Я попал

Закончив купаться, я вытерся полотенцем и надел всё новенькое, кроме старого обгоревшего и вонючего шлемофона – вот его я сменить забыл. Старую форму убрал в магазин, если понадобится, лучше новую куплю, документы у меня в порядке, я у того офицера СД их забрал, как и жетон, автомат на боку, вещмешок за спиной. Так и побежал к неизвестным, которых карта пометила зелёным цветом. Своим нужно помогать, особенно если это лётчики, а если дальняя разведка – вот уж в чём сомневаюсь, – то предоставлю их самим себе. Эти зубры могут и к своим отправить.

От неизвестной группы меня отделяло почти два километра, а в это время в лес вошло несколько групп немцев, карта отобразила не меньше трех, но могли быть и другие, которых она не видела. Меня ищут? Если только с собаками. Могут ведь и на наших наткнуться. Надо бы ускориться и перехватить их, иначе худо будет.

Постоянно поглядывая на карту, я бежал изо всех сил. Правда, пребывал я не в лучшей физической форме, поэтому иногда приходилось переходить на шаг, чтобы перевести дыхание. Можно сказать, применял способ легионеров: пятьсот метров бежал, пятьсот шёл. Однако всё же успел. Когда до наших оставалось метров сто, я перешёл на шаг и стал красться, потому как до немцев было тоже не так уж далеко. Присев у куста дикой малины, я изучил участок леса, где должны появиться наши. Выходили они как раз на меня. Зная направление движения, предсказать их маршрут труда не составило. И вот закачалась ветка кустарника. Сорвав с куста незрелую ягоду, я закинул её в рот и стал пережёвывать, глядя на советских лётчиков. Тут уже не спутаешь, летуны и есть. Они без особой опаски направились к противоположному краю леса. Двигались в сторону Буга, явно планируя добраться до своих. Я же прикинул, как выйти к ним, чтобы не напугать и шуму не наделать. Да просто встал и пошёл на них, чтобы издалека меня рассмотреть успели и прийти в себя.

Послышался негромкий возглас, и летуны попрятались кто где. Большинство залегло за деревьями. Кстати, не у всех имелись лётные комбинезоны, трое были в красноармейской форме, но все со шлемофонами. Меня успели осмотреть, посовещались – шёпот донёсся, – и пришли к какому-то неправильному выводу – встретили с пистолетами в руках. Конечно, они сразу рассмотрели, что я свой танкист, – по характерному шлемофону, такие носили только советские танкисты, так что, скорее всего, их смущали причины моего тут появления. Всё же за границей находимся, в Польше. Одно порадовало, шуметь они не стали, а ведь ближайшая группа немцев всего метрах в восьмидесяти от нас была.

Что видели летуны? Советского танкиста в нечищеных пыльных сапогах – а некогда мне было! – в новеньком, без пылинки комбинезоне, у которого ещё складки сохранились, и потрёпанном шлемофоне. При оружии – автомат со мной был, да вещмешок. То есть сразу понятно, что не беглый из лагеря, но кто тогда? И вот старший вышел мне навстречу. Я рассмотрел в вороте комбинезона голубые петлицы, там по две шпалы было. Майор.

Свой френч я сдал в магазин – лишний груз, в вещмешке у меня в основном продовольствие, – так что в каком я звании, он не знал. Я засёк движение боковым зрением и, замерев, повернул голову, присел, сдёргивая автомат с плеча, после чего, пригибаясь, подбежал к майору, который, видя мои действия, тоже присел, укрываясь за деревом.

– Немцы, товарищ майор. Это они за мной охотятся. Мы тут в тылу повеселились изрядно, аэродром уничтожили, целый полк в труху, потом бронепоезд расстреляли и огромное количество складов. Да вот загнали нас сюда. Я единственный выживший из роты. А вы из дальней бомбардировочной?

Говорил я шёпотом – майор и сам уже видел движение в стороне и слышал оттуда лай собак, – и он так же шёпотом ответил:

– Да. Майор Гаврилов. Ты кто будешь?

– Старший лейтенант Шестаков, командир роты тяжёлых танков. Устроили рейд по тылам противника, вон даже через Буг проскочили. Надолго суки нас запомнят. Товарищ майор, уходить нужно. В ту сторону, по ветру, я замыкающим, табачком след присыплю, чтобы собаки его не взяли.

– Хорошо.

Тихонько подозвав своих – знакомиться будем позже, – стали отходить в сторону от немцев, а я присыпал след ядрёной махоркой. Оторвавшись от преследования, мы спустились в овражек и собрались плотной группой, лишь один паренёк-сержант сидел наверху, головой крутил, но прислушивался, что происходит внизу. Я расположился на склоне, кинув рядом сидор и поставив автомат между ног. После чего посмотрел на лётчиков. После официального знакомства я услышал вполне логичный вопрос о том, что тут делаю. Живописал им похождения своей якобы роты, чем, конечно, произвел впечатление на летунов. Сообщил, что в роте была секретная техника, и все танки, после того как они выходили из строя, пришлось уничтожать. Во время рассказа я достал из сидора два свежих каравая и две банки свиной тушёнки, делал бутерброды и передавал летунам. Про того, что наверху, и себя тоже не забыл. Летуны в ответ поведали, как они тут оказались, при этом не забывая уплетать за обе щеки. Сбили их вчера ночью, так что они уже почти сутки не ели, как оказалось, сухпайков с собой на борт не брали, чем меня удивили. Только термосы с чаем на борту были. А бомбили они варшавский железнодорожный узел.

– Понятно, – кивнул я, убирая остатки съестного обратно, а банки тщательно закапывая. – Я так понял, вы к нашим идёте? Могу помочь.

– Это как? – поинтересовался Гаврилов.

– Всё просто, задание-то мы не выполнили. Приказ был уничтожить на земле авиацию противника, то есть его аэродромы. С первым нам повезло, сработали красиво, а потом воздушный разведчик следил за каждым нашим шагом, так что сами понимаете, с дороги нашей всё убиралось, аэродромы пустели. Сейчас, когда немцы думают, что моей роты больше нет, можно этим воспользоваться. Устроим налёт на такой аэродром, ближайший в двадцати километрах, бомбардировочный, и вы отправитесь к своим воздухом. Лётчиков, что могут управлять самолётом, среди вас сколько?

– Я и мой бомбардир, он тоже пилот, – указав подбородком на старлея, что сидел неподалёку от меня, сообщил Гаврилов.

– Ну вот видите, уже два самолёта угнать можно будет. Главное, чтобы вы разобрались в управлении незнакомой техникой.

– Это зависит от типа машин, что будут на аэродроме, – ответил бомбардир.

– Всё это, конечно, хорошо, но как это сделать? – спросил Гаврилов. – Вдевятером атаковать аэродром? Я ещё не настолько сошёл с ума.

– Когда мы прорвались через Буг в Польшу, то смогли захватить несколько немецких танков, и один из них спрятан в этом лесу. Собственно, я как раз к нему и шёл, когда с вами повстречался. Боекомплект там полон, припасов немало, баки полные. Машина новенькая, танк третьей модели. Вот только вдевятером, боюсь, не уместимся. А из леса нужно уходить как можно быстрее, больно уж моя рота разозлила нацистов, и они видели, как я скрылся в лесу после того, как уничтожил свой танк. А ловят меня, как видите, с собаками.

– Даже с одним танком аэродром не захватить, как и самолёты, а под огнём взлетать – это верная смерть, – снова нарушил тишину Гаврилов, которому как командиру передали бразды общения со мной.

– А кто сказал, что моя рота тут одна? – зло оскалился я. – Сюда через Буг весь наш батальон прорвался. Просто у других свои задания, а у меня, кроме уничтожения аэродромов, оттягивать всё внимание немцев на себя. Как видите, это удалось сделать. Доберёмся до спрятанного танка, я свяжусь со своими, скоординируем действия и ночью атакуем аэродром. Вам же ночные полёты проблем не доставят?

– Опыт ночных полётов есть, – кивнул Гаврилов, задумчиво изучая меня.

– Вот и я об этом. Так что решили, товарищ майор? Аэродром мы всё равно уничтожим, нужно проредить ряды люфтваффе, а то они уже господство в воздухе захватили. Пусть поменьше летают, гады. Так что мне всё равно, или уничтожать, или вам отдать.

– Скажи, старлей, ты знаешь, где дислоцируются высотные разведчики у немцев?

– Это восемьдесят шестые «юнкерсы»?

– Да.

– Конечно, это наша первоочередная цель. Так что у сбитых немецких лётчиков узнали, где они размещены. Не-е, далеко, не доберёмся. На аэродроме, к которому мы пойдём, находятся бомбардировщики «Хейнкель – сто одиннадцать». Есть в модификации разведчиков. Что уцелеет, то и заберёте. Может быть, даже выбор будет.

– Хорошо, уговорил, старлей. Далеко твой спрятанный танк?

– Он не мой, он немецкий. А так нет, полтора километра, может, чуть больше, если я не сбился с пути. Побегать пришлось.

– Главное, чтобы твой танк не нашли немцы.

– Могут и найти, – задумчиво протянул я для виду. – Там маскировка в основном с воздуха. Поторопимся.

Мы собрались и поспешили к опушке леса, где якобы стоял спрятанный танк. На самом деле я собирался его купить, но сделать это так, чтобы летуны не видели. Дальше грузимся – ох и тесно будет, нужно по пути ещё какой-нибудь транспорт добыть, чтобы туда летунов пересадить – и направляемся в путь. Танк рассчитан на пять человек экипажа, с трудом можно ещё троих взять, а вот четвёртого куда девать? Надеюсь, что-нибудь придумаем. Честно сказать, я ломал над этим голову весь путь, но, поглядывая на летунов, решил, что, может, и вместимся, здоровяков среди них всего двое, в их числе командир, у остальных рост средний. Всё равно тяжело будет. Может, вместо «тройки» купить тот тяж четвёртого уровня? Он ведь полностью модернизирован, да и размерами побольше. В него мы все войдём. Единственно, у немцев таких танков нет, да и скорость у него не на высоте. Даже баллы наработаны на пятый уровень, но я пока не решил, какой из двух предлагаемых выбрать. Нет, всё же «тройку» придётся брать, она у немцев массово выпускается, глаза не цепляет.

Когда мы добрались до опушки, пришлось пояснить летунам, что вроде добрались, нужно осмотреться. Поэтому я отдал автомат и сидор, мол, осмотрюсь и вернусь. На попытку Гаврилова послать со мной пару бойцов я отреагировал со строгостью в голосе. Мол, схрон показывать я не собираюсь. Там помимо танка ещё и другое имущество есть, относящееся к секретному. Вроде убедил, и за мной никто не пошёл. Отбежав метров на сто, туда, где была старая заброшенная дорога, которой разве что деревенские пользовались, я и достал «тройку» и, пока никто не видит, внутри разместил пять немецких автоматов – тех, что с прямым магазином, подсумки с магазинами к ним, немецкое продовольствие, несколько ранцев. Ну и хватит. После этого бегом вернулся и сообщил:

– Норма, всё на месте. Видимо, наши тут недавно были, всё лишнее забрали. Идём к танку.

Мы благополучно добрались до машины, и я, открыв люк специальным ключом, который демонстративно поискал за ведущим колесом танка, вытащил оружие и припасы. Есть-то хотелось, я теми бутербродами только растравил аппетит себе и летунам. Так что парни вооружались и готовили ужин. Немцев-то рядом нет. А вот за пределами леса их хватало. Неподалёку дорога проходила, изредка там колонны проезжали. К одной такой, движущейся в нужную нам сторону, я и рассчитывал пристроиться. А пока мы ужинали, снаружи немцы появились. Эти уже обустраивались надолго, посты, засеки, да и вообще блокированием леса занимались. Вот ведь обложили! Кто ж знал-то? Надо было сразу уезжать. Одно успокаивало – противотанковых средств у солдат я не заметил, а вот пулемётов хватало. Их размещали на расстоянии триста-четыреста метров друг от друга в полукилометре от опушки. Надо же, как я заинтересовал германское командование, что они такие силы на меня одного бросили!

О том, что лес блокируют, летунам сообщать я не стал, зачем волновать? Сейчас прорвёмся и скроемся на местных дорогах, так что не страшно. Поев, мы начали грузиться в танк. Я, естественно, устроился на месте механика-водителя, придётся вручную управлять, двое летунов рядом на месте стрелка, друг на дружке, ну и остальные устроились. О том, чтобы вести бой, и речи не шло. Конечно, я мог дистанционно управлять, но как я им потом объясню, что за чудо происходит? Пушка сама заряжается и стреляет, пулемёты перезаряжаются и тоже стреляют. Нет, я так рисковать не собирался. А пока, выехав из леса, погнал к дороге, не обращая внимания на посты и на то, что мне махали руками. Ни в кого не стрелял, надеюсь, подумают, что свой, только безглазый, не увидевший их сигналов. Вырулив на дорогу, я промчался по ней километра три и, приметив попутную колонну, пристроился замыкающим. А пока ехали, обдумывал, как бы обставить встречу с одним из моих взводов. Якобы моим.






Глава 13




В мирное время сыновья хоронят отцов, в военное – отцы сыновей.

Ф. Бэкон



Колонна, к моему удивлению, направлялась именно к тому аэродрому, что мне был нужен. За пару километров до него колонна свернула, а мы встали на опушке рощицы. С другой стороны к той же рощице прижалась деревенька. Заглушив танк, я громко сообщил, понимая, что сейчас все, кто сидел внутри, немного оглушены:

– Всё, можно выбраться и размяться.

Летуны со стонами, с трудом открывая люки, вылезали наружу. Пришлось помочь. С непривычки бывает. Это они ещё в бою не бывали, когда пушка под ухом хлопает и пулемёты стреляют. Пока остальные разминались и валились на высокую траву под деревьями, Гаврилов осмотрелся и спросил:

– Это тот аэродром, что нам нужен? Я изучил его в перископы. Ты уверен, что вы справитесь с этим аэродромом? Там больше сотни самолётов, работают непрерывно, охрана зенитная серьёзная. Только с этой стороны я насчитал две батареи.

– Аэродром тот, а насчёт наших возможностей не беспокойтесь, раскатаем так, что не восстановить будет. Скоро один из моих взводов подойдёт, он и будет участвовать в атаке.

– Сколько танков в вашем взводе? Пять?

– С этой малышкой четыре, – похлопал я по броне «тройки». – Да вы не волнуйтесь, товарищ майор, один из танков сверхтяжёлый. Мощнее КВ в три раза, у немцев просто нет орудий, чтобы его уничтожить, только если прямое попадание авиабомбой. У меня таких танков в роте четыре было, у взводных и мой. Безвозвратно потеряли два. Сейчас взвод подойдёт, я на тяж пересяду, а этого немца взводному отдам. Взвод тут будет за час до наступления темноты. Двигаются, применяя все средства маскировки.

– Это когда ты, старлей, с ними связаться успел?

– Пока танк проверял на месте стоянки, – пожал я плечами.

Объяснение, конечно, простейшее, но съели. Меня вообще удивляло, что они ничего не замечают. Как, например, можно загнать танк в лес, не оставляя следов? Да там колеи в мягкой почве глубокие должны были оставаться, вроде тех, что появились, когда мы выезжали из леса. А они на это внимания не обратили. Летуны, асы, что ещё скажешь?

– Ясно.

Мы устроились в этой роще, выставив двух бойцов на часах со стороны деревни, не хватало ещё, чтобы о нас сообщили. Тем более звук мотора могли слышать, мало ли детишки набегут посмотреть, но пока вроде тихо. Карта тоже никого лишнего не показывала. Сам я сидел в люке танка и делал вид, что слушаю эфир, ожидая сигнал от своих. Пару раз до ветру в рощицу бегал. Вот в один из таких моментов и достал ещё три танка. Я долго думал, что именно доставать, и решил, что уж если похвастался тяжем, то и буду его использовать, тем более он при таком штурме точно пригодится. Заодно немцев попугаем появлением ещё одного такого монстра, пусть думают, что у нас их хватает. Да и показать его летунам полезно, чтобы испытывали гордость за наши бронетанковые силы, заводы и инженеров, что смогли создать такое чудо. Поэтому достал Т-10, китайский клон Т-34, а четвёртым – пришлось поломать голову, – достал француза В1. Надо же ветку развивать, раз открыл. Будем баллы зарабатывать. Все три танка ожидали сигнала метрах в восьмидесяти от нашего лагеря, где густые кусты их от нас скрывали. Естественно, я дистанционно контролировал окружающее пространство. Так что когда до наступления темноты оставался час, я сообщил Гаврилову:

– Мои немного задерживаются, будут, как стемнеет. Давайте обговорим наши действия, кто что будет делать.

Пока я в танке эфир слушал, ну или делал вид, не суть, хотя действительно по волнам бегал ради интереса, то несколько лётчиков и штурман по очереди забирались на дерево с моим биноклем и зарисовали схему аэродрома.

– Значит, сделаем так. Сейчас мой взвод подойдёт, не смотрите что там за зверинец, главное – воевать можно. Мы уходим к аэродрому и начинаем его громить, уничтожая в основном личный состав. Не волнуйтесь, справимся, на танках стоит секретное оборудование для боя в ночное время, видно как днём. Как закончим, я помигаю фарой в вашу сторону, вы бегом на аэродром, готовите целые машины и улетаете. Мы разрушаем то, что останется, и тоже уходим. Вот такой план.

– Уничтожить всех вряд ли получится. Обязательно кто-нибудь спрячется и выстрелит не вовремя.

– Это на моей ответственности. Поверьте, стрелять будет некому.

– Что ж, план устраивает. Раз у тебя, старлей, есть опыт в уничтожении таких крупных объектов, тебе и карты в руки.

– Хорошо, товарищ майор.

Когда уже начало темнеть, я сделал вид, что получил сообщение по рации. Подарив свой автомат Гаврилову, я на «тройке» рванул к стоянке техники. Там перебрался в тяж и проехал колонной мимо лагеря, чтобы летуны впечатлились. Ещё не настолько стемнело, чтобы не рассмотреть технику. Они высыпали на опушку и, открыв рты, ошарашенно рассматривали тяж. Я же из башни помахал им рукой, после чего скользнул внутрь, закрыв люк. Пора было начинать бой. Гул движения техники на дороге не сразу привлёк внимание охраны аэродрома, но когда небольшая колонна свернула к ним, они забеспокоились. Из-за француза, оказавшегося на удивление медлительным, развить нормальную скорость я не мог, однако и тихой сапой мы спокойно доехали, и дальше началось. На этом аэродроме я решил действовать по другому сценарию. Основной задачей стало не допустить повреждения взлётной полосы – между прочим, хорошо укатанной гравийки, а не бетонного покрытия, значит, для немцев он временный, – ну и уничтожить весь личный состав, от лётного до технического. Инфраструктуру, технику и самолёты желательно не трогать. Особенно последние, остальное не так и важно. На руку мне сыграло то, что нападение происходило ночью, после отбоя. Не скажу, что все немцы уже спали, кто-то отдыхал или в карты резался, часть работали – на аэродроме дислоцировалось подразделение, которое занималось ночными вылетами, так что было кому к оружию броситься после первых же пушечных выстрелов.

Уничтожив зенитную оборону и редкие пулемётные точки, мои танки оказались на территории аэродрома. Непрерывно стреляя, больше из пулемётов, хотя и для пушек работы хватало, мои танки начали зачистку. Используя приборы ночного видения, а также карту, которая точно показывала, где засели живые, я фугасами накрывал крупные скопления людей, а остальными танками подчищал выживших. Француз шёл в десяти метрах слева, а «тройка» и китаец – на расстоянии девяноста метров по бокам. То есть я расширил таким образом зону охвата этой лётной части люфтваффе до ста восьмидесяти метров, и всё, что находилось в дальности прицельного накрытия и уничтожения, накрывалось и уничтожалось. Большая часть живой силы противника пряталась в строениях, они были как временные дощатые, так и основательные каменные, но снаряды тяжа разносили без проблем любые, погребая под ними немало обороняющихся. Добивать приходилось фугасом. Подранков за спиной, и уж тем более выживших, я оставлять не хотел. В такие моменты очень сильно жалеешь, что в магазине нет огнемётных танков.

Двигались мы неторопливо, но зачищая территорию части полностью, выдавливали выживших за пределы аэродрома. Поднять тревогу могли только те, кто слышал бой со стороны, так как связь я оборвал, повалив столбы, а радиостанцию накрыл фугасом тяжа первым же выстрелом. Есть ещё авиационные радиостанции в самолётах, но всего в трёх машинах были люди, возможно техники, что подготавливали их к вылету. Эти самолёты я расстрелял из танковых пушек месте с теми, кто в них был. Так что тревога вовне пока не поднялась. Надеюсь. По крайней мере, некоторую отсрочку мы получили.

Выдавить за границы аэродрома удалось жалкую кучку выживших. Которую я тут же и положил. С десяток красных меток ещё светились, но судя по пульсации, это были раненые. Однако я всё равно не расслаблялся. Помигав в сторону рощи мощной фарой тяжа, я закончил дело, добив подранков. Не хватало ещё случайного выстрела. Что странно, лётчики дисциплинированно ждали у рощи, я думал, у них заиграет шило в одном месте и они по-тихому последуют за мной, но нет, ждали сигнала, а получив, сразу рванули к аэродрому. Бегом. Тут по прямой недалеко.

Пока они бежали, я подкатил к штабу. Туда же вышел Гаврилов, пока его люди осматривали разные машины на стоянке, начав с тех, что стояли в начале взлётной полосы, готовые к вылету. Покинув башню тяжа, я скатился вниз и, спрыгнув на землю, подошёл к Гаврилову.

– Наше дело сделано. Сейчас, как улетите, уничтожим захваченную матчасть, и уйдём. Хотя жаль всё это уничтожать. Будь вас, лётчиков, побольше, всё к нашим бы угнали. Кстати, вот там дальше три транспортных «юнкерса» стоят. Целые, я в ту сторону не стрелял.

Пока разговаривал с майором, специально дистанционно сдвинул тяж с места и отправил метров на тридцать в сторону. Пришлось покричать, зато изобразил, что внутри находится экипаж. Остальные танки махинами стояли неподалёку, тарахтя движками. Гаврилов неожиданно ухватился за мои слова.

– А что, сможешь удержать аэродром, пока мы привезём других лётчиков?

– Думаю, да, – я почесал затылок, сбивая шлемофон на лоб. – Связь до нападения мы уничтожили, радиоузел тоже. Пока поймут, что происходит, можно провернуть эту аферу с угоном. Ну а мне, чтобы уйти, хватит часа до наступления рассвета. То есть у вас времени шесть часов. Только хватит ли?

– Хватит, – мгновенно ответил Гаврилов, явно мысленно что-то отсчитывая. – И вернуться хватит, и забрать всё, что тут летает.

Да, ошарашил меня майор. Однако я постарался подавить удивление и сменил тему:

– Там дальше, кстати, двенадцать новеньких «мессершмиттов» в капонирах стоят. Там только часовой был, его уничтожили. Учитывайте это.