Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба
Часть 110 из 118 Информация о книге
Глава шестая Коронация 1 В Гароссе никогда не было королей. Во всяком случае, последние лет триста страной правили господари. Однако дорога, ведущая с востока на запад, от холмов Порубежья к Восходным воротам столицы, вернее, ее последний отрезок, протянувшийся не более чем на два часа неспешной прогулки пешком, назывался именно Королевской Лигой. И заканчивался он, на самом деле, не в воротах Нового Города, а несколько дальше и выше, на площади перед господарским дворцом-крепостью. А начиналась Королевская Лига у переправы через Свирень, где исстари стояло большое село, которое можно было счесть и за город, тем более что обнесено настоящей крепостной стеной. Впрочем, городских прав Перевоз никогда не имел, хотя, располагаясь в таком удобном месте, являлся селением зажиточным, если не сказать, богатым. Дома в нем, по большей части, были каменные, городские, иные и в два этажа, и крыты не соломой, а черепицей, отчего их высокие вальмовые[27] крыши походили на буро-красные шапки огров, собравшихся за стеной на совет и присевших по своему обычаю на корточки. – Это Перевоз… – Лицо Деборы было спокойно, голос звучал ровно, но Карл видел и слышал гораздо больше, чем хотелось. – Отсюда до города можно добраться часа за два, но я бы предпочла купить в деревне лошадей. – Хорошая идея, – сразу же поддержала Валерия, чем дальше, тем больше сближавшаяся со своей «мачехой». – Признаться, мне тоже надоело путешествовать пешком. – Если ничего не изменилось, – Дебора по-прежнему неотрывно смотрела на окруженное невысокой, но основательной стеной из бурого кирпича село, – то во все дни, кроме пятницы и субботы, в Перевозе бывает торжище. Это, конечно, не ежемесячная ярмарка, но конный ряд там есть всегда. – А какой сегодня день? – Конрад с нескрываемым удовольствием втягивал ноздрями наполненный ароматами зрелых плодов воздух. Погода в Гароссе стояла просто замечательная. Было тепло, но не жарко. Высокое небо сияло прозрачной синевой, а сады, окружавшие Перевоз и тянувшиеся вдоль западного берега Свирени, благоухали так, что дух захватывало и хотелось писать пейзажи, сочинять мадригалы, или, быть может, возносить благодарственные молитвы богам. Или оседлать коня, подхватить Дебору и умчать не коронованную, а значит, все еще не венценосную, в холмы Запястья. Далеко, надолго, на всю жизнь… «Умчаться и умчать. Но… Светел день, да ночь темна, и дорога – все та же дорога, пока не сделан последний шаг». – По моим подсчетам, сегодня должна быть среда, – Март, который до того, как покинул Семь Островов, никогда нигде не бывал, с интересом рассматривал открывшееся перед ними гаросское село и речной пейзаж. – Значит, в худшем случае, сегодня четверг, – улыбнулся Карл и, подхватив Дебору под руку, направился по широкой утоптанной тропе, выведшей их из дубовой рощи, к лежавшему всего в каких-нибудь пятидесяти шагах впереди тракту. – Кто-то умер, – сказала ему в спину Виктория. Впрочем, голос ее сожаления об усопшем не выражал. – Кто? – Не оборачиваясь и не меняя тона, спросил Карл. – Не знаю, – чуть отстраненно ответила волшебница. – Но гонец уже в пути. – Какой гонец? – Если судить по голосу, Конраду было не так уж и любопытно, кто там умер, и почему. Люди смертны, как, впрочем, и оборотни. Однако он уже научился по достоинству оценивать «видения» дамы Садовницы и, по-видимому, полагал нелишним узнать подробности. Но подробностей не знал пока никто. Даже Видящая. – Не знаю, – рассеянно сказала она. – Но думаю, к окончанию завтрака мы это узнаем. – Вот и славно, – довольно улыбнулся Карл. Он, разумеется, знал, и кто умер, и как, и даже когда, но предпочитал до времени держать свое знание при себе. – Не знаю, как вы, дамы и кавалеры, а я бы от хорошего завтрака не отказался. Последний раз Карл ел два дня назад, когда ночью в Цейре они с Августом перекусили в каком-то трактире «Веселого городка» жареной бараниной, запивая ее густым темным вином с правобережья Данубы. Вино было на любителя, но для тех, кто понимает толк в цейрских «тягучих» винах, действительно хорошее. Однако, учитывая обстоятельства, вспоминал Карл сейчас не о нем, а о мясе. Впрочем, ждать ему оставалось недолго. До городской стены рукой подать, а до придорожной корчмы, стоявшей, как ей и положено, вне стен селения, у самого Перевоза, и того ближе. 2 – А ты, и в самом деле, проголодался, – сказала Дебора, наблюдая, как неспешно, но основательно расправляется Карл с большой порцией поданной прямо в горшке тушеной фасоли и прочими столь же простыми, но сытными яствами, которыми попотчевал хозяин корчмы, взявшийся лично обслуживать навестивших его заведение знатных путешественников. Время было утреннее, и из горячего, он смог предложить только традиционный для этих мест кастелумне[28], приготовленный, как, и положено, накануне и еще с вечера поставленный томиться в печь. Но есть это деревенское жаркое, которое, надо сказать, Карл едал – и не без удовольствия – и в иные времена, согласился лишь он один. Остальные проголодаться, по-настоящему не успели, хотя и не отказались подкрепиться, отдав должное медовым коврижкам с мятой и кардамоном да великолепным местным сырам: темно-желтому «со слезой» кайресскому, козьему с Лосского нагорья, – сероватому и твердому, как сухой хлеб, с налипшими по краям крупными кристаллами соли – и белому, как молоко, и мягкому, как свежий творог, пахнущему травами овечьему сыру с левобережья Свирени. Пришлось им по вкусу и белое лосское вино с присущей ему чуть заметной сладостью, хотя для всех, кроме, разумеется, Деборы и Карла, оно и оказалось в диковинку. Но это и не удивительно. Так далеко на запад никогда не забирался даже многоопытный Конрад Трир. Что уж говорить об остальных спутниках Карла? За разговором, а говорили все – возможно потому, что впереди предстоял трудный день, полный неопределенности и чреватый неизвестными опасностями – да под прохладное, прямо из погреба, вино, время проходило незаметно, исподволь подбираясь к полуденному перелому. Однако торопиться было некуда. Почуявшие выгоду барышники привели свой «товар» прямо под распахнутые настежь окна харчевни. А так как лошади нужны были только для того, чтобы добраться до столицы – а это, если верхами, и не дорога вовсе – то выбирали скорее по внешним статям, кому какая лошадка глянулась, и покупали не торгуясь, тем более что цены в Гароссе оказались, прямо сказать, умеренными. Впрочем, Карл не сомневался, что в конечном выборе они не ошиблись, так как двух красивых и статных коней, по поводу которых Август и Анна уже готовы были ударить по рукам, неожиданно – едва лишь взглянув на животных – забраковали в один голос Конрад и Валерия. И хотя никто – и сам Карл тоже – не нашел в скакунах никакого видимо изъяна, от их покупки пришлось все-таки отказаться. Если бан и банесса Трир говорят, что кони нехороши, то так оно и есть. И спорить не о чем. Зато и на купленных лошадей теперь можно было вполне положиться, скакать ли на них до Нового Города, или куда еще. Заодно, по-прежнему не покидая обеденного зала, где в этот час Карл и его спутники оказались единственными посетителями, купили они и седла с верховой упряжью. А потому и не спешили. Куда торопиться? Ведь там, где два часа идти, всего лишь час ехать. И это, если не галопом, а рысью. Но с такими скакунами, каких они купили, можно было и быстрее обернуться. – А ты, и в самом деле, проголодался, – улыбнулась Дебора. – С чего бы это, Карл? То ты днями не ешь, а то вдруг такой аппетит? И хотя сейчас Карл к ней не обернулся, занятый овечьим сыром и курагой, он был почти уверен, что взгляд Деборы скользнул в сторону Августа. Однако новоиспеченный граф Ругер даже сыра не попробовал, а только дымил своей изогнутой трубкой да потягивал вино. Оно и понятно. Это ведь не Август два дня мотался без еды и крова над головой. Он эти дни провел в Цейре, стараясь не попасть на глаза тем, кто видел его в памятную ночь в императорском дворце, большую часть времени валялся в постели, выбираясь из гостиницы только в сумерки. Ну а где постель, там и обеды, завтраки и ужины, подаваемые прямо в комнату и, по сути, слившиеся для капитана в одну, с перерывами на сон, трапезу. «Ну-ну, – улыбнулся и Карл. – Смотри, милая, может быть что-нибудь и увидишь». – А вот и гонец, – неожиданно сказала Виктория, и сейчас же, как будто только дожидались ее разрешения, в селе забил набатный колокол, тот, что на деревянной башне посередине главной площади. – Что случилось, любезный? – громко спросил Конрад, обращаясь к замершему от неожиданности хозяину корчмы. – Не могу знать, ваша светлость, – откликнулся, «оживая», худой и сутулый корчмарь, стремительно теряя последние краски на и без того бледном лице. – Но только, когда колокол бьет, жди беды. Это уж завсегда так… Я мигом! И опрометью припустил во двор, где моментально ухватил за ухо одного из мальчишек, глазевших на торжище, развернувшееся по другую сторону тракта, и послал в село за новостями. Однако ждать возвращения «гонца» не пришлось. От ворот Перевоза к постоялому двору уже бежали взбудораженные, если не сказать большего, женщины, суматошно размахивая на ходу руками. – Война? – равнодушным голосом спросила Валерия. – Не думаю, – покачал головой Конрад. – Но здесь действительно пахнет смертью. – Кто-то умер, – пожав плечами, напомнила Виктория. В ее голосе Карл услышал нотку одобрения в адрес одного-единственного человека из сидящих за столом. «Она Видящая, – пожал он мысленно плечами. – Но что сделано, не придется делать вновь». – Кажется, кого-то наконец оставила удача[29], – сказал он вслух. – Людвиг? – Голос Деборы снова стал низким и хриплым. – Ты думаешь… «Ну, это ведь не та тайна, которую я поклялся хранить вечно…» – Полагаю, что трон Гароссы теперь свободен, – сказал Карл ровным голосом и, взяв со стола свою кружку, запил соленый лосский сыр сладким вином. 3 Судьба привела его на Облачный Клык в середине ночи. Почему так? Никакой логики или поддающегося пониманию принципа, объясняющего, почему уйдя из Цейра в предрассветный час, он пришел в Гароссу через час после полуночи, Карл так и не обнаружил. Оставалось принять чудо таким, какое оно есть. На то ведь и магия, что причины и следствия в ее присутствии перестают быть самими собой. «Колдовство и математика не совместимы». Так говорил своим ученикам мэтр Горностай, разумеется, имея в виду, как раз логику, а не науку о правилах счисления. Что ж, он был прав, и, оставив, философию волшбы до лучших времен, Карл посвятил остававшееся до рассвета время изучению того, что сохранилось от некогда великолепно устроенной и на славу выстроенной цитадели Хельшта после случившегося здесь четыре сотни лет назад катаклизма. Сохранилось немногое. Однако руины храма, где маршал Гавриель, судя по его собственным словам, встретился когда-то со своим мечом, Карл нашел без труда. На самом деле, происходи этот «визит в великое прошлое» не теперь, когда он шагал по своей последней дороге, а раньше, когда время и расстояния означали только часы, проведенные в дороге или на отдыхе, Карл наверняка задержался бы на Облачном Клыке на долгие часы, а может быть, и дни. Такие крепости, какими некогда были замок Хельшта и его брата-близнеца Кершгерида, нигде теперь в ойкумене и не сохранились. Да, и в те времена, когда два брата-колдуна разделили между собой подлунный мир – восток Кершгериду, а запад Хельшту – было их совсем немного. И даже разрушения, которых здесь было, не в пример, больше, чем на Второй ступени, не могли скрыть от глаз Карла того архитектурного чуда, что сотворили люди на вершине этой одинокой, неприступной скалы. Однако вскоре взошло солнце, и Карл вынужден был покинуть Облачный Клык. Его ждали дела, откладывать которые ради завершения исследования этих завораживающих воображения руин, он посчитал невозможным. Спустившись со скалы по неплохо сохранившейся тропе-серпантину, Карл миновал узкую полосу дикого соснового леса и, пройдя сквозь небольшую дубовую рощу, в первые утренние часы оказался уже на Королевской Лиге. Он торопился и заходить в Перевоз не стал, а сразу же зашагал по направлению к Новому Городу. Лишь запахнул плотнее плащ, чтобы сверкающая алмазами рукоять Убивца не привлекала излишнего любопытства к идущему в столицу путнику. Дорога была хорошая, мощенная по примеру старых, нигде уже почти не сохранившихся, трейских трактов, и идти по ней было нетрудно и даже приятно. Притом, что и день выдался славный, солнечный, но по-осеннему нежаркий. Так что в город Карл вошел еще до полудня, а к вечеру, не без пользы проведя время в неспешных прогулках поблизости от главной цитадели, знал уже главное. Людвиг Удача – но чья, на самом деле, это была удача? – находился сейчас в своем собственном дворце-детинце. Ну, а замки и крепости, хоть и строятся для того, чтобы чужой человек в них попасть не смог – тем более тайно – абсолютно неприступными никогда не были, да и не будут. Тем более, для такого опытного человека, как Карл. Не стал исключением и дворец господаря Людвига. Карлу удалось попасть внутрь крепостных стен еще засветло, когда кое-какой народ туда по разным делам проходил и оттуда соответственно выходил. А после этого незваному посетителю оставалось лишь найти укромное место, где можно спокойно дождаться наступления ночи. Но и это оказалось делом несложным. Когда требовалось, Карл умел оставаться незаметным, просто обычно ему было все равно. Обычно. Но не сегодня. Разумеется, Карл не собирался убивать брата Деборы тайком, как делают наемные убийцы. Ему такое, по правде говоря, и в голову не пришло. И дело не в том, что Карл не мог лишить жизни безоружного. Во всяком случае, господаря Нового Города – мог. И сложись так обстоятельства, не дрогнув, и уж, тем более, совершенно не испытывая угрызений совести, послал бы Людвига на плаху. Однако, поскольку казнить его по закону Карл не мог, то и убивать спящего не желал тоже. Следовательно, оставался только поединок, и, собственно, ради честного поединка Карл и пришел сегодня в столицу Гароссы. Людвиг Герн должен был умереть, заплатив жизнью за свои преступления и соответственно освобождая трон для Деборы. Впрочем, задачу Карла можно было сформулировать и по-другому. Завтра, максимум, послезавтра – закон Гароссы такую поспешность не приветствовал, но, тем не менее, допускал – Дебора должна короноваться в храме Великих Предков. Однако коронация возможна, только если трон пуст, но рисковать близкими людьми, чтобы корона Нового Города досталась Деборе, а рука Деборы – Карлу, он не хотел и не мог. А ведь заявись они к Людвигу все вместе, как мыслил Карл изначально, скорее всего, их ожидала такая же резня, какую буквально в самый последний момент удалось предотвратить на острове ярхов. Однако повторять ошибки Карл не желал. Слишком дороги ему были все эти люди. Слишком близки. В полночь он оставил убежище и, уверенно пройдя по лабиринту погруженного во мрак дворца – Тьма, как обычно, ни в чем не обманула его ожиданий, – подошел к «Золотым» господарским покоям. До смены караула оставалась еще почти целая стража, и поэтому, не слишком рискуя быть кем-то замеченным, Карл сначала убил двух стражников, охранявших вход на мужскую половину, а затем и тех двоих, что, опираясь на тяжелые боевые алебарды, стояли на часах у дверей опочивальни господаря. Людей этих Карлу было отчасти даже жаль, но таков от века закон войны. Первыми, а иногда и единственными, жертвами сражений становились рядовые бойцы. Их командиры – даже если проигрывали сражение – оставались целы и невредимы. Но не в этот раз. Карл приоткрыл тяжелую на вид, но легко повернувшуюся на хорошо смазанных петлях створку двери и бесшумно проник в огромную, декорированную позолоченным резным деревом и златотканой парчой спальню. Как и следовало ожидать, спал господарь Людвиг не один, но разбираться, кем является обнаженная красавица, прижавшаяся во сне к плечу Герна: законной женой, наложницей или любовницей, Карл не стал. Он коротко ударил ее кулаком по затылку, отправляя прямо из сладкой дремы в глубокое и долгое беспамятство, и этим же легким толчком разбудил спавшего чутким, звериным сном Людвига. – Доброй ночи, ваше величество, – с иронией в голосе сказал Карл севшему в постели и распахнувшему в ночь трезвые, совершенно ясные глаза Людвигу Удаче. – Кто ты такой? – Ни в глазах, ни в голосе этого крепкого красивого мужчины страха не было, любопытства или тревоги, впрочем, тоже. «Умен, – отметил Карл. – И умеет держать себя в руках». – Я Карл Ругер, – сказал он вслух. – Карл Ругер? – Похоже, этого имени господарь Нового Города никогда не слышал. – Что же тебе нужно, Карл Ругер? – Я пришел, чтобы вызвать тебя на поединок, – разговор, как ни странно, начал его забавлять, и это неплохо. Делать то, что он задумал, с серьезным выражением лица, было бы нехорошо и неправильно. Во всяком случае, безупречный вкус Карла такую возможность отвергал. Конечно, не решись Карл на эту ночную вылазку, во дворец, скорее всего, пришлось бы прорываться с боем, и тогда, пожалуй, не помешала бы и толика гнева. Однако коли уж Карл пришел сюда ночной порой, едва ли не как тать, то завершить дело следовало с улыбкой. Тем более что поединок двух коронованных особ по нынешним временам случиться мог только в шутку, хотя, видят боги, на этот раз, произойдет на самом деле. – Поединок? – Людвиг посмотрел на лежащую в беспамятстве женщину и снова перевел взгляд спокойных голубых глаз на Карла. – Зачем ты ударил мою женщину, Карл Ругер? – Чтобы она нам не мешала, – любезно объяснил Карл. – И потом, лучше быть живым, чем мертвым. Твоих стражников, Людвиг, я убил. – Вот как! Забавно, – Людвиг Герн по-прежнему был спокоен, и голос его звучал ровно. – Что же помешало тебе убить и меня? – Я не бью в спину, – Карл подошел к столу, на котором стоял кувшин с вином. – Не возражаешь, если я утолю жажду твоим вином? – Пей, Карл, раз уж пришел, – усмехнулся Людвиг. – Но, может быть, ты все-таки объяснишь мне, кто ты такой, по какому праву обращаешься ко мне на «ты» и к тому же требуешь поединка. Людвиг не мог не знать, что времени у Карла мало. Стражу меняют каждые два часа, да и дежурный офицер может проверить караулы неурочно… – Если нам помешают, – сказал Карл, сделав длинный глоток прямо из чеканного серебряного кувшина, – будет бой, и тогда ты умрешь уже не в честном поединке, а в той свалке, что здесь начнется. – Ты не ответил на мои вопросы. – Отвечу, – Карл сделал еще глоток вина и вернул кувшин на место. – Как полагаешь, Людвиг, могу я называть на «ты» своего шурина? – Ты хочешь сказать, что являешься мужем Деборы? – Голос не дрогнул, но глаза господаря Нового Города потемнели. – Перед богами и людьми, несомненно, – кивнул Карл. – А официальную церемонию мы проведем, как только она будет коронована. – Должен тебя разочаровать, Карл Ругер, – холодно улыбнулся в ответ Людвиг. – Моя сестра мертва. Она погибла на охоте, и тому в Новом Городе есть немало свидетелей. – И могила, наверное, имеется? – Шутки не получилось. Этот человек делал все, чтобы разбудить в Карле гнев, а зря. Гнев плохой советчик, даже если это гнев, достойный кавалера. – Разумеется, – а вот настроение Людвига переменилось. Сейчас он, пожалуй, был даже весел. – Вот и хорошо, – кивнул Карл. – Значит, прежней Деборы уже нет, а новая Дебора без труда докажет свое право на трон. – Ты так в этом уверен? А что если люди узнают, что покойная принцесса была Отягощенной злом? – А что, закон Гароссы рассматривает это как препятствие на пути к трону?