Книга ангелов

Его челюсти напрягаются.

– Я отпущу тебя только тогда, когда мы все выясним. Я доверял тебе.

Я горько смеюсь.

– Единственное, что ты сделал, – использовал меня и променял на мою сестру, потому что понял, что она лучше вписывается в твой план. Что тебе так в ней понравилось? Что она такая нежная? Что она не может тебе возразить?

– Мне нравится, что она меня слушает, в отличие от тебя! – огрызается он.

– Если ты объяснил бы мне хоть что-то, я тебя послушала бы. Но, к сожалению, ты никогда ничего не объясняешь. – Я сердито тычу пальцами в его грудь. – Это все потому, что я умею говорить, а Стар нет? Тебе, как и этому идиоту Рафаэлю, тоже больше нравятся немые девушки?

Люцифер ненадолго закрывает глаза, как будто с трудом себя сдерживает. Затем он хватает меня за руку и начинает целовать мои пальцы. Он серьезно?

– Ты что там делаешь? – Я пытаюсь выдернуть свою руку из его.

– Целую тебя, – просвещает он меня. – Я не хочу все время с тобой ссориться.

Я просто не могу в это поверить! Он за идиотку меня держит?

– Просто больше не трогай меня. Мне противно от того, что я вообще когда-то позволяла тебе к себе прикасаться. Ты хочешь убить меня. Хорошо, я с этим смирюсь, потому что не могу сбежать от судьбы, но я не должна снова унижаться перед тобой и позволять тебе себя использовать! Поищи кого-нибудь другого для развлечений. Сариэль стопроцентно согласится.

В его взгляде вспыхивает что-то темное, заставляя меня еще больше его бояться. Я слишком часто забываю о том, кто он на самом деле такой. Я прижимаюсь спиной к стене. Он не пытается прервать наш телесный контакт.

– Значит, ты хочешь знать, почему я защищаю Стар больше всех остальных?

– Не хочу. Я давно об этом знаю, – бросаю я ему в лицо. – Она твоя невеста и знает тайные, истинные имена ангелов. С ее помощью ты хочешь повелевать своими братьями и отплатить им за то, что они с тобой сделали!

– И с каких пор ты это знаешь? – спрашивает он. Мне кажется, что я слышу в его голосе страх. Его руки лежат на моих плечах, и я чувствую, как он прижимает пальцы к моей шее. Он хочет задушить меня здесь и сейчас, чтобы я никому не разболтала эту тайну? Несмотря на все, что произошло между нами, я до этих самых пор верила, что он никогда не причинит мне боли. Насколько наивной надо быть?

– С недавних, – признаю я. – Ты хочешь защитить ее?

– Ты поэтому прятала ее и предлагала мне себя? Чтобы отвлечь от нее внимание? – задает он мне встречный вопрос.

– Предлагала тебе себя? – прошипела я, ударив его в грудь. – Я себя тебе не предлагала! Я взяла то, что хотела! Ты не сильно сопротивлялся! А теперь позволь мне уйти.

Как будто между нами ничего и не было. Будто я сама себе все это придумала.

Он все еще держит мои руки прижатыми к стене рядом с головой.

– Я защищу вас обеих, – серьезно говорит он. – Я защищу каждого проклятого человека, который тебе дорог, если ты этого хочешь. Но тебе нельзя постоянно вставать у меня на пути. Ты не должна никому об этом рассказывать. Если хоть малейший слух дойдет до моих братьев, мы все проиграем. – Он прижимается своей щекой к моей. – Господи, Мун, ты что, совсем не понимаешь, что я никогда не смог бы причинить тебе боль?

– Ты уже сделал это, а твой план не сработает, потому что Стар не сможет произнести имена ангелов, – выдавливаю я, чувствуя его губы на своем плече. Я возмущенно вздыхаю. С чего он вообще взял, что я позволю ему прикасаться ко мне вот так и целовать меня?

– Тебе нельзя подвергать ее такому риску. Твои братья убьют ее, если поймут это.

Он делает маленький шаг назад.

– Почему бы тебе не прекратить бороться и не позволить мне самому решить исход этой войны? – спокойно спрашивает он, и, как мне кажется, он в отчаянии. – А если ты не можешь прекратить, то хотя бы перестань сражаться против меня! Я слишком много прошу?

Учитывая то, как наши тела прижимаются друг к другу, он просит действительно не многого. Почему мне все время кажется, будто мы созданы друг для друга? Я выпрямляюсь.

– Я не могу. Как ты себе это представляешь? Я должна просто сдаться и позволить тебе перерезать мне вены?

Он вздыхает.

– Я одержу победу над своими братьями, – объясняет он. – Они покинут землю, и она снова будет принадлежать вам. Но для этого мне нужна помощь, твоя и Стар. Без вас у меня ничего не получится.

– И я умру, – беззвучно говорю я. – Ты жертвуешь мной, чтобы победить своих братьев.

– Я никогда этого не сделаю, – возражает он. – Я не подвергну тебя опасности.

– Но тебе нужна кровь агнца.

– Я никогда не подвергну тебя опасности, – еще увереннее говорит он. – Никогда.

Мое сердце бьется все быстрей, и я сглатываю.

– Ты не можешь серьезно говорить об этом. Ты все время мне лгал.

– Я никогда еще не был более серьезным, чем сейчас, Мун.

В том, как он произносит мое имя, столько нежности. Мой разум говорит мне о том, что это снова ложь, но мое сердце с каждым ударом все больше ему открывается.


– Так глупо верить хоть одному твоему слову.

– Я никогда не хотел причинить тебе боль или обидеть тебя, – говорит он еще убедительнее. – Но есть много вещей, о которых ты не знаешь. Которые ты не можешь знать…

– Потому что ты мне не доверяешь, – с сожалением понимаю я. Я бы так хотела, чтобы все было иначе. – Потому что ты ни о чем мне не рассказываешь.

Но что, если он действительно лишь пытается нас защитить? Он увидел Стар и понял, что она способна победить его братьев. Она больше нуждается в его защите, чем я. Но это не значит, что я для него не важна.

Я делаю глубокий вдох. Я и сама могу о себе позаботиться. А Стар – нет. Она больше нуждается в нем. Может ли быть, что он на самом деле имел в виду именно это? Тут он был бы прав. Мои руки скользят по его предплечьям. Напряжение, исходящее от Люцифера, можно буквально потрогать руками. А еще в воздухе витает сила притяжения, наши тела как будто рвутся друг к другу. В моем животе словно что-то горит, и тут он поднимает голову и прижимается своими губами к моим. Я все еще хочу его оттолкнуть. Боль и желание имеют много общего друг с другом, как я сейчас поняла. Он целует меня еще раз. Осторожно, мягкими губами, бесконечно нежно. Я могла бы, вероятно, повернуть голову или оттолкнуть его, но я не делаю этого.

Он углубляет поцелуй и заворачивает меня в крылья. Когда я открываю рот, он берет мое лицо в свои ладони. Я знала, что скучала по Люциферу, но понятия не имела, насколько сильно. Если я и умру, я хочу хотя бы в последний раз почувствовать его любовь. И он любит меня. Его теплое дыхание на моем лице, кончик его языка на моем, его руки на моей коже, его ресницы, щекочущие мою щеку, – все это пропитано любовью. Каждое его прикосновение дает мне знать о том, как сильно он меня хочет.

Я не издаю ни звука. Наше дыхание смешивается, и мы соприкасаемся лбами, прислушиваясь к сердцебиению друг друга. В это мгновение мы так крепко связаны друг с другом, как это только возможно. Люцифер закрыл глаза.

– Я скучаю по тебе.

Я не знала, что эти слова могут быть для меня еще приятнее, чем единство наших тел. Мои глаза горят, когда мне становится понятно, что я делаю. Это ужасно и в то же время восхитительно. Слеза течет по моей щеке, а затем еще одна. Люц замирает, когда я безудержно рыдаю.

– Не плачь, Мун.

Но я не могу перестать. Мое тело трясется. Я хочу, чтобы он любил меня. Я хочу, чтобы он за меня боролся. Но в то же время я хочу, чтобы Люцифер исчез и никогда больше не вводил меня в искушение.

Стар его любит. Она его боготворит. Каждый, кто увидит их вместе, тут же это поймет. Люцифер выбрал ее. Даже если я и не понимаю, почему, он не может быть с нами обеими. Как он может обещать мне, что с нами ничего плохого не случится? Ложь есть ложь, даже такая милосердная. Если он нас и спасет, во что я не верю, он никогда не станет моим. Разве что в таких же темных коридорах, как этот.

– Прекрати, – требую я, – пожалуйста.

Он целует мои слезы на щеках.

– Извини меня, – бормочет он. – Прекрати плакать. Боже, Мун… Я не знал… Я не… – Он умолкает.

Он осторожно вытирает слезы с моих щек, и я наконец осмеливаюсь посмотреть на него. Люцифер стал каким-то неестественно бледным.

– Что ты не знал? – спрашиваю я хриплым голосом. – Что неправильно давать кому-то надежду? Что неправильно хотеть сестру девушки, которая тебя любит? Или под званием «ключ жертвенности» подразумевается, что я должна всегда быть к твоим услугам, как только тебе от меня чего-то потребуется?

Я несправедлива, потому что он никогда не навязывал мне себя, когда я этого не хотела. Ни разу. Я так расстроена, что не могу не ругаться на него. Я понятия не имею, как можно так сильно хотеть человека. Без понятия, почему вообще возможно любить так, что хочется предать все свои идеалы.

Ангел стал еще бледнее, услышав мои последние слова. Это разбивает мне сердце, но я не могу забрать свои слова назад. Вместо этого я разглаживаю свое платье и проверяю укладку. Не проронив больше ни слова, я направляюсь к двери.

– Мун! – кричит он мне вслед.

Я поворачиваюсь к нему.

– Ты должна быть со мной.

– Только в твоих мечтах.

– Я грезил об этом десять тысяч лет, и я не допущу того, чтобы эта мечта просто так растворилась. – Больше Люцифер ничего не говорит, а только смотрит на меня своими темными глазами.

Я делаю глубокий вдох и слегка приоткрываю дверь. В бальном зале стоят лишь несколько ангелов. Большинство все еще стоят на балконе и наблюдают за фейерверком. Каскад радужных цветов опускается на землю рядом с окнами, и я слышу, как зрители смеются и хлопают в ладоши. Мне казалось, что мы пробыли в этом узком тупике целую вечность, но, судя по всему, прошло всего несколько минут.

Я выхожу из комнаты, пытаясь сделаться незаметной. Оставить позади все, что я только что ощутила. Я прислоняюсь к одной из колонн и перевожу дух. Я прижимаюсь лбом к холодному камню. Краем глаза я замечаю движение. Сариэль стоит у большого стола, предназначенного для почетных гостей и архангелов. Она что-то держит в руке, маленький пузырек. Я вижу, как она берет чей-то бокал и выливает в него содержимое флакона.

У меня перехватывает дыхание. Она не может видеть меня, ведь я стою за колонной, и тем не менее я даже глазом моргнуть не осмеливаюсь. Сариэль перемешивает содержимое бокала, но не пьет из него. Затем она ставит бокал на стол. Правда, не у своего места, а рядом с тарелкой Стар. В моей голове все еще беспорядок после встречи с Люцифером, и я очень медленно понимаю, что ангел-серафим только что сделала. Паника, охватывающая меня, настолько всеобъемлюща, что я даже с места сдвинуться не могу.

В поисках помощи я оглядываюсь. Люцифер еще не покинул тупик, в котором мы стояли, а все ангелы вдруг возвращаются в бальный зал. Я пытаюсь высмотреть Стар, Сэма или Нааму, но не вижу никого из них. Готова поспорить, Сариэль налила в бокал яд. Взгляды, которые она бросала на Стар, говорили сами за себя. Я сразу все поняла.

В помещении снова играет музыка, и я медленно выдвигаюсь вперед, отталкивая в сторону смеющихся и танцующих ангелов. Я должна добраться до стола архангелов и вылить содержимое бокала Стар, пока не стало слишком поздно. Я задыхаюсь, когда наконец оказываюсь у пьедестала. За столом сидят архангелы, и к своему ужасу я замечаю, что рядом со Стар стоит Сариэль, которая улыбается моей сестре и протягивает ей бокал, который она уже поднесла к губам.

– Нет! – кричу я. – Не пей это!

Стар хлопает глазами, Сариэль поворачивается ко мне. Музыка скрипит и затихает, в зале воцаряется гробовая тишина.

– Не пей это, – шепчу я, смотря на Стар. В то же время я жестикулирую: «Она отравила напиток».

Стар осторожно опускает бокал.

– Почему она должна отказываться от восхитительного вина Люцифера? – холодно спрашивает Рафаэль. – С ним что, что-то не так? – Он смотрит на свой бокал. Его глаза покраснели, капилляры вырисовываются четко. Он, как и обычно, выпил больше восхитительного вина, чем стоило.

– Проблема только с бокалом Стар, – говорю я. – Сариэль туда что-то подлила, и, возможно, это был яд.

До меня отовсюду доносится удивленное шушуканье.

– Ты обвиняешь серафима в том, что она подлила яд в вино твоей сестры? – Слова Габриэля звучат так, словно чьи-то ногти скребут по стеклу.

Я киваю, потому что не могу говорить от страха, но боюсь я не Габриэля – я опасаюсь за жизнь своей сестры. В темном коридорном тупике я только что совершила самое жуткое предательство из возможных, а теперь она может умереть из-за того, что Люцифер не был рядом с ней и не мог защитить ее. Мы должны были понять, что Сариэль не даст себя обидеть так просто. Она хочет, чтобы он был только с ней. Она всегда этого хотела и просто так не сдастся.