Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба
Часть 75 из 118 Информация о книге
«Так просто?» – Карл окинул взглядом просторный замковый двор, мощенный небольшими чуть выпуклыми базальтовыми брусками, и мысленно покачал головой. Семь дней назад он покинул Флору, чтобы совершить короткую прогулку к Саграмонским Воротам. Он был один, как прежде и как множество раз в прошлом, просто шел туда, куда вела дорога. Он не знал, что ожидает его в Мраморных горах, ничего не загадывал и не строил никаких планов. Он просто шел, даже если на этот раз и ехал верхом. Однако уже на второй день пути ему стало известно о замке Кершгерида. И вот, не прошло и пяти дней, он стоит посередине большого внутреннего двора в потерянном летописцами и утраченном людской памятью горном гнезде Мертвого Волшебника, которого, как представлялось, давно постигло проклятие вечного забвения. Но, оказывается, никуда замок не делся. Уцелел, потому что, хотя и был некогда сильно разрушен – кем? как? когда? – настоящими руинами все-таки не стал. Во всяком случае, на первый взгляд уцелело здесь гораздо больше, чем было разрушено. «Так просто?» Вышел в путь и, почти не прилагая к тому усилий, оказался именно там, где хотел, вернее захотел, едва оказавшись на дороге, простертой в неведомое будущее. И куда же привела эта дорога? Что ожидало за внезапно открывшимися перед ним дверями? Это предстояло еще узнать и понять, но уже то, как Карл здесь оказался, кое-что говорило и о том, что могло ожидать его впереди. «Слишком просто», – решил он, обдумав случившееся. Возможно, это был всего лишь случай. Удача, из тех, что приходит иногда к людям, идущим вперед. Случай? Удача… Снова стечение непредсказуемых обстоятельств и невероятное везение ведут его куда-то по дороге, которую он не выбирал? Возможно. Однако не исключено также и то, что случай благоволил Карлу неспроста. Это ведь он сам – и никто иной – принял решение выйти из Флоры четвертого октября. Решил, отправился в путь и породил этим поступком цепь событий, которые затем могли уже вершиться сами собой, подвластные лишь воле случая, но также могли быть и следствием его действий. Про замок Кершгерида Карлу рассказал Гавриель, а про Геррида – покойная жена. Рефлеты… Увы, но это не был тот великолепный Гавриель, каким он был при жизни, и блистательная юная женщина, подарившая Карлу великое чудо подлинной любви, навсегда осталась лишь в памяти. Но и рефлеты, как выяснилось, призвал он сам. Вызвал их, совершив, пусть и неосознанно, нечто неподвластное случаю и противное человеческой природе. И Норну заставил явиться на встречу тоже он сам, и, знай он тогда, что творит, должен был быть готов и к тому, что Лунная Дева не снесет оскорбления и нанесет ответный удар. Она и ударила, а в том, что это была именно она, Карл больше не сомневался. И снова – случайно или нет – но, сплетя смертельное «кольцо», Норна дала толчок еще одной цепи событий, которые, в конце концов, и привели Карла в замок Кершгерида дорогой, намного короче той, что он представлял, отправляясь в путь. Итак, руководствуясь одной лишь интуицией, он вышел в дорогу тогда, когда вышел, и сам же – вероятно, пытаясь найти ответы на тревожившие душу вопросы – призвал рефлет Норны. Этим последним Карл обратил себя в мишень ее злобной мести, однако «кольцо» не справилось, потому что… Вмешался случай? И да, и нет. Что делает людей тем, что они есть? «Ты снова недооценила меня, женщина!» – Впрочем, Карл не чувствовал особого удовлетворения от того факта, что обстоятельства изменили его настолько, что ни он сам, ни его личный враг не смогли предусмотреть всех следствий случившихся перемен. Одинокий путник Карл Ругер исчез, волею случая и обстоятельств превратившись в совсем другого Карла, человека, связанного множеством взаимных обязательств – дружбы, любви, чести и долга – с самыми разными людьми и… нелюдями. Но, с другой стороны, случайна ли любовь? А дружба? Случайно ли, стоит он здесь не один, а в окружении всех этих людей? Так просто? Так сложно. Так мучительно трудно. 4 Карл только и позволил себе, что на мгновение заглянуть Деборе в глаза, но какое это было долгое мгновение! Казалось, остановилось само быстротекущее время, и руины замка Кершгерида вернулись в сумрак забвения, превратившись в небрежный набросок, сделанный неумелой рукой на серой дурной бумаге. И люди – множество людей и лошадей, толпившихся вокруг – утратили вдруг телесную сущность, став бесплотными тенями. Исчезли звуки. И признаки времени дня и года, места и обстоятельств утратили свой смысл и значение. Серебристо-серый туман, клубившийся в глазах Деборы, принял Карла, и они остались вдвоем, он и она, одни посреди бесконечного мира. «Не оставляй меня, – попросила она. – Никогда! Ни за что, не оставляй меня одну!» – Это был крик души. Это была такая мольба, на которую мужчина не может не ответить, не разорвав себе сердце. «Я не могу без тебя», – объяснила она, как бы оправдываясь. И в этих словах было столько тоски, слышалась такая печаль и боль, и такая любовь, что груз этот мог пригнуть принявшего его до земли. «Я знаю, – как-то сразу, без перехода и паузы, согласилась она с невысказанным возражением. – Я знаю, мужчины уходят… Их ведут честь и долг. А женщины… Что ж, женщины остаются ждать», – обычай сильнее разума, но чувства способны разорвать даже железные обручи обычая. «Как ты мог! – закричала Дебора, и гнев заставил затрепетать крылья ее носа. – Как ты мог?!» «Видишь, не смог», – Карл не знал, что еще может сказать, что должен сказать Деборе. Сказать, что любит? Боги! Какие беспомощные костыли вы дали нам, чтобы ходить по золотистым облакам Высокого Неба! «Я тебя люблю», – но что значили эти немудреные слова рядом с тем, что жило в его сердце? Сердце Карла было полно нежности и страсти. Оно пело от счастья и кричало от боли. Билось в едином ритме с другим сердцем, узнавая то, что бессильны передать слова, и сообщая этому другому сердцу, нежному и мужественному сердцу Деборы, то, что хотел и не мог выразить словами «сладкоречивый» мастер Карл. Но теперь слова стали не нужны. Они были излишни, избыточны… Слова… – Рад вас видеть, моя светлая госпожа! – Склонил голову Карл в безукоризненном поклоне. Мир рывком возвратил утраченную – пусть и на одно краткое мгновение – вещественность и целостность. И, словно, желая, компенсировать испытанное им небрежение, обрушился на Карла водопадом, гигантской штормовой волной, состоящей из огромного множества разнообразных звуков, запахов, и прочих ощущений, вытесненных любовью за грань осознания и возвращающих теперь то, что принадлежало им по праву. – Где мы, Карл? – вместо ответа спросила Дебора и озадаченно огляделась вокруг. И тут же, словно очнувшись ото сна, заозирались и все остальные. – Рад приветствовать вас, дамы и господа, в замке князя Кершгерида, иначе именуемого Мертвым Волшебником, – Карл сделал широкий жест рукой, обводя окружавшие их развалины. – Располагайтесь, прошу вас. Места хватит на всех. 5 Полдень. Солнце стояло прямо над головой, наполняя чуть прохладным сиянием прозрачное пустынное небо. А под ногами Карла, там, где всего каких-то четверть часа назад лежала устланная плотным упругим песком дорога, сразу за проломом в невысокой и не слишком толстой куртине, уходила далеко вниз отвесная скальная стена, казавшаяся отсюда, с высоты, совершенно гладкой. С того места, где стоял Карл, ущелье Второй ступени представлялось невероятно узким, а дно затягивала сизая пелена. Тем не менее, напрягая глаза и отпустив на волю свою душу, неотделимую от художественного чувства, Карл тщательно – насколько вообще возможно – исследовал заваленное большими валунами русло речушки, протекавшей по дну ущелья, и древнюю тропу, принужденную рельефом местности жаться к быстрой воде. Внизу, разбросанные как попало между могучих валунов и обломков скал, лежали тела людей и трупы павших лошадей. Создавалось впечатление, что бойня в ущелье Второй ступени произошла совсем недавно, но Карл не позволил себе обмануться. То, что он смог рассмотреть на дне ущелья, в большей степени являлось плодом воображения, но не тем, что могли видеть и видели даже самые зоркие глаза. Прошло уже четыре дня, и все это время, мертвые оставались не погребенными, брошенные на произвол стихии и неразумной жадности диких животных. Леон К сожалению, надеяться было не на что, но в любом случае, тело друга заслуживало лучшей участи, нежели быть съеденным шакалами и растащенным по косточкам горными ласками. Весь вопрос в том, как спуститься в долину и возможно ли это в принципе. Однако если замок стоит на отвесной скале, это ни в коем случае не означает, что жить в нем могут одни лишь птицы да горные духи. Гавриель сказал ему… Карл мысленно кивнул, благодаря богов Высокого Неба за своевременную подсказку, и посмотрел на ущелье другими глазами. Он представил, что идет по нему ночью, при луне. Луна… Карл оглянулся через плечо и, не обращая внимания на людей, столпившихся посреди двора в ожидании его распоряжений, посмотрел на восток. – Что? – чуть слышно спросила стоявшая рядом Дебора. – Что ты видишь? – Сейчас… Недалеко за куртиной, соединявшей две треугольные сторожевые башни, всего, быть может, метрах в трехстах от замка виднелся крутой скальный подъем. Собственно, крепость Кершгерида стояла на небольшом плато, вершине одной скальной стены, расположенной у основания другой – отрога горы, снежная вершина которой поднималась на юге. Луна, как минимум несколько раз в месяц, вставала над пологим гребнем в первом часу ночи, и тогда… Не было нужды снова оборачиваться к ущелью, чтобы понять, что происходит, когда луна освещает замок. В лунные ночи тени стен и башен появляются на противоположной стене Второй ступени и невидимое в дневное время горное гнездо Мертвого Волшебника обнаруживает себя, но вряд ли больше чем на полчаса-час. К тому же, поскольку люди в горах по ночам не путешествуют и, вероятно, редко разбивают лагерь в этом узком негостеприимном ущелье, то и тайны замка открывались до сих пор лишь тем немногим, кто не боялся ночных переходов и имел в душе достаточно любопытства и мужества, чтобы поднимать глаза к ночному небу. Выходило, что Гавриель сказал Карлу правду – «ночью, при луне» – и, следовательно, путь из ущелья должен был существовать тоже, поскольку маршал о необходимости взбираться по отвесной скале ничего не говорил. – Дамы и господа, – громко сказал Карл. – Давайте разобьем лагерь и осмотрим замок. Здесь должен быть выход в ущелье. Его следует найти. И ведь где-то же в замке должны быть ворота. Было бы интересно узнать, куда они ведут. А пока посмотрим, есть ли еще здесь вода, или мы будем вынуждены таскать ее снизу. Он улыбнулся Деборе и пошел обратно к колодцу, где терпеливо дожидался предоставленный самому себе Гектор. Подобрав по дороге камешек, Карл подошел к коню, похлопал по холке и, приблизившись к колодцу, посмотрел вниз, перегнувшись через высокий парапет. Судя по всему, выдолбленная в сплошном камне, круглая шахта уходила глубоко в недра горы. Впрочем, там, внизу, лежала непроницаемая тьма, и рассмотреть в ней хоть что-нибудь было невозможно. Однако клубившийся всего в нескольких метрах перед лицом Карла мрак ощутимо пах водой, и, значит, колодец во все эти длинные годы не пересох. Выпущенный из руки камень бесшумно канул во тьму, но спустя какое-то время чуткое ухо Карла уловило далекий, едва слышный всплеск. – Подземное озеро, – сказал он подошедшей к колодцу вслед за ним Деборе. – Или река. Я полагаю, метров восемьдесят – девяносто, самое большее – сто. – У кого-нибудь есть веревки? – спросил он начавших уже расходиться по двору людей. Сам он взял в дорогу всего лишь двадцатиметровый моток льняной веревки. Она была тонкой и крепкой – пологой свивки – но ее длины все-таки было явно недостаточно, чтобы дотянуться до далекой воды. Однако предусмотрительным, как Карл и предположил, оказался не он один. И ничего удивительного в этом не было. Напротив, было бы странно, если бы, отправляясь в дальний – чреватый непредвиденными осложнениями – путь, люди бана Трира или гвардейцы опытного, много повидавшего в жизни капитана Августа не захватили такой простой, но часто крайне необходимой вещи, как разумной длины пеньковой или льняной веревки. – Давайте сюда вашу веревку, капитан, – тихо, но со значением в голосе сказал Лешак, подойдя почти вплотную, и усмехнулся, смягчая этим строгость тона. – Вы ведь герцог теперь, ваша светлость, и негоже вам самому всем заниматься. Вот и госпожа принцесса вас уже заждалась. Так что идите и ни о чем не беспокойтесь, мы все, что следует, сделаем. Вы теперь не один. «И вправду, – едва ли не с удивлением подумал Карл, как если бы очнулся вдруг от зачарованного сна и обнаружил, что прибывает уже не в измышленном мире грез, а совсем в другом, полном иных реальностей мире. – Я уже не один, но привычка не платье, ее нелегко сбросить или сменить». – Ты прав, Август, – улыбнулся Ругер своему капитану, передавав свернутую в кольцо веревку, и кивнул, подтверждая справедливость высказанной Августом мысли. – Спасибо, что напомнил. «Людей делают манеры, а командира – дистанция, не так ли?» Он учтиво поклонился Августу и, обернувшись, парировал своей открытой улыбкой ироничный взгляд Деборы, наблюдавшей за его суетой со стороны. «Делать нечего, – покачал он мысленно головой. – Если правда, что некоторые женщины видят то, чего и нет, то есть и такие, от которых не спрячешься ни за плащом ночи, ни за двусмысленностью слов». – Прошу вас, моя светлая госпожа, – протянул он руку Деборе. – Пойдемте… Он бросил рассеянный взгляд вокруг и не удивился, когда неожиданно, но, как показалось, безошибочно определил цель предстоящей прогулки. Или это сама «цель» показала ему себя? Но, как бы то ни было, Карлу вдруг страстно захотелось осмотреть донжон, в котором Кершгерид, очевидно, никогда не жил, раз уж построил себе такой роскошный палас. Но, скорее всего, башня не служила князю и обыкновенной кладовой, как во многих других замках. – …осмотрим донжон, – закончил Карл фразу, уже ощущая в ладони прохладные пальцы Деборы. – С удовольствием, – улыбнулась она. – Но скажи, Карл, ты теперь все время будешь обращаться со мной, как с принцессой? – Нет, – спрятав улыбку, ответил он. – Иногда как с принцессой, а иногда как с рабыней. Не забывай, Дебора: по законам Сдома ты все еще являешься моей неотъемлемой собственностью. – Большая беда! – она тоже стала серьезной и смотрела ему прямо в глаза. – Я тебе и так принадлежу, Карл, и сроки владению твоему – вечность. 6 Донжон Карла не разочаровал. Прежде всего, в нарушение традиции, эта огромная квадратная башня не была отделена от прочих замковых строений. Напротив, она составляла единое целое с массивной и высокой внутренней стеной, делившей замок надвое. Впрочем, куртины, – соединявшие донжон с левой и правой сторожевыми башнями, – поднимались едва ли на треть его высоты, и проходов со стен внутрь этой мощной цитадели предусмотрено не было. Более того, с той стороны башни, которую видел сейчас Карл, над проходившей по гребню стены открытой галереей, нависали машикули, позволявшие обстреливать противника, буде тому удастся все-таки туда забраться. Точно такая же полубашенка с бойницей в скошенном основании нависала и над единственным входом в донжон – низкой дверцей, расположенной неожиданно высоко, как минимум на уровне третьего яруса. Туда, наверх, вела узкая и крутая лестница без перил, прижимавшаяся к глухой каменной стене. Примерно на середине подъема находилась ровная площадка длиною не менее четырех метров, однако, достигнув ее, Карл обнаружил, что и здесь все обстояло не так просто, как могло показаться снизу. На деле, это была не одна, а две крохотные площадки, два каменных выступа, соединенные между собой узким деревянным мостиком. Вообще, как успел заметить Карл, в замке сохранилось на редкость много дерева, что было более чем странно, учитывая, сколько веков он находился в запустении. Поневоле приходилось предположить, что горное гнездо Кершгерида – что бы ни говорил о Даре князя маршал Гавриель – все еще сохраняет некую магическую силу, которой, надо полагать, было буквально пропитано в те давние времена, когда в нем еще жил и правил Мертвый Волшебник. Если чары, хранившие дерево от гниения и тлена, продолжали действовать и поныне, то каким же должно было быть породившее их колдовство? Поднявшись с Деборой на первую площадку, Карл остановился и внимательно осмотрел мостки, по которым предстояло пройти. Поверить в то, что эти узкие темные доски сохранили прочность на протяжении четырех сотен лет, было непросто, но, судя по тому, что видели глаза Карла, и утверждала его интуиция, так все и обстояло. Впрочем, возможно, мостки эти оставил здесь не Мертвый волшебник, а маршал Гавриель? Однако и со времени, когда маршал – по его же собственным словам – побывал в крепости, прошло совсем немало времени. Тем не менее, чутье охотника и солдата подсказывало, что дерево это, пусть и было очень старым, все еще живо и, соответственно, способно выдержать тяжесть человеческого тела. Покачав мысленно головой, он вступил на темные доски, и ничего неожиданного не произошло. Способность на взгляд определять природу вещей не подвела Карла и на этот раз. Мост легко принял на себя его вес, и Карл без труда – в три быстрых уверенных шага – миновал провал и, оказавшись на второй площадке, обернулся к Деборе, предлагая ей руку. Однако помощь женщине оказалась не нужна. Она только благодарно улыбнулась и, не дрогнув, легко перешла по доскам, принудив таким образом Карла подняться на несколько ступеней выше, чтобы освободить ей место на втором каменном выступе. Оставшаяся часть подъема никаких сюрпризов не преподнесла. Зато внутреннее устройство донжона приятно удивило Карла, давно не встречавшего такой блистательной изощренности в строительстве фортификационных сооружений. Оказалось, что башня была хитроумным образом разделена по вертикали и горизонтали, так что была уже не столько редюитом[8], сколько главным элементом оборонительного устройства замка. Из просторного и абсолютно пустого квадратного помещения, куда Карл и Дебора попали через узкий стреловидный проем, прорезанный во впечатляюще толстой стене, по крутым деревянным лестницам можно было подняться наверх, где смотреть было в сущности не на что, – два верхних яруса были сильно разрушены, – или спуститься на второй этаж. Однако дальше – вниз ходу из него не было. В принципе, нижний – подземный или цокольный – этаж донжона и всегда отделялся от прочих помещений башни, но здесь граница проходила по каменному своду первого, высоко расположенного яруса. Впрочем, загадка разрешалась просто: первый и цокольный этажи донжона образовывали единый объем, где размещалось огромное и крайне замысловатое устройство, собранное из деревянных и железных балок, осей, рычагов и колес. Судя по тому, что смогли рассмотреть Карл и Дебора сквозь круглые бойницы, прорезанные в каменном полу просторного покоя, занимавшего весь второй этаж, это был подъемный механизм, устроенный над широкой шахтой, уходившей куда-то в глубь горы. Едва увидев этот механизм и облицованное базальтовыми блоками жерло колодца с вьющейся вдоль стен спиральной лестницей, продолжение которой терялось во тьме, Карл понял, как устроил свое подоблачное гнездо князь Уль Кершгерид. Донжон стоял над шахтой, пробитой, вероятно, до самого основания горы, то есть до уровня ущелья Второй Ступени. Наверх, в замок, можно подняться или по узкой спиральной лестнице или в клети подъемника, которая, судя по размерам механизма, построенного над колодцем и диаметру самой шахты, должна была иметь достаточные размеры, чтобы поднимать одновременно двух лошадей или пару быков. А выйти из донжона поднявшиеся наверх люди могли только во второй замковый двор, отделенный от того, в котором оказались Карл и его спутники, высокой внутренней стеной. Оба двора наверняка соединялись проходом через одну из двух сторожевых башен, что уменьшало риск внезапной атаки через колодец. Хотя, внезапной такая атака не могла быть по определению. Подняться на полторы сотни метров вверх по узкой, жмущейся к каменной стене лестнице без перил, не выдав при этом своего присутствия стражникам, которые в те времена наверняка держали пост у основания подъемника, было практически невозможно. А двор, куда попадали гости князя и его квартирьеры, снабжавшие замок всем необходимым, и который Карл рассмотрел через узкое окно-бойницу в стене третьего яруса, – по сути глухой каменный мешок – был образован двумя внутренними стенами, отсекавшими средних размеров площадь, мощенную брусчатым камнем, от остальной территории замка, и внешней куртиной, ограниченной двумя сторожевыми башнями. Впрочем, при более тщательном рассмотрении вторая башня оказалась надвратной, защищавшей вход в замок со стороны горы. – Ну, что ж, – Карл встал с колен, на которых до сих пор стоял, рассматривая внушающий уважение механизм подъемника, и рассеянно оглядел пустое, скудно освещенное помещение. – Теперь мы, во всяком случае, знаем, как нам спуститься в ущелье.