Летний ресторанчик на берегу

– Добавь туши на ресницы. На тебе проклятие селки – они совсем белые.

– А ведь в мире по ту сторону воды белые ресницы считаются самым чудесным, что только есть на земле, – вздохнула Флора. – И люди готовы платить бешеные деньги за белую тушь.

– И зачем им это? – удивилась Лорна. – Есть же паста для замазывания опечаток «Типекс». Она белая.

Флора хлопнула ее по руке:

– Прекрати, глупая альбиноска!

– Сама такая!



Слегка посмеиваясь, Флора вышла из дому и снова села в «лендровер». Брамбл, уже вполне поправившийся, лежал на переднем сиденье, греясь в солнечных лучах.

– Убирайся! – приказала Флора, гадая, любит ли Джоэл собак.

Может, ей следовало бы взять Брамбла с собой? С другой стороны, если Джоэл не любит собак, то о последствиях и подумать страшно. Флора легко могла представить грубого человека, по-настоящему неприятного, такого, которому нет нужды притворяться милым.

Конечно, Флоре трудно было вообразить человека, не любящего собак. И все равно лучше было не рисковать. К тому же это могло показаться непрофессиональным, даже притом что на Муре никто и никуда не отправлялся без своей собаки.

Флора выгнала Брамбла из машины.





Глава 20




Ветеринар Олли, проходивший мимо, коротко кивнул Флоре, когда она останавливала машину. Вот ведь… Ну почему все по-прежнему обращаются с ней как с какой-то высокомерной южанкой с материка, забывшей о своей родине?

Джоэл ждал ее перед отелем. Флора по дороге гадала, есть ли хоть малая надежда на то, что он откажется от костюма? Флора знала, что можно испытать настоящее потрясение при виде кого-то в «вольном» наряде. Человек может выглядеть фантастически в служебном костюме, а потом вдруг вы его встречаете на отдыхе: на нем чудовищные штаны длиной чуть за колено, скорее подходящие малышу лет пяти-шести, и еще что-то нелепое вроде рубашки с капюшоном, сережек или сандалий на голых волосатых ногах. И тогда вдруг все то, что казалось в нем привлекательным, полностью исчезает. Флора надеялась, что и с Джоэлом может произойти подобная метаморфоза.

Но Джоэл по-прежнему был в прекрасном дорогом костюме, хотя Флора заметила – не могла не заметить, она всегда была предельно внимательна к нему, – что он сменил рубашку.

Джоэл коротко кивнул ей и снова уткнулся в телефон. На этот раз он внимательно отнесся к тому, чтобы сесть в «лендровер» с правильной стороны. А Флора вдруг подумала, что ей, наверное, следовало более тщательно стряхнуть с сиденья собачью шерсть.

– Извините, тут, похоже, шерсть, – пробормотала она.

Но Джоэл просто пожал плечами.

– Ладно, – бросил он, перелистывая бумаги в подготовленной Флорой папке. – Теперь выясним, какого черта я пролетел четыре тысячи миль.

Флора повернула на узкий проселок, уходивший к северной части острова. В конце его находилось огромное поместье, принадлежавшее Колтону Роджерсу. Когда начинали дуть ветра из Арктики, люди удивлялись, с какой стати ты выбрал для отдыха этот клочок земли на краю света вместо Багамских или Канарских островов, Барбадоса, Майами и так далее, если ты американский миллиардер. Конечно, они судачили так лишь между собой. Если бы кто-то из посторонних, не островитян, сказал такое, его тут же заглушил бы целый хор патриотических голосов.

– Мне кажется, – заговорил Джоэл, – никому на самом деле не интересно, чем люди занимаются на островах. Вам вроде бы хватает моря, на которое можно смотреть.

– Вы шутите? – удивилась Флора. – Здесь не любят перемен. И с подозрением относятся к чужакам.

Джоэл покосился на нее:

– Прямо как в фильме «Плетеный человек».

– Ну, не совсем так…

Джоэл фыркнул и погрузился в молчание.

– Но здесь хорошо расти детям. Вы где выросли? – Флора вдруг осознала, что болтает просто для того, чтобы заполнить тишину.

Джоэл сердито посмотрел на нее, как будто Флора пересекла невидимую границу.

– В разных местах, – коротко ответил он и снова занялся бумагами.

Длинный солнечный луч прорезал облака в верхней части узкой долины, и Флора обратила внимание на овец Макбетов, остриженных на лето, – они уже брели вниз по холму, к овчарне. Флора заметила и младшего Макбета, Пола, он учился с ней в одном классе. Это был забавный ленивый парнишка, ему суждено было стать пастухом просто потому, что он не желал себе лучшей доли, чем уход за овцами. Он спал и видел, как каждый вечер ходит в паб с отцом и его друзьями, потом женится на хорошенькой девушке, с которой познакомится на одной из ежемесячных вечеринок с танцами, – так оно и вышло.

Флора смотрела, как Пол прыгает с камня на камень на той самой земле, что его семья возделывала уже много поколений, как он шагает – легко и свободно… Пол занимался тем, для чего был рожден, и он это инстинктивно понимал.

Флора продолжала смотреть на склон, останавливая машину перед большими железными воротами, потом вышла и нажала кнопку внутренней связи. Камера над воротами загудела и повернулась к ней, и только тут Флора обнаружила – хотя и не думала об этом прежде, – что она волнуется, собираясь войти в имение Колтона. Никого и никогда туда не приглашали, там постоянно находился некий помощник, присматривавший за всем, но это был молчаливый тип, ни с кем не общавшийся, так что пищи для сплетен не имелось. Правда, на острове ходили слухи о разных знаменитостях и звездах спорта, посещавших Колтона, но опять же подтверждения таким догадкам не находилось.

Огромные ворота начали медленно открываться. За ними обнаружилась длинная гравийная подъездная дорога, вившаяся между безупречно подстриженными деревьями, вдоль дороги выстроились безупречные клумбы, трава выглядела так, словно ее подстригали маникюрными ножницами. Все это совершенно не походило на Мур.


Сам дом некогда был величественным серым особняком, это было нечто огромное, пугающее, изначально построенное для местного викария, у которого водились деньги. Но этот викарий не смог выдержать долгие темные зимы, а его преемник оказался холостяком, предпочитавшим скромное жилище рядом с церковью, такое же темное и холодное, как зимы. Теперь же викарий жил на материке, приезжая на остров каждый день, и дом при церкви занял местный доктор. А особняк купил Колтон Роджерс и теперь восстанавливал «Скалу».

Дом совсем не походил на то, что Флора помнила с детства, когда она с другими детьми заглядывала в щелку ворот, а кое-кто из мальчишек похрабрее даже забирался внутрь, чтобы все исследовать… ну, по крайней мере, они так утверждали. Да, здание выглядело темным и грозным. Но теперь его как будто промыли насквозь. Оконные рамы, сохраняя традиционную форму, сверкали новизной, на подоконниках не осталось плесени, они просто сияли. Камень очистили пескоструйной машиной, и стены приобрели спокойный серый цвет, прекрасно сочетавшийся с неброской красотой окружающего сада. Гравий был розовым и предельно аккуратным, здоровенная входная дверь блестела свежей черной краской, а под окнами тянулись миниатюрные топиарии. Теперь это был один из самых прекрасных домов, когда-либо виденных Флорой.

– Вау… – выдохнула она.

На Джоэла все это также произвело впечатление. Хотя он наверняка видел многое.

За домом располагались разные строения, включая большой, чрезвычайно привлекательного вида комплекс с плавательным бассейном под крышей, которую можно было раздвигать в солнечные дни, – Флора призадумалась, а раздвигали ли ее хоть раз? Еще там стояло множество хороших автомобилей, включая несколько «рейнджроверов», – все они сверкали полировкой. А вот собак нигде не было видно, наверное, животные могли устроить беспорядок в этом идеальном саду.

В целом впечатление складывалось странное: все выглядело как большой традиционный дом, но намного аккуратнее и наряднее. Кое-где артистично расположились корзины с лавандой, а у старого каменного колодца стояло новенькое ведро. Это казалось некой диснеевской версией Мура – но прямо здесь, на острове, и, как будто подчеркивая это, над головой клубились зловещие тучи.

Маленькая горничная, на вид иностранка, в черно-белом платье, открыла им дверь. Флора поразилась: ей никогда не приходилось видеть на острове горничных, но Джоэл снова никак не отреагировал. Видимо, именно так живут богатые люди в Америке, они просто не замечают подобных вещей, они к ним привыкли. Что ж, наверное, все и вправду так, как должно быть, подумала Флора, вдыхая теплый душистый воздух, когда они вошли в безупречную прихожую, где выстроились в ряд охотничьи сапоги всех мыслимых размеров, вплоть до детских. Флора зачарованно уставилась на них.

– Привет-привет!

Даже вне небольшого пространства лондонского офиса Колтон Роджерс выглядел высоченным здоровяком, он даже немного пугал. В нем сохранялось многое от спортсмена, каким он когда-то был, прежде чем вложил заработанные деньги в ряд проектов Силиконовой долины, – по крайней мере два из них оказались чрезвычайно успешными.

– Привет, Биндер, рад снова тебя видеть! Спасибо, что добрался сюда, но, наверное, нелегко это было?

Джоэл что-то неразборчиво проворчал в ответ.

Флоре было интересно, что представляет собой его номер в «Харборс рест». Самый лучший находился прямо над баром, но там с наступлением вечера становилось слишком шумно. Флора понадеялась, что Джоэлу нравится скрипка. И длинные-предлинные песни о людях, явившихся из моря.

– А вы Флора, так?

– Здравствуйте, мистер Роджерс.

– Хочешь посмотреть тут все?

Флора чуть не брякнула «конечно!», но тут же спохватилась, что вопрос относится не к ней.

– Мы же приехали по делу, – ответил Джоэл.

– Да-да, но я ведь вам плачу. Я всегда плачу всяким умным адвокатам. Так что могу я заодно слегка повеселиться, пока вы выставляете мне счета? Идемте, проведу для вас экскурсию, – сказал Колтон.

Он широким шагом вышел во двор, туда, где стояли сияющие автомобили, но выбрал из всего этого великолепия четырехколесный мотоцикл.

– Здесь можно где угодно разъезжать, – сообщил он. – Так ведь? Тут нет жуткого лондонского движения.

Флора пристроилась сзади, придерживая юбку от ветра, и они отправились осматривать поместье. И снова Флору изумила та огромная работа и энергия, которую сюда уже вложили и продолжали вкладывать. Здесь усмиряли прекрасную природу Мура, превращая остров в некое более аккуратное и четкое подобие самого себя.

Флора увидела рукотворные потоки с измененными естественными руслами – их заставляли огибать самые красивые деревья, к ним добавили искусственные водопады, чтобы помочь лососю метать икру, сюда дополнительно подселили форель, чтобы заманить рыболовов. Все выглядело прекрасно, но Флоре это казалось неким жульничеством.

– Я больше дел улаживаю за время одной рыбалки, чем за три дня в офисах с кондиционерами в Нью-Йорке, – сообщил Колтон. – Ненавижу Нью-Йорк, а вы?

Вопрос был задан им обоим. Джоэл уклончиво пожал плечами. Флора не знала, что сказать, она в Нью-Йорке никогда не бывала.

– Там жутко жаркое лето! Поверить невозможно, насколько жаркое. Просто дышать нечем! Все задыхаются! Вообще не понимаю, как там можно жить. А зимы! Промерзаешь насквозь. Да-да, погода в Нью-Йорке всегда отвратительная. Всегда!

– А здесь лучше? – осторожно спросил Джоэл.

– Здесь? Здесь все идеально! Никогда не бывает сильной жары. А воздух! Вы только вдохните его. Просто вдохните!

Джоэл и Флора послушно вдохнули, но Джоэл при этом ядовито подумал о деньгах, а Флора просто наслаждалась, пытаясь понять, почему Колтон думает, что это все принадлежит ему.

– Где ты живешь? – внезапно спросил он.

– В Шордиче, – ответил Джоэл.

Флора постаралась не вытаращить глаза. Такой дорогущий район Лондона…

– Я у нее спрашивал, – уточнил Колтон.

– На ферме Маккензи, – сказала Флора.

– Это которая?

– Та, что спускается к са́мому пляжу.

– А, да, знаю. Прекрасное место, красивое.

– Вы открываете «Скалу»?