Королевство слепых
Часть 93 из 98 Информация о книге
– Дева Мария, – сказала Клара. – Дева Мария в моем образе, – добавила Рут. – Наоборот, – возразила Клара. – Вот и ты, – сказал Габри возвратившемуся Жану Ги. – Наш маленький мальчик выучил уже какие-нибудь новые слова? Говно? Жопа? – Нет, он спит. Дед поправляет на нем одеяло, – ответил Жан Ги. Он положил в тарелку порцию тушенки и картофельного пюре со сметаной, протянул Анни. – И бабушка ушла помогать, – сказала Анни, беря тарелку и перехватывая его взгляд. – Как ты? – спросил Арман у Рейн-Мари. Она закрыла дверь и положила ладонь на спину Гамаша, который держал спящего ребенка. «Это хорошо», – думал Арман, поднося лицо ближе к головке ребенка и вдыхая запах, который не принадлежал никому иному – только Оноре. Если он когда и встречал этот запах неожиданно – на прогулке, в ресторане, от проходящего мимо ребенка, – то его переполняла грусть, которая снедала его сейчас. Но и счастье тоже переполняло Армана. Жизнь была чудесной и ужасной. Радостной и опустошительной. И в ней было место для чувства облегчения. Жан Ги уезжал. Он был в безопасности. Как и Анни с Оноре. В безопасности и далеко. Он передал Оноре бабушке, потом обнял их обоих, опять вдыхая запах ребенка, смешанный со слабым запахом садовых роз. Он закрыл глаза и подумал: «Круассаны. Первое полено в камине осенью. Запах свежескошенной травы. Круассаны». Но чтобы преодолеть грусть, ему потребовался бы очень большой список. Рейн-Мари держала внука и вдыхала запах Оноре и сандалового дерева. Она чувствовала объятие Армана и едва ощутимое подрагивание правой руки. Она никогда не думала, что Париж разобьет их сердца. После обеда Стивен отвел Армана в сторону: – У меня для тебя кое-какие новости. – Но сначала я хочу вас поблагодарить. Жан Ги принял предложение, – сказал Арман. – И он справится. Стратегическое планирование – этим он много лет занимался в Sûreté. – Только теперь в него больше не будут стрелять, – сказал Стивен. – Но он никогда не должен узнать, что это было между нами. – У меня рот на замке. – Вы мне не говорили, что речь идет о Париже. – Разве это что-то изменило бы? Арман задумался на секунду, прежде чем ответить: – Non. Просто было бы неплохо знать заранее. – Désolé. Да, я должен был тебе сказать. – Так какие у вас новости? – Помнишь, я тебе говорил, что у меня есть одна идея и я предприму кое-какие раскопки в связи с этим завещанием? – Я помню, но это уже без надобности. Дело решено в пользу Баумгартнеров. – Да, я слышал. Я попросил коллег в Вене разузнать, в чем там дело. Этот Шломо Киндерот был тот еще гусь. Он, вероятно, предвидел, какую вражду породит его завещание, когда оставлял свое состояние обоим сыновьям. – Может, он просто не мог сделать выбор, – сказал Арман. – А может, он просто был идиотом. Сто тридцать лет желчи. Мои друзья сообщили мне, что денег никаких нет. То, что не потратили на правовые услуги, похитили нацисты. Арман покачал головой: – Этого следовало ожидать, но история трагическая. – Да, но это не все. Кроме денег, баронесса оставила большой дом в центре Вены. – Да. – Но в отличие от денег, здание – вещь материальная. Оно все еще стоит на своем месте и когда-то принадлежало семье. Так что этот дом не совсем старческий вымысел. В нем сейчас размещена штаб-квартира одного международного банка. Арман кивнул, но Стивен не сводил с него взгляда. Ждал продолжения. – И что дальше? – Нацисты. Есть репарации, Арман. Австрийское правительство выплачивает миллионы семьям, которые могут доказать, что нацисты отобрали их собственность. Мы имеем дело с чистым правовым титулом. – Это что такое? – Это здание стоит десятки миллионов. А может, и больше. Если Баумгартнеры и Киндероты сумеют договориться и подать общее требование, то они получат эти деньги. – Бог ты мой, – сказал Арман. Он помолчал секунду-другую, вспоминая молодую пару в подвале. – Бог ты мой… После обеда Рут пригласила Стивена к себе. – Посмотреть копии, – сказал Стивен с блеском в глазах и уткой под мышкой. – Не опаздывайте, – сказал Арман. – Я буду ждать. – Не жди, – сказала Рут. Мирна ушла с Кларой. – Рюмочку перед сном? – спросила Клара у дверей бистро. – Нет, не могу. Клара хотела было спросить почему, но тут сама увидела. Билли Уильямс, весь вычищенный и выбритый, в хорошей одежде, сидел у камина. Перед ним на столе стояли два бокала красного вина и лежал розовый тюльпан. – Понятно, – сказала Клара. Она обняла подругу и отправилась домой. Улыбаясь и напевая себе под нос. Мирна остановилась у двери, закинула назад голову, посмотрела в ночное небо. На все яркие точки, освещающие ее. Потом Мирна открыла дверь. Благодарности Забавная вещь случилась со мной на пути к этому роману. Я начала писать. Дело в том, что я, начав писать «Убийственно тихую жизнь», знала: если мой муж Майкл умрет, я не смогу продолжить серию. Не только потому, что он был прообразом Гамаша и для меня продолжение романов о нем было бы слишком мучительным, но и потому, что им насыщена каждая глава книги. Написание, продвижение, конференции, путешествия, туры. Он первым читал каждую новую книгу, а критиковал последним. Всегда говорил, что книга великолепная, даже если первый, черновой вариант представлял собой чисто merde. Мы были настоящими партнерами. Как я могу продолжать, если от меня осталась только половина? Я едва могла вставать с кровати. Я сказала моему агенту и издателям, что беру паузу на год. Вероятно, это была ложь. Сердцем я знала: я больше никогда не смогу писать про Гамаша. (И, как это ни печально, должна буду вернуть полученный аванс.) Но потом, несколько месяцев спустя, я вдруг обнаружила, что сижу за длинным сосновым обеденным столом, за которым всегда писала. А передо мной стоит включенный ноутбук. И я набрала два слова: Арман Гамаш.