Магическая экспедиция

— И это… все? — озвучил Тихомир наши общие мысли.

— Тихон, воды подай, — сонно скомандовал Владыка, удобнее устраиваясь на моих коленях.

Но на его команду никто не обратил внимания, мы все напряглись, увидев внезапно возникшего у широких ворот старца. Старец был высок, очень высок, примерно ростом с Владыку, седые его волосы и борода вид имели опрятный и расчесанный, глаза из-под кустистых бровей глядели синевой ясной, пронзительной, никак со старостью не вязавшейся, сам старик был бодр, худощав, в длинной белой рубахе, едва ли не до самой земли, в медвежьем кожухе поверх нее, опирался на длинный толстый посох, венчаемый искусно вырезанной головой оскаленного медведя.

И чем ближе мы подъезжали, тем как-то внушительнее и могучее казался старец.

Ванко, подъехав к воротам, ловко соскочил с телеги и низко, до земли, поклонился старцу, затем, опустившись на колени, поклонился вновь и произнес:

— Долгих лет тебе, говорящий!

— Встань, дитя леса, — и не взглянув на него, а продолжая изучать нас, ответил жрец. Главный жрец храма! Потому что «говорящий» — это малая форма обращения «Говорящий об истинной жизни», а это значит, нас вышло встречать высокое начальство.

И это подтвердил вскинувшийся и ошалело посмотревший на меня Верес. «Главный», — одними губами сказал он. Я кивнула, показывая, что поняла. И тихо скомандовала ребятам:

— Встали, быстро.

Попыталась осуществить свой же приказ. Но стоило мне предпринять попытку сместить голову Владыки, как дракон, повернувшись на бок, обнял меня уже двумя руками и, засопев в мой живот, хрипло пробормотал:

— Мое, не отдам!

Нервно выдохнув, я потребовала:

— Вачовски, мы уже прибыли, соизвольте проснуться!

Не соизволив, Владыка прижал меня к себе сильнее и хрипло, но вовсе не тихо, продолжил сонно высказываться:

— Сладенькая, вкусненькая, аппетитненькая и моя. Не пущу!

Повисла немая неловкая пауза. Верес застыл в полупоклоне, Славен, Тихомир и Никодим — возле саней, из которых выбрались и теперь с трудом могли ходить по причине затекших ног.

Владыка же продолжал в том же духе:

— Съем, вот как тока поженимся, сразу и съем…

Это он мог! Именно по этой причине я, уже собирающаяся закрыть его сильно говорливый рот ладонью, поостереглась столь опрометчивых действий.

В ту же секунду дракон открыл глаза и совсем иначе, вполне серьезно и уже без всякой сонливости, спросил:

— Все же напугал?

И рывком, вообще неведомо как, но из лежачего в телеге положения Владыка исхитрился, оттолкнувшись и совершив прыжок, мгновенно перейти в стоячее рядом с телегой, да еще и руку мне протянуть.

Очень осторожно я сложила карту, засунула ее в карман и встала, оправив плащ и ощущая, как вообще с трудом стою на затекших нотах. Что-либо дальнейшее предпринять дракон мне не дал — ухватив за талию, по-простецки переставил на дорогу и, взяв за руку, легко шагая, направился к старцу, умудрившись еще и насвистывать при этом что-то.

В итоге все мы подошли к жрецу, все, кроме Вачовски, низко, до земли, поклонились и замерли, ожидая, когда заговорит старец.

Жрец молчал долго, последовательно изучая нас всех, рука его крепко сжимала посох, в глазах отражалось небо и почему-то Вачовски.

А затем старец сказал:

— Здравствуй, Верес, сын Травига, входи, рады тебе.

Верес с огромным почтением склонился вновь.

Жрец же перевел свой взгляд на меня и сказал:

— Здравствуй дева, Милада Радович, слухами о тебе земля полнится, шпионами лорда Энроэ загрязняется. И ты входи, и тебе рады.

Я, следуя примеру Вереса, тоже низко поклонилась.

Следующим был Владыка. Жрец поморщился, глядя на него, и произнес:

— И ты входи, студент неизвестного роду племени. Тебе не рады, но, коли тебя не впустить, сам войдешь, да еще и дров наломаешь.

Владыка вместо почтительно поклона хмыкнул и нагло ответил:

— Ладно, войду, ежели так просите. Да и старость уважать надо бы… начать уже хоть когда-нибудь, с вас и начну.

Главный жрец храма Древуна посмотрел на него так, что любой другой на месте Вачовски сгорел бы на месте, но этот нет, усмехнулся только.

А старец уже вглядывался в Никодима:

— И ты проходи, тебе рады, — просто сказал он.


А вот Тихомиру и Славену слова были сказаны иные:

— Предавший раз, предаст и повторно, — произнес жрец, глядя на Славена. Тихомиру сказал худшее: — В Медведково подлости места нет. Ванко, сани отцепи, студенты тут ждать будут.

И, развернувшись, исчез, словно его тут и не было.

Купец поспешил торопливо приказание исполнить, мы сани поволокли чуть в сторону от дороги и оставили парням всю еду, что нам пограничники с собой дали — мясо вяленое, шмат соленого сала да две краюхи хлеба. Тихомир и Славен, поначалу стоявшие как в воду опущенные, начали готовить себе лагерь.

— Только вы недолго, — попросил Славен.

Тихомир ничего не говорил и отчего-то взгляд на нас не поднимал.





* * *


Обустроив остающихся, мы вчетвером пошли к воротам, ожидая, что вот еще шаг, и мы окажемся где-то… Где конкретно, мы не знали, но и Главный жрец, и Ванко со своей телегой, проехав в ворота типичнейшей горлумской деревни, просто пропали.

А мы — нет.

Слаженно шагнув в проход, мы вошли, собственно, в деревню. Остановились. Все так же по своим делам спешили селяне, лаяла какая-то сонная собачонка, и ей нехотя отвечали иные собаки, ребятня с криками и визгами носилась между домами, бросаясь снежками, и… и, собственно, ничего иного.

И я уже было окончательно разочаровалась в собственном зрении, как Владыка глубокомысленно заметил:

— Следы от телеги купца исчезли.

Мы все тут же посмотрели под ноги — честно говоря, на натоптанном снежном настиле никаких следов было не разобрать в принципе, и мы перевели взгляды на Вачовски. Дракон хранил важный вид и задумчиво глядел вдаль, не реагируя на наш общий немой вопрос. К слову — уши у него опять позеленели. Уж не знаю, по какой причине — то ли заклинание профессора Этраса снять так до конца не удалось, то ли жрец добавил от души.

— Сейчас, — почему-то сказал Владыка.

— Сейчас — что? — осторожно спросила я.

— Сейчас… я тебя поцелую, — все так же вглядываясь вдаль, насмешливо ответил дракон.

Меня передернуло.

— Или Вереса, — продолжил все так же издевательски Владыка.

Верес только насмешливо хмыкнул и произнес:

— Сделаем вид, что я испугался.

— А почему только вид? — мягко, истинно по-драконьему поинтересовался Гаррат и плавно повернул голову к парню.

Резко отшатнувшись, Верес отступил назад, чтобы не упасть, и вдруг исчез.

Мы как стояли… так и продолжали стоять! А из пространства перед нами, причем абсолютно пустого пространства, раздалось:

— Молодой человек, а не могли бы вы не препятствовать нашему стремлению пообщаться с господином Вересом лично?

— Не-а, не мог бы, — нагло ответил Владыка, затем добавил: — У меня тут девушка в перспективе беременная на морозе стоит, а вы, значит, портал только для Вереса выстраиваете? Непорядок! И не по справедливости!

— Послушайте, юноша! — Кто-то в пространстве откровенно разозлился. — Перспективы — дело, конечно, хорошее, но в данный момент ваша девушка не беременна, а посему извольте не приводить как довод в споре ваши мечты и надежды на будущее!

Вачовски помрачнел, перестал ухмыляться и мрачно выдал:

— Если Милада простынет, разнесу у вас тут все к проклятой чешуе!

Секундная пауза, и прямо из пространства мне в руки сунули большую деревянную чашу с травяным отваром, в котором я по запаху мгновенно определила противопростудный сбор. А в следующий миг я едва эту самую чашу удержала, потому что мне на плечи не то чтобы накинули, а скорее навалили медвежью шубу громадного размера.

— Что-нибудь еще? — раздался ехидный голос из пустоты.

— Мм-м, вина бы, — ничуть не смутившись, произнес Владыка.

— Таверна дальше по дороге, первый поворот налево, — ответили ему.

В этот момент в поле зрения вернулся отряхивающийся от снега Верес и тут же пропал.

— Всего доброго, — проявил вежливость наш невидимый собеседник.

И мы остались одни.