Мистическое кольцо символистов

– Сами решили рекламу себе сделать или надоумил кто? – мастеря еще один бутерброд, сурово осведомился Леднев.

Заподозрив в вопросе подвох, гуру энергетических практик кинул на капитана изучающий взгляд и с сомнением протянул:

– Ну-у, не знаю. Вроде бы сам придумал. А может, и нет. Не помню уже.

– А вы, господин Панаев, вспомните, это важно, – со своей стороны поднажал следователь Цой.

Теперь уже не один капитан был суров. Теперь и от добродушного на вид следователя повеяло холодом, что не могло не напугать трусоватого гуру парапсихологии.

– Ну, если важно, попробую вспомнить, – стараясь понравиться, заискивающе улыбнулся Панаев. И, закатив глаза, начал вспоминать: – Точно не скажу, но, кажется, в первый раз речь о рекламной кампании зашла, когда мы встретились с Ангелиной в «Рэдиссон-Славянской» на зимней конференции. Геля рассказала, что проект новый запустила, сверхприбыльный. А я стал рассказывать, что мне не до проектов – с женой проблемы. Земфира-то моя оказалась не в себе. Я пожаловался, что, честно говоря, я побаиваюсь, как бы Земфира не выкинула какую-нибудь штуку. Да, точно. Ангелина сразу же ухватилась за мои слова и стала спрашивать, не собирается ли Земфира куда-нибудь надолго уезжать. Скажем, к родителям. На парочку недель. А то и на месяц. И как было бы хорошо, если бы во время отсутствия жены меня нашли в квартире мертвым. А потом я стану приходить к Земфире по ночам и говорить, что смерти нет, и я тому – живое подтверждение.

Геля уверяла, что Земфира обязательно расскажет о моих визитах прессе, покажет полученное от меня кольцо, ее сочтут безумной и закроют в лечебницу. А потом я появлюсь где-нибудь в родном Новосибирске. И дам большое интервью, что воскрес из мертвых, дабы вести за собой учеников. И вот тогда-то отбоя от желающих поступить в мою Школу не будет. Ангелина говорила, что таким образом я убью сразу двух зайцев – избавлюсь от сумасшедшей женушки и сделаю себе бесплатную рекламу.

– Илья Петрович, правильно ли я понимаю, что между квартирами существует ход? – осведомился Вик, с любопытством поглядывая в сторону спальни.

– Все верно, – закивал старик. – Между спальнями находится дверь, задвинутая шкафами. Достаточно в одной квартире войти в шкаф и сдвинуть в сторону стенку, чтобы попасть в соседнюю квартиру. Пойдемте, я покажу.

Он поднялся, вышел из кухни и направился в дальнюю комнату, служившую спальней. Шел он, ссутулившись, втянув голову в плечи и по-стариковски приволакивая ноги.

Глядя на его горбатую спину, Вик подумал, что если юная красавица Земфира Аюшева вышла замуж за эту развалину, значит, на то действительно имелись веские причины.

Добравшись до спальни, старик приблизился к шкафу и, хихикая, с видом фокусника распахнул обе дверцы разом. В пустом отсеке и в самом деле виднелся проделанный в стене проем. Проем был закрыт фанерной панелью. Откатив панель в сторону, старик немного нагнул голову и шагнул в открывшееся пространство соседней квартиры, сразу же запутавшись в вешалках с одеждой.

– Удобно, ничего не скажешь! – оглядывая проход в стене, хмуро проговорил капитан. – Как будто специально для вашего спектакля придумано.

– Да нет, скажете тоже, специально! – беззаботно отмахнулся Панаев, возвращаясь обратно в шкаф и устанавливая панель на место.

Захлопнув дверки, хозяин вернулся на кухню и, усевшись на место, благодушно пустился в пояснения.

– Вы не поверите, вторую квартиру мы купили совершенно случайно. Когда мы с Гелей в этот дом приехали, переживали очень, какие попадутся соседи. Поэтому и целый этаж выкупили. А потом Ангелина говорит – а вдруг за стенкой в соседнем подъезде какие-нибудь приземленные личности обитают? Шуметь будут, ругаться, энергетические потоки нарушать. Навела справки и выяснила, что по соседству с нами никто не живет, квартира выставлена на продажу. Геля говорит – давай и ее купим, пусть будет на всякий случай. И видите – пригодилась! Кирпичи между спальнями разобрали, и получился проход – лучше не придумаешь.

– И в самом деле, – все так же хмуро заметил капитан Леднев, – трудно придумать более циничный способ, чтобы свести Аюшеву с ума.

– Ее не надо было с ума сводить, – огрызнулся гуру-психопрактик. – Земфира и без меня была с приветом. Признаю, что я, старый дурак, повелся на красивую мордашку. А оказалось, что дамочка того.

Он скривился и покрутил пальцем у виска.

– Кто кирпичи разбирал? Неужто сами? – осведомился следователь Цой.

– Влад Яковлев все сделал. Он парень рукастый.

– Да уж, вижу, что рукастый. Ему бы эти его руки да засунуть в одно место, – нехорошо усмехнулся Леднев, и Виктор тут же от греха подальше сменил тему.

– А скажите, почему вы с Ангелиной Юрьевной развелись? Такая дальновидная женщина, все предусмотрела, даже покупку квартиры впрок.

– Ссориться стали часто, – вздохнул Панаев. – Из-за бизнеса. Я-то привык работать по-старинке, в блокноте все мои записи – сколько принято денег от учеников, сколько заплачено преподавателям, а сколько на аренду пошло. Понимаю, что это неправильно, но такой уж я, меня не переделать. А Геля требовала зарегистрировать бизнес как полагается, чтобы все было компьютеризировано, чтобы отчетность в налоговую подавать и ни от кого не бегать. Говорит – во всем мире программы личностного роста государством поддерживаются, а мы как при совке, все время кого-то боимся. Меня это стало раздражать, и я сказал, что пусть создает свое учение, а меня оставит в покое. Она открыла свой бизнес. И подала на развод.

– А почему вы при разводе не оформили отказ от отцовства? – решил зайти с козырей Вик.

– От какого отцовства? – растерялся собеседник. – Не было у нас детей.

– Вот, взгляните.

Виктор протянул экстрасенсу распечатку ответа волгоградских коллег и, переглядываясь с Ледневым, наблюдал, как округляются глаза читающего.

– Вообще не помню, чтобы я какие-то документы на отцовство подписывал, – потрясенно протянул Панаев, возвращая бумагу. – Ну Геля! Ну змея! Я про сына Валеру вообще в первый раз от вас слышу.

– Разве такое возможно – не помнить, что подписываешь? – не без ехидства удивился капитан.

Его неприязнь к хозяину ощущалась все больше. Панаев взглянул на преисполненного сарказма оперативника и с вызовом ответил:

– В случае с Ангелиной – возможно. Геля сильный гипнотизер. На моих глазах в кабинете стоматолога пациента в транс ввела, без заморозки парню корни двух зубов удалили. Столько лет с ней жил и не думал, что Геля со мной свои штучки проделает. Хотя и не нахожу в ее странной выходке особого смысла.

В отличие от капитана Вик явной антипатии к Панаеву не испытывал. Скорее, его снедало любопытство – откуда у людей берется столько наглости, чтобы вдруг объявить себя Учителем и начать указывать, как кому жить? Если Панаев смог повести за собой толпы последователей, то для чего сейчас прикидывается дурачком?

Следователь Цой перестал разглядывать благодушно раскинувшегося на табурете хозяина и жестко произнес:

– Да бросьте, Илья Петрович! Все вы понимаете, только боитесь себе признаться. Рассказать, как Ангелина Юрьевна видит дальнейшее развитие событий?

– Попробуйте, – неуверенно протянул старик, доливая себе в бокал остатки коньяку, выпитого в процессе беседы.

– По пункту первому Цатурян вас не обманула. Сегодня в прокуратуру и в самом деле пришла Земфира Аюшева и рассказала про ваши ночные визиты, а также про подаренное вами кольцо. Как и предполагала Цатурян, ваша вдова говорила вещи странные, эзотерические, обосновав необходимость психиатрической экспертизы. Прямо из прокуратуры Земфиру Фазиевну увезли в институт Сербского. Как вы и спланировали, вашу жену, скорее всего, признают невменяемой и положат на лечение. А вот дальше возможны сюрпризы.

– Для общественности вы уже мертвы, ваше тело обнаружено и опознано. Поэтому устранить вас не составит особого труда, – вступил в беседу Леднев.


– В принципе теоретическая база заложена, почва удобрена, дело за малым – практическим исполнением замысла Ангелины Цатурян, – кивнул следователь.

Панаев сжался в комок и с ужасом смотрел на сыщиков.

– Да ладно, Витюш, что ты все намеками да недомолвками! Говори уж прямо, что Илью Петровича стопроцентно грохнут и закопают в ближайшем лесочке, – зловеще сообщил капитан.

– Возникло одно непредвиденное обстоятельство, которое не даст злодейству осуществиться, – мягко оборвал его Вик, пытаясь разрядить обстановку. – Люди капитана Леднева задержали на крыше бывшего сожителя Ангелины Викторовны, когда тот пытался проникнуть на ваш балкон. Задержанный рассказал про это укрытие, где мы и обнаружили вас, уважаемый Илья Петрович. А еще рассказал про их с Цатурян сына. Мы проверили и выяснили, что ребенок Ангелины Викторовны записан на ваше имя, хотя вам об этом ничего не известно. Это явное мошенничество. И цель его очевидна. Но Цатурян не знает, что нам что-то об этом известно, поэтому сегодня она придет и скажет, что пора ехать в Новосибирск, или где вы там должны воскреснуть.

Слушая, Панаев все больше и больше бледнел, и, услышав про Новосибирск, сдавленно произнес:

– Почему именно сегодня?

– Ну сами подумайте. Земфиру уже забрали в больницу, являться к ней больше не надо, так что Цатурян вы больше не нужны. Значит, пора отправлять вас в Новосибирск. Скорее всего, по дороге в аэропорт вас попытаются убить.

– Зачем? – тупо спросил Панаев.

Леднев яростно заскрежетал зубами, делая порывистое движение в сторону экстрасенса с явным намерением ударить, но Вик осадил капитана взглядом и невозмутимо пояснил:

– Чтобы вашим учением, Школой и разными другими хорошими вещами – да вот хотя бы двумя этими квартирами – завладел ваш пасынок Валера.

Старик слился посеревшим лицом с выцветшими обоями и окончательно севшим голосом запротестовал:

– Да нет! Что вы такое говорите! Геля на это не пойдет!

– Это почему же? – Леднев иронично вскинул бровь. – Что этой сучке может помешать?

– Похоже, Ангелина Юрьевна давно и целенаправленно движется к своей мечте. От нищей медсестры в провинциальном Волгограде к владелице успешного бизнеса по промыванию мозгов в столице нашей родины Москве. И со дня на день к уже имеющимся ее благам вот-вот прибавятся еще и ваши несметные богатства. Так скажите мне, Илья Петрович, почему теперь, когда почти все получилось, Ангелина Цатурян вдруг не сможет вас убить? Конечно, не сама. Она попросит Яковлева.

По внезапно изменившемуся лицу старика стало понятно, что он осознал происходящее и поверил в вероятность своей скорой гибели.

– А что же делать? – непослушными губами прошептал перепуганный дед.

– Прикинуться идиотом, – пожал плечами Леднев. – Дать убийцам возможность вывезти вас в лес. Они начнут вас убивать, и мы возьмем преступников с поличным. Цатурян ведь сегодня обещала прийти?

– Сегодня. В шесть вечера.

– Вот и отлично, – улыбнулся Вик. – Мы вызовем подкрепление и будем за вами следить. Вы сможете сыграть доверчивого простака?

– Теперь уже не знаю, – неуверенно прошептал Панаев. И вдруг сорвался на истерику, пронзительно выкрикивая: – Вы мне рассказали, и я уже ничего не знаю! А вдруг они не станут ждать до леса и начнут убивать уже в машине?

– Скорее всего, не начнут, – успокоил неврастеника Леднев. – Ангелина Юрьевна – тетка практичная. Если убьет в машине, кровью зальет салон. Не станет Цатурян машину портить.

Уперев локти в стол, старик обхватил голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, с надрывом простонал:

– Господи! И за что мне это наказание?

– Как за что? – удивился следователь Цой. – Сами кашу заварили.

– Какую еще кашу? – огрызнулся старик.

– Учение создали? Создали. Адептов навербовали? Ну, и сами понимаете, зависть к вашему успеху не дает другим уснуть, – подлил масла в огонь циничный Леднев.

– Да ничего я не создавал, – сверкая злыми глазами, выдохнул экстрасенс. – Хотите честно?

– Кто ж не хочет честно? – усмехнулся следователь.

Старик опрокинул пустой бокал, допив последние капли коньяка, сунул порожнюю бутылку под стол и сделался вдруг спокойным.

– Я расскажу, и вы поймете, что все не то, чем кажется, – проговорил он, отправляя в рот кусок ветчины и с аппетитом начиная жевать. – Слушайте, как дело было.





Москва, август 1910 года




Герман фон Бекк сидел за рулем новенького «Даймлера», припаркованного рядом с «Метрополем», и задумчиво смотрел на стеклянную витрину торговой галереи. Отражаясь в чисто намытом стекле, по улице неспешно фланировали прохожие, изредка останавливаясь и рассматривая выставленные в витрине солидные часы фирмы Павла Буре, показывающие половину третьего пополудни. На прошлой неделе фон Бекку стукнуло тридцать лет, но предвкушаемой радости Герман не ощущал.

Вроде бы все складывалось так, как он хотел. Задумал создать кинофабрику – получилось не хуже, чем у Ханжонкова. Хотя, конечно, во многом поспособствовали миллионы его семьи, нажитые двумя поколения фон Бекков на подрядах по строительству железных дорог.

Бабушка Германа, Тамара Максимилиановна, родила девять детей, и только трое из них – мальчики. Старший и любимый, Леонид, был отцом Германа. После смерти деда – основателя клана – Леонид принял дела, и его широкий разгульный образ жизни нанес железнодорожной империи существенный урон.