Лето бабочек

Он сказал с веселостью, которая меня раздражала:

– О, что она, вероятно, допустила ошибку, взяв меня на себя. Все мои проблемы.

– Какие проблемы?

– Что я вырос в таком месте… с такой матерью.

– Я все еще… – Я остановилась и начала снова: – Я до сих пор не понимаю, что ты имеешь в виду насчет нее.

– Я имею в виду, что по поводу моей матери я не могу сказать ни слова. Разве это не ужасно? – Розовые пятна появились на его щеках. – Я правда не могу это объяснить – у меня были годы, чтобы обдумать это, знаешь, но я все еще не могу понять. Моя новая жизнь очень далека от всего этого, так иногда случается. Например, я сижу за своим столом в кампусе, читаю газету или разговариваю с каким-то студентом, и все это такое чистое, блестящее, новое. Я понимаю в такие моменты, что здание, в котором мы сидим, моложе студента передо мной, а потом я вспоминаю Кипсейк. Он строился, пока Шекспир писал пьесы. В моей комнате были лягушки между стекол и мох на полу, я всегда видел свое собственное дыхание, потому что по воздуху от меня шел пар, а ночью я что-то слышал. – Он устало улыбнулся. Он выглядел испуганным; почему он испугался? – Мне было холодно восемнадцать лет – там, а потом в школе-интернате, – пока я не уехал в Оксфорд. Видишь ли, никто не любил меня, ни один человек, пока я не встретил Дилайлу. Она была… – Он замолчал. – В общем, Кипсейк – это волшебное место, но я был там несчастен. Даже думать не могу о том, чтобы вернуться. Я могу ясно себе представить это… река, ступеньки, тропинка до дома… и все это так реально. Черт возьми, единорог. – Он моргал. – Сейчас я с Мерилин, и она очень добра. Она верит в прозрачность наших отношений. Понимаешь, я не думаю, что моя мама вообще меня любила.

– Я уверена, что это неправда.

– Она всегда говорила, что с войной все изменилось. Она высосала жизнь из живых, и она была одной из них. Я думаю, это был просто повод для ухода. – Он сделал глоток чая. – Некоторые люди должны иметь детей. Некоторые нет.

Я снова подумала о миссис Полл. Как некоторые люди, которые не твои родители, лучше, чем родители. О Малке, о его руке на моей в пятницу, тогда, я уверена, он видел моего отца насквозь. «Не знаю, правда ли это».

– Ну, в моем случае да. – Он поставил пустую чашку на кровать и неожиданно сказал: – Я рисую слишком мрачную картину. Нина, что ты думаешь? Ты поедешь со мной? Поедешь смотреть на Кипсейк?

– Не думаю, что я смогу, нет, – услышала я сама себя, словно он только что попросил меня съесть бутерброд по дороге. – Извини.

Отец сглотнул и снова дернул штаны за колено.

– Могу я спросить почему?

Я потянула за кожу у ногтя.

– Я не знаю тебя. И, как я уже сказала, я никогда не слышала, чтобы дом принадлежал мне или что-то в этом роде, я ничего не читала о нем, кроме как в той книге, и потому что я тебя не знаю, и, ну, я не хочу обидеть маму. – Я подняла свою сумку. – А еще, – я действительно не знала, как это сказать. – Я просто не уверена, что верю тебе. Извини.

– Ты – ты мне не веришь? В какую часть этого ты не веришь?

– Не знаю. Прости, – снова сказала я слабо. Я чувствовала себя довольно паршиво, как будто это совсем не такое воссоединение, о каком я мечтала.

– Нина, послушай. Поедем со мной в Кипсейк, только один раз. Я не буду тебя больше ни о чем просить.

Я внимательно наблюдала за ним. Его глаза были скучными, умоляющими.

– Разве ты не хочешь проверить, лгу ли я? Испытать меня? Разве ты не хочешь хотя бы увидеть дом, чтобы потом рассказать, когда станешь старше, и тебе разве не интересно узнать, откуда ты родом, знать, что теперь ты все выяснила, что ты стояла там, где стояла твоя бабушка?

Я заерзала под его взглядом.

– Но я ведь не знала ее. У меня не было…

Он поспешил вставить, прежде чем я успела что-то сказать:

– Я знаю, что мы не знаем друг друга, я точно знаю, что ты ничего мне не должна. Но я все-таки твой отец. Не могла бы ты?.. Ха… – Он наклонил голову, и, к моему изумлению, из его горла вырвалось полурыдание. – Пожалуйста, сделай это, по крайней мере, для всех нас. Это все, что я прошу.

Я смотрела на него, на его лицо, на жестикулирующие руки, отполированные ботинки.

– Хорошо, – сказала я в конце концов. – Я поеду с тобой.

Он кивнул, слегка покачивая головой. «Прекрасно. Прекрасно».

– Когда?

– Я думал, в среду. Подойдет? Я арендовал автомобиль. Собираюсь ехать сам.

– Отлично, – сказала я, удивляясь, как буду все объяснять – Брайану на работе, маме. – Что ты будешь делать до?

– О, знаешь. Мне надо по одному делу, и все такое. Я чертовски рад, что ты поедешь со мной, Нина. Не могу дождаться, чтобы рассказать Мерилин.

– Мы можем добраться туда за день?

Он встал.

– Лучше сказать, что тебя не будет на ночь. Дорога неблизкая.

Я кивнула:

– Мне надо найти какой-нибудь предлог. И когда все закончится…

– Да. Я понимаю, – сказал он, его морщинистый лоб сразу прояснился.


Я встала, намереваясь тут же уйти. Отец потянулся вперед и неловко сжал мое плечо.

– Думаю, ты не пожалеешь, что поехала.

Мы стояли лицом друг к другу, неуверенно глядя друг на друга, и я поняла, что жалею, что не сказала «нет». И все же, чтобы наконец-то побывать там… Чтобы проверить теорию этого фантастического мира, который вторгался в мое серое, серое существование. Я решила поехать, мне нужно было довести это до конца. В соседней комнате захлопнулась дверь, и тяжелые шаги пронеслись мимо нашей тихой комнаты. Мой отец встал.

– Я пойду, – сказала я и перекинула сумку через плечо. – Что ж, пока.

Он вручил мне бумаги.

– Не забудь про них. Пока, Нина. – Он неловко поцеловал меня в щеку. – Я ужасно рад, что ты пришла.

Я не знала, что ему ответить. Я просто кивнула, беспомощно пожала плечами и тихо закрыла за собой дверь.





Глава 14




Я возвращалась по Пентонвилль-роуд под редким, но пронзительно холодным июньским дождем. Гниющие коричневые распустившиеся листья смешались с мусором вдоль дороги, и когда я шла по узким, в форме позвоночника садам Колбрук Роу, наблюдая за малышами и их родителями, за владельцами собак, которые болтали на зеленой лужайке среди городских террас, я продолжала думать об отце. Я поняла, что так о многом забыла его спросить. Какой была Мерилин, где он с ней познакомился? Чем он занимался весь день? Почему он вернулся на мой четырнадцатый день рождения? Почему – так много почему.

Но я снова его увижу. У нас были часы, чтобы ничего не делать, кроме как задавать вопросы и отвечать на них, по пути в Кипсейк, где бы это ни было. И опять я задумалась, как буду объяснять это свое путешествие маме.

Когда я вернулась домой, дрожа в своем тонком кардигане, мама все еще была в постели. Когда тем вечером я вышла из дома, чтобы пойти к моей старой соседке по квартире Элизабет на ужин, она храпела – я слышала ее, когда спускалась вниз. На следующее утро она все еще лежала в постели, когда мы с Малком завтракали вместе в неловком молчании.

В понедельник днем, не получив от отца никаких новостей, я отправила электронное письмо. Он ответил немедленно.

Приезжай сначала в «Уоррингтон», прямо с утра в среду. Чем раньше выдвинемся, тем лучше. 6.00 нормально?

Надеюсь, ты не возражаешь, если я скажу, что ужасно горжусь тем, что увидел тебя и понял, какой замечательной молодой женщиной ты стала.

Достаточно этого! Увидимся в среду.

Твой отец Джордж



Я даже восхищалась тем, как мой отец, вопреки всей современной речи, использовал такие слова, как «ужасно».

Той ночью мне приснился странный сон о том, как я ехала по длинным дорогам, мимо гигантов, грохочущих мимо нас в крошечном двухместном автомобиле. Я все время слышала этот ритм:

Нина Парр замуровала себя, Шарлотта Мерзавка,

Дочь короля…

А потом я, маленькая старая Тедди, последняя девочка.





Я чувствовала, что теперь у меня есть цель. Я не могу объяснить это, кроме как тем, что я проснулась. Что-то происходило в моей жизни, и я была частью этого. Потому что мой отец вернулся – и все было возможно.

Себастьян продолжал писать мне.

Когда ты в последний раз видела своего отца? (Или слишком рано говорить об этом?) Позвони мне.:Х



Мама встала с постели? Моя мама считает, что он приехал за вашими деньгами. Имейте в виду, теперь она думает, что вы, возможно, богаты. Она очень мило говорит о тебе, я должен тебе сказать.:Х



Не хочешь выпить сегодня вечером?:X



Хотя его имя, вспыхивающее на моем экране, заставляло мое сердце тревожно прыгать, хотя я краснела, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, не заметил ли кто-нибудь поблизости мою реакцию, хотя я не могла думать о нем, не закрывая глаза и не улыбаясь, мне удалось проигнорировать эти сообщения, как маленькие флаги, приветственно машущие мне из пустоши. Я знала, что в какой-то момент я должна с ним увидеться. Но не сейчас. Сначала мне надо было разобраться со всем этим.