Кровь на Дону

Дмитрий издали увидел огромный камень, более чем наполовину перегородивший ров. Там действительно оказалось мелко. Да и во всем рве воды было мало. Турки не придавали должного значения обороне, уверовав в то, что нападать на Азов сейчас попросту некому.

Этот ров был основанием вала. В одном месте он осыпался, создав кучу земли, которая заросла, и теперь за ней образовался вполне пригодный для стоянки двенадцати всадников участок до обрыва.

— Вот здесь вы можете скрытно стоять, — сказал Гасут.

— Мне должен подать сигнал человек с вершины, как то увидеть? — спросил Савельев.

— Так пусть один отойдет ко рву.

— А разъезды?

— Кто ночью будет вглядываться вниз?

— Ладно. Веди второй отряд!

Гасут переправил и отряд Гордея Бессонова.

Поредевшая на пять ратников дружина обустроилась у обрыва. К реке Дмитрий послал незаменимого в таких делах Власа.

Обустроившись на подворье Байгира, группа Баймака вышла в сад. Все, кроме Лидухи, которая забрала для себя комнатенку дочери бывшего хозяина.

— Тебе, Ильдус, — кивнул Агишу Баймак, — надо выйти на вершину холма, для того пройти проулок и перейти Восточную или Посадскую улицу. Выйти и постоять недолго. Надо, чтобы князь узнал, что мы в порядке.

— Сделаю, — ответил тот. — Прямо сейчас идти?

— Да, но иди осторожно, по Восточной ходят разъезды. Их всего два, но если попадешь под них, то несдобровать. Ступай!

Вскоре Влас доложил Савельеву о сигнале Агиша. Группа подрыва зашла на подворье местного грузчика, а это главное в плане, не считая ее предстоящих действий. До рассвета князь разрешил ратникам отдыхать, выставив одного человека в охранение. Наступила необычная тишина. Такая наступает перед бурей или сильной грозой.

А Юнис-бей в то же время в своей опочивальне дворца наместника развлекался с молодой наложницей, захваченной нукерами рядом с дворцом.





Глава десятая




Муэдзин с минарета мечети, переделанной турками из католического храма, начал звать людей на утреннюю молитву.

— Ну что, начнем? — подошел к Савельеву Бессонов.

— Рано. Дождемся окончания молитвы, она начнется, как просветлеет небо, и продлится до восхода солнца. Во время восхода и захода мусульмане не молятся.

— Вот нам еще уважать их традиции, как удобно налететь во время молитвы, так нет будем ждать, — недовольно проговорил Гордей.

— Ты забываешь, что у нас в отряде четверо мусульман. Их веру нам тоже не должно уважать?

— Ну, это другое дело.

— Дело, Гордей, одно. Ждем, всем быть в полной готовности к выходу в крепость, действуем по оговоренному плану.

— Да, князь, — кивнул Бессонов и отошел.

Ратники начали готовиться, седлали коней, проверяли оружие. Лучники приготовили колчаны, сумы за ненадобностью сбросили. Царскую грамоту Савельев уложил за доспехи.

Просветлело небо, заиграла заря. Наконец вышло из-за горизонта солнце.

Бессонов смотрел на Савельева. Тот молчал, глядя на посад. А когда увидел, что мужчины пошли к домам, подал команду:

— Первый отряд, за мной, марш!

Отряд воеводы выскочил на вершину вала, а с ней на Восточную улицу, как раз в тот момент, когда там сошлись два разъезда. И получилось восемь турок против шести русских ратников. Но на стороне Савельева была неожиданность. Турки не сразу сообразили, что перед ними враг, и попали под удар русских напротив дома хромого Мустафы. Вперед вырвался Горбун. Своим страшным шестопером он с ходу разбил черепа трем туркам, двоих порубили Савельев и Новик, одного подстрелил Дрозд, двое из разъездов попытались уйти, но вдогонку пошли Рябой и Кулик. Догнали, срубили.

К тому времени подошел второй отряд. Бессонов, завидев трупы турок и уходящих в проулок коней, воскликнул:

— Неплохо начался рейд! Только вышли, и сразу сшибка. И это на улице, что считалась самой безопасной и безлюдной.

— Она теперь стала безлюдной, — ответил князь, после чего наказал ратникам: — Вперед, в крепость!

Первый отряд пошел по улице, второй по проулкам ринулся к мечети и рынку. Большинство мужчин разошлись, но осталось немало и турецких, и крымских воинов, что поставили своих коней у рынка и успели вскочить на них.


На этих воинов и налетел отряд Бессонова.

Ратники рубили врага налево и направо, а турки с крымчаками, не сообразив, что происходит, не могли организоваться, дабы дать отпор. Их было гораздо больше отряда дружины, но попали они в невыгодное положение, когда отбиваться могли небольшими кучками. До пары десятков положили люди Бессонова у рынка, потом развернулись и пошли к мечети, где был такой же по численности отряд крымчаков. Татары попытались свернуть в проулок, но там проход загородила толпа. Пришлось принять бой. И здесь ратников встретили неорганизованно, не заняв линию обороны. Оттого в короткой сшибке все полегли. Но это было только начало. Первые мгновения внезапного, неожиданного нападения прошли, народ разбежался по улочкам, и у ворот городьбы дворца встали три десятка янычар.

Отряд теми же улочками, зная по схеме расположение районов города, мог прорваться к Алексеевским воротам и, смяв охрану, уйти за Азовку, но задание было в том, чтобы поднять как можно больше шума, оттого Бессонов повел отряд назад к улице Восточной, за ним пристроилось около десятка турок, остальные пошли по другим проулкам. На середине проулка отряд вдруг резко встал, развернулся, и трое ратников, выставив перед собой копья, встретили противника. Более трех всадников в ряд проулок не вмещал, посему первые два ряда янычар из шести человек попали на копья русских. Потеряв более половины воинов, турецкий десятник увел остальных обратно к мечети.

А Бессонов с двумя ратниками, перехватив у задних копья, приготовились встретить неприятеля в том же проулке, но со стороны Восточной улицы, и здесь десяток попал в ловушку. Оставаться более на месте отряд не мог, турки подогнали бы силы и закрыли в этом проулке, выведя лучников или пищальников во дворы подворий, посему Гордей отдал наказ:

— К мечети, оттуда к крепостной стене, быстро, марш!

Кони, перепрыгивая через трупы, понесли ратников на запад.

Весть о дерзком нападении дошла до наместника Азова.

— Кто мог атаковать такую сильную крепость? — взревел в ярости Юнис-бей. — И откуда взялись эти шайтаны? Как прошли в город?

Помощник стоял, опустив голову.

— Отвечай, Муса! — орал бей.

— Мне нечего сказать. Я получил лишь известие о нападении неизвестных на разъезды Восточной улицы, на отряды у рынка, мечети и в проулке. Могу лишь предположить, что это дружина русской рати князя Серебряного. А возможно… войска Бельского. Ведь говорил же перебежчик, что русский царь послал огромную рать к Астрахани.

— К Астрахани, Муса, — выкрикнул Юнис-бей, — но не к Азову!

— Но воевода Бельский, прознав, что Астрахань успешно держит оборону, мог и повернуть войско.

— Тогда эта рать за ночь осадила бы Азов. По данным перебежчиков, в ней до ста тысяч ратников, наряды с пушками разными, полки дружины отдельные.

— Ну, тогда это какая-то дружина либо из рати Серебряного, либо из рати Бельского.

— В дружине не может быть много людей. И какова ее цель? К главным пороховым погребам и арсеналу ей не прорваться. Подорвать малые склады? Но то вызовет малые разрушения, крепость же выстоит. Флот? К нему также не выйти русским. Для чего они ворвались в Азов? Чтобы сдохнуть тут?

— Русских понять невозможно, может быть, это попытка проверить силу обороны? — проговорил Муса.

— Хватит пустых слов! Зачем русские напали, узнаем от воеводы дружины, которого непременно взять живым, остальных порубить, извести эту дружину как можно быстрее! Но из дворцовой стражи людей больше не брать. У нас достаточно других сотен. Передать мой наказ в войска. И еще, того, кто пленит русского воеводу, ждет щедрое вознаграждение. Ступай!

Помощник, кланяясь, вышел из залы.

Юнис-бей подошел к окну. Из него хорошо были видны главный арсенал в конюшне, охрана при нем, проход к порту и сотня янычар там, а у городьбы отряды крымчаков.

— Не-по-нятно, — медленно проговорил он, — зачем русским все это? Подвести сюда дружину даже в несколько сотен Серебряный мог, конечно, но что это дает ему? Неужели русский воевода основной рати думает брать Азов после обороны Астрахани, если разлад между Касимом-пашой и Девлет-Гиреем усилится, и мы повернем назад? Посему заранее решил провести разведку? Но это глупо, ертаул русских не вернется. Посеять панику в городе? К шайтану эти мысли! — успокоил сам себя бей. — Возьмут воеводу, поведает, для чего привел дружину в Азов, а не возьмут, кого-то из ратников пленят непременно. В таких дружинах и ратники простые много знают. Тем более что воевода, определяя задание, наверняка объяснял цель всей этой авантюры. Подождем немного. Недолго русским гулять по Азову.

Дружина Бессонова тем временем пробилась к крепостной стене, но после первых выстрелов пищальников ушла в проулок. Две сотни турок начали окружать район.

А отряд Савельева вышел к сторожевой заставе, прикрывавшей вход в порт. Там находился десяток янычар. Дальше, ближе к воротам и дворцу, к конюшне, что была хорошо видна, еще сотня и охрана из двух человек. Так, как и было обозначено на схеме.

Турки, завидев отряд, подняли страшный гвалт, но сотня, закрывавшая ворота в порт, с места не сдвинулась. Сотник лишь подъехал к заставе.

— Дрозд, подстрели парочку басурман! — крикнул Савельев.

Лучник натянул тетиву, пустил первую стрелу. За ней вторую. Успел и третью. Все три попали в цели. Турки залегли за мешками с песком.

— Назад! — отдал команду князь.

Отряд пошел по Восточной улице. Дмитрий видел, как турки и татары напали на людей Бессонова, а те валят их в проулке. Видел он и то, что на улице остался десяток, если не больше, басурман, что решились войти в проулок. Он ошибся. Основная часть все же пошла проулком, явно опаздывая за отрядом Бессонова. Но осталось пять человек, что заменили побитый разъезд. На них и налетели ратники Дмитрия.

И вновь вперед вырвался Горбун. Турки хотели скрыться, но не успели. Опять он прибил троих, одного подстрелил Дрозд, последний прыгнул на вал, с него вниз ко рву. Выжил или разбился, никого это не волновало.

— В проулок! Соседний с тем, что завален трупами, — наказал Савельев.

Отряд зашел в проулок с другой стороны подворья хромого Мустафы, который из сада с интересом наблюдал за происходящим.

Отряд укрылся вовремя, от порта по улице пошли два десятка. Возможно, из сотни охраны выхода в порт, возможно, другие.

Один десяток прошел мимо дружины, и тут на улицу выскочили ратники. Встали по трое с каждой стороны. Пока первый десяток разворачивался, Горбун прибил еще троих турок, да Дрозд подстрелил двоих, одного срубил Новик. Остатки отошли. Второй десяток накрыл Дрозд, он только и успевал доставать стрелы и пускать их в турок. Теперь отряд пошел в атаку, завязалась сшибка. В центре оказался Горбун, крутя своим шестопером всех, кто попадет. Сабельный бой выиграли ратники. Подошедшие остатки первого десятка поздно опомнились, когда вышли одни на отряд, их судьбу решил Осип Горбун, страшный в своей ярости.

Перебив два десятка турок, Савельев подал команду:

— По проулку к мечети и рынку. Всех встречающихся басурман рубить нещадно!

Пока все шло по плану и удачно для дружины. Шум уже поднялся большой. Турки и крымчаки, находившиеся вне своих сотен, метались между домами, шарахаясь друг от друга. У самого дворца два десятка янычар приняли за врага десяток крымчаков. Между ними завязался бой. Турки порубили крымчаков, но и сами потеряли десять воинов. После чего турецкий десятник увел отряд на Восточную улицу, дабы не попасть теперь под крымчаков. А это могло произойти, так как со всех сторон неслись крики:

— Османы порубили крымчаков!

И откуда только столько татар взялось.