Клинок чести

– Встаю, встаю… – невнятно и хрипло отвечал я, сплёвывая кровью на бетонный пол ангара и приподнимаясь на руках.

Разбитая губа саднила, а лёгкие горели. Тело с протестом отзывалось на каждое движение, головокружение грозило превратиться в полную дезориентацию в пространстве. Количество схваток перевалило за второй десяток, и усталость перевалила за привычный для тренировки порог.

Отлично!

Поднявшись на ноги, я хрустнул шеей, сделал пару движений челюстью и, окончательно удостоверившись в её правильном положении, примирительно поднял руки перед собой:

– Хороший удар с правой. Но у меня лучше.

– Продемонстрируешь? – съехидничал противник.

Добрая сотня килограммов. Обритый наголо, с характерным для боксёров переломанным носом, уверенный и расслабленный. Двигался он с непринужденной лёгкостью опытного бойца, а мешковатый камуфляжный комплект полевой формы отлично скрадывал его движения. И откровенно провоцировал меня почти каждой своей репликой.

Мой быстрый шаг навстречу и пробный джеб левой рукой он не стал игнорировать – танцующими шагами сместился вправо, рассчитывая поднырнуть под намечающийся хук и обработать мой корпус быстрой и жёсткой серией.

Волчком крутанувшись на месте, я сбил его с ног хлестким ударом в висок. «Бэкфист» левой оказался для бойца весьма неприятным сюрпризом, поставившим жирную точку в нашем спарринге. Он ошеломленно встряхнул головой, впрочем, автоматически прикрывая её руками, и даже начал вставать, но прямой удар правой стопой в подставленный блок вновь вернул его на пол.

– Не дергайся. Или недостаточно? – спросил я у копошащего на полу противника и удовлетворенно кивнул на его поднятую вверх руку. – Следующий?!

– Довольно! «Прописка» окончена! – подытожил Гена, несколько раз хлопнув в ладони. – Ромка, ты не оправдал моих надежд. Пацану всего семнадцать, а тебе скоро тридцатка стукнет. Не стыдно?

– Нормальный мужик растёт. Такому не стыдно проиграть, – отрицательно качнул головой наёмник и с достоинством принял мою протянутую руку. – «Сибирский Вьюн» приглашает тебя на летнюю практику. Говорю это как кадровик ЧВК. Нам пригодится такой офицер.

– Эй, ты куда поперёк начальства лезешь? – шутливо прикрикнул мой опекун, взъерошив мою и без того растрёпанную прическу. – Рано ему об этом думать.

– И то верно. До лета ещё дожить надо, – согласился я, рывком помогая Роману подняться. – Благодарю за бой. Я запомню тот финт, которым ты меня уложил в самом начале.

– Приходи, если понадобится напомнить, – подмигнул наёмник. – С этим делом у нас не заржавеет.

Гомонящая толпа мужиков вокруг импровизированного бойцовского круга дружно заржала. Большинство из присутствовавших принимало самое активное участие в «прописке» новоявленного «сына полка», впервые навестившего расположение части.

Об этой детали моей биографии Гена мне поведал уже после того, как разъехались все остальные участники разбора полётов, устроенного им после спасательной операции.

Остался только смурной Алексей, по уши увязнувший в просмотре отснятого камерами МПД видео. Уткнувшись в дисплей, он безжалостно резал и перекраивал видеоматериалы, подтирая звуковые дорожки – Самсонов озадачил его подготовить подборку для последующей презентации на занятиях.

По дисциплине «Тактика боевых операций» всем участникам операции, исключая меня, преподаватель поставил твердую тройку…

Бойцы «Вьюна» возжелали знакомства с тем, ради кого они чуть было не сложили головы в снегах Забайкалья, избрав для этого проверенный веками метод.

Двадцать спаррингов. Один за другим, практически без перерывов, без использования бахира и оружия. Голая рукопашка.

– Ты удовлетворен результатами предварительного отбора в родовую гвардию? – шепнул Гена, оглядывая разбредающихся по своим делам наёмников. «Прописка» и знакомство с коллективом к тому времени уже закончились.

– Десяток себе уже присмотрел. Как ты догадался? – ответил я, накидывая на плечи куртку. – Настолько очевидно?

– Рыбак рыбака видит издалека. Бесперспективных ты быстро отправлял в нокаут. С теми, кто вызвал интерес, предпочитал повозиться. Неизвестно ещё, кто и кого проверял. А сопоставив твой разговор с послами Японии и такое поведение, несложно сделать определённые выводы.

– В любом случае парни пока связаны с ЧВК. Мне нужны люди для поездки в Японию, думаю предложить им контракт на сопровождение. Присмотрюсь получше, может, кто-то и заинтересует по-настоящему.

– Взрослеешь на глазах, – грустно заметил Гена. – От того пацана, который дёргал меня за штанину и требовал «дай пальнуть из пушки», у меня скоро останутся только воспоминания.

– Не говори глупостей, здоровяк, – шутливо отмахнувшись, я хлопнул этого амбала по плечу: – Алексей проведёт полную оплату вашей вылазки. У него завалялись мои десять миллионов, думаю, этого хватит и на возмещение аренды «Геркулеса», на премии, лечение раненых, да и на замену БТРа останется. А вот с Иланой надо что-то решать…

– Девочкой занимается Алла. Они реквизировали твою комнату. Там сейчас филиал бабьего царства, – успокаивающе сообщил опекун. – Тебе пока что лучше не появляться дома. Предупреждаю, Алла тебе весь мозг вынесет. У меня создалось впечатление, что они спелись! Или ты всерьёз решил обзавестись наложницей?

Воображение немедленно нарисовало мне серию соблазнительных картин, в которых фигурировала полуобнаженная шаманка, ублажавшая меня танцами под аккомпанемент…

Встряхнув головой, я с некоторым сожалением отогнал навязчивые видения и грустно выдохнул:

– Некогда мне о бабах думать, дядька. Столько всего… Не знаю, за что хвататься, чтобы везде успеть. Пусть пока дружат против меня.

– Торопись медленно! – блеснул познаниями мой собеседник. – Ты пса когда с базы заберёшь? Илану он почему-то очень недолюбливает, чудо, что не кидается. Но и здесь ему не место.

– А где он? – закрутил я головой по сторонам.

Искомый объект притаился под одним из верстаков. Миска, полная сухого собачьего корма, расположенная между его передними лапами, свидетельствовала об отсутствии аппетита, а обиженный взгляд огромных чёрных глаз однозначно говорил: «Я с тобой не разговариваю!»

– На выход, пушистый! – безапелляционно потребовал я, хлопая себя по бедру. – У меня для тебя ответственное задание. Людей вокруг много, а положиться я могу только на такого бесстрашного воина, как ты. В утешение скажу лишь одно: она – хорошая. Тебе понравится…

Пёс недоверчиво посмотрел на меня, забавно фыркнул и лениво выбрался из обустроенного логова, давая мне рассмотреть себя во всей красе.

Вымытый и расчёсанный, он больше не напоминал мне того монстра, что рвал глотки волкам. Рослый, ладно сложенный, с густой чёрной шерстью, отливавшей кровавым багрянцем. Зевнув, пёс важно подошёл и ткнулся носом в ладонь, подставляя лобастую, чуть скошенную к морде голову для ласки. Потрепав его за довольно дернувшиеся уши, я услышал его удовлетворённый горловой рык и не смог промолчать:

– Прости, пушистый, не мог я раньше прийти за тобой.


– Мы поставили на уши все ветеринарные клиники города. Оказалось, что братьев наших меньших можно вылечить и при помощи Дара, – сказал Гена и усмехнулся. – Красавец! Он побольше, чем должен быть. Эта порода называется «банхар». Завоевать его уважение столь быстро… Даже не знаю, как это у тебя получилось?

– Враг моего врага… – улыбнулся я опекуну и, похлопав почти достающего мне до пояса пса по холке, предложил: – Мы заберём часть аппаратуры с собой, чтобы Лёха доделал всё в общежитии, ладно?

– Добро. Вернуть не забудьте! – кивнул опекун, по-воински пожимая мне руку. – Будь на связи.

– Демоны! Опять телефон забыл, – пожаловался я на прощание. – На днях заскочу в гости…

Заместитель командира ЧВК «Сибирский Вьюн» грустно смотрел на собравших аппаратуру и уходящих подростков, на спокойного пса, вальяжно шествовавшего рядом с ними, и тоскливо вздохнул. Их детство уже закончилось, а впереди неизбежно ждали испытания…





* * *


Полуразобранный «Тэнгу» лежал на операционном стенде. Вся чешуйчатая броня была с него снята и до лучших времен убрана с глаз подальше – на возню с ней категорически не хватало ни времени, ни сил, а чутьё буквально вопило о том, что доспех скоро понадобится. Обычная замена повреждённых чешуек требовала неприличного количества времени, ведь требовалось не только правильно соединить элементы защитного покрова в одно целое, но и настроить систему дилетитовых проводников, дабы навороченная разработка КБ Хаттори не осталась бесполезным грузом.

Прогнав экзоскелет через короткую последовательность экстремальных нагрузок и повторное тестирование, я тщательно сверил результаты и, вооружившись инструментами, приступил к частичному демонтажу псевдомускулатуры доспеха.

Перекрученные канаты искусственных мышц, к моему счастью, особо не сопротивлялись. Ломать – не строить. А вот обратная натяжка мускулатуры обещала подзатянуться.

Звонкий лязг соприкасающихся металлических деталей, щелчки пластиковых креплений, хлопки неконтролируемо сокращающейся мышечной ткани из полимеров да мои негромкие и изощрённые ругательства – ничто больше не нарушало тишины мастерской Братства, частью которого я стал не совсем по своей воле.

Полное погружение в нудную и кропотливую работу помогало отвлечься и расставить приоритеты в той куче забот и дел, что предстояло разгрести в ближайшие дни. Мысли шли фоном, параллельно основному процессу, и постепенно туманное будущее прояснялось.

Правый коленный сустав экзоскелета клинило. Пару раз, согнув и разогнув пострадавшую ногу, я вновь выругался – работы прибавилось, и она стала значительно сложнее. На извлечение мелкого осколка, насквозь прошившего мышцу и угодившего в люфт между шарниром и наколенником, ушло около получаса, хотя опытный техник справился бы максимум за пять минут. Имеющиеся у меня навыки и знания о МПД относились скорее к полевому ремонту, чем к полноценному техническому обслуживанию. Сосредоточившись на этом занятии, я пропустил момент появления в гараже ещё нескольких человек.

– Комендант грозится выселить твою псину. К сожалению, правда на его стороне. Нам нельзя держать в общежитии домашних питомцев. Мы притушили его служебное рвение коробкой сигар, но решение вопроса временное и остаётся на твоей совести, – хмуро сообщил Лёха из-за моей спины. – Предлагаю сменить род занятий. Пусть доспехом занимаются те, кто в этом понимает лучше тебя. Наблюдать твои очумелые ручки в действии то ещё удовольствие.

– Хочешь сделать что-то хорошо… – начал отвечать я, но осёкся под ироничным и скептическим взглядом подошедшего к стенду Димы Калашникова. – Доверь это специалисту?

– Совершенно верно, Лео, – хлопнул меня по плечу удивительно серьёзный и сосредоточенный Алексей и указал пальцем на соседний стол, заваленный инструментами. – Ноутбук там. Телефон тоже. Я успел пробежаться по новостным порталам и скажу прямо – ты слишком многое пропустил. Как минимум новый виток войны.

При обработке большого массива информации необходимо уметь её структурировать. С ходу разобраться в хаосе, творящемся в моей электронной почте, смог бы разве что сумасшедший. С грехом пополам настроив фильтры, я отсеял большую часть писем – на «потом» были отложены все отчёты от «МаэдаИндастриз» и «ХатториГрупп», составлявшие львиную долю от общего количества корреспонденции, а также лавина сообщений от близняшек Мияги, датированная прошлым годом.

Тарао Мицухиро верой и правдой служил роду Хаттори, так же как и его предки на протяжении последних двух поколений. Мой прадед принял его семью в Слуги в начале двадцатого века, разглядев в безродном отставном лейтенанте императорской гвардии нечто особенное. Его потомки образовали офицерский костяк родовой гвардии, отважно проявив себя во время Второй мировой войны – многочисленные столкновения с морской пехотой САСШ на Филиппинах научили последних уважать самурайский дух противников.

В памяти брата отыскался образ Тарао – сухопарый мужчина среднего роста, с блеском окончивший Имперскую Военную Академию, правая рука моего отца, обеспечивавший безопасность рода Маэда на протяжении полутора десятилетий. Между строчек его писем отчётливо проступал характер этого человека, привыкшего к железной дисциплине и свято уверенного в правоте своего дела.

Война продолжалась. Активные боевые действия велись без участия командира Тарао, но в конце декабря он уведомил меня о странном событии – неизвестный курьер доставил пухлый отчёт о проведённых диверсионных операциях и нападениях на объекты клана Такэда.

Командир Тарао сумел разобраться в ситуации и вышел на контакт с человеком, что больше месяца вёл войну от имени рода Хаттори. И, как ни странно, этот человек имел на это право.

«Мёртвая рука». Ни Маэда, ни Хаттори не имели собственных баллистических ракет, способных послужить оружием возмездия. Отец позаимствовал принцип, взяв на содержание несколько отрядов иностранных наёмников – пользоваться услугами подобных японских организаций не позволяло негласное правило. Ежемесячные отчисления на протяжении долгих лет оправдали себя с лихвой…

Добравшись до последнего отчёта от командира Тарао, датированного утром второго января, я поперхнулся застрявшим в горле восклицанием, не желая привлекать к себе излишнее внимание товарищей.

Планы менялись с катастрофической быстротой. Возвращение контроля над замком Ворона обозначало неминуемое генеральное сражение, которое определит окончательный исход войны.

Родина настойчиво требовала моего незамедлительного возвращения. Родина, Долг и Честь.

Нельзя уйти от предназначенного. Прикрыв глаза, я погрузился в краткую медитацию.

Вдох. Выдох. Вдох…

Мир вокруг меня дрогнул, теряя очертания и утрачивая реальность… Все планы шли под откос. Но я не мог бросить тех, кто будет умирать во имя интересов моего рода. Мой долг – встать рядом с ними плечом к плечу и вести их за собой.

За Честь!

За Хаттори!

Моё состояние называлось «мэцкей сутеми» – тотальная решимость идти до конца. Абсолютное спокойствие и уверенность в правильности избранного Пути.

Выдох… Вдох… Выдох.

Нет сомнений. Нет страха. Есть только Путь.

Путь Воина.

– Дед!!! Мы возвращаемся…