Мой профессор - волк!

– Есть и хуже, – неожиданно жестко ответил он. – Ты сможешь родить только от меня. Так что, если когда-нибудь захочешь ребеночка – обращайся, я к твоим услугам.

Слезы вырвались из моих глаз так неожиданно, что я даже лицо не успела закрыть. Так и сидела со стекающими из глаз ручьями.

– Зачем… зачем вы сделали это со мной…

– О! – профессор оживился. – Зачем, ты хочешь знать? Тут мы подходим к самому интересному. Затем, что даже в животном состоянии я, по всей видимости, очень не хотел отдавать тебя Расселу Блэкстоуну – это тот черный волк, который напал на тебя первым. Блэкстоун – тоже оборотень и довольно известный в наших кругах ублюдок. Он обожает метить самок и после забирает их к себе в гарем. Хочешь в гарем, Стейси?

Я помотала головой так сильно, что слезы разлетелись во все стороны.

– Очень хорошо. Потому что я спас тебя вчера ночью от подобной участи. Ублюдок, правда, с этим не согласен и пришел разбираться, но это уже не твои проблемы. Твои проблемы – это я. Потому что все, что я тебе скажу, ты отныне должна будешь исполнить, иначе почувствуешь себя так плохо, что рана покажется царапиной. Не волнуйся, за последние годы я приобрел довольно плотный налет цивилизации, который не позволит мне воспользоваться всеми полномочиями твоего альфы. Но и я тоже не смогу продолжать жить, как прежде. Отныне и навсегда я буду считать тебя своей законной добычей и при первой же возможности отдеру так, что от твоей девичьей наивности останутся лишь приятные воспоминания. Единственное, на что ты можешь рассчитывать – это что я все же решу потерпеть до окончания полнолуния – потому что, если это случиться сейчас… поверь мне, тебе это не понравится.

Я хлюпнула носом, чувствуя себя совершенно несчастной – почему он говорит со мной как со шлюхой?

– Хочешь знать, почему я говорю с тобой в таком тоне? – догадался он.

Вместо ответа я снова всхлипнула, вытирая глаз кулаком.

– Потому что, помимо того, что я хочу тебя трахнуть, я страстно желаю задать тебе один вопрос.

– К-какой?

Он встал, снова подошел ко мне и склонился, крепко беря мое лицо в ладони.

– Какого ГРЕБАННОГО ХЕРА ты залезла вчера ко мне в машину, Стейси Маллори?!





Глава 7




Конечно, мне пришлось все рассказать. На самом деле, не так уж это было и страшно, после всего, что случилось.

Ну, травка, ну Тайлер. Тем более, что я и не курила вовсе – так, подышала. Надо было, конечно, коленом по яйцам этому мудаку врезать, ну что уж теперь. Не сориентировалась, бывает.

Почему-то меня больше волновало, как преподать это историю так, чтобы Макмиллан понял – я НЕ спала с Тайлером. Я все еще девственница, господин профессор, можете не волноваться. И ему, похоже, этот вопрос тоже был крайне интересен.

Однако, до самой этой темы мы так и не дошли. Потому что в какой-то момент мне показалось это абсурдом – обсуждать мою девственность на фоне рассказов об оборотнях.

Остановив свой оправдательный лепет, я выпрямилась и твердо сказала.

– Я хочу доказательств тому, что вы мне сейчас рассказали. Мне надо знать, что ни вы, ни я не сошли с ума. И что все это не какая-нибудь грандиозная… – я поискала слово, – разводка.

Его лицо приняло удивленное выражение.

– Доказательств? Прямо сейчас?

Ах да… Я сникла – забыла ведь, что оборотни принимают форму волков ночью, во время полной луны – во всяком случае так говорится во всех сказках и легендах.

Но нет, оказалось, дело не в этом.

– Хорошо, – объявил Макмиллан. – Легче и в самом деле один раз увидеть, чем сто раз доказывать. Тем более, что времени у меня в обрез… Пойдем.

Он встал и пошел ко входу в дом. Я – за ним.

– Куда пойдем?

Он полуобернулся и хищно сверкнул глазами.

– Ко мне в спальню.

– Эээ… – я остановилась на пороге. – Зачем?

– Затем, что мои джинсы стоят как минимум двести долларов за пару и меньше всего мне хотелось бы их порвать, как это произошло вчера вечером.

Боже, это не бред и не сон! Он и в самом деле собирается превратиться в волка!

И вот эта вот спокойная и немедленная готовность показать мне то, что до сих объяснялось только на словах, взволновала меня до крайности.

Ведь и сцена в лесу, и страшная морда профессора в машине, и рана на моей шее… и вообще вся эта странная семейка – решительно всё могло быть подстроено и оказаться каким-то грандиозным обманом с непонятными мне целями.


Но теперь… теперь, если я увижу, как этот красавец-мужчина на моих глазах меняется, превращаясь в волка – мне ничего не останется, кроме как поверить. Это уже нельзя будет объяснить ничем, кроме магии. А мозг категорически не хотел верить в магию.

– Что случилось? – будто почувствовав, что мне похужело, Энтони обернулся.

Отметив, что мысленно назвала профессора Энтони, я мотнула головой, все еще держась за стенку.

– Ничего… Просто… мне заранее страшно.

Он спустился и прислонился спиной к стене, с руками в карманах – явно стараясь меня не трогать.

– Поверь, все самое страшное ты пропустила. Разумеется, если не подглядывала сегодня из-под повязки.

Я не понимающе глянула на него исподлобья.

– О чем вы?

Он вздохнул.

– Есть… промежуточная форма, в которую мы обращаемся на исходе ночи полной луны. Это своего рода проклятье. Поэтому мы собираемся здесь, под прикрытием этого дома и его огромной территории. Мы не можем просто так выбежать из леса поутру, запрыгнуть в машины и разъехаться по домам, потому что превращаемся обратно в людей… медленно. Постепенно. И вот это «постепенно»… поверь, ты не хочешь наткнуться на него в пустынном переулке. То, что ты увидела в машине – цветочки по сравнению с моей промежуточной формой.

Я лишь на минуту представила себе полуволка-получеловека и содрогнулась.

– Но как же сейчас? Вы тоже будете превращаться обратно… «постепенно»?

Он фыркнул.

– Конечно, нет. Эта проблема исключительно ночи полнолуния. Как и то, что в полнолуние мы обращаемся не по своей воле и становимся довольно… агрессивными. В обычные же дни, и даже во время полнолуния, но днем, это довольно безобидная и ничем не обременительная способность. А иногда и полезная, – он помрачнел. – Особенно когда надо пробежать сотню километров и выследить, куда увезли не принадлежащую тебе добычу.

Я выпрямилась.

– Вы про Блэкстоуна?

Он хмуро кивнул.

– Не волнуйся – он ни хрена не получит, – и, вытащив руку из кармана, слегка ущипнул меня за бок. – Такая красотка самому нужна.

Боже… Я, конечно, понимала, что он шутит – чтобы я меньше боялась… Но от хлынувшей в лицо краски стало реально жарко. Интересно, какого я буду цвета, когда он начнет при мне раздеваться?

И сможет ли он держать руки при себе, когда начнет раздеваться?!

По дороге в спальню нам встретились все, кто только мог встретиться. И не мудрено – дом явно готовился обороняться.

К моему «не могу поверить, что это происходит» добавилось еще одно – я не могла поверить, что эта большая семья, все эти люди… волки… или кто они там – что все они готовы меня защищать. А судя по вою, периодически, с разных сторон доносящемуся до меня – защищать было от чего. Судя по вою, там уже было не два волка и даже не пять.

Я решила повременить с паникой, пока мне не продемонстрирую магию метаморфозы воочию – в душе продолжая надеяться, что все это неправда.

Тем более, что панике мешал стыд – абсолютно все, кто повстречался нам на этой гребанной лестнице и в коридорах дома, решили, по всей видимости, что профессор ведет меня в спальню, чтобы завершить начатое и облегчить мои страдания.

Я никогда в жизни не участвовала в более позорном шествии! Особенно, когда проходили мимо кухни.

– Вы трое останетесь в людформе… – наставлял глава клана девушку с короткой стрижкой и двух молодых парней – их всех я уже видела на семейной кухне. – Кристи – возьми арбалет и следи с чердака… Джонни, Трой – вы с двустволками засядьте на втором этаже – каждый смотрите за своей стороной дома… Блэкстоуны могут атаковать откуда угодно, даже с заднего двора…

При виде меня все, кто столпился вокруг вожака, обернулись и проводили нас взглядами, понимающе ухмыляясь. Лишь мать Тони неодобрительно покачала головой. «Бесстыдники!» – говорил ее тяжелый взгляд пуританской матроны.

Наверное, так себя чувствуют цыганские невесты, которых лишают девственности в окружении родни жениха.

Мне вдруг нестерпимо захотелось остановиться и заорать – да чего вы все уставились! Мы просто… просто… и ничего там не будет в этой спальне!

Но это было бы совсем глупо, и я так ничего и заорала – гордо вскинув голову, прошла мимо широкого прохода и так же гордо принялась подниматься по лестнице, внушая себе, что публично опозориться на данный момент это меньшее из всех зол, которые могут со мной произойти.

Главное, выйти из этой спальни побыстрее – а то точно решат, что мы с профессором переспали.

Нет, поняла я, когда мы, наконец, в эту спальню зашли – даже не это главное.

Главное, вовремя куда-то присесть, когда голова закружится уж слишком сильно.

Потому что несильно кружиться она начала почти сразу же – как только Макмиллан легким движением стянул через голову футболку, обнажая идеальные, стальные мускулы и хорошо тренированный живот.

– Можешь пока отвернуться, – небрежно бросил он и принялся расстегивать джинсы.

Слишком небрежно! Показушно небрежно! Так будто приглашал… не отворачиваться.

Нам все равно придется переспать – убеждала я себя, не в состоянии глаз отвести от темной, курчавой полоски, упирающейся в ремень… Боже, уже не в ремень! Уже в боксеры… которые также медленно поехали вниз, открывая полоску все больше и больше…

Я резко крутанулась на пятках, отворачиваясь.