похожими на побеги болотного хвоща. На плече неизвестного создания сидела девушка, а впереди шли двое парней с деревянными табличками. Время от времени страшилище наклонялось и – не может этого быть... – раздавало цветы!

– Это какой-то фокус... – пробормотал Никчэм; он был так потрясён и испуган, что едва соображал, что говорит. – Это какой-то дурацкий фокус... – повторил он чуть громче, вытягивая тощую шею, чтобы разглядеть чудовище получше. – Любому дураку ясно, что там внутри люди: один стоит у другого на плечах, а сверху они прикрылись хвощовой накидкой! Солдаты, оружие наизготовку!

Но воины бригады не торопились исполнять приказ. Они уже много лет стояли на защите страны от северных чудовищ, но до сих пор не видели ни одного Икабога и, если честно, вообще сомневались, что такие звери существуют, однако сейчас даже самые недоверчивые могли заметить: на фокус это было совсем непохоже. Наоборот, стоявшее перед ними существо выглядело вполне даже настоящим и живым: оно гладило собак, раздавало детям цветы и даже позволяло какой-то девушке сидеть у себя на плече. Жестокостью тут и не пахло. А ещё бойцы поневоле задумывались: как поведут себя все эти спутники Икабога, если на их любимца нападут?

Первым не выдержал один из самых молодых солдат.

– Никакой это не фокус! – взвизгнул он. – Вы как хотите, а я линяю отсюда!

И прежде чем кто-либо успел его остановить, он рванул прочь что есть духу.

После долгих мучений Треплоу ухитрился-таки продеть ноги в стремена и подъехал к Никчэму.

– Что будем делать? – мрачно поинтересовался он, наблюдая за Икабогом и весёлыми поющими людьми, которые подходили всё ближе и ближе.

– Да думаю я, думаю! – огрызнулся Никчэм.

Однако его мозг, и без того перегруженный в последнее время, решительно отказывался работать. Больше всего лорда выводили из себя радостные лица раздольцев. Он искренне считал, что человек может счастливо смеяться лишь тогда, когда он окружён роскошью, когда на столе у него каждый день эклервилльские деликатесы, а ночь он проводит на шёлковых простынях, поэтому веселье этих голодранцев пугало лорда больше, чем направленное в упор ружьё.

– Я его сейчас пристрелю! – процедил Треплоу, поднимая пистолет и целясь в Икабога.

– Не вздумай! – всполошился Никчэм. – Ты что, разве не видишь, что их тьма-тьмущая?

И вдруг Икабог испустил оглушительный, душераздирающий вопль. Окружавшая его толпа в страхе расступилась, на лицах людей отразилась паника; некоторые даже начали разбегаться, роняя цветы.

В следующий момент Икабог опять громко и пронзительно застонал и упал на колени, чуть не сбросив на землю Дейзи; девушка удержалась лишь чудом, хотя цеплялась за него изо всех сил.

А ещё через мгновение на огромном, вздутом животе Икабога появилась длинная тёмная щель.

– Ты был прав, Никчэм! – взревел Треплоу, вскидывая пистолет. – У него внутри кто-то есть!

Не обращая внимания на кричащих и мечущихся людей, лорд Треплоу прицелился Икабогу в живот и выстрелил.