Магическая экспедиция

Нарски резко развернулась и, глядя на меня, добавила:

— Тот, кто подменил перстни, знал об этом. — Усмехнулась и продолжила: — А также о том, что у Аттинура практически полностью отсутствует сопротивляемость одержимым артефактам. Он беззащитен перед ними примерно так же, как магистр Хорднир.

И я застыла, в ужасе глядя на профессора. Потому что то, что натворил вчера магистр Хорднир, не шло ни в какое сравнение с тем, что мог сотворить ректор! У Аттинура и сил, и опыта, да и фантазии гораздо больше!

— Судя по выражению полнейшего ужаса в твоих глазах — ты все поняла, Радович, — констатировала профессор. И жестко добавила: — А судя по тому, что ты вчера приказала дракону Зэрнуру уничтожить мешочки с мишником, ты понимаешь даже больше, чем многим хотелось бы.

Я перестала кормить Голода еще после предыдущей ее фразы, эта же и вовсе заставила сжаться. Заметив мою реакцию, магистр грустно улыбнулась, подошла, присела напротив меня на корточки и едва слышно произнесла:

— В УМе преимущественное большинство тех, кто прекрасно отдает себе отчет в том, что крылатые разнесут здесь все к двурогому, если хоть с кем-то из присланной драконьей комиссии случится хоть что-то. Но как видишь, последние события показали, что существуют и те, кто готов предпринимать усилия, причем немалые, чтобы этот университет превратили в могильник. Но все, что я могу сделать, Милада, — это защитить наиболее одаренных «птенцов Воронира». Как минимум я рада, что ты оказалась достаточно умной, чтобы по мере сил и возможностей защищать драконов, как максимум надеюсь, что теперь темной ночью в мой дом не ввалится немощная старуха, в которой я с ужасом опознаю тебя. Береги себя, Радович, и будь начеку, к сожалению, большего мы пока сделать не можем.

Магистр улыбнулась мне, швырнула освобождающим заклинанием во Владыку, поднялась и покинула мою комнату, видимо, отправившись спать. Голод, деликатно дождавшись ее ухода, молча ткнулся в мою ладонь, намекая, что все еще не наелся, а Владыка просто молча посмотрел на меня.

Он смотрел долго, я успела почти весь поднос скормить грассу, когда дракон, наконец, произнес:

— Собирайся, мы улетаем.

— Что? — хрипло переспросила я.

Почесав подбородок, на котором уже была заметна проступившая серебристо-черная щетина, Гаррат мрачно ответил:

— Хорошего — ничего. Из плохого два момента. Первый, который ты, видимо, еще не осознала: на тебя охотятся. Нарски недвусмысленно намекнула на это. И второй. — Его взгляд полыхнул серебром, и Владыка Драконьей долины уверенно произнес: — Мы действительно превратим Любереж в могильник, если пострадает хотя бы один из драконов.

— Но… — я, конечно, знала, что могут, но все же, — это несправедливо!

И тут же с жаром продолжила:

— Вы же видите, далеко не все хотят вреда драконам, здесь, в УМе, едва ли кто знает о происходящем, не говоря уж обо всем королевстве!

Гаррат посмотрел на меня как-то очень странно, вдруг перестав быть тем бесшабашным разгильдяем, коим всегда казался, и холодно произнес:

— Милада, если пострадает хотя бы один дракон, мы превратим Любереж в могильник, не раздумывая ни секунды.

Он поднялся, прошел к окну, встал, глядя на пейзаж за расписанным инеем окном, и добавил:

— Я не Ирэнарн, я не буду сидеть и разбираться, кто и в чем виновен. Если кто-то бросает вызов моему народу, он должен быть уничтожен. Без вариантов.

Я сидела, опустив бессильно руки и в ужасе глядя на широкую спину Владыки Долины драконов. И к своему стыду, вспоминала все, что древний сказал о нем: «Я говорю, что повезло вам с Черным драконом, вот, к примеру, братец его не стал бы реверансы отвешивать и самостоятельно за жертвами экспериментов разъезжать, провел бы дознание на месте. Лучший из способов дознания: дыхнул огнем сверху и летаешь себе, мысли сгорающих заживо людишек слушаешь. Драконий слух — уникальный, способен одновременно улавливать до трех сотен слов и мыслей. Гаррат-Ррат-Эгиатар поступил бы именно так, а вот Ирэнарн не таков».

И, вспомнив все это, я тихо спросила:

— О чем вы сейчас думаете?

Гаррат не ответил.

— О том, чтобы спалить весь университет? — догадалась с содроганием.

Обернулся, взглянул на меня с нескрываемым удивлением и лениво поинтересовался:

— Тебе об этом профессор Ивас поведал?

— Нет, — тихо ответила я.

Владыка вновь отвернулся к окну и спокойно сообщил:

— Не беспокойся, ты этого не увидишь.

Легче мне от этого не стало. Причем совершенно!

Что делать, что делать, что делать?! Что же мне делать?

И тут вновь обернувшийся дракон удивленно спросил:

— Тебе что, университет жалко?

— А вам нет? — потрясенно переспросила я.

Гаррат задумался, затем пожал могучими плечами и ответил:

— Да не особо как-то.

— Но… но… — Я даже не знала, что сказать.

Дракон же продолжил все так же безразлично:


— Скучно у вас. Опять же, Васюту на дольки порезать не дали.

— Принц Эвасэт — королевской крови! — возмущенно воскликнула я.

— Да и я не из-под коряги вылез! — гордо заявил Владыка.

И тут же осекся, виновато на меня посмотрел и утешительно заметил:

— Ладно, не расстраивайся, твою корягу палить не буду.

— Что?!

— Ну, — он неожиданно смутился и отвел взгляд, — я говорю, деревню, в которой ты выросла, так и быть, палить не буду. Кстати, из какой ты деревни?

На этом кончилось мясо на подносе. Мое терпение кончилось тоже, если честно. Поднявшись, выпроводила грасса, затем сходила руки помыла, после этого молча и выразительно указала на двери. Владыка так же молча и не менее выразительно посмотрел на меня. Я повторно указала на двери и крайне вежливо попросила:

— Будьте так любезны покинуть мою корягу.

Серебристый дракон, осмотревшись, спросил:

— Чего?

— Комнату! — уточнила, старательно сдерживаясь.

— Зачем? — поинтересовался Владыка.

И тут над всем университетом прокаркали. Затем раздался крик ворона, а следом голос сэра Овандори:

— Всем студентам третьего и четвертого курсов факультета Практической магии облачиться в походные мантии и собраться во дворе перед главным зданием! Повторяю, всем студентам третьего и четвертого курсов факультета Практической магии облачиться в походные мантии и собраться во дворе перед главным зданием!

А затем, практически одновременно с данным сообщением, во всю голую стену над моей кроватью появилась надпись:

«Госпожа Радович, приказ к вам не относится».



И почти сразу, я едва дочитать успела, в двери постучали.

«Не драконы», — подумала, открывая.

И сильно пожалела об этом, едва мне в нос сунули огромный букет алых роз. А затем, пока я отплевывалась, знакомый по ресторации голос помощника лорда Энроэ сообщил:

— Госпожа Радович, лорд Энроэ шлет вам свои самые лучшие пожелания… если он, конечно, на них способен.

Отплевавшись, я посмотрела на дознавателя, прислонившегося плечом к косяку и с интересом наблюдающего за процессом плевания розовыми лепестками. После чего осторожно уточнила:

— Господин Торн?

Мужчина со шрамами на лице усмехнулся и с издевкой произнес:

— Ну надо же, вы помните мое имя.

Никак не отреагировав на издевку, я искренне выдохнула:

— Спасибо.

— За что это? — изогнул бровь дознаватель.

— За помощь с алкоголем, — намекнула я на то, во что он превратил вино лорда Энроэ.

Господин Торн улыбнулся, затем медленно, видимо не желая напутать, наклонился ко мне и произнес:

— На столе магистра Аттинура прошение моего шефа, в столе — крупная сумма, которую я крайне заметно и демонстративно запихнул в указанный ректором ящик. Я так понимаю, госпожа Радович, вы девочка умная, сами сообразите, что за этим последует. Мой вам совет: несмотря на решение ректора, воспользуйтесь возможностью прогуляться по Горлумскому лесу. Как минимум я всегда смогу солгать, что не сумел вас обнаружить. Всего доброго, госпожа Радович.

И он, развернувшись, покинул коридор общежития, практически растворившись в ближайшем служебном проходе.

Я медленно закрыла двери, после взгляд упал на цветы. Вид они имели жалкий. Словно их долго и старательно били… или же из них что-то выбивали, столь же долго и старательно. Потрясенная догадкой, поспешила к окну, поднесла букет к свету и, покрутив его, обнаружила на листочках остатки золотистого порошка. Приворотами лорд Энроэ, похоже, не гнушался вовсе.

— И я вот не понял, — произнес вдруг Владыка, устроившийся на моей постели лежа и на время появления господина Торна прикрывшийся иллюзией, — то есть его за вино ты поблагодарила, а меня за то, что я всю ночь тут не спал и охранял тебя от этой полоумной профессорши, даже не поцеловала в знак признательности? Слушай, это как-то несправедливо, не находишь?

Отвечать я не стала. Оставив букет на столе, молча подошла к постели, опустилась на колени, открыла тайник, достала блокнот, поднялась и, не реагируя на крайне заинтересованный взгляд дракона, ушла в ванную. Там, попутно расстегивая рубашку, открыла блокнот и написала:

«Доброго дня, великий и почтенный Главнокомандующий Долины драконов. К сожалению, я вынуждена покинуть университет и…»