Икабог

— Ваше величество, я добирался до вас целых пять дней, — продолжал пастух. — Дорога была тяжёлой. Меня подвозили на телегах, а когда некому было подвезти, я шёл пешком, и мои ботинки совсем сносились...

— Да не тяни ты уже... — пробормотал Никчэм, не вынимая длинного носа из носового платка.

— ...но все эти дни я думал только о старине Клоке, ваше величество, и о том, как вы мне поможете, если я смогу добраться до дворца.

— Что это ещё за «старина Клок»? — поинтересовался король, разглядывая заштопанные штаны пастуха.

— Так зовут мою старую собаку. Вернее, звали... — ответил пастух, и его глаза наполнились слезами.

— Ага, теперь ясно, — сказал король Фред, нащупывая на поясе кошелёк с деньгами. — Раз так, мой добрый пастух, то возьми эти несколько золотых монет и купи себе новую...

— Нет, ваше величество, спасибо, но дело не в деньгах, — отказался пастух. — Я легко могу найти себе щенка, хотя он никогда не сравнится со старым Клоком...

Пастух вздохнул и вытер нос рукавом. Никчэма передёрнуло.

— Тогда зачем ты сюда явился? — спросил король Фред так вежливо, как только смог.

— Чтобы рассказать вам, как Клок встретил свою гибель.

— Понятно, — протянул король Фред и перевёл взгляд на золотые часы, стоявшие на каминной полке. — Ну, мы бы с удовольствием послушали твою историю, но нас уже ждёт обед...

— Его сожрал Икабог, ваше величество... — объявил пастух.

Повисла удивлённая тишина, а затем Никчэм и Треплоу расхохотались.

Из глаз пастуха потекли слёзы; сверкающие капли тяжело падали на красную ковровую дорожку.

— Ваше величество, надо мной потешались все, кого я встречал, от Цинандала до Эклервилля, стоило им только услышать, зачем я сюда направляюсь. Меня высмеивали, говорили, что я безмозглый тупица. Но я видел чудовище собственными глазами! И бедный Клок видел. А потом Икабог его съел...

Фред еле сдерживался, чтобы не рассмеяться вместе с Никчэмом и Треплоу. Ему хотелось, чтобы старый пастух от него отцепился, и ещё больше хотелось наконец усесться за обеденный стол, но в голове у него звучал этот кошмарный тонкий голосок, тихо повторявший одни и те же слова — «эгоистичный, тщеславный и жестокий».

— Ладно, расскажи, как это произошло, — потребовал король Фред от пастуха, и лорды сразу же перестали веселиться.

— Как скажете, ваше величество, — сказал пастух и опять утёрся рукавом. — Дело шло к вечеру. Как раз выпал туман. Мы с Клоком шли домой по краю болота. И вдруг Клок увидел болотную лысявку...

— Кого-кого увидел? — переспросил король Фред.

— Болотную лысявку, ваше величество. Эти такие безволосые зверюги, похожие на крыс; они живут на болотах. Вполне годятся на начинку для пирогов, если вы не против хвостов в фарше...

Треплоу чуть не стошнило.

— Ну так вот, Клок увидел болотную лысявку, — продолжал пастух, — и погнался за ней. Я зову его, зову, но он слишком увлёкся погоней. А потом, ваше величество, я услышал визг. Я кричу ему: «Клок! Клок! С тобой всё в порядке?» Но Клок всё не возвращался. А потом я увидел сквозь туман ЕГО... — прошептал пастух. — Огромный, глаза похожи на фонари, пасть такая широкая, что этот трон туда мог бы легко поместиться... Щерится на меня так, что клыки блестят. И я, ваше величество, забыл про старину Клока и помчался домой со всех ног. А на следующий день я отправился сюда, мой король. Икабог сожрал мою собаку, ваше величество, и его надо за это наказать!

В течение нескольких долгих мгновений король смотрел на пастуха. Затем он медленно встал с трона.

— Пастух, — заявил король Фред, — мы отправимся на север сегодня же, чтобы раз и навсегда решить вопрос с Икабогом. Если получится отыскать хотя бы один след этой твари, то ты можешь быть спокоен: её отследят до самого логова и накажут за дерзкое пожирание твоей собаки. А теперь возьми эти несколько золотых монет и возвращайся домой на телеге!

— Милорды, — продолжил король, поворачиваясь к ошеломлённым Никчэму и Треплоу, — надевайте свои костюмы для верховой езды и следуйте за мной в конюшню. Новая охота начинается!



Глава 10. Поход короля Фреда





Когда король Фред выходил из Тронного Зала, он чувствовал себя ужасно довольным. Никто никогда больше не скажет, что он эгоистичный, тщеславный и жестокий! Ради какого-то вонючего пастуха-простолюдина и его никчёмной старой дворняги он, король Фред Бесстрашный, отправляется на охоту на Икабога! Правда, такого зверя в природе не существует, но всё равно со стороны короля это чертовски великодушный и благородный поступок — отправиться самолично через всю страну, чтобы это доказать!

Совсем позабыв об обеде, король помчался вверх по лестнице в спальню, по пути призывая своего главного камердинера, чтобы тот помог ему выбраться из этого тоскливого чёрного костюма и облачиться в военную форму (до этого он её ни разу не носил — не было повода). Сначала он надел алый мундир с золотыми пуговицами, пурпурным поясом и множеством медалей, которые полагались Фреду как королю. Когда Фред посмотрел на себя в зеркало и увидел, как потрясающе на нём сидит форма, он даже задумался насчёт того, а не носить ли её теперь постоянно. А когда камердинер надел шлем с плюмажем на его златокудрую голову, Фред представил себе красочную картину, на которой он в этом шлеме сидит на своём любимом белоснежном жеребце и протыкает копьём змееподобное чудище. Король Фред Бесстрашный — действительно бесстрашный король! Ему даже захотелось, чтобы Икабог действительно существовал.

Тем временем главный советник рассылал по всему Городу-в-Городе сообщения о том, что король отправляется в поход и что по пути все должны будут его приветствовать. Об Икабоге Аскетт не упоминал, не желая выставлять короля на посмешище.

К сожалению, лакей Шипоуни подслушал, как два советника втихомолку шушукались о странной затее короля. Лакей сразу же всё рассказал горничной, которая растрезвонила об этом на всю кухню, причём как раз в то время, когда там продавец колбасы из Беконстауна о чём-то болтал с поваром. Короче говоря, ко времени выезда королевского отряда по всему Городу-в-Городе уже ходили слухи о том, что король едет на север, чтобы устроить охоту на Икабога. Более того, эта новость понемногу начала распространяться и в остальных районах Эклервилля.

— Это что, шутка такая? — спрашивали друг друга жители столицы, толпясь на мостовой и готовясь приветствовать короля. — Что это всё означает?

Одни пожимали плечами, смеялись и говорили, что король просто развлекается. Другие качали головами и уверяли, что в этом должен быть какой-то скрытый смысл. Ни один король без уважительной причины не отправился бы на север страны, к тому же с целым вооружённым отрядом. «Что же ему известно такое, о чём не знаем мы?» — спрашивали друг друга взволнованные горожане.

Леди Эсланда присоединилась к другим придворным дамам, сидевшим на балконе и наблюдавшим, как солдаты готовятся к походу.

Сейчас я расскажу вам один секрет, который больше никто не знает. Леди Эсланда никогда бы не вышла замуж за короля, даже если бы он предложил ей руку и сердце. Дело в том, что она была тайно влюблена в капитана Добрэя, который в тот момент весело болтал во дворе со своим хорошим другом майором Беззаботсом. Леди Эсланда была очень застенчивой и никак не могла заставить себя поговорить с капитаном Добрэем, который понятия не имел о том, что самая красивая женщина при дворе в него влюблена. Родители Добрэя (их в те годы уже не было в живых) были сыроделами из Брынзбурга. Хотя Добрэй отличался умом и отвагой, в те времена сыну сыродела никто бы не позволил взять в жёны женщину знатного происхождения.

Тем временем детей прислуги отпустили из школы пораньше, чтобы они могли посмотреть, как будет выезжать отряд. Госпожа Беззаботс, само собой, забрала Берта одним из первых, чтобы он занял место, откуда смог бы без помех разглядеть проезжающего отца.


Когда ворота дворца наконец распахнулись и из них начали выезжать всадники, Берт и госпожа Беззаботс радостно завопили во весь голос. Горожане уже давным-давно не видели военной формы. Какое же это было захватывающее и яркое зрелище! Солнечные зайчики скакали по золотым пуговицам, серебряным мечам и блестящим трубам горнистов, а на дворцовом балконе порхали в воздухе, словно голуби, платки придворных дам.

Во главе отряда на белоснежном жеребце ехал король Фред; он держал в одной руке алые поводья, а другой приветственно помахивал ликующим подданным. Сразу за ним в седле тощего буланого коня восседал Никчэм с кислым лицом, следом трясся на гнедом тяжеловозе злой и голодный Треплоу.

За королём и лордами следовали королевские гвардейцы. Все они ехали на серых в яблоках лошадях, кроме майора Беззаботса, который гарцевал на своём жеребце серебристо-стальной масти. Сердце госпожи Беззаботс затрепетало — таким красивым выглядел её муж.

— Удачи, папочка! — крикнул Берт, и майор Беззаботс помахал своему сыну (хотя вообще-то ему не разрешалось так поступать).

Всадники спускались вниз по склону, по дороге улыбаясь ликующим жителям Города-в-Городе, пока наконец не доехали до ворот в стене, окружавшей район. Вокруг расположенного неподалёку дома Паркеттов собралась огромная толпа. Господин Паркетт и Дейзи вышли в сад, но смогли рассмотреть лишь перья на проплывающих мимо шлемах королевских гвардейцев.

Девочку солдаты особо не интересовали. Они с Бертом по-прежнему не разговаривали друг с другом. Кроме того, утром на переменке он не отходил от Родерика Саранча, который не упускал случая поиздеваться над Дейзи, потому что она часто носила рабочую одежду вместо платья, так что всеобщее веселье и стук копыт никак не повлияли на её настроение.

— Пап, а правда, никакого Икабога нет? — спросила она.

— Конечно, нет, Дейзи, — вздохнул господин Паркетт, возвращаясь в мастерскую, — не существует никакого Икабога. Но если король хочет в него верить — пускай верит. Где-где, а в Торфяндии от него, надеюсь, не будет особого вреда.

Увы, даже самые осмотрительные люди не всегда могут разглядеть надвигающуюся страшную опасность...



Глава 11. Путешествие на север





Эклервилль остался позади, вокруг раскинулась сельская местность, и король Фред ощутил, что его боевой дух поднимается всё выше и выше. Новость о неожиданной экспедиции, снаряжённой королём на поиски Икабога, разошлась уже и среди фермеров, обрабатывавших свои поля. Они выходили к дороге вместе с домашними, чтобы поприветствовать короля, лордов и королевских гвардейцев, проезжавших мимо них.

Пропустив обед, король решил остановиться поздним вечером в Брынзбурге, чтобы поужинать как следует.

— Мы будем здесь жить по-походному, ребята, как настоящие солдаты, — громко сообщил он гвардейцам, когда они вошли в город, знаменитый своим сыром, — и продолжим наш путь, как только рассветёт!

Конечно же, не могло быть и речи о том, чтобы король ночевал по-походному. Жильцов самой лучшей гостиницы Брынзбурга заставили выселиться, чтобы освободить для него место, поэтому Фред спал в ту ночь на железной кровати, на матраце из утиного пуха, после того как сытно отужинал жареным сыром и шоколадным фондю. Лорды Никчэм и Треплоу, в отличие от него, вынуждены были провести ночь в маленькой комнате над конюшней. Оба чувствовали себя совершенно разбитыми после целого дня, проведённого в седле. Возможно, вам будет интересно, почему с ними такое случилось, если они охотились верхом по пять раз на неделе. Дело в том, что примерно через полчаса после начала каждой охоты они незаметно ускользали от других, усаживались за развесистым деревом, ели бутерброды и пили вино, пока не наступало время возвращаться во дворец. Ни один из них не привык находиться в седле часами, а Никчэм за это время даже успел натереть свой костлявый зад до водянок.

Ранним утром следующего дня король получил известие от майора Беззаботса. Майор сообщал, что жители Беконстауна были очень расстроены тем, что король предпочёл переночевать в Брынзбурге, а не в их чудесном городе. Не желая наносить ущерб своей популярности, король Фред приказал всем всадникам дать кругаля через все окружающие фермы, чтобы их хозяева смогли поприветствовать бравых солдат, так что в Беконстауне они оказались только к вечеру. Здесь королевский отряд встретили восхитительным запахом шипящих на огне колбас, и целая толпа счастливых горожан с факелами в руках проводила Фреда отдыхать в лучшую комнату в городе. Там ему подали жареного быка и запечённый в меду окорок, а спал он на резной дубовой кровати, на матраце, набитом гусиным пухом, в то время как Никчэму и Треплоу пришлось ютиться в крошечной чердачной комнате, где обычно проживали две горничные. К тому времени зад Никчэма разболелся до невозможности, и лорд был очень зол из-за того, что его на протяжении сорок миль заставляли плутать по всем окрестным дорогам просто для того, чтобы осчастливить колбасников. Треплоу, который объелся сыром в Брынзбурге и сожрал три бифштекса в Беконстауне, всю ночь не спал, охая от боли в животе.

На следующий день король и его люди снова двинулись в путь. На этот раз они направились на север, и вскоре по обе стороны дороги потянулись нескончаемые виноградники. Из них то и дело выскакивали восторженные сборщики винограда и размахивали флагами Раздолья, чтобы получить свою долю приветствий от торжествующего короля. Никчэм чуть не плакал от боли, несмотря на подушку, привязанную к заду, а икоту и стоны Треплоу не могли заглушить даже стук копыт и звяканье уздечки.

При въезде в Цинандал их встретили фанфарами, и жители всем городом спели гимн. В тот вечер Фред полакомился трюфелями и шампанским, а затем улёгся спать: на этот раз ему приготовили кровать с балдахином, матрац, набитый лебединым пухом, и шёлковые простыни. В то же время Никчэм и Треплоу были вынуждены делить комнату над кухней с парой солдат. По улицам бродили нетрезвые жители Цинандала, празднуя приезд короля. Большую часть ночи Никчэм просидел на ведре со льдом, а Треплоу, который выпил слишком много красного вина, провёл это время над стоящим в углу вторым ведром.

На следующее утро, прямо на рассвете, король и его гвардейцы отправились в Торфяндию. Правда, перед этим их ожидало знаменитое прощание с жителями Цинандала — оглушительный залп из пробок, одновременно выскакивающих из множества бутылок. Перепуганный конь Никчэма встал на дыбы и сбросил его на землю. После того как Никчэма отряхнули от пыли и снова привязали ему на зад подушку, а Фред перестал над ним смеяться, отряд двинулся дальше.

Вскоре шумный Цинандал остался позади, вокруг слышалось только пение птиц. Впервые за всё время поездки на обочинах дороги не было ни души. Постепенно плодородные луга сменились редкой сухой порослью, корявыми деревьями и огромными валунами.

— Удивительное место, правда? — жизнерадостно крикнул Фред, обернувшись к лордам. — Я так рад, что наконец увижу эту Торфяндию! А вы?

Никчэму и Треплоу пришлось подтвердить, что они тоже чрезвычайно рады, но как только Фред отвернулся, они ответили ему грубыми жестами и начали беззвучно ругаться ещё более грубыми словами, с ненавистью глядя королю в затылок.

Через некоторое время королевский отряд наконец встретил нескольких местных. С каким же изумлением смотрели на всадников торфяндцы! Они рухнули на колени — точно так же, как тот пастух в Тронном зале; они растерялись настолько, что даже не подумали приветствовать воинов радостными криками; они лишь таращились на них так, словно никогда прежде не видели короля и королевских гвардейцев. Впрочем, так оно и было: после коронации король Фред посетил все крупные города Раздолья, однако никому в голову даже не пришла мысль о том, что в богом забытую Торфяндию тоже стоило бы заехать.

— Да, это не аристократы, но они такие трогательные, правда же? — с широкой улыбкой обратился король к своим приятелям, глядя, как какие-то маленькие оборвыши глазеют на великолепных лошадей. За всю свою жизнь торфяндские дети никогда не видели таких лоснящихся от сытости животных.

— Интересно, а где мы сегодня будем ночевать? — шепнул Треплоу Никчэму, разглядывая ветхие каменные домики. — Здесь наверняка нет гостиниц...

— Ну, по крайней мере, у нас одно утешение, — так же шёпотом ответил ему Никчэм. — Ему придётся жить по-походному, как и всем остальным, и тогда мы посмотрим, как ему это понравится.

Всадникам пришлось ехать весь день; до болота, где вроде бы жил Икабог, они добрались лишь когда солнце начало клониться к закату. Их глазам предстала широкая тёмная полоса, усыпанная странными валунами.

— Ваше величество, — обратился к королю майор Беззаботс, — я предлагаю сейчас разбить лагерь , а болото исследовать утром! Вашему величеству, безусловно, известно, что болота бывают очень коварными. Тут, к примеру, может внезапно выпасть туман. Лучше всего было бы отправиться туда днём...

— Чепуха! — перебил его Фред, подпрыгивая в седле, словно нетерпеливый школьник за партой. — Мы не можем медлить, когда нужное место — вот, прямо перед нами!

Подчиняясь приказу короля, гвардейцы продолжали двигаться до тех пор, пока не доехали до берега болота. Взошла луна; она то выскальзывала из иссиня-чёрных облаков, то опять пряталась за ними. Это наверняка было самое жуткое, самое непроходимое, пустынное и необитаемое место во всём королевстве. Вокруг царила мёртвая тишина, лишь холодный ветерок с шелестом ерошил заросли камыша.

— Как видите, ваше величество, — проговорил через некоторое время лорд Никчэм, — земля чересчур заболочена. Трясина засосала бы и овец, и людей, если бы они забрались слишком далеко. Кроме того, разные болваны могли принять эти огромные булыжники и валуны за чудовищ, таящихся в темноте, а шорох этого бурьяна, несомненно, можно спутать с шипением какой-нибудь твари.

— Да, это верно, совершенно верно... — согласился король Фред. Тем не менее, он по-прежнему шарил глазами по сумрачному болоту, словно ожидая, что Икабог вдруг выскочит из-за ближайшего камня.

— Не разбить ли нам лагерь, ваше величество? — спросил лорд Треплоу, который припас в Беконстауне несколько холодных пирогов и теперь собирался сожрать их на ужин.

— В такой темноте мы даже воображаемое чудовище не сумеем найти, — заметил Никчэм.

— Да уж, да уж, — с сожалением кивнул король Фред. — Давайте... ого, посмотрите, какой туман!