Институт фавориток

Мой мозг, как-то странно отреагировав на необычный диалог, вдруг облекает возникшую мысль в совершенно невероятные и непривычные мне колебания. Я скорее чувствую, чем слышу то, что подумала. Вряд ли можно это назвать «сказала».

— Ох, Дей! — разворачивается ко мне и впивается в мое лицо изумленным взором иперианка. — Ты слышишь? Говоришь? Но как? Ведь ты же на ультри…

— Сама не понимаю. Подожди!

Я встряхиваю головой, пытаясь вернуться к нормальной речи.

— Лурита, — наконец с трудом произношу вслух, — это что сейчас было?

— Я так думаю, что тебе не только папины способности достались, но и мамины, — весомо делает вывод подружка и округляет глаза, потрясенно шепча: — Это невероятно! Такого вообще никогда и ни у кого не было! Сразу две способности! Обалдеть!

— Что случилось? — обеспокоенно спрашивает Атис, подошедший к нам. Определенно безопасник, не менее удивленный моим вмешательством в его разговор с девушкой, привлек внимание короля к происходящему.

— Дейлина на иперианском ультри говорит, — громким шепотом сообщает ему иперианка.

— Милая… — Атис растерянно смотрит на меня, а я лишь плечами пожимаю и руками развожу. Он меня точно не услышит, даже если попытаюсь продемонстрировать. Кроме ипериан, никто на ультразвуках общаться не может.

— Прошу простить меня, Дейлина, но четко ль различимый звук? Или сливается, теряясь, с другими звуками вокруг? — неожиданно снова вмешивается Земор.

— Куда уж четче! Несомненно, стабильно. Внятно. И раздельно. Пожалуй, даже запредельно, — отвечаю именно на тех частотах, на которых услышала вопрос. Словно мозг автоматически переключается в правильный режим общения.

— Действительно говорит. Не очень уверенно, но достаточно разборчиво, — уже вслух коротко подтверждает безопасник.

Леянин тут же реагирует на это заявление:

— Прошу вас, Земор, до официального разрешения не распространять данную информацию.

Тот в ответ молча прижимает руку к груди и коротко кланяется. Однако все же не удерживается и, задорно сверкнув зелеными глазами, говорит, наверняка пользуясь тем, что, кроме меня и моей подруги, никто его не услышит:

— Так в силе ваше разрешенье — со мной Лурите время провести?

— Вполне. Но только если разочарований не будет на ее пути, — отвечаю ему, удивляясь необычности построения фраз, которые складываются в упорядоченные конструкции, словно переплетаясь друг с другом.

Когда мужчины отходят, принимаюсь допрашивать воодушевившуюся подружку.

— Созвучные окончания слов? — Та сразу понимает, о чем я толкую. — Это из-за специфики ультразвуков. Они воспринимаются, только если фразы собеседников хотя бы частично имеют одинаковый диапазон частот. Вот и возникает эффект рифмы.

Да уж, эффект… И что мне теперь с ним делать? То есть не с ним, конечно, а со способностью. Ночное видение, оно хотя бы применимо — Атис сказал, что на Ле тоже бывают сезоны, когда несколько недель длится ночь. А ультри? Я ведь не на Ипере жить буду, в отличие от Луриты, которая после свадьбы именно туда вернется. Получается, что мне разговаривать на нем будет не с кем! Ну и зачем меня боги-создатели одарили этой способностью?

Впрочем, радуюсь я все равно больше, чем недоумеваю. Много, как говорится, не мало! К тому же мысли о предстоящем танце вскоре заставляют забыть обо всем, кроме… Прически, которой занимается привычно подшучивающая надо мной Лурита. Наряда, моего любимого, искристо-черного, похожего на звездное небо. Томительного ожидания, когда наконец раскроется проем и войдет… Он.

Высокий, уверенный, прекрасный. В необычном меховом наряде, похожем на тот, что был на нем перед погружением в длительный сон. С волнующе-заботливым взглядом любимых глаз. И с восторженным вздохом произносящий мое имя:

— Дейлина…

Протянутой руки я касаюсь с таким волнением, словно делаю это впервые. Но больше всего на свете сейчас желаю, чтобы он меня стиснул в объятиях, прижал к себе — простого прикосновения мне мало! Меня невыносимо тянет к нему. И эта потребность — быть ближе — мучительна настолько, что я не выдерживаю и всхлипываю:

— Атис…

Ровно на секунду в серых глазах рождается бушующее пламя, готовое вырваться на свободу и дать мне то, что я хочу. Но все же гаснет. Леянин приспускает веки и глубоко вздыхает, успокаивая взбудораженный организм.

— Идем! — Крепко сжав руку, он тянет меня за собой.

Зачем? Куда? Почему нельзя танцевать в каюте? Привычная обстановка, красивый дизайн — он же наверняка сам его одобрил. И столовая имеется. И кровать удобная.

И лишь когда оказываюсь там, куда столь настойчиво стремился Атис, понимаю — нельзя. Действительно нельзя танцевать нигде, кроме как здесь!

Зал, не слишком большой, чтобы почувствовать себя в нем ничтожной пылинкой, но и не настолько маленький, чтобы ощутить тесноту, заполнен темнотой и переливами зеленых всполохов. Над головой — имитация звездного неба; под ногами — белая рыхлая масса снега, в которой утопают маленькие желтые огни, подрагивающие в ритме ударов сердца; в воздухе — теплые порывы ветра, наполненные влагой и свежестью; а у одной стены — ровная темная гладь воды, отражающая огромную белую звезду, застывшую в глубоком космосе перед прозрачным бортом корабля.

Я не знаю, честно, не знаю — как и, главное, когда леяне успели сотворить это чудо, но выглядит оно невероятно! Я даже понять не могу — это тот же самый зал, только без тренажеров, и бассейн, в котором мы купались, или же совсем другое место. Однако спросить не успеваю, потому что Атис останавливается на площадке, где снега почти нет, и опускается на одно колено передо мной, сжимая мои руки в своих горячих ладонях.

— Разделив нас однажды, лишив меня возможности прилететь на Рооотон и встретиться с тобой, судьба все же позволила нам узнать друг друга. В другой обстановке. В иных ролях. Она сплела наши чувства не в сладкой неге приятного необременительного знакомства, а в череде нелегких испытаний и сомнений. Дейлина… Я все сделаю, чтобы ты никогда больше не боялась. Не думала о плохом. Буду оберегать тебя от невзгод. Я отдаю тебе свое сердце и весь мир, заключенный в нем. Ты — жизнь моя. Моя любовь. Мое счастье. Навсегда.

Он говорит, а я не могу пошевелиться. Лишь тону в его глазах, ласковых интонациях, жарком прикосновении губ к моей ставшей необычайно чувствительной коже на запястье.

Всего лишь одно касание, и Атис меня отпускает. Поднимается и отступает, подарив краткий, стремительный поклон. Мой поклон в ответ, куда более глубокий и медленный. Новое движение — теперь уже навстречу друг другу. Близко, но пока еще на предельной дистанции. Соприкасаются лишь руки, а тела… Они ловят тот ритм, который станет для них общим, единым. Шаг. Поворот. Шаг. Стоп. Мы танцуем под тихие приятные звуки, похожие на переливчатое журчание воды, стук капели и мелодичный перезвон стекла.

Это древний ритуал. Вовсе не дань традициям и не формальное действо. Это инстинкт. Потребность тела. Закрепленный в нашей генетике, доведенный до автоматизма механизм фиксации привязки. Его можно наполнить грацией, превратив в прекрасное зрелище. Продлить, усилив ощущения и растянув удовольствие. Усложнить композиционно, приблизив именно к танцу. Но суть и смысл все равно останутся прежними.

Наконец оказавшись в столь желанных для меня объятиях, я зажмуриваюсь. Мир плывет и теряется, потому что Атис поднимает меня и кружит, лишая возможности воспринимать что-то, кроме одного — он рядом. И это действительно навсегда.

Я замираю, наслаждаясь долгожданными мгновениями истинного счастья, которое теперь у меня уже никто не отнимет. И все же, почувствовав шевеление на груди, чуть отстраняюсь, чтобы дать возможность Чернышу вылезти на свободу. Все это время он тихо сидел на своем привычном месте, то ли деликатничал, то ли на самом деле спал. Теперь же малыш активно напоминает о себе — взбирается на плечо, потягивается и, по-хозяйски поставив одну лапку на руку обнимающего меня леянина, начинает принюхиваться.


Направление его взгляда, то есть носа, предсказуемое — у стены, на небольшом возвышении вблизи поверхности воды, расставлены блюда и напитки. Да, закрытые непрозрачными колпаками, но, уверена, нюх у шигузути отменный, и потому приготовленные деликатесы он обнаруживает сразу.

— Голодный! — Атис улыбается, подставляя Чернышу ладонь и увлекая меня в сторону импровизированного стола. — А ты?

— Я бы предпочла немного иную… трапезу, — стеснительно прячу лицо у него на груди.

— Мы совместим. И не только это, — многозначительно обещает муж. А дальше… Дальше я теряюсь совершенно. В круговороте новых ощущений и впечатлений. В необычном вкусе неизвестных мне блюд и в мужском привкусе на моих губах. В силе и настойчивости его рук, снимающих с меня платье. В приятной прохладе чего-то упругого под моей спиной и нежданно оказавшемся прямо перед глазами звездном небе. В скольжении горячих ладоней по голой коже. В тумане дурманящего хриплого голоса и моем сбивчивом шепоте. В страстных порывах, рожденных испепеляющим огнем возбуждения, и в сводящих с ума волнах наслаждения. В невероятно сладостном умиротворении, пленившем тело. В тех звуках, что нас окружают: все в том же стеклянном перезвоне, едва уловимом похрустывании и почему-то плеске воды.

С трудом заставляю сознание хоть немного проясниться. Хруст оказывается привычным чавканьем Черныша, который сосредоточенно занят ужином, а вот плеск…

— Как мы здесь оказались? — В легком недоумении смотрю, как потревоженная гладь воды ласкает, накатывая волнами на мою обнаженную грудь.

— Тебе рассказать или продемонстрировать? — хрипло шепчет муж, удобнее устраивая меня в своих объятиях.

Я не отвечаю, тихо смеюсь, утыкаясь носом в его голое плечо. А потом не удерживаюсь и прижимаюсь губами к разгоряченной, влажной коже, все еще хранящей запах страсти. В ответ получаю поцелуй в шею, подбородок, губы… И вновь теряю ориентацию в пространстве. И во времени.

— Дейлина, милая, очнись! — тревожный голос Атиса будит меня, полностью расслабленную и медитативно созерцающую протуберанцы, которые хищно выбрасывает в космос та самая белая звезда, около которой сейчас дрейфует корабль леян. Великолепное зрелище.

— А?.. — Я не сразу понимаю, в чем проблема. Мне было так хорошо!

— Ты в порядке? — облегченно выдыхает муж, осторожно прижимая меня к себе.

— Конечно, в порядке… — Я потягиваюсь, разворачиваясь к нему лицом. Вытягиваю руки, скользя ладонями по мокрому покрытию пола, зарываясь руками в лежащую на нем белую, уже изрядно подтаявшую, но все еще рыхлую массу. Холодную! Особенно в контрасте с теплой водой в бассейне.

Ого… А снег-то настоящий. Неожиданно. На чем же мы тогда?..

Приподнимаюсь и вижу около «стола» нечто столь же белое, но куда более плотное, похожее на неравномерно взбитый матрас, рядом с которым лежит черный ком — мое платье и меховая одежда леянина. Ага. Поня-я-ятно…

— Так, что случилось? — возвращаюсь взглядом к мужу, который терпеливо ждет, пока я осмотрюсь.

— Ты минут пять не дышала. Я испугался.

— Да ну, — теряюсь от его заявления, — дышу я. Видишь? — даже демонстрирую, чтобы не сомневался.

— Нет, не дышала, — настаивает на своем Атис. — Совсем.

Задумываюсь, прислушиваясь к себе. А ведь на самом деле. Пожалуй… Пожалуй, если бы не необходимость говорить, можно было бы обойтись и без воздуха в легких. Ой…

Невероятная догадка пронзает меня, однако даже лихорадочно забившееся сердце не заставляет мой организм начать дышать так часто, как раньше. Пытаясь окончательно в это поверить, я медленно сползаю ниже, погружаясь в воду с головой. Любопытно, сколько выдержу?

— Дейлина, милая, не пугай меня! — Муж не выдерживает раньше. Вытащив меня на поверхность, убирает с лица мокрые волосы. — Ты действительно хорошо себя чувствуешь?

— Абсолютно. — Набираю воздух в легкие только для того, чтобы ему ответить. Дышать мне как не хотелось, так и не хочется. — Атис… По-моему, у меня еще и способности зоггиан работают.

— Кожное дыхание? — Он задумывается. — Возможно. Если проявилась вторая способность, почему бы не включиться и третьей? А ты только сегодня это почувствовала?

Закономерный вопрос, мы купались уже, а я ничего такого не замечала.

— Одежда могла мешать, — неуверенно предполагаю, а потом решаю, что не так уж это и важно. Главное иное — благодаря чему, вернее, кому я свои способности получила. Определенно это не случайность. Ведь у моей мамы, несмотря на то, что с папой она была очень счастлива, их все равно не было. А у меня… У меня они именно после обрядового танца появились. Да и богов, с которыми я разговаривала на Цессе, было трое: зоггианин, иперианин и рооотонец. Мои предки тоже принадлежали именно к этим расам. И способности открылись только те, что им присущи.

Значит, это и к лучшему, что Атиус не захотел на мне жениться, но все же увез на Цесс. И то, что я пыталась свою жизнь изменить, не став марионеткой для тех, кто пытался мной манипулировать, — тоже к лучшему. Иначе бы точно ничего не приобрела.

Удивительно. Необычно. И очень радостно, потому что отныне никто не посмеет сказать, что я — пустышка.





ЭПИЛОГ

Все укрытие нашли? Жду от вас я результата, кто не спрятался, увы, в этом я не виновата!




— Все укрытие нашли, ты уверен?

— Не волнуйся, мама, никто не пострадает. Идем.

Рука сына, прихватив мой локоть, настойчиво тянет меня внутрь убежища.

— Хорошо.

Все же бросив еще один взгляд в темноту, наполненную мельтешащими снежинками, и не увидев в ней фигур, я послушно шагаю под защиту горы. Вернее, в пещеру, где нам предстоит переждать бурю.