Комната лжи

– Скотти? Что нам делать, Скотти? – сказал Пит.

– Нельзя дать ей уйти, – сплюнул Скотт. – Она видела нас со спичками. Я случайно ударил ее! Отец убьет меня, если узнает!

– Да, но… она ведь учитель. Может, если она пообещает…

Чарли сделал шаг вперед.

– Ничего она не пообещает. В любом случае, не сдержит обещания.

Элисон посмотрела на Джейка. Увидела, как у него приоткрылся рот, язык нервно дрожал между зубов.

– Слезь с меня, Джейк! Слышишь? Слезай!

Голос сначала был спокойным, необычайно спокойным. А потом она постепенно начала паниковать.

– Слезай! – повторила она громче. – Черт побери, слезай уже! – Она завертелась, начала пинаться. – Слышишь? Ты вообще слушаешь? Слезай!

– Ради бога, Джейк, заставь ее заткнуться! Кто-нибудь услышит!

Джейк ударил ее. Сильно. И голова Элисон отлетела на пол.

– Черт. Блин, – ругнулся кто-то.

– Идем, – позвал Скотт. – Джейк, слышишь? Идем!

Если бы Джейк обернулся, он увидел бы зажженную спичку в руке Скотта. Увидел бы, как Пит и Чарли удирают.

– Оставь ее, Джейк! Надо уходить.

Скотт не ждал ответа Джейка. Он бросил спичку на стол Элисон Бёрч, который мгновенно вспыхнул. Не глядя на Джейка, Скотт побежал следом за друзьями. И они ушли, сбежали… оставив Джейка и Элисон наедине.

Элисон пришла в себя под мрачным взглядом Джейка. Он не шевелился, как мертвец, несмотря на огонь, его окаменевшая фигура озарена адским пламенем.

– Джейк? Что ты делаешь, Джейк?

Он был на ней, всем весом своего тела. Маленький крестик на шее Элисон запутался на руке Джейка и врезался ей в горло.

– Джейк? Джейк, пожалуйста. Слезь.

Что-то затрещало. Порвалось. Лассо затянулось у нее на ребрах, и Элисон с ужасом осознала, что это пояс ее юбки.

Она завертелась. Почувствовала, как хватка Джейка ослабла, исчезло сковывавшее ее давление – а потом оно вернулось с удвоенной силой, и рука сжалась у нее на горле.

– Нет, – услышала она собственный голос, – Пожалуйста, прекрати… Не надо…

Она знала, что сейчас произойдет. Никогда она еще не испытывала такого страха. Может, во сне, в кошмаре, где человек бессилен перед подступающим ужасом, но от кошмара всегда можно проснуться. Во сне чувства притуплены. А здесь, сейчас, Элисон видела, слышала и чувствовала все. Она ощущала его сжимающиеся пальцы, противное давление в его джинсах. Она чувствовала его голод, горький привкус, от которого ее тошнило. Ее и вырвало, как только Джейк отпустил горло и повел пальцами по ней, под нее, в нее.

Когда все закончилось, она замерла, а глаза не отрывались от открытой двери. «Спасите, – говорил ее взгляд. – Кто-нибудь». Но никто не пришел, никто не спас ее, и Элисон ничего не могла поделать.





17


– А потом был пожар.

Пожар. Преступление, которое Джейк и остальные спланировали и осуществили, превратилось в короткий эпилог.

Сюзанна рыдает. Чувствует себя обманщицей, но не может остановиться. Представить, через что прошла Элисон, взглянуть на все ее глазами – это больше, чем она может выдержать.

– Потом был пожар, – это все, что она может сказать.

Не совсем такой, как планировали мальчики, но все равно повредил достаточно. Школу потом закрыли на неделю, а главное крыло почти на три месяца. Пришлось устроить временные классы на спортивном поле, которое с приходом дождей превратилось в грязное месиво.

– Ты там была? Ты все видела?

Сюзанна фыркает. Ей приходит в голову, что она представляет собой жалкую развалину. Ей все равно, как она выглядит, но ее беспокоит беспомощность. Из-за Эмили.

– Видела. Сработала сигнализация, и нас всех эвакуировали на улицу. В школе не было системы пожаротушения, так что, пока мы вышли на улицу, пламя уже достигло крыши. Творился хаос. Большинство, в основном родители, отказывались покидать спортзал, не зная, где их дети. Другие, не найдя детей на улице, возвращались в здание. Сквозь стену пламени, если им удавалось пробить путь. Вокруг здания и с центрального входа, если не удавалось.

Тогда Сюзанна думала, что это худшее, что может случиться. Испуганные дети, паникующие родители. Но как потом выяснилось, кроме огня было еще одно явление из преисподней. Неистовство разочарования и желания, жестокое и разрушительное, как каждый язык пламени, который могла предугадать Сюзанна.


– Но никто не пострадал.

– Нет, – отвечает Сюзанна, – не от огня. – Она вспоминает вопрос Адама: «Ты хотела бы, чтобы все прошло так, как они задумали?» План, имел он в виду, огонь. И ее ответ: «Больше всего на свете». Потому что если бы пожар в здании был худшим из событий, Элисон бы не оказалась вовлечена, Джейк все еще был бы жив и ничего из этого сейчас не происходило бы.

А потом ее поражает идея. Под новым углом, как ранее не приходило в голову.

Ее внук. Напротив нее, угрожая ее дочери, сидит внук Сюзанны.

– Для тебя это должно было быть облегчением, – говорит Адам. – То, что ты не ответственна за другие разрушенные жизни.

Сюзанна молчит. Не может говорить.

– Расскажи мне о Джейке, – требует Адам, меняя тему. – Ты же была с ним, когда он рассказывал все полиции? Да, Сюзанна? Как Джейк себя вел, как тебе показалось?

– Как он себя вел?

– Ты бы сказала, что он смущен?

– Конечно, ему было неловко, – отвечает Сюзанна, пытаясь привести в порядок глаза. – Он был шокирован. Он… – Она мучительно подбирает слова. Как объяснить, как Джейк себя вел после всего произошедшего? Сначала казалось, что он не собирается раскаиваться, словно не осознавал ужаса содеянного. Он не выглядел сбитым с толку, наоборот, отлично владел памятью, без запинки перечислял последовательность событий. Он не помнил, как они выбрались – как он выбрался из горящего здания после того, что сделал, как Элисон выбралась следом за ним – и это должно было дать Сюзанне ключ к его психическому здоровью. Возможно, еще то, как он пересказывал события. Его тон, движения как у робота, без тени эмоций. Сюзанна сидела позади Джейка, когда он записывал свои признания на камеру, и она была вынуждена отвернуться к стене. Он монстр, говорила она себе. Я вырастила монстра. Она не могла прикоснуться к нему, не смогла бы подержать его за руку, если бы он попросил. Впрочем, он не просил. Он держал руки сложенными на коленях, даже не брал стакан воды.

Конечно, все было ровно так, как она сказала Адаму. Джейк был потрясен. Глубоко потрясен, едва мог пошевелиться. Эмоции под замком у него внутри. Он их отрицал, подавлял, теснее запихивал вглубь, все глубже… а потом взорвался.

– Джейк был потерян, испуган, смущен, – говорит Сюзанна Адаму. – Он изо всех сил пытался понять, что натворил.

И не только Джейк. Часть Сюзанны до сих пор не верила, что это на самом деле произошло.

Адам взвешивает ее ответ. Сюзанна не понимает, доволен он или нет.

– Но ты просто все приняла? Не усомнилась ни в одном слове Джейка?

– Ты о чем?

– Говоришь, он был потрясен. Потерян. И не спросила себя, правда ли он сделал все то, о чем рассказал?

– Я в это не поверила, если ты об этом. Я не могла поверить. Но были улики. Показания Джейка, показания Элисон.

– Ты поверила, что не он устроил поджог. Хотя они и это на него повесили.

– Это другое, – говорит Сюзанна, не совсем понимая, к чему он клонит. – Элисон подтвердила версию Джейка, что Скотт бросил спичку. Скотт, Пит и Чарли твердили, что огонь зажег Джейк. А Элисон… в конце концов она призналась, что не уверена, что не помнит даже наверняка, как оказалась на полу. Полиции не оставалось ничего, кроме как обвинить Джейка, особенно учитывая его признание.

Адам скривил губы.

– А моя мама? – спрашивает он. – Она выбралась. Она ускользнула от огня, как и Джейк. Думаешь, как это произошло?

– Наверное, инстинкт. Просто инстинкт, как и с Джейком.

Сюзанна представляет себе, как Элисон бредет по коридору, в опаленной порванной одежде, легкие разрываются от дыма. Она видела фотографию, снятую сразу после того, как ее нашли парамедики: Элисон, закутанная в простыню, скорчилась на земле у машины «скорой». «Выжившая», как назвали ее газеты, еще до того, как можно было прочитать статью и узнать, как много она пережила.

Адам встал с кресла. Он говорит, постукивая ножом по бедру.

– Что ты чувствовала, когда поняла, что Скотт и остальные легко отделаются? – интересуется он. – Они утверждали, что просто пошли прогуляться. Да? Жидкость для розжига, спички, которые у них были с собой: они заявили, что не собирались их использовать. Это шутка, говорили они, они просто валяли дурака, а вот Джейк потерял контроль. И полиция им поверила.

– Нет! – протестует Сюзанна. – Просто невозможно было опровергнуть их слова. Трое против одного. Скотта и остальных должны были наказать. За поджог, за удар, нанесенный твоей матери. И они оставили ее в огне!

Адам оборачивается к ней. Невероятно, он улыбается.

– Ты знаешь, что Скотт попал в тюрьму? – спрашивает он.

– Что?

– Я провел расследование. Я не знаю, в тюрьме ли он сейчас, но он сидел, неоднократно. За разное. Так что он получил по заслугам. А Чарли… я не смог выяснить, что стало с Чарли. Наверное, ничего хорошего. Что до Пита – подумай только – Пит стал пожарным.

– Шутишь, – не верит Сюзанна.

У Адама видны ямочки на щеках.

– Точно, – признает он. – Но разве было бы не здорово? Это не так. – Он подносит нож к глазам, изучая лезвие. – На самом деле Пит погиб.

Сюзанна сглатывает. Стирает пот с ладоней.

Адам замечает ее замешательство.

– Это не я, если ты об этом подумала. Это был несчастный случай. Что-то на работе. Возгорание, что вполне ожидаемо.

Сюзанна видит, что теперь Адам совершенно серьезен.