Клинок чести

Клановец не мог простить подобного даже ему. Даже Фуума Котаро, легендарный синоби, не имел права смеяться над словами главы великого клана Такэда.

– Насмехаешься надо мной, дитя Дзигоку?! – сдавленно прорычал Харуки, делая шаг к Котаро и сжимая кулаки. – Я забью этот омерзительный смех обратно в глотку!

Сделал шаг и замер, увязая в тягучей пелене возникшего из ниоткуда и сгустившегося вокруг него Дыма. Додзё, в котором они вели разговор, погрузилось в вечерние сумерки – электрическое освещение засбоило, заморгало, прежде чем погасло полностью. Синоби прекратил хохотать и недобро ощерился.

– Не стоит торопиться, Такэда-сама. Мы не враги.

– Ты… посмел… – змеёй зашипел дёрнувшийся Харуки, – демонов ублюдок!!!

Котаро издевательски улыбнулся и отвесил глубокий поклон, развеивая ловушку одним небрежным и вовсе необязательным мановением руки.

– Не вижу ничего постыдного в том, что моим отцом стал демон. Вы должны, наконец, понять, с кем имеете дело, Такэда-сама, иначе наше сотрудничество не принесёт ожидаемых плодов, – пустился Котаро в объяснения, принимая расслабленную позу, привалившись спиной к опорной балке стены. – Эти дети не смогут стать синоби. Котята. Маленькие, домашние и пушистые. Клан воспитает из них Воинов. Честных, не чурающихся открытых схваток и способных снести любую преграду на своей дороге. Но «ночными тенями» им не бывать. Путь синоби – это не только тренировки тела и Дара. Это иное мышление. Абсолютно иное. Такое, что интуитивно наталкивает начертать ловушку перед разговором, который может иметь неприятный, а значит и ненужный исход, например…

Глава клана нервно передёрнул плечами. Гнев в его душе поутих, но уязвлённая гордость продолжала возмущаться. Однако Харуки понимал – эмоции губительны, если позволить им управлять собой.

– Если вам нужны «ночные тени»… Позвольте мне самому заняться отбором учеников.

– Ты хочешь попасть в город?

– Вам нельзя отказать в проницательности, Такэда-сама. Мне нужны знания о мире. Те знания, которые я мог бы почерпнуть самостоятельно, а не благодаря своей женщине и вашим учителям.

Клановец задумчиво прикрыл глаза, прикидывая перспективы, и нехотя кивнул, признавая правоту синоби:

– Тебя переправят в Канадзаву, подальше от императорских ищеек. Там и займёшься поисками подходящей для обучения уличной шпаны.

– Как вам будет угодно, Такэда-сама, – вновь поклонился синоби, но в этом поклоне уже сквозило уважение, а не издёвка. – Вы по-прежнему не желаете, чтобы я принял участие в войне? До меня доходят слухи, что ваши войска столкнулись с некоторыми трудностями.

– А верно говорили предки: каков в колыбельку, таков и в могилку. Шпионишь в моём доме? – поинтересовался Харуки, думая о том, что идея переместить этот подарок из прошлого не так уж и плоха. Особенно в свете недавнего возвращения в Японию мальчишки Хаттори.

На него у главы клана Такэда существовали определённые планы, сулившие неплохие перспективы и изящное разрешение затянувшегося конфликта. Натравить рыжего демона никогда не поздно.

– Имеющий уши да услышит, – без тени стеснения улыбнулся Котаро.

– Решено. Отправляешься сегодня же…





* * *


Невесомые и хрупкие хлопья снега неторопливо танцевали в воздухе, кружась среди слабых потоков ветра, ложась мне на плечи, лицо и ладони, сложенные лодочкой в молитвенном жесте. Восходящее солнце ласково коснулось моих век первыми лучами, родившимися сквозь редкую преграду из усыпанных нежно-розовыми лепестками ветвей сакуры.

Высаженная по приказу моего прадеда ещё до начала Второй мировой войны роща редких деревьев с Окинавы, избирающих для цветения именно зимнее время, пережила непростые времена – её пощадили многочисленные бомбардировки американской авиации, не коснулись и междоусобные свары аристократии, в которых доводилось участвовать роду Хаттори, в том числе и последняя война, превратившая токийское поместье моей семьи в руины.

От моего дома остались лишь пеньки вколоченных в землю свай – за минувшие месяцы Слуги Рода Хаттори привели территорию в некое подобие порядка, расчистив от завалов и частично восстановив ландшафт. Других восстановительных работ никто не проводил. На это требовалось прямое распоряжение главы рода, а в тот момент я был ещё не дееспособен и к тому же находился в другом государстве.

В это место меня привела память брата. Возвращение из квартала, принадлежащего Токугава, незаметно и плавно перетекло в бесцельную прогулку по Токио. Оттачивание новой методики передвижения – именно так звучало обретенное после упрёка самому себе. Упрёка за попытку сбежать от реальности, за попытку отвлечься от происходящего, от необходимости принятия обязательных решений…

Оправдание прозвучало откровенно слабо. Даже на мой предвзятый взгляд.

И пока я занимался самокопанием, ноги сами выбрали дорогу, конечным пунктом которой стали останки дома моей семьи.

Завершив молитву богам и предкам, я провёл лодочкой из ладоней по лицу, и медленно выдохнул, ощутив необъяснимое облегчение. Расправив плечи и улыбнувшись в ответ восходящему солнцу, улыбнувшись качающимся ветвям сакуры, поднялся на ноги и вздрогнул, услышав прозвучавший в рассветной тишине голос:

– Вам не стоило покидать территорию резиденции без сопровождения, Хаттори-сама. Как начальник вашей охраны, я прошу впредь ставить меня в известность о тех визитах, что вы собираетесь нанести, как и о прочих передвижениях. Ваша безопасность – наш священный Долг.

Нет, моя реакция не была вызвана испугом или неожиданностью. Я вздрогнул из-за того, чей это был голос, не узнать который у меня попросту не было ни малейшего шанса.

Человек, заменивший мне семью. Тот, кто на протяжении более чем десяти лет ковал Клинки во благо рода Хаттори, воспитывая и тренируя будущих самураев в отдалённой горной деревне. Учитель и духовный отец, формировавший моё мировоззрение в полном соответствии с заповедями Пути Воина.

Его звали Мацуяма. Мацуяма Такихиро.

Узнает ли он меня или, как и прочие, примет за брата-близнеца, о существовании которого, вне всяких сомнений, был в курсе? Внутренне я уже знал ответ и всё же хотел получить подтверждение.

Однако судьба подготовила мне не один сюрприз.

– Кеншин?! – удивлённым хором воскликнули трое воспитанников моего сэнсея, стоявшие за его спиной, стоило мне только развернуться, чтобы посмотреть на учителя. Те, с кем я вместе прожил большую часть своей жизни, не могли ошибиться. Трое парней в бронекомбинезонах, с мечами и луками за спиной. Подтянутые, обученные, выкованные из живой «стали»…

Хаяо. Весельчак и отъявленный хулиган.

Эдогава. Самый спокойный и уравновешенный из десятка Клинков. Единственный, кто никогда и ни в чём не ослушался учителя.


Изао. Молчаливый и задумчивый, стратегический «мозг» нашего отряда.

Они выжили в мясорубке беспощадной битвы. И я был безумно рад видеть их…

Мацуяма Такихиро, в отличие от парней, ничем не выдал себя, разве что его тёмные глаза сверкнули каким-то особенным проблеском удовлетворения. Я только отрицательно мотнул головой и приложил палец к губам, тем самым поставив в разговоре о моей личности точку и отложив его на неопределённое время.

– Мацуяма-сан, ваши пожелания были мною услышаны. Отныне моя безопасность целиком в ваших руках.

– Мы рады служить вам, господин, – невозмутимо ответил сэнсей, слегка склонив голову, и жестом пригласил следовать за собой: – Транспорт подготовлен. Необходимо предварительно отработать маршрут движения, и мне необходимо знать следующий пункт назначения.

– На базу родовой гвардии. Время разговоров окончено… Мы идём на войну.





* * *


– Нити Судеб порой переплетаются столь прихотливо, что невозможно понять её дальнейшие замыслы. Остаётся лишь гадать и уповать на Предназначение, продолжая идти в полной неизвестности, сквозь самый непроглядный мрак, – отстранённо процитировал я одну из памятных лекций учителя, глядя в окно штаба военной базы.

Сэнсей предпочёл промолчать, разве что слегка улыбнулся уголком рта. За всё время мы так и не поговорили. Наблюдая за ним в отражении на оконном стекле, я поймал себя на мысли, что соскучился по этому старому и вредному тирану, терроризировавшему меня все детство и юность. И ещё мне захотелось познакомить его с дедом.

– Вот ещё! – тут же отреагировал дух предка. – Нечего раскрывать семейные тайны этому недоучке! Лично я недоволен проделанной им работой, потому что ты – неуч! Пусть и талантливый, но неуч!

– Его следовало бы поблагодарить и наградить, – мягко ответил я. – Он, как и его семья, верно служат нашему роду вот уже два столетия. Одни из немногих, кто не отвернулся от нас после того, как Токугава отреклись от служения Хаттори. Но в одном ты прав – семейная тайна должна оставаться тайной.

Помещение штаба кипело и бурлило деятельностью. Моим первым распоряжением стал приказ сформировать специальную группу из аналитиков и тактиков гвардии. Перед ней были поставлены сразу несколько задач: предоставление полной информации о происходящем возле осаждённого замка Мацумото, проработка стратегии предстоящей битвы и максимально незаметная переброска всех наличествующих сил рода Хаттори к месту боевых действий.

Командир Тарао, прибывший буквально через полчаса после меня, застал своих подчинённых в мыле, но полными энтузиазма и воодушевления. Люди рода жаждали деятельности. Гвардия рвалась в бой…

– Хаттори-сан, префектура Нагано почти полностью контролируется противником, – устало докладывал офицер связи, сверяясь с пометками в планшете. – Около полутора тысяч пехотинцев рассредоточены на четырёх основных транспортных магистралях. Блокпосты оборудованы турелями и пулемётными точками, среди личного состава около одной пятой – ранговые бойцы. Переброска наших подразделений невозможна. Прорыв возможен, но повлечёт за собой затяжной контакт с противником.

– …сквозь самый непроглядный мрак, – глухо откликнулся я, размышляя над услышанным.

– Прошу прощения, но я не совсем вас понимаю, Хаттори-сан.

– Мне нужна актуальная топографическая карта префектуры Нагано. Подробная и крупного масштаба. Как можно быстрее. Выполняйте.

Ответ породил новую суматоху. Командир Тарао, слышавший весь разговор, заинтересовано приблизился и задал мучающий его вопрос:

– У вас есть идея, господин?

– Этой идее не одна сотня лет, Мицухиро-сан, – улыбнулся я, уже окончательно утвердившись в принятом решении. – Готовьте личный состав к длительному марш-броску по пересечённой местности.

– Мы пойдём не по дорогам, а через леса?!

– Не пойдём, а побежим… Очень быстро побежим.





* * *


Вечерние сумерки незаметно наступали, тесня заходящее солнце и неспешно наползая подобно морским волнам во время прилива. Неожиданно тёплое январское солнце безжалостно сорвало с земли тонкое снежное покрывало, обнажив жухлую поросль трав и выступающие из земли камни, смахивающие на спины притаившихся хищников, превратив подступы к замку Мацумото в раскисшее влажное поле. Темнеющее с каждой минутой, чистое и голубое небо насыщалось грозными багрово-фиолетовыми оттенками, предвещая…

Далёкие и приглушённые раскаты грома надломили небеса, нарушая благостную тишину и раскалывая их на части звучанием усиливающейся симфонии очередного артобстрела – две гаубичные батареи клана Такэда добросовестно утюжили замковые укрепления, загоняя наёмников в укрытия и безжалостно уродуя останки некогда завораживающего пейзажа. Восемнадцать 150-мм орудий методично перемалывали обустроенные наёмниками огневые точки, разрушали внутренние постройки, калечили крепостные стены и башни. Два насекомоподобных мобильных доспеха четырёхметровой высоты служили наглядным доказательством их эффективности – подбитые во время первого из обстрелов, боевые шагоходы застыли в нелепых позах, уткнувшись в дымящуюся землю, изрытую многочисленными язвами воронок, среди которых нет-нет, но попадались и тела защитников замка.

Но этот обстрел отличался от предыдущих.

Лёгкие боевые роботы только называются лёгкими. Двадцатитонные стальные гиганты широкими шагами мчались к притихшей цитадели огромными прыжками, спеша сократить расстояние до цели и выйти на оптимальную дистанцию, что позволило бы пилотам применить вооружение шагоходов. Пятнадцать машин охватывали замок широким полукругом, центр которого приходился на главные ворота в кольце крепостных стен. Топот великанов, казалось, заставлял землю дрожать и трястись, грохот канонады смешивался с ним в одну гремящую какофонию, в которой абсолютно терялся заунывный вой тревожных сирен, призывающих гарнизон к отражению атаки.

Наёмники клана Луэн нанесли ответный удар…

– …Стены долго не выдержат! – рявкнул в рацию командир «Ультрамаринов», буквально скатываясь вниз по лестнице наблюдательной башни. – Прорыв с минуты на минуту! Нужна помощь на третьем участке!!!

Рация отвечала ему невнятным шипением и обрывками голосов. Кубарем, прокатившись по трём пролетам и минимум сотне ступеней, Стивен Флэшмен пробил покорёженное взрывом ограждение лестничной площадки своим телом, облаченным в лёгкий пехотный доспех, и вывалился с неё, шмякнувшись на землю под крепостной стеной. Мощный взрыв за его спиной тем временем разметал остатки кладки пятиметровой толщины – куски гранита смертоносной шрапнелью разлетелись в разные стороны, калеча и убивая суетившихся неподалёку миномётчиков – два расчёта выскочило почти полностью.

Припорошенный пылью, помятый и взбешённый как дьявол, Стивен поднялся на ноги, одновременно с этим сплетая потоки бахира в частую сетку «Ледяного дождя». Нанесённый вслепую, удар стихии Льда, тем не менее, поразил часть подступающих к стене сапёров: десятки острых ледяных кольев со свистом рассекли небо, обрушиваясь на головы приближающегося противника. Порождённые «техникой» сосульки насквозь прошивали едва защищённых бронежилетами сапёров, прикалывая их тела к измученной войной земле, чтобы спустя всего несколько мгновений взорваться на тысячи мелких осколков, что смертоносной метелью скосили оставшуюся лёгкую пехоту на подступах к стене.

Но от брони четырёх боевых роботов ледяное крошево лишь бессильно отрикошетило, и они безнаказанно продолжили обстреливать преграду плазмой из наплечных орудий.