Мое ходячее несчастье
Часть 46 из 85 Информация о книге
Скрипнула кровать Шепа, потом по полу зашлепали его ноги. Дверь спальни открылась, и он появился на пороге, щурясь от яркого света. — Какого хрена, Трэв? Ты опять за свое? А кто-то, кажется, говорил, что влюблен в Эб… — Он осекся: его взгляд наконец-то сфокусировался. — Привет, Эбби. — Привет, Шеп, — ответила она с веселой улыбкой, опуская Тотошку на пол. Прежде чем мой братец успел что-нибудь спросить, я потащил Эбби по коридору. Мы обнялись. Голубка без колебаний сдернула с меня футболку. Я помог ей снять куртку, потом она стянула свитер и топик. В ее взгляде я прочел решимость и не стал спорить. Через секунду мы оба были совершенно раздеты. Какой-то тихий голос внутри меня подсказывал, чтобы я не спешил, что лучше растянуть наслаждение, но Эбби заглушила его своими быстрыми поцелуями и мягкими стонами, которые издавала при каждом моем прикосновении. Как только я опустил ее на матрас, она протянула руку к тумбочке. Тут я вспомнил, что дал своеобразный обет безбрачия, безжалостно разбив банку с презервативами. — Вот дерьмо! — сказал я, задыхаясь. — Я же их выбросил! — Как! Прямо все? — Я подумал, раз ты не… раз ты не со мной, они мне больше не нужны. — Шутишь! — проговорила Эбби, от удивления ударившись о подголовник. Я наклонился, тяжело дыша, и уткнулся лбом ей в грудь: — Я же всегда говорил, что ты для меня особенная. Дальше все было словно в тумане. Голубка произвела какие-то мудреные расчеты и заключила, что не должна забеременеть на этой неделе. Каждым сантиметром своей кожи я почувствовал тело Эбби и, не успев опомниться, вошел в нее. Раньше я никогда не занимался сексом без презерватива. Оказалось, отсутствие куска латекса меньше миллиметра толщиной многое меняет. Каждое мое движение вызывало в нас обоих то противоречивое чувство, когда непонятно, чего хочешь больше: продлить удовольствие или, наоборот, полностью отдаться порыву, приблизив момент кульминации. Почувствовав движение Голубкиных бедер и услышав, как ее тихие невнятные слова переросли в радостный крик, я не смог больше себя сдерживать. — Эбби, — прошептал я, — я хочу… Мне нужно… — Не останавливайся, — пробормотала она, впиваясь ногтями мне в спину. Я качнулся еще один раз, последний. Видимо, при этом я громко вскрикнул, потому что Голубка зажала мне рот. Я изо всех сил зажмурился, по телу пробежала дрожь. Наконец я замер и, тяжело дыша, посмотрел Эбби в глаза. Она подняла на меня усталый, удовлетворенный взгляд и улыбнулась, как будто чего-то ждала. Я обхватил ее голову ладонями и принялся целовать снова и снова, с каждым разом все нежнее. Дыхание Эбби замедлилось, она вздохнула. Я лег рядом и притянул ее к себе. Она прижалась щекой к моей груди, накрыв мне руку волной своих волос. Еще раз дотронувшись губами до Голубкиного лба, я сцепил пальцы у нее на спине. — Только не исчезай больше, ладно? Утром я хотел бы проснуться вот так. Эбби поцеловала меня в грудь, но глаз не подняла. — Я никуда не уйду. Когда рассвело, я лежал в постели с любимой женщиной и мысленно обещал себе, что стану лучше, стану достойным ее. Никаких больше взрывов, никаких перепадов настроения, никаких вспышек гнева. Я ждал, когда Эбби проснется, и, касаясь губами ее кожи, каждый раз повторял про себя это обещание. Знал, что сдержать его нелегко: жизнь за пределами квартиры наверняка будет провоцировать меня на новые срывы. Но я впервые встретил девушку, которая мне небезразлична, и собирался любой ценой ее удержать. Поэтому ревность и мнительность нужно было отогнать как можно дальше. Это удалось не сразу. За обедом Крис Дженкс снова вывел меня из равновесия, а каких-нибудь двадцать минут спустя я пригрозил убить Паркера. Но Голубка была на редкость терпелива и все мне простила. Эбби много раз доказывала, что способна принять меня таким, какой я есть. Но я все равно больше не хотел быть тем агрессивным придурком, каким окружающие привыкли видеть Трэвиса Мэддокса. Контролировать свою всегдашнюю вспыльчивость, помноженную на чувство ревности, оказалось труднее, чем я ожидал. Я решил избегать ситуаций, которые могут вывести меня из себя. А еще старался не думать о том, почему все самцы кампуса облизываются при виде Эбби: во-первых, она сама по себе чертовски сексуальна, а во-вторых, им любопытно, как эта девчонка сумела укротить мужчину, который, по общему мнению, никогда не должен был остепениться. Казалось, они только и ждут моего провала, чтобы попытать счастья самим, и от этого я еще больше к ним придирался, еще сильнее бесился. Для начала я дал всем понять, что ухожу со сцены. Это очень раздосадовало половину женского населения кампуса. Как только мы с Голубкой пришли в «Ред» праздновать Хеллоуин, я заметил: осенний холод мало повлиял на откровенность женских нарядов. Я прижал Эбби к себе, радуясь, что она не одета как проститутка и не похожа на трансвестита в футбольной форме. Значит, мне не придется тревожно оглядываться, когда она наклоняется, и предупреждать всех подряд, чтобы не пялились на ее грудь. Мы с Шепли играли в бильярд, а девчонки смотрели. За прошлые две партии мы уже заработали триста шестьдесят баксов и теперь опять выигрывали. Краем глаза я увидел, что к Эбби и Америке подошел Финч. Они над чем-то посмеялись, а потом он потащил обеих на танцпол. Кругом было полным-полно полуголых лоснящихся девиц в костюмах рефери и шаловливых белоснежек с глубокими декольте, но Голубка их всех затмевала. Еще до того, как закончилась песня, Эбби с Америкой отошли от Финча и направились к бару. Я приподнялся на цыпочки, чтобы разглядеть макушки наших девчонок среди множества голов. — Ты чего? — спросил Шепли. — Не могу найти Эбби и Мерик. — Наверное, пошли чего-нибудь выпить. Твой удар, Ромео! — напомнил он. Я наклонился и попытался сосредоточиться на шаре, но промахнулся. — Трэвис, это же была легкотня! Ты меня убиваешь! — пробурчал Шепли. А я все искал глазами девчонок. Знал, что за прошлый год в клубе было два изнасилования, и мне не хотелось, чтобы Эбби с Америкой разгуливали тут одни. К тому же им вполне могли подмешать наркотики в напиток — такое случалось даже в нашем университетском городке. Я положил кий на стол и направился в противоположный конец зала. Мне на плечо легла рука Шепли. — Ты куда? — Пойду разыщу девчонок. Помнишь, что случилось в прошлом году с Хэтер? — Да уж. Наконец я нашел Эбби и Америку. Два парня угощали их напитками. Оба коротышки, а один еще и толстый, с недельной щетиной на потной физиономии. В любой другой момент при виде такого красавца я бы и не подумал ревновать, но он явно подбивал клинья к Голубке, и тут я уже плевал на его внешность: было задето мое эго. Даже если он не знал, что Эбби со мной, неужели решил, будто такая девчонка могла прийти одна? Ревность смешалась во мне с раздражением. Я раз пятнадцать говорил Эбби: брать напитки из рук незнакомых людей опасно. Раздражение и злость быстро взяли верх над ревностью. Один из парней наклонился к Эбби и прокричал ей в ухо: — Потанцуем? Голубка покачала головой: — Нет, спасибо. Я здесь со своим… — Парнем, — вклинился я, уставившись на ее ухажеров. Запугивать двух мужиков в тогах казалось довольно смешным, но мне было не до смеха. Я смерил обоих своим самым убийственным взглядом и кивком указал в дальний конец зала. — Свободны! Парни струсили и, посмотрев на Мерик и Эбби, ретировались. Шепли поцеловал Америку: — За тобой нужен глаз да глаз! Она хихикнула. Голубка улыбнулась мне. Но я был слишком сердит, чтобы ответить тем же. — Что такое? — спросила она, обескураженная моей гримасой. — Почему ты разрешила им купить тебе напиток? Америка выпустила Шепли из объятий: — Мы не разрешали, Трэв. Я сказала, не надо. Я взял пиво из рук Эбби: — А это тогда что? — Ты серьезно? — спросила она. — Еще как серьезно, черт возьми! — взорвался я, бросив бутылку в урну. — Сто раз тебе говорил, чтобы ты не брала напитки у кого попало! Тебе же могут туда что-нибудь подмешать! Мерик приподняла свой бокал: — Мы проследили: с напитками все в порядке. Не перегибай, Трэв. — Я не с тобой разговариваю! — рявкнул я и снова посмотрел на Эбби. Голубка сверкнула глазами, разозлившись не меньше моего: — Не смей говорить с ней в таком тоне! Шеп попытался меня предостеречь: — Трэвис, не заводись. — Мне не нравится, что ты позволяешь посторонним парням угощать тебя напитками! — не унимался я. Эбби приподняла бровь: — Хочешь, чтобы мы поссорились? — Скажи, тебе бы понравилось, если бы ты подошла к бару и увидела, как я выпиваю с какой-нибудь куклой? — Хорошо. Теперь ты не обращаешь внимания на других женщин. Я поняла. Я тоже постараюсь игнорировать других мужчин. — Было бы неплохо! — процедил я сквозь зубы. — Трэв, только не надо разыгрывать из себя Отелло. Я не сделала ничего плохого. — Я подхожу, а какой-то парень угощает тебя пивом! — Не ори на нее! — опять вмешалась Америка.