Кровь на Дону

— Идем, — кивнул Савельев.

Он вывел турка к южной стороне. Дальше тот пошел пешком. Но, скорее всего, где-то неподалеку у него был конь, все же пять верст — не близко.

Проводив незваного гостя, Дмитрий повернулся и наткнулся на Бессонова:

— Влас?! Какого… ты чего прилип?

— Так глядел, чтобы чего не удумал худого этот турок.

— Значит, оберегал меня?

— А как же? Без воеводы и дружины нет.

— Ладно, — улыбнулся Савельев, — идем в подвал, охранник.

Когда они зашли в подвал воеводы, все одновременно с немым вопросом посмотрели на князя.

Он присел на лавку, рассказал о турке, выложил схему, переданную Айкутом Енги.

— Вот еще повод думать.

— А чего он приходил-то? — спросил Бессонов.

— Помогать нам. Он все знает о нашей дружине, о казаках станицы Дугановка, о задании.

— Но откуда?

— Говорил, от князя Серебряного.

— Ничего не понял. — Гордей был в растерянности. — А воеводу-то откуда знает?

— Объяснил, мол, уже давно служит царю нашему, Ивану Васильевичу.

— Дела. А если врет осман?

— Я тоже об этом думал. Но… если бы Юнис-бею было известно о том, что рядом с Азовом встала дружина, которая имеет задание подорвать пороховые склады в крепости и пожечь весь турецкий флот, то стал бы вести такую замысловатую игру? Вот, Гордей, что ты сделал бы на месте наместника Азова в этом случае?

Бессонов ответил, не задумываясь:

— Вывел бы скрытно из крепости сотни две на всякий случай, издали окружил бы Кельберек и разгромил вражескую дружину. Супротив двух сотен янычар мы никак не выстояли бы.

— Верно. Так и должен был поступить Юнис-бей, если… если бы был уверен, что мы уже не запустили в крепость поджигателей. А мы могли это сделать.

— Я, конечно, не воевода и до чина наместника даже захудалого селения не дослужу никогда, но мыслю, если Юнис-бей действительно знал бы о нас, то сумел бы сделать так, чтобы и крепость обезопасить, и дружину уничтожить, — проговорил Баймак.

— Как? — спросил Гордей.

— А поначалу вывел бы из крепости сотни для окружения Кельберека, а потом всеми имеющимися силами прикрыл бы склады с порохом. Народу у него так много, что хватило бы выставить пост в каждый двор. И тогда поджигатели ничего не смогли бы сделать. Их схватили бы, а дружину после побили.

Савельев задумался. После сказал:

— А ведь прав Анвар. Юнис-бей мог сделать многое для защиты Азова и уничтожения дружины и без ненужных игрищ. Значит, приходивший к нам турок на самом деле служит Москве.

— Еще бы доказательства тому добыть, — заметил Бессонов.

— То в настоящих условиях, Гордей, не можно.

От двери неожиданно раздался знакомый властный голос:

— Ну почему не можно? Можно вполне.

Все встали.

В комнату вошел не кто иной, как сам воевода русской рати князь Серебряный. Позади Влас и дозорный восточной стороны, Лавр Нестеров.

— Что это значит? — сурово спросил Савельев у Нестерова. — Как посторонний смог оказаться здесь?

— Так это, Дмитрий Владимирович, ведь князь Серебряный подъехал. Какой он посторонний? — растерялся Нестеров.

— Для дозорного все посторонние. Вот у Дрозда спроси, как останавливал меня недавно.

— Не ругайся, князь, это я запретил дозорному и твоему шустрому молодому ратнику поднимать шум. И не надо их за то наказывать, — улыбаясь, проговорил Серебряный.


— Ушли с глаз долой! — бросил воевода Нестерову и Власу.

Ратники растворились, Агиш уступил место Серебряному, неожиданно объявившемуся за семьсот верст от крепости, обороняемой подчиненным ему войском.

— Почему не можно получить доказательства? — повторил князь. — Я заявляю, что Айкут Енги наш человек, этого достаточно?

— Достаточно, — взял себя в руки Савельев. — Только попрошу впредь, Петр Семенович, не распоряжаться моими людьми, тем более теми, кто связан обязанностями по службе.

Князь Серебряный улыбнулся:

— Хорошо, Дмитрий Владимирович, больше не буду.

— И вообще, откуда ты взялся, воевода?

— Прогуливался по шляху, — рассмеялся Серебряный, — решил, дай-ка навещу славных ратников особой дружины. Ну а если серьезно, специально подошел сюда с ратью княжича Долгинина. Слыхал о таком?

— Что-то слыхал на Москве.

— Ну и добре, а подошел, дабы завершить главное задание.

— Значит, в отношении дружины планы изменились и на подрыв Азова пойдет рать Долгинина? Кстати, насколько велика она?

— В ней пять сотен и наряд из десяти пушек, а также два десятка пищальников. Но ничего в планах не меняется. Действовать в Азове предстоит твоей дружине, Долгинин всего лишь прикроет отход воинов и обеспечит продвижение до переправы к станице Дугановка. Ты переправишься через Дон и далее уйдешь на Москву, княжич же имеет другое задание, о котором говорить не след. Но то обсудим отдельно. Сейчас же я хотел бы знать, как собираешься выполнить задание в Азове ты, Дмитрий Владимирович.

— А мне, Петр Семенович, важно знать, с каких рубежей рать Долгинина будет прикрывать дру-жину.

— Добре, — улыбнулся Серебряный. — Где у тебя карта?

Дмитрий сдвинул схему, переданную турком.

Воевода русского войска указал на рубеж.

— Вот отсюда, Дмитрий Владимирович.

— Что ж, годится. С этим ясно, а вот у меня, Петр Семенович, окончательного плана так и нет. Вот сидим, решаем, как и что делать.

— Давай вместе порешаем. Доложи обстановку, — проговорил Серебряный, устраиваясь поудобнее.

План был принят поздно, когда вовсю светили звезды, но ночь уже сдавала свои позиции. После чего князь Серебряный, плотно перекусив, вышел за пределы Кельберека, где в овраге его ожидали три десятка охраны.

А Савельев объявил всем участникам совета короткий отдых.





Глава девятая




Утром воевода вызвал Баймака.

Время было раннее, солнце только встало, но служивые и касимовские татары уже успели помолиться. Лидуха с Горбуном занимались стряпней. Осип, конечно, только помогал, но довольный, радостный. Сейчас для него и Лиды не было ничего более значимого их отношений.

Служивый татарин зашел в помещение, где размещался воевода, так называемую «пещеру».

— Слушаю, Дмитрий Владимирович.

— Отдохнул?

— Да.

— Ступай к Лидухе, пусть накормит чем есть, и езжай в деревню к Гасуту. Передашь ему… — Савельев сказал, что передать, добавив: — Дождешься сына Байгира. Тому передашь мой наказ, сегодня за день его семья должна тихо покинуть Азов, оставив открытым подворье и все помещения. Семье, как выйдет из крепости, идти в Кельберек. Возможно, она застанет здесь дружину или часть ее, а нет, так встретят возчики. Гасуту также отправить семью, но самому обязательно на время остаться в Коброне. Как сделаешь то, возвращайся. Я определю другое, главное задание, Анвар. Понял меня?

— Понял, князь, — кивнул Баймак.

— Ступай, жду тебя.

Баймак перекусил на кухне у Лидухи, забрал коня и поскакал к Коброну.

Подъехал осторожно, скрытно для жителей. Это объяснялось тем, что подворье татарина скорняка стояло на отшибе. Провел коня во внутренний двор, где и встретил Гасута. Тот испуганно отшатнулся, завидев во дворе своем незнакомого воина.

— Ты кто?