Магическая экспедиция

Я послушно сосредоточила все свое внимание на ней. Одобрительно кивнув, магистр произнесла:

— Самое незащищенное место мага — то, которым он ощущает магию своей конфессии. У вас это основание шеи.

Она не спрашивала, просто констатировала факт, а я, содрогаясь при каждом порыве ледяного ветра, крайне внимательно слушала.

— Сконцентрируйся на этом месте, — продолжила магистр. — Абстрагируйся от холода и сконцентрируйся на основании шеи.

Рефлекторным порывом было поднять руку и коснуться шеи, но магистр остановила жест раздраженным:

— Не смей. Ты не должна касаться ладонью, ты должна ощутить всем своим существом, всем телом. Я не зря вывела тебя на мороз, ты справишься с заданием, только когда перестанешь ощущать холод.

Триединый, да это невозможно!

Я зажмурилась, пытаясь не то чтобы ощутить тепло в том самом месте, сколько ощутить его хоть где-то в своем теле. Но если честно, создавалось ощущение, что ветер пронизывает меня насквозь, до самых костей. Я самой себе казалась тоненькой былинкой на ветру, которую вот-вот либо льдом покроет, либо унесет к двурогому…

И вдруг как наяву услышала хриплый голос Главнокомандующего: «У вас очень тоненькая шейка…» И шею опалило тепло его ладони…

— Да! — ликующе воскликнула магистр. — Я вижу свечение. Теперь медленно, очень медленно смещай ощущение тепла ниже, желательно ниже солнечного сплетения. Идеально, если сумеешь распылить ощущение тепла по всему телу, но как минимум опусти центр магической энергии ниже грудной клетки.

Едва ли я слышала ее слова, едва ли я сейчас чувствовала заставляющий скрипеть снег крепкий мороз… Мне казалось, что Черный дракон стоит позади, прижав к себе, согревая, закрывая от ветра, заставляя сконцентрироваться на ощущении его силы, его тепла, его прикосновении.

— Нет, — прозвучал голос профессора Нарски, — не концентрируйся, достаточно, ты и так уже светишься практически вся, опускай центр ощущения магии ниже. Ниже, Радович.

Я попыталась, но ледяной порыв ветра смел мою попытку, как сметал падающий на полигон снег, оставляя лишь покрывшуюся льдом голую мерзлую землю… Но, закрыв глаза, я вновь вернула ощущение тепла объятий Ирэнарна-Ррат-Эгиатара, детально восстановив в памяти момент, когда его ладонь касалась моей шеи… когда его ладонь начала медленно опускаться вниз… Тогда я ничего не чувствовала, горя желанием объяснить ему ситуацию с магией, а сейчас… сейчас казалось, вслед за рукой дракона волна тепла проходит по моему телу, медленно опускаясь вниз… ниже… еще ниже…

И тут, несмотря на весь мороз, щеки обожгло огнем.

Я вдруг только сейчас, восстановив в памяти все произошедшее, поняла, где, в принципе, располагалась ладонь Главнокомандующего!

— Радович, чего вы краснеете? — разъяренно спросила профессор Нарски.

Я не ответила бы даже под пытками! Судорожно сглотнув, закрыла глаза и снова попыталась восстановить ощущение ладони дракона на своем теле, потому что это было то единственное, что позволяло почувствовать тепло, находясь на продуваемом ледяным ветром поле. И эту воображаемую ладонь я мысленно подняла выше, к талии.

— Фиксируй! — приказала магистр.

Задержав дыхание, влила осознание в ощущение собственной ауры. Энергетический кокон отозвался ярко-малиновым сиянием и вкусом спелой малины на губах, едва начала смещать центр магии ниже, осторожно и бережно, прикладывая все силы к тому, чтобы не повредить оболочку, ни в коем случае только не повредить оболочку.

А на последнем этапе фиксации вдруг услышала:

— Нет, Обжорка, рано, сейчас потеряет сознание и только после…

Я застыла, испуганно распахнула глаза и увидела застывшую справа от меня раскрытую зимнюю мантию.

— Радович, не отвлекайся! — призвала к порядку профессор Нарски.

Но прежде чем вернуться к фиксации, я посмотрела на магистра, улыбнулась задрожавшими губами и прошептала:

— Спасибо.

— Не за что, девочка, — услышала, уже практически проваливаясь в небытие.

И последнее, что ощутила, — тепло укутывавшей меня мантии и дыхание подхватившего Голода.





* * *


Утро началось с оглушительного крика ворона над всем университетом, после чего я услышала рядом ожесточенный шепот:

— Вачовски, козырной туз!

— Жаль вас разочаровывать, магистр Нарски, но у меня их два, — невозмутимо ответил Владыка.

Как это два? Как вообще может быть два козырных туза в колоде! Точнее, даже три, если учесть тот, о котором объявила магистр?!

— Вачовски, я тебя убью! — тоже шепотом, но очень ответственно заявила профессор. — Ты мухлюешь!

— И на основании чего столь громкое заявление? — поинтересовался собственно Вачовски.

— Да откуда у тебя два козырных туза, морда студенческая?! — возопила, но шепотом, профессор Нарски.


— Откуда мне знать, магистр, это ваша колода, — нагло ответил дракон.

— Ты!!! — практически прохрипела леди Мстислава.

— Знаете, — раздался шелест тасуемых карт, — не могу назвать ваш голос красивым, конечно, но будем откровенны — до воронья вам далеко.

— В смысле? — вопросила магистр после недолгой паузы.

— В смысле, — равнодушно пояснил Владыка, — после этого жуткого крика, коим тут провоцируют акт всеобщего пробуждения, ваши попытки продолжать общаться шепотом выглядят уже совершенно лишенными логики.

Я медленно открыла глаза и обнаружила три направленных на меня взгляда. Первый был темно-зеленым и встревоженно-внимательным, словно профессор пыталась убедиться, что со мной все в порядке, насмешливо-ироничный иллюзорно-серый, а фактически черный принадлежал Владыке, а третий я не то чтобы увидела — я отчетливо почувствовала. Ну и, собственно, два подноса с мясом выглядели очень выразительно.

— Сейчас встаю, — хрипло сказала я, ощущая себя так, словно вчера на мне по всем лестницам проехались.

— Я бы его накормила, но сама понимаешь, Радович, — произнесла магистр Нарски, с трудом поднимаясь с пола.

Но едва она пошатнулась, видимо на затекших ногах, Вачовски деликатно поддержал под локоток, после чего оба сделали вид, что ничего такого не было, и вообще — магистру помощь никогда не нужна была, а Вачовски не из тех, кто вообще помогать бы взялся, тем более магистру.

— Шулер! — припечатала его профессор напоследок и направилась ко мне.

Подойдя, присела на край постели, вгляделась в мои глаза, придержав за подбородок, а затем с чисто профессиональным видом вскинула руку и щелкнула пальцами. Сорвавшись с кончиков ее ногтей, в Вачовски полетело заклинание, от которого он застыл в момент, когда «незаметно» доставал очередной козырной туз из рукава. В смысле, иллюзия застыла. А Владыка, весело подмигнув мне, поправил серебристые волосы и начал создавать из воздуха еще одну колоду карт. Судя по пачкам, уже лежащим перед ним, пятую или шестую!

— Так-то лучше, — совершенно убежденная в том, что погрузила студента в стазис, удовлетворенно произнесла профессор, — лишние уши нам не к чему. Сбегаешь в ванную сначала или сразу будешь кормить Обжорку?

Я, осторожно приподняв одеяло, обнаружила, что на мне все та же форма для силовых упражнений. Значит, как Голод принес, так спать и оставили. Неловко слезла с постели, посмотрела в сторону ванной, потом на лежащего и едва заметного по налипшей на шерсть пыли пса, вздохнула и, шатаясь так, словно много-много выпила, пошла кормить животное.

Дойдя до грасса, почти рухнула и, усевшись так, чтобы опираться спиной о стену, начала кормить его. Профессор Нарски, взяв стул, пристроилась ближе, села, устало потерла лицо и вдруг сказала:

— Ты помнишь, я вчера приходила с кольцом?

Услышав вопрос, метнула испуганный взгляд на руки магистра, но на ее тонких мозолистых ладонях не мага, а воина никаких украшений не было. Зато оставалось два следа, словно на указательных пальцах обеих рук вчера содрали кожу, причем виртуозно и по кругу, оставив кровоточащие и сейчас ободки.

— Да, мерзость, — посмотрев на свои руки, согласилась профессор Нарски. И, прошептав кровеостанавливающее заклинание, добавила: — Постоянно обновлять приходится.

Я в ужасе посмотрела на нее, занятый созданием карт Владыка глянул с заметным интересом, но продолжил притворяться погруженным в стазис. И убежденная в том, что нас никто не подслушивает, магистр продолжила:

— Знаешь, есть вещи и информация, которой могут обмениваться лишь любовники…

Она допустила паузу и выразительно взглянула на меня. Я же взглянула на Владыку, у которого из рук вывалились все карты, причем половина была недоделана и частично представляла собой полупрозрачные пластины. Дракон, проигнорировав потерю будущих побед в карточных играх, возмущенно посмотрел на магистра, затем на меня и мне же сказал одними губами: «Даже не думай, ты моя!»

Я еще и подумать ничего не успела, как профессор добавила:

— Мы с Аттинуром вместе уже много лет.

Услышав это, Владыка демонстративно вытер лоб, словно от испарины, но затем скривился и снова, одними губами: «Он же старый совсем. Как она, — дракон выразительно указал, какая она, — и он?! Гадость какая!»

Честно говоря, этого не поняла и я. И, словно прочитав это непонимание в моих глазах, магистр с грустной улыбкой тихо сказала:

— Едва ли молодо будет выглядеть тот, кто неоднократно подвергался Элвенниру.

Заклинание отъема магических сил!

И я выронила кусок мяса, который только что взяла с подноса. Голод, недовольно рыкнув, ткнулся носом мне в ладонь, требуя вернуться к моим прямым обязанностям по его кормлению.

— Удивлена? — насмешливо поинтересовалась профессор.

Молча кивнула.

Невесело усмехнувшись, она пояснила:

— Все старые магистры в УМе — ученики Воронира, и они не раз, не два и, к сожалению, не три раза подвергались Элвенниру.

Магистр тяжело вздохнула и продолжила:

— Технику сокрытия места прямого доступа к силе, которой я обучила вчера тебя, разработал Аттинур. Методика пассивной защиты — в его стиле.

Тихий смех магини прозвучал безрадостно и пугающе. Оборвав его, профессор Нарски едва слышно сказала:

— Надеюсь, история с кольцом, наконец, убедит его в том, что пассивная защита — это просто отсроченное поражение!

Она стремительно поднялась и, заложив руки за спину, подошла к окну, чтобы, глядя на заснеженный пейзаж, повторить уже сказанное ранее:

— Есть вещи и информация, которой могут обмениваться лишь любовники. Давние, верные, заботящиеся друг о друге любовники. Он не отдал бы это кольцо никому, кроме меня, пусть даже на время. Он держал его всегда рядом, под рукой, чтобы в нужный момент отличить друзей от врагов…