Кентийский принц

Стала после этого случая она просить Зею сохранить и сберечь Алекса, каждую ночь перед сном повторяла эти слова, а также благодарила она ее за то, что помогла встретить его на своем пути. Сейчас ей было даже страшно представить, чтобы было, если бы этого не произошло.

Какая же она была дура в первые дни, когда его встретила, как стыдно сейчас вспоминать, как она себя вела. Сейчас она уже абсолютно поменяла свое отношение к простым людям, научилась жить и воспринимать их такими, какие они есть. А после того, как ее по сути спасли и приютили в лесу и делились с ней последним куском, она еще стала их и уважать. Теперь она понимала Алекса, когда он, несмотря ни на что, помогал простым людям, детям, женщинам или старикам, без разницы. Просто он их горе или боль воспринимал как свои и старался как бы разделить их с ними, чтобы хоть немного уменьшить их действие. И они отвечали ему тем же, своей преданностью и любовью.

Вот и она пойдет за ним куда угодно, даже если она станет последней нищенкой, она разделит с ним его судьбу, она давно поняла, что ей не жить без него. Чмокнув несколько раз Виктора в пухлые щечки, передала его няньке, его пора было кормить, а сама, поднявшись, не спеша пошла в свои покои.





Глава двадцать третья




И вот мы стоим под стенами Мальтиона, столицы империи. Стены высокие, каменные, сложенные не без изящества и украшений. Сторожевые башни красиво вписаны в периметр стен, их окружает ров, в который пустили протекающую рядом реку. Высокая надвратная башня удерживает на цепях пятнадцатиметровый пролет подвесного моста, который еще служит дополнительной защитой ворот. Во всем чувствовалась добротность и надежность, строилось на века и с возможностью основательно затруднить захватчикам проникновение в город.

За рвом расположился посад, дома, домишки и просто лачуги, а также недорогие постоялые дворы и увеселительные кварталы. По сути, за стенами жили аристократы, дворяне, богатые купцы из первой сотни, ювелиры и те, кто их обслуживал. Стояли дорогие постоялые дворы всевозможные ресторации и веселые дома с дорогими шлюхами. Под самыми стенами жил народ попроще, обосновались всевозможные гильдии мастеров, белошвеек и стражники.

За стенами города жили все остальные, кому не нашлось места в городе, простые торговцы и мелкие купцы, всевозможные аферисты, бандиты, отставные солдаты и самый простой люд со своими горестями, заботами и радостями.

Штурмовать этот город будет сложно, с одной стороны постройки будут мешать развертыванию войск, и надо часть их сносить, да еще этот пролет моста, полностью закрывающий ворота. Оценив надежность обороны, собрались на совещание в штабной палатке. Все были задумчивы и озабочены, штурмовать город, конечно, возможность найдется, но сколько при этом положим войска. Предложения сыпались разные: от устройства запруды выше по течению до конфискации у населения лодок и постройки плотов.

Я вспомнил наведение переправ во время войны в своей бывшей реальности, и в моей голове стал складываться план. Не обращая внимания на споры и шум вокруг себя, я деталь за деталью разрабатывал план штурма и, когда он устойчиво сложился в моей голове, попросил слова.

– Дорогие друзья и соратники, разрешите высказаться мне, – попросил я внимания у находившихся в палатке. – Только прошу не перебивать, пока я не закончу свою мысль. Итак… – я подождал, пока установится тишина, и продолжил: – Предлагаю разобрать десяток домов и сараев, построенных из бревен, сделать заказ местным кузнецам, чтобы изготовили скобы, и ими скрепить бревна между собой. При этом делать это все вдоль берега, на котором мы стоим, это будет наш мост. Пусть он будет даже чуть больше рва. После того как все будет надежно скреплено и проверено, оттолкнуть один конец этого моста, и течение само его развернет и упрет в противоположный берег. И тогда пустить по этому мосту несколько лучников и начать обстрел стены. Предварительно я установлю пушки, а кто-то пусть изготовит штурмовые лестницы.

Увидев эти приготовления, защитники постараются отразить штурм и соберутся на этом отрезке стены, и в это время я нанесу удар. После того как очищу стены, начну забрасывать через головы штурмующих воинов гранаты, в прилегающую к стенам местность, мешая сосредоточить силы для отражения атаки. Вот мой план. Что вы на это скажете? – закончив монолог, я сел на свое место. Какое-то время стояла тишина, потом посыпались вопросы… Что такое пушки? Как я очищу стены? Короче, все сомневались, и я понял, что сейчас мой план отвергнут, поэтому снова встал и добавил:

– Давайте я попробую сделать это со своими воинами, и если у меня не получится, вы уже будете поступать, как сочтете нужным. Мне надо будет несколько дней на подготовку, после чего я начну штурм.

Мне решили дать возможность реализовать мой план, при этом лица у всех, кроме отца, его коннетабля и сотников, были такие, будто ребенку разрешили побаловаться. Полный скептицизм и насмешка.

Вызвав барона Варта, всех своих сотников и даже десятников, стал ставить перед каждым задачу. Витор на удалении ста – ста двадцати метров от стены должен был выставить пушки с расстоянием не более пяти метров между ними, при этом сносить все, что мешает. Де Верт должен отобрать воинов в хороших крепких доспехах и хорошо владеющих мечом. Остальным показал, как монтировать мост и какие должны быть скобы, как крепить мост по берегам, а еще поручил сплести несколько больших щитов для защиты лучников.

Повозиться, конечно, пришлось, отец дал в помощь сотню людей и помог изготовить штурмовые лестницы.

Через два дня все было готово. Чем ближе подходило время штурма, тем больше меня пугала возможная неудача.

Я дал отмашку, и кто-то перерубил канаты, крепившие мост к берегу, несколько человек начали помогать ему разворачиваться по течению, подгребая веслами. Возле каждого гребца стоял еще один, поддерживая большой щит, прикрывающий от стрел. Я сжал кулаки и стиснул челюсти. Быстрей-быстрей, мысленно подгонял я конструкцию моста.

Наконец она уткнулся в тот берег, и сразу же на мост бросились лучники, начав осыпать стрелами защитников стен, которых становилось все больше и больше. Гребцы же после того, как мост уткнулся в берег, бросились его крепить канатами. Одни забивали стальные крючья, другие привязывали к ним канаты, третьи также прикрывали их щитами. После того как мост был укреплен, они бросились отходить. Вот упал один, пронзенный стрелой, вот – другой, не успевший скрыться под щитом. Упало несколько лучников. Когда те, кто крепил мост, добрались до лучников, я дал команду отходить.

И тут же через их головы ударили пушки в собравшихся на стене защитников, которые ликовали, думая, что отбили попытку штурма. Снаряды попали кучно. Прекрасно было видно, как осколки от разорвавшихся гранат косили собравшихся на стенах. Залп следовал за залпом, когда на стенах не наблюдалось никого, огонь перенесли за стены, а на мост ринулись мои кентийцы во главе с бароном.

Застучали о стены устанавливаемые лестницы, и вверх бросились воины, в руках которых дымились зажженные фитили гранат. Не добегая до конца стен, они бросали гранаты и после взрыва перепрыгивали за стену, что происходило там, уже не было видно.

Я приказал остановить стрельбу из пушек, поскольку все триста моих воинов были уже в городе. Оглянувшись назад, махнул рукой, и по мосту побежали мечники отца. С ним сразу было оговорено, что если штурм удастся, то он посылает и своих на стены. Через некоторое время начал опускаться пролет моста, значит, надвратная башня захвачена. Вот он коснулся быков, противно заскрипела, поднимаясь, решетка, а ворота уже были распахнуты, и хорошо было видно, как чуть в стороне идет сеча. По мосту застучали копыта лошадей, в бой вступила конница, теперь можно было сказать, что город мы практически взяли.

Бои в городе шли почти целый день. Разбившись на сотни мелких отрядов, верные узурпатору войска и наемники яростно сопротивлялись. Что удивительно, но в кварталы, где жили аристократы, и тем более во дворец императора мы вошли свободно, не было даже охраны. Я шел в окружении своих воинов по пустым залам дворца, наши шаги гулко разносились по помещениям, создавалось ощущение заброшенности и запустения.

Где-то в стороне раздался шум и крики, я повернул в ту сторону и через несколько минут увидел столпившихся воинов, что-то рассматривающих. Подойдя ближе, увидел мертвого человека в богато расшитом камзоле. Эльрик, догадался я, так как знал его внешность по описанию. Посмотрев на него несколько мгновений, распорядился убрать труп и найти слуг, а также выяснить, где находится сокровищница, и поставить там охрану, найти казначея и бухгалтерские книги.

Постепенно замок стал наполняться жизнью, забегали слуги, везде, где надо, поставили охрану, в замке уже побывали и Арн, отец и Ламар. Ко мне наконец доставили казначея и бухгалтерские книги. Оставив казначея с книгами под надзором охраны, я дал команду найти представителей всех королевств, чтобы организовать проверку и баланс сокровищницы империи.

Заставив слуг наводить порядок, я в окружении охраны решил проехать по городу, но меня отговорили, потому что город был еще не спокоен. Завтра часть объединенной армии уйдет зачищать два герцогства, устроивших заговор и переворот, а также разбираться с повинными в смерти императора Альторна II. Часть останется в столице и дальше наводить порядок. Завтра выедут посыльные с отрядом за Алексией, начинается весна, и дорога для них будет легкой. Надо и за герцогом Кантором посылать, а во дворце провести небольшой ремонт, вычистить даже запах пребывания в нем Эрлика.

Спать отправился в расположение своих воинов за стенами столицы, пока не стемнело, приказал выставить пару бочонков вина и зажарить поросенка и барана. Принял доклады от сотников и барона, убитых оказалось менее четырех десятков, а вот ранены были почти все участвовавшие в штурме. Пусть в подавляющем большинстве это были легкие раны, но тем не менее они были. Барон держал руку на перевязи, ему проткнули плечо копьем, когда они брали штурмом надвратную башню.

Я вместе со всеми поднял кубок за победу, потом за погибших, закусил куском полупрожаренного мяса и отправился спать. Долго ворочался и не мог заснуть, нервное возбуждение этого дня давало себя знать. Я перебирал моменты штурма, свое посещение дворца, но в конце концов сон сморил меня.





Глава двадцать четвертая




Весна в этом году была ранняя, снег сошел быстро, и дороги начали подсыхать. Вчера прибыл обоз из моего замка, он привез новые лампы, десяток больших зеркал и по два десятка поменьше и совсем небольших, для индивидуального пользования. Все это развешивалось и расставлялось по замку. А сколько переделок предстояло еще впереди! Но сейчас главное – коронация, в империи порядок навели, и практически все войска ушли к себе в королевства.

Когда войска наводили порядок в герцогствах Лумера и Миторна, почему-то погибли оба герцога вместе с семьями, хорошо, что кентийцы в этом не участвовали. В одном отряде были торвалцы, в другом – сармийцы. По договоренности они забрали половину казны герцогов, а половину оставили императрице. Отец на обратном пути должен был забрать своих воинов в герцогстве Гофри и казну герцога – проигравший платит.


К работе и подготовке коронации были привлечены все чиновники, служившие Альторну II и не запятнавшие себя службой на Эрлика, а было их не мало, кто не пошел служить узурпатору и был им выгнан. Все, кто служил Эрлику, увольнялись, некоторых перемещали в казематы, и они общались с палачом, очень уж активно начал работу заместитель начальника тайной стражи. Начальник, прозевавший переворот, погиб, до последнего защищая императора. А его заместитель все это время скрывался под чужим именем и скрупулезно собирал досье на всех заговорщиков и чиновников, служащих Эрлику, которое сейчас активно пустил в ход.

Я ни во что не вмешивался, иногда только подталкивая события в нужном направлении, очень хотелось домой. Почитав допросные листы, я окунулся в такую грязь, что меня просто корежило. То ли дело у меня в маркизате! Конечно, все не могут быть одинаково счастливы, но у меня нет свиты, только воины, мастера и работники, и все практически в равных условиях.

Очень хотелось увидеть сына, он уже начал ходить, и теперь за ним гонялись не одна нянька и кормилица. А еще окотилась Ночка и привела трех котят, никого не подпускает к ним, кроме Кокетки, а все говорили, что они в неволе не размножаются… С другой стороны, какая у них неволя, да у них воли больше даже, чем у меня. Эх, интересно поглядеть и на Виктора, и на котят, да и по Алексии я соскучился, но ту скоро увижу. Все, после коронации еду в маркизат, а там посмотрим.





* * *


Бывший начальник охраны Эрлика не спеша шел к воротам на выход из города и толкал перед собой тележку. Одет он был в видавший виды теплый плащ, залатанные штаны, а на ногах у него были разбитые сапоги. В тележке лежали несколько неплохих деревянных тарелок, десяток деревянных ложек и три деревянные ступки с пестиками. Ни дать ни взять простой резчик по дереву, идущий на рынок продать изготовленный им товар.

На воротах стоящий вместо стражника кентиец, огромный детина, небрежно оглядел товар в тележке и махнул рукой, мол, проходи. Петра де Миторн, так звали бывшего начальника охраны, ступил на мост, и его шаги гулко отдавались от настила. Очень хотелось побежать, но он сдерживался изо всех сил, чтобы даже не ускорять шаг. Наконец он перешел мост и углубился в кривые улочки посада. Тут можно пойти и быстрее, но он уже успокоился и не спешил. Из города он вырвался, перед этим две недели прожив в доме у одной из женщин мадам Бюэр. Он иногда посещал ее, не афишируя, кто он на самом деле, а играя роль простого десятника стражи. Пришлось изображать пылкую страсть и даже делать очень прозрачные намеки о возможном переходе дамы из статуса девушки для увеселения в статус замужней матроны.

Страсть было изображать легко, потому что девушка была приятна и лицом, и фигурой, скромна в общении и страстна в постели. Хуже было только то, что она начала задавать вопросы, когда он принес домой эту дрянную одежду и деревянные изделия, которые купил. Одежду он приобрел у старьевщика, а посуду – у мастера-резчика. Девушка поняла, что квартирант решил поменять свои планы и скрыться, так и не изменив ее социальный статус.

Ей было жалко не только денег, потраченных на этого хлыща, но и своей мечты, которая должна была вот-вот разбиться. Довольно частые стычки с клиентами, не желающими платить, научили ее добиваться своего, несмотря на ее добрый и покладистый характер.

Де Миторн понял, что сейчас может начаться выяснение отношений и скандал, который привлечет ненужное внимание соседей или патрулей. Он улыбнулся и развел руками.

– Милая, ты же знаешь, я был стражником, а сейчас такое время, что не сильно разбираются и могут просто смахнуть голову, – проговорил он, подходя к ней. – Не сердись, дорогая, дай я тебя поцелую. – Он обнял ее и припал к губам, а потом резко сломал ей шею.

– Так будет надежней, моя милая, – приговаривал он, сбрасывая ее в подпол.

Спокойно переночевал, и утром, хорошо позавтракав, напялил на себя приобретенное тряпье, отправился в посад по одному ему известному адресу, за расчетом. Работу, заказанную Тодором де Урбером, он выполнил и теперь, получив деньги, спокойно уедет из империи. Он еще пока не решил куда, ну да это не важно.

Деньги, скопленные за последнее время, он хранил в денежном доме и получить их мог в любом королевстве, а небольшую часть зашил в широкий пояс, надетый им под старую латаную-перелатаную рубаху. Миторн потрогал пояс через драный старый плащ, и на сердце потеплело.

Нужный ему дом он нашел не сразу, несколько раз прошел мимо, вернулся и снова прошел, пока не сообразил, что, наверное, этот. Открыл калитку и, подойдя к невзрачному домику со скрипучим крыльцом, постучал. Дверь открыли не сразу, а когда отворили, на Миторна сразу дохнула опасность, уж он в этом разбирался, не раз это чувство спасало ему жизнь.

– Тодор говорил, что мне тут должны кое-что отдать, – проговорил он, рассматривая хозяина хибары.

– Проходи, – буркнул тот и, повернувшись, пошел в дом. Миторн вошел вслед за ним.

– Что-то ты долго шел, – разглядывая Миторна, проговорил хозяин дома.

– Посмотрел бы я, как ты бы выбирался из города после такой бойни, где на каждом углу патруль или постовой.

Хозяин покачал головой и вышел в соседнюю комнату, через некоторое время вернулся и бросил на стол мешочек с монетами.

– Забирай, это твое.

Мешочек, приятно звякнув, упал на край стола, а затем свалился на пол. Миторн инстинктивно нагнулся, и тут словно неведомая сила толкнула его в сторону. Он отшатнулся, и возле самого его лица мелькнула рука с кинжалом. Он все-таки был воином, поэтому успел перехватить руку, а потом вывернуть ее за спину несостоявшемуся убийце. Миторн, взяв руку на излом, надавил всем телом, противник заорал и забился от боли.

– Зачем ты хотел меня убить?

– Это герцог приказал, я сам не хотел, не убивай меня, бери все что хочешь и уходи.

– Хорошо, я не убью тебя, – проговорил Миторн и чуть отпустил руку, а потом перехватил шею хозяина дома локтевым сгибом и принялся душить. Когда прекратились судороги, он бросил тело на пол, подобрал кинжал и для надежности воткнул его в глаз трупа, пробив мозг. Потом подобрал мешочек, и он показался ему слишком легким. Недолго думая, он развязал горловину и увидел там медные шайбы по размеру золотой монеты.

Миторн грязно выругался и принялся обыскивать комнату, но кроме пары серебряных монет в кармане убитого ничего не нашел.

«Ну что ж, господин герцог, я тебе это запомню и так не оставлю», – думал Миторн, покидая негостеприимный дом.





* * *


Ремонтные работы шли к завершению.

Скоро должна была прибыть Алексия.

Весна была в самом разгаре, начиналось цветение деревьев. Пока еще несмелое, кое-где на фруктовых деревьях мелькали распускающиеся цветы. Старый-новый начальник стражников набирал себе служивых и постепенно заменял ими моих кентийцев. За месяц, что прошел с момента штурма столицы, жизнь вошла в привычную колею. Правда, в самой столице освободилось много домов аристократов и дворян помельче.

Все судебные права армии королевств, не сговариваясь, отдали местным, а те, особо не мудрствуя, перевешали всех, кто был замешан в перевороте. Правосудие проходило быстро: допросы в присутствии представителей королевств, подписание допросных листов всеми присутствующими, вынесение приговора и его исполнение. Самым одиозным и известным устраивали публичные суды, лишая дворянства не только подсудимого, но и всех его родственников. Имущество забиралось в казну, которая уже трещала от денег.

Империя притихла и затаилась, одновременно чистили в городах и ночную гильдию. Понимая, что с ворами, аферистами, шулерами и владельцами притонов справиться не просто, а также непросто избавиться от тех, кто идет к ним за получением адреналина и удовольствий, решено было ставить этот процесс под контроль надзирающих органов. Где-то это получалось, где руководители были понятливые, где-то – нет, и тогда их быстро вырезали.

Процесс шел на удивление бойко, филиалы тайной стражи открывались во всех городах империи. Я вспомнил о своем знакомстве с Седым и бургомистром городка Торвиль и посвятил в свои знания начальника тайной стражи империи. Тот приказал своим подчиненным разобраться. И каково было мое удивление, когда буквально вчера в столицу доставили и бургомистра, и начальника городской стражи, и даже несколько человек из ночной гильдии вместе с их старшим. Это хорошо, смотришь, мастера и купцы города вздохнут свободней.