Метро 2033: Кочевник

– Ну это уже нормально, – кивнул Шал, – пойдет.

– Спать нада, Сталый. – Фань убрала остатки еды, отнесла в буер и принесла еще пару одеял. Как солнце скрылось, стало ощутимо прохладно. – Утлом лана ехать нада.

– У тебя веревка есть?

– Велевка? Пачиму велевка?

– Так есть или нет? Если есть, покажи, – настаивал Шал.

– Сичас плинису.

Фань выхватила из костра горящую ветку и ушла к лодке. Возилась там некоторое время и все-таки принесла моток. Шал забрал его и понюхал. Баранина, то, что нужно.

– Ты слышала про паука каракурта? Черный такой, маленький. Ядовитый очень.

– Слысала. У нас два чилавека кусал. Они умилали, е-мае.

Шал размотал веревку и стал ее укладывать вокруг костра так, чтобы спальные места оказались во внутренней окружности.

– Когда спишь на улице, лучше спать на бараньей кошме. Каракурт не может передвигаться по ней – лапы путаются в шерсти. В детстве часто приходилось спать на улице, когда с дедом на джайляу скот пасли. И если кошмы не было, дед и мать всегда заставляли аркан из бараньей шерсти вокруг укладывать. Каракурт не переносит запах барана. Я тут в пустыне уже несколько дней, и паук не укусил, хоть и не было аркана, потому что в песках валялся. Но, знаешь, раз на раз не приходится. Удача такая привередливая, что я уже всего опасаюсь. Не хотелось бы после чудесного спасения тобой утром не проснуться. Вон там саксаул, а пауки и строят свои норы рядом с растительностью. Нужно быть осторожными.

– Сагласна! Асталозно – халашо!

– Точно. А где это у вас люди умирали от укуса каракурта?

– Какая твоя дела? Пачиму многа ваплосы задавать нада, твая мать?

– Интересно просто, – пожал плечами Шал.

– Не тычь носа в чузая плосо! Многа знать – быстла сталеть! Ты сталый касах стал, многа спласывать, сука?

Шал смущенно улыбнулся. Несмотря на ошибки в произношении и неправильные буквы, он все понял. И про «чужое просо», и что «много будешь знать, скоро состаришься». Девчонка оказалась не только «колючая», но и «зубастая», и умела даже подколоть в нужном месте. «Старый стал, потому что любопытный?» Тонко. Ох и лиса китайская! Хорошо ее русские люди учили.

– Вот когда ты сама станешь старая, спроси себя, от любопытства это или от времени.

– А я ваплосы задавать не буду и маладая астанусь! – Фань улеглась на покрывало, демонстративно достала оружие из кобуры, накрылась одеялом и повернулась к нему лицом. Ствол пистолета оказался направлен в сторону Шала.

Шал спорить больше не стал. Последовал ее примеру, заняв место с другой стороны костра, уставился в звездное небо и задумался. Девчонка явно имела какую-то тайну, о которой не хотела распространяться. И что удивительно, сама с расспросами не лезла, нарушая общеизвестные притчи о женской любознательности. Просто принимала все происходящее как данность? Неизвестные мужчины, валяющиеся в пустыне, обычное дело, видимо, как тот же растущий жузгун на склоне бархана, и попадаются ей так часто, что она уже не удивляется? Впрочем, смелости ей не занимать, раз путешествует одна. И судя по всему, осторожности жизнь ее тоже научила – даже старый оборванец доверия не вызывает, собственно, как и она сама. Но попыток убить не делает, уже хорошо. А откуда она взялась тут, бесспорно, интересно, но не до такой степени, чтобы умирать от любопытства. Захочет, расскажет, нет – каждый имеет право на личный скелет в шкафу. Так же, как и на надежду. Но вот с этим ее придется огорчить. В качестве благодарности за спасение просто необходимо предупредить об опасности.

– Фань! – позвал девушку Шал, – не спишь еще?

– Я хотеть спать! Не месай мне!

– Тебе нельзя ехать в Алматы.

– Пачиму нельзя? – Она открыла глаза.

– Потому что город разрушен. Двадцать лет назад там сбросили ядерные ракеты, и я сомневаюсь, что кто-то выжил. Короче, все умерли. Ты знаешь, что такое ядерное оружие?

– Знаю. Болсая смелть.

– Точно. Большая смерть.

– Спать давай. Утло вечела умнее.

– Откуда ты такая умная взялась-то?

– Паказать?

Шал заржал уже в голос. Он понял, что она имела в виду.

– Не надо! Пошлячка! Спокойной ночи!

– Кто ласытся спать, спакойная сна!

«Надо же, и Цоя цитирует. Образованная, блин»…

Неужто все же одна? Хотя, был бы кто-то рядом, уже давно себя обнаружил бы. И если они планируют какую-то пакость, зачем его кормить? Он сейчас не боец, реакции заторможены, давно могли скрутить… Правда, кому он нужен, кроме Иргаша?



Сильно потянуло дымом, и Шал проснулся. Вскочив, он огляделся и облегченно выдохнул: было уже светло, и это Фань разожгла костер. Никто его не убил, не связал, да и к собственному стыду и удивлению, почти всю ночь проспал спокойно, практически без сновидений. Сначала лежал, прислушивался к ночным звукам, ожидая нападения, и чтобы внезапно не заснуть, вывернул правую руку и сунул ее под спину, предполагая, что когда она занемеет, он проснется. Несколько раз проваливался в дремоту, и рука действительно помогала очнуться, спать-то на ней неудобно. Помассировав ее и отдохнув, опять прятал под спину и снова проваливался в сон. Потом, видимо, под утро, когда сон наиболее крепок, просто отключился, словно кто-то повернул выключатель, а сейчас снова включил. Ну оно так и лучше. Главное, кошмары не мучили, и он превосходно отдохнул. Пожелав девушке доброго утра, Шал сделал несколько упражнений, разминая тело, потом схватил флягу с водой и убежал за ближайший бархан. Утренний туалет дело серьезное и требует обязательного уединения.

Пока занимался своими делами и умывался, заметил странные следы на песке. Нет, не подтверждение вчерашних подозрений, а что-то иное. Цепочка следов пролегала в стороне, и к месту их привала не сворачивала, вела куда-то на соседний бархан. Оставленная четырьмя когтистыми лапами, между которыми шаг был широкий, а следом что-то волочилось, что-то типа мощного хвоста. Шал уже догадался, кто это мог быть.


Взобравшись на вершину бархана, осмотрелся. Приходилось сильно щуриться – резкий ветер с северо-запада поднимал мелкие частицы пыли и песка и швырял их прямо в лицо. На юге пусто и тихо, там простиралась степь. В другие стороны света тянулся песок, и на нем прекрасно были видны лунки следов. Вскоре на очередной гряде барханов появилось длинное гибкое тело и тут же скрылось на другой стороне. Варан, и очень большой. Удивительно, что не сунулся на место стоянки людей, хоть и прошел совсем рядом. Сытый, или не учуял?

Быстро вернувшись в лагерь, он первым делом спросил Фань об оружии.

– Ты когда свой пистолет чистила?

– Пака ты спал.

– Хорошо. А еще есть оружие?

– Ноз.

– И все?

– Да. А сто?

– Да тут варан поблизости бродит. С пистолетом против него ничего не сделаем, если сунется. Уходить надо, а то сожрет за милую душу. Ты когда собираешься отправляться дальше?

– Как покусаем. Ты хотеть кусать?

– Давай поедим, – согласился Шал и уселся у костра.

Фань уже успела разогреть вчерашний ужин и сразу протянула ему ложку. На месте котелка над огнем булькал небольшой чайник.

– Ты не отказалась от намерения отправиться в Алматы? Все-таки поедешь туда?

– Паеду.

– Ну и зря. Так… как бы определить, где мы находимся. У тебя есть карта?

– Есть. И компас.

– На настоящем корабле пустыни просто обязан быть компас, – улыбнулся Шал. – Основательно ты подготовилась к путешествию.

Быстро орудуя ложками, доели вчерашнюю кашу, и Фань достала немного помятые алюминиевые кружки. Когда-то такими снабжали армейские столовые. Вдруг ветер стих и накатило резкое ощущение духоты. Потягивая настой из трав, Шал взял нож и воткнул в землю, пытаясь определить точное время.

– Сто ты делаес?

– Пытаюсь понять, который сейчас час. Вроде часов девять, судя по солнцу и тени, что отбрасывает нож.

Фань отвернула рукав на левой руке и посмотрела на часы.

– Аха, потьчти девять.

– Что же ты раньше не сказала, что у тебя часы есть?

– А ты спласывал, твая мать?

– Хватит уже мою маму трогать! – не выдержал Шал. – Ты чего ругаешься постоянно?

– Пливыкла. Все лусски люди так гавалят.

– У них и другие нехорошие слова есть. Их тоже знаешь?

– Знаю! Сказать?

– Не надо, – буркнул Шал, – я тебе верю. Тащи карту.

– Сичас.

Снова тихонько подул ветер. Фань легко вскочила с колен и убежала к лодке. Принесла пластиковый пакет, покопалась в нем и извлекла свернутую карту. Из нее выпали несколько фотографий, но девушка быстро их собрала, не дав толком разглядеть, и затолкала обратно в пакет. Протянула компас.

– Не надо, – отмахнулся Шал, разворачивая карту, слегка потертую на сгибах. К его удивлению, их оказалось несколько штук. – Военные? Где взяла?

– Стылила.

Шал прищурился и пристально на нее посмотрел.

– Я уже боюсь что-нибудь у тебя спрашивать. Ты или материшься, отказываясь отвечать, или все нужные в походе вещи оказываются стыренными. Ты авантюристка какая-то. Или шпионка. Откуда сбежала?

Фань взгляд выдержала, уставившись на него исподлобья, но ничего не сказала. И правильно, чего несколько раз повторять, все и так ясно – «какая твая дела».

– Ладно, молчи, раз так нравится. – Шал вернулся к картам. Повертел, рассматривая типографские отметки на полях, и понял, что уже видел подобные. Старые карты Генштаба СССР девяностых годов прошлого века, но с исправленными названиями по две тысячи третий. Точно такие же были и в казахстанской армии. И надо отдать должное запасливости девушки – где бы она их ни утащила, взяла, видимо, целиком всю пачку. Потому что тут были карты нескольких областей южной части Казахстана.