Напряжение сходится
Часть 86 из 89 Информация о книге
А контур из теней в небе над нами, что, казалось, исчез бесследно, мгновенно запер нас по периметру усадьбы, сомкнувшись под шипение вытесненного воздуха. – Тем более у Ники есть блокиратор, – разгладилось лицо Артема. – Мм… нет… – робко произнесла Ника. – Я его в вертолете с вещами оставила. Чтобы не потерять. Он же дорогой… – …и умерли они в один день! – громко продекламировала Го Дейю, склонив голову и укрыв лицо ладонью. – В один тупой и нелепый день. – Если следствие найдет труп с ушками на обруче, это добавит интриги расследованию? – задумчиво произнес Федор, и не думая паниковать. Хотя надо бы – мигом возведенная его свитой защита вокруг него как-то неприятно гибко и пластично продавилась от удара внезапно вытянувшейся в нашу сторону длинной тени. Защита прикрывала заодно всех нас, кроме Артема, – листья и серая земля уже кружили вокруг его силуэта в пяти метрах правее. – Почему из-за тебя суждено умереть самым светлым и добрым людям? – с горечью и болью донеслось от подкравшейся сзади Аймара. – Они идут на смерть, они не сомневаются. Твой друг, твой брат, твоя невеста. А ты всей своей подлостью тащишь их за собой, стоя на месте? – Она какая-то странная, – отчего-то фыркнула Ника, покосившись на нее из-за моего плеча. – Девушка, в нашей компании не принято умирать. – Вот, – поддакнул я, отпуская невесту и ставя ее подле себя. – Умирают только один раз! – Ну, я вот два раза, по-моему… – припомнил, но тут же добавил: – Но это, безусловно, не принято. Не рекомендую! – произнес в тот момент, когда Артем рванул в сторону врага и был тут же снесен в сторону ударом собственной теневой копии. Князь Черниговский даже не двинулся с места. – Сними клятвы… – напряженно произнесла Инка, прикипев к драке взглядом и дернувшись всем телом. – Нет. – Сними, я хочу ему помочь. Не тебе! – Значит, переживай за него. Молись за него. Думай о нем и готовься к его возвращению. – Он же умрет! – крикнула она в отчаянии. Потому что резво поднявшийся и разорвавший напавшую на него плотную теневую копию Артем был тут же отброшен ударами еще двух таких же… – Неужели ты этого не хотела днем раньше? – полюбопытствовал я. – Всеми силами, всеми чувствами… Быть может, это твои мечты сбываются? Твои истовые желания услышаны небесами? А Инка потерянно смотрела на картину избиения Артема Шуйского, который уже разодрал своими зелеными когтями еще три тени – но теперь его окружали уже шесть – столь же огромные, как он сам. – Это не из-за меня…. – глухо произнесла Инка, – это ты, все ты! – Я хочу убить своего друга и брата?.. – А что, разве не так?! Тогда спаси его! – зло и резко повернулась она ко мне. – Докажи это! Я дернул плечом и плеснул волной звездочек от себя на землю. Метнувшись целым потоком вперед, они заполнили все пространство бывшей усадьбы тусклыми огоньками – чтобы через мгновение ослепительно вспыхнуть и выжечь все тени. Секунда – и «проявившийся» в мерцании рядом с князем медведь буквально снес Черниговского с ног, отправив мотнувшее головой тело в полет на пару метров – и волоком на метр по земле. Чтобы тут же с воем боли отлететь в обратную сторону, облепленным чем-то вязким и прожигающим шкуру… «Виртуозу» начало надоедать забавляться. Я с тревогой посмотрел над головой и тут же выдохнул – гроза, еле видимая сейчас из-за сияния огней, к которым Черниговский пока не подобрал ключ, уже накрывала нас. Осторожно отцепил от себя испуганную Нику и состыковал с ошарашенной Аймара, прикованной к поединку человека и медведя в кубе света без теней. Доставалось обоим – наотмашь, на поражение, но живучесть медведя и сила «виртуоза» не давали за один удар убить ни блекло-вязкой плети, создаваемой Черниговским в продолжение ладони, ни ядовито-зеленым когтям, уже разодравшим некогда дорогой костюм и рубашку, но так не процарапавшим даже кожу. Я достал родовой перстень Юсуповых, надел на указательный палец и подал Силу. Небольшой дракончик явился в мерцании искр и был крайне доволен как своим появлением и кипевшей битвой рядом, так и погодными условиями над ним, чуть ли не сразу дернувшись в полет. Но я придержал сорванца, уже рванувшего в сторону схватки, накрыв левой ладонью. В просвете между пальцами показалась недовольная мордочка, попытавшаяся протиснуться наружу. – Сначала вырасти, – остановил его я. В небесах ослепительно вспыхнула молния, под грохот которой я наставительно указал дракончику на нее. Мол, вот тебе и в коня корм. – Это не сработает, – мягко и без акцента произнесла китаянка позади меня, а маленькие ее ладошки легли мне на спину. – Их воспитывают и усиливают не так. Но я дам Силу, дам много Силы, – шептала Го Дейю истово и искренне. – Хватит на все! Я приоткрою двери Восточного дворца для тебя! Во вспышке молнии впереди, вызванной не мною и оттого привлекшей мое внимание, среди темных грозовых туч словно проявились и тут же исчезли очертания величественного, тускло подсвеченного строения где-то вдали. – Но я хочу плату, – мягко, но уже жестче произнесла Дейю. – Ты знаешь какую. – Сделай его счастливым, – подумав, коротко кивнул в ответ. – Эта княжна справится, – уверили меня. А нажатие ладоней стало сильнее, будто предлагая на них опереться. – Слышал? – строго произнес я дракончику. Тот мотнул искристой мордочкой с полным пониманием. А я приподнял ладонь на уровень глаз. – Становись сильнее! Возвращайся! И приводи друзей! – вскинул я руку, отправляя довольно прогремевшего громовым клекотом дракончика ввысь. – Это работает не так! – возмутилась Дейю. – Да мне плевать, как это работает, если не по-моему. – Я вспомнил свои ощущения парой секунд ранее и уже самостоятельно проявил в небе Восточный дворец, силой воли распахивая в нем ворота, – и чуть ли не дурея от восторга и мощи, рванувшей из него навстречу. – Н-но… – обескураженно произнесла Го, отпуская ладони от моей спины, отшатываясь и глядя, словно не веря, на яркий – пробивающийся даже сквозь свет звездочек – силуэт с башнями и контрфорсами на полнеба, свитый из молний бесконечной грозы; из ворот Дворца стаей выныривали десятки сияющих крылатых бестий, исчезая в грозовых иссиня-черных подбрюшьях низких облаков, подсвечивая их изнутри хищными силуэтами. – А Пашку обидишь – прибью, – жестко произнес я, поймав ее взгляд. – Никаких княжеств, принесенных твоим старейшинам на блюде! Дейю истово закивала. – А если бы… А если бы у тебя не получилось? – казалось, через силу спрашивала Аймара, пытаясь перекричать близкий шторм. Взгляд ее перебегал то на небо, то на схватку, где Артему приходилось все сложнее: он уже отчетливо прихрамывал на левую переднюю лапу, а на шкуре уже не оставалось целого места – но отчего-то все сильнее замирала, глядя вверх. – Что у меня не получилось?! – не сдержался я. – Перезарядка «Града» – семь минут! Это вы у нас тут все герои и собрались умирать, а у меня свадьба! Семь минут не могут постоять на месте! – Вот-вот, – поддакнул Федор, задравший голову ввысь. Я выдохнул, успокаиваясь, нашел на небесах своего дракончика, уже откормившегося до размера среднего истребителя, и перевел взгляд на князя Черниговского. – Сожрите его! Глава 29 Среди очерченного коричнево-туманной защитой круга не осталось слов – да и те не были бы услышаны. Там, по другую сторону, под громовой клекот рвали защиту вокруг человеческого силуэта десятки электрических бестий, бросившихся с неба и облепивших жертву одним нестерпимо сияющим комом. Иногда какая-то из них распахивала электрические крылья и недовольно взлетала ввысь, не добравшись до плоти врага, – но в место, ею освобожденное, тут же врезались два или три других хищных проявления стихии, пытавшихся повалить жертву на землю, расцарапать электрическими когтями прозрачно-серое полотно преграды и оторвать голову резким движением пасти. С затаенным дыханием и надеждой смотрели три девушки на избиение полностью сосредоточившегося на защите «виртуоза». Закаменевшей маской лица наблюдал за расправой молодой человек. Равнодушно контролировали пространство двое лысых мужчин, привычно распределивших секторы охраны и не сопереживавшие никому. Тяжело дышал израненный медведь, все еще остававшийся за полусферой щита и готовый к драке, но благоразумно не приближавшийся к месту схватки. Сиял над ними в воздухе Восточный дворец с распахнутыми воротами, готовый дать еще силы, дать еще мощи призвавшему его, чтобы довершить дело. А еще на поле битвы, в кольце защиты, стоял мальчишка тринадцати лет, которому было явно не место в схватке совершеннолетних людей, принявших по закону всю меру ответственности за свои поступки. Но в мире аристократов возраст не имеет столь драматического значения. Более того, правила наследования предписывают совершенно иное главенство в роду, когда доходит до принятых в семью. И оказывается так, что если тебе в девятый класс, а усыновленный брат уже отпраздновал совершеннолетие, то наследником все равно будешь ты. И старшим в своем роду, а значит, ответственным за младшего, каким бы могущественным и самостоятельным он ни был – тоже. И сейчас ему категорически не нравилось то, что происходило рядом с ним. Ладони Федора с силой сжимали снятые с рук охранные перстни, призванные защитить от звуков и частот, способных убить; от неприятных запахов и от вредного спектра света. Но сейчас он хотел видеть, слышать, осязать, чувствовать кожей – это ослепительное сияние живой энергии, оглушающий грохот, эти волны жара от покореженной земли и пугающее до дрожи в коленях противостояние людей, жаждущих убить и жить самим. Он осознанно лишил себя защиты, чтобы происходящее рядом не казалось кадром фильма, увиденного из безопасного и защищенного места, а било по всем чувствам ощущением причастности. Он хотел бояться, и ему действительно было страшно. Юноша старательно запоминал этот ужас, чтобы вспомнить в тот момент, когда на ум придет мысль, будто война – это нечто иное, чем боль, смерть и страх за родных. А еще доказывая себе, что он все делает правильно. Один такой ужас уже был в его прошлом. Тогда они проиграли. Сейчас готовились выиграть, но победа грозилась обернуться еще большим кошмаром. Понимал ли это мудрый старший брат? Федор раньше верил, что да – но только до того момента, когда, будучи уже у вертолета вместе с Никой, уловил залп пяти установок со снарядами, изрядно усовершенствованными его рукой. Не так-то и просто почувствовать изделие, тобою созданное, – доступные расстояния обычно ограничивались десятками метров, которых было достаточно для поиска затерявшейся или сворованной вещицы. Да и то – закладки не ставились на продаваемые предметы вовсе. Но эти выстрелы Федор делал не для чужих, а также осознавал весь ужас от того, что они попадут в чужие руки. Поэтому, кроме возможности следить за ними с более чем достаточного расстояния, он всегда мог сделать так, что вся губительная сила, привнесенная в снаряды по его инициативе, не сработает. И Федор сделал это. Где-то совсем рядом небо пролилось на землю огнем, безжалостным и испепеляющим, но в нем не было искры его таланта. Иначе «виртуоз» к его приезду с гарантией был бы мертв – больше пяти килограммов «особых» самоцветов вместе с полугодовой работой не оставили бы шанса никому, кроме владельцев защитных артефактов, вышедших из-под руки самого Федора. Слишком огромная сила, за просто астрономическую сумму, если взяться считать – оттого невозможная под этим солнцем до сегодняшнего дня. Сила, которая была намеренно отключена – с полным осознанием всех последствий. Максим учил его, что планировать и действовать проще всего против сильных и уверенных – эти не подведут, двигаясь ровно по тем маршрутам и прописанным схемам, которых от них ждут. Сильный и не знающий поражений ударит ровно так, как делал до этого раньше. Властный – задавит властью и влиянием. Высокопоставленный – самонадеянно наплюет на закон в своих интересах. Куда сложнее с неуверенными и слабыми – эти станут просчитывать каждый шаг, бояться и перепроверять вводные данные, да и после этого останутся в сомнениях. Максим объяснял, что обычно неуверенность и слабость князьям заменяют аналитики, но если вышибить из-под князя ровную поверхность, то он не станет спрашивать у аналитиков, как ему падать. Тем более не станет отчитываться перед ними, как и кого собрался за свое падение немедленно наказать. В этот момент князь и попадает в тщательно подготовленный лабиринт со всего одним выходом – каким бы путем он ни решился по нему идти, исход будет одним и тем же. Но сейчас его брат сам действовал именно так – прямолинейно и грубо реагируя на внешний раздражитель. Потому что за немедленным и гибельным ударом была огромная, затяжная война – обезглавленный клан не оставит в покое убийцу своего главы, жаждая смыть кровью факт смерти от рук простолюдина. Не будет Черниговским места на земле и чести, пока на одной с ними планете дышит воздухом тот, кто будет им упреком до седой старости. И Федор боялся, что Максим этого не понимает – и что самое худшее, так и не поймет, если первый же залп приведет его к успеху. Ведь он посчитает, что в запасе у него останется и второй, и третий удар, и бесконечная сеть железных дорог, способная доставить носители в любую точку страны, а значит, рано или поздно даже самый сильный враг позабудет о своих амбициях и побежит. Если бы Федору дали время все это объяснить – он бы постарался унять дрожь в руках и поведать, что ранг «виртуоза» – очень, очень разнообразный. И если этого князя, который уже почти потерял честь, связавшись с раскрытым похищением и тайной тюрьмой, пренебрежением сыном и разорением фамилии, способен уничтожить зачарованный снаряд… то в мире существуют такие монстры, что убьют Максима, который в один момент слишком поверит в абсолютное оружие. Монстры – не столь сильные, сколь хитрые и способные переждать падение стали и огня на землю, мгновенно переместившись в безопасное место… Что ему было делать за сотни метров от схватки, когда невозможно дозваться, ухватить за руку и умолять прекратить, попросив поверить на слово, что должные объяснения последуют? Младший брат, который верил Максиму, после залпа установок уже не мог переубедить жившего в Федоре старшего аристократа, что где-то тут рядом есть хитрый и коварный план. Поэтому в нем начал действовать будущий глава семьи, который не обязан и не должен отчитываться, когда надо спасти род. Ему виднее, он знает, как лучше, и он взял на себя всю меру ответственности за свой поступок.