Моя дорогая жена

– А как же Дженна?

– Мне следовало предусмотреть такую реакцию дочери.

Ответ Миллисент меня удивляет. Она редко совершает ошибки, но еще реже это признает. И я решаю не передавать ей то, что сказал мне на приеме доктор Беж. Сейчас неподходящий момент, чтобы объяснять жене, что именно наша затея привела к физическому недомоганию дочери.

По нам скользят лучи фар – какая-то машина выруливает из-за угла торгового комплекса. Когда она подъезжает поближе, я вижу, что это вовсе не автомобиль. Охранники комплекса ездят на гольф-мобилях. И этим управляет женщина средних лет. Она останавливается и спрашивает у нас – все ли в порядке?

– Все хорошо, – машет ей рукой Миллисент. – Просто мы с мужем обсуждаем отметки нашего сына.

– О, понимаю! У меня своих трое.

– Тогда вы знаете, каково бывает с детьми.

Охранница кивает. Они с Миллисент улыбаются друг другу, как все понимающие матери.

– Но вам все-таки лучше уехать отсюда. Торговый комплекс уже закрылся.

– Да-да, мы уже уезжаем, – соглашается Миллисент.

Охранница ждет, пока мы садимся в машину и покидаем парковку. Когда мы останавливаемся на светофоре, Миллисент кладет свою руку на мою:

– Я подумала, что нам следует записать Дженну на курсы самообороны. Мне кажется, это поможет ей обрести в себе уверенность.

– Хорошая идея, – киваю я.

И так оно и есть.

– Я займусь этим завтра.





* * *


Посещение женой гастронома «У Джоя» не ограничилось одним разом. На следующий день, в свой обеденный перерыв, она заезжает в этот магазин снова и проводит там целых сорок минут до встречи с очередным клиентом. Все остальные ее остановки в порядке вещей. Миллисент даже заглядывает ради Дженны в две школы боевых искусств. И вечером, после ужина, когда мы уединяемся с ней в нашей спальне, она рассказывает мне о них.

– В одной секции обучают состязательному тхэквондо. У них есть команды и проводятся соревнования – за ленточки. Другая школа находится в центре, там учат навыкам крав-мага. Немного дороже, но эта система рукопашного боя лучше заточена на самооборону.

– Дженна может для начала походить в обе секции. Пусть сама выберет, что ей нравится больше.

Миллисент подходит и целует меня в нос:

– Ты такой умный!

Я закатываю глаза. Жена хихикает.

Она не упоминает про магазин сэндвичей или пышнотелую блондинку с широкой улыбкой. «Как бы мне выяснить, что она ела на ланч, не огорошивая ее прямым вопросом?» – раздумываю я. Но я не такой умный, как утверждает Миллисент. Потому что, когда я заикаюсь о том, каким вкусным был сегодня мой обед, она не делится впечатлениями о своем. А лишь кивает и улыбается, притворно заинтересованно слушая мой длинный монолог о вымышленном ланче и готовясь ко сну. И спать мы ложимся, так и не обсудив гастроном «У Джоя».

Посреди ночи я встаю и спускаюсь в библиотеку. Мы называем так одну из наших комнат, потому что в ней стоят стеллажи с книгами и большой письменный стол цвета махагон. Но используем мы эту комнату с одной-единственной целью – для личных телефонных звонков. А я еще начал уединяться в ней для своих поисков в сети.

Гастроном «У Джоя» открылся двадцать два года назад. Его основали два компаньона, не состоявшие в родственных отношениях. Гастроном всегда располагался в одном и том же, арендованном здании; его владельцам оно не принадлежало. И никаких проблем у них никогда не возникало, если не считать иска одного покупателя, который утверждал, будто пол в магазине был мокрым, из-за чего он поскользнулся и упал. Этот иск владельцы гастронома урегулировали сами. До суда дело не дошло. Никаких других преступлений, исков или серьезных нарушений санитарных норм за ними не числилось. Гастроном «У Джоя» такой, каким он выглядит – заурядный продуктовый магазин, не более того. Но это и подозрительно. У Миллисент не было причин наведываться туда, да еще не один раз, а дважды.

Спутниковые карты района показывают свободно стоящее здание у дороги, прежде бывшей более оживленной. Напротив находится небольшая стоянка подержанных автомобилей. Рядом с ней магазин сантехники, следом за ним – мастерская по ремонту часов.

Если бы Миллисент останавливалась там только раз, это могло быть случайностью. Возможно, ей рассказал об этом гастрономе кто-то из клиентов. И она решила побывать «У Джоя», но быстро поняла, что этот магазин не для нее. Я бы даже поверил, что Миллисент заехала туда, потому что ей захотелось пить, а других магазинов поблизости не было. Хотя гастроном находится за пределами ее обычной зоны разъездов. Причин, приведших ее туда, могло быть много. И я бы поверил в любую из них, если бы… Если бы через два дня она не поехала туда снова.

У Миллисент явно есть своя причина, чтобы туда заезжать. Поначалу я думаю, что это – Наоми. Возможно, жена прячет ее в том районе. Но жена больше нигде не останавливается. И никакого пустующего здания или заброшенного строения, до которого она бы могла дойти от парковки у гастронома, там нет.

Несуразица!

Неужели Миллисент пристрастилась к нездоровой пище – неорганическим сэндвичам?

Нет! Этого точно быть не могло. Я абсолютно уверен.





43





После случая с Холли мне даже в голову не приходило, что такое может повториться. До тех пор, пока на пороге нашего дома не появилась Робин, угрожавшая разрушить все, если я ей не заплачу.

После случая с Робин я не думал и не предполагал, что такое случится еще раз. До тех пор, пока мне захотелось сделать это снова.

Идея некоторое время витала в воздухе. А озвучена впервые она была на рождественской вечеринке, когда мы с Миллисент заговорили о другой женщине. Обсуждение продолжалось еще несколько месяцев, а потом мы начали искать подходящую нам женщину в сети. Это занятие стало нашим афродизиаком.

Мы с Миллисент представляли перед сном, как мы будем убивать эту женщину, как избавимся от ее тела и заметем следы. И такие разговоры всегда заканчивались умопомрачительным сексом. Диким, необузданным сексом. В любом месте, где не было детей. Если же они находились дома, мы старались сильно не шуметь.

Это было под стать подъему на лестницу. Мы шутили над этим, разговаривали об этом, подбирали подходящую женщину и составляли план действий. Каждый раз, когда мы поднимались на одну ступеньку, мы делали шаг к следующей. А потом кто-то из нас предложил сделать это по-настоящему. Это предложил я – когда мы с Миллисент сидели на кухне. Было позднее утро, и мы сидели голые на холодном кафеле. Мы только что нашли в сети Линдси. И оба признали, что она подходила нам идеально.

– Нам надо просто взять и сделать это, – сказал я.

– Я думала, мы уже сделали это, только что, – хмыкнула Миллисент.

– Не это, то есть, да, это. Но я имел в виду не совсем то.

– Ты имел в виду, что мы должны убить Линдси.

Немного помолчав, я кивнул:

– Да. Я это имел в виду.

Миллисент посмотрела на меня с удивлением, к которому примешивалось что-то еще. Тогда я не понял – что именно. А сейчас думаю, что это был интерес. Или заинтригованность. Но не отвращение.

– Я вышла замуж за психопата? – спросила Миллисент.

Я рассмеялся. Она тоже.

Решение было принято.

Миллисент никогда не напоминала мне о той ночи, никогда не говорила, что это была моя идея. И никогда не винила меня. Но я знаю, что виноват. Если бы не я, не было бы ни Линдси, ни Наоми, и Оуэн бы не вернулся. А у нашей дочери до сих пор были бы длинные, блестящие волосы, и она бы не прятала под своим матрасом нож.

А может, это все Миллисент? Может, она сознательно подводила меня к такому решению?

Не знаю. Я уже больше ни в чем не уверен.

Но проходит несколько дней, и я снова вспоминаю о том нашем решении. И его неожиданных, непредусмотренных последствиях.

В обеих школах боевых искусств Дженне разрешили поприсутствовать на занятии в классе новичков, чтобы понять, понравится ли ей это. Сначала я сводил ее на тхэквондо. Не прошло и получаса, как дочь помотала мне головой, и мы оттуда ушли. Дженне не интересно участвовать в соревнованиях и завоевывать ленточки и трофеи. Ей важно отбиться от Оуэна.

На следующий день после обеда мы поехали в школу крав-мага. В отличие от секции тхэквондо, в этой школе не требуют носить униформу или пояса. И это нашей дочери понравилось. Она предпочла носить свои излюбленные тренировочные брючки и футболки.

Я даже помыслить не мог, что Дженна нанесет увечье пареньку, который будет ее учить. Более того – попытается его нокаутировать.

Все случилось так быстро, что никто и не заметил. Даже я. А я наблюдал за Дженной со стула в ряду, предназначенного для родителей. С минуту они оба стояли, и мальчишка показывал Дженне, как правильно формировать удар. А в следующую минуту он упал на пол и застонал от боли.

Несколько капель крови пролились на мат, и все словно с ума посходили.

– Что это было?

– Как она?..

– Неужели камень?

Чья-то мамаша в бирюзовом джемпере указала на Дженну:

– Это сделала она. Она ударила его камнем.

Переполох не унялся, за новыми стонами последовали новые обвинения.

На разборки ушло несколько часов. Отчасти потому, что в секцию примчалась мать того мальчишки и раскричалась, почему никто не вызвал «Скорую помощь». И тогда кто-то вызвал «Скорую помощь». И полицию тоже.

Через несколько минут появились два офицера в униформе и начали расспрашивать о происшествии. Мать паренька показала на Дженну и заявила:

– Она нанесла моему сыну увечье.

Понятное дело – офицеры пришли в замешательство. Потому что мы все находились в секции крав-мага, где люди частенько получают увечья. К тому же полицейским явно показалось забавным, что парня сбила с ног девчонка. А вот владелец школы ничего смешного в этом не увидел.

В конце концов оказалось, что мальчишка в порядке. Кровь пролилась из маленькой ранки на губе – и всего-то несколько капель. Никто не поехал в больницу, и никто никого не арестовал. Но дорога в секцию крав-мага Дженне была заказана.

Весь вечер мать сбитого с ног паренька клялась и божилась, что скоро подаст на нас в суд. И в довершение ко всему мне пришлось отменить несколько уроков тенниса и разругаться с одним из клиентов.

Уже в машине я спросил: